Клирики

И вместе им не сойтись? Предисловие Л. В. Дубакова

Повесть Бориса Гречина «Клирики» поднимает сложную и неоднозначную для России проблему — взаимоотношения православия и инославия (так для православных). За «инославие» в повести отвечает буддизм, община которого по сюжету появилась в среднерусском провинциальном и православном городе.

Наше время — это не время позапрошлого века. Четыре традиционных религии и иные практически везде сегодня собираются за одним столом, и если даже не решают общих проблем (а вероятно, особо и не решают), то, по крайней мере, произносят дежурные слова о мире и согласии в обществе. Что тоже неплохо: ведь и слова, которые мы произносим, определяют действительность. Да и без этих слов исконные религии в России сосуществуют сегодня вполне мирно. Практически во всех регионах. К счастью, в обществе на это есть запрос, и все, кто могут за этим следить, внимательно за этим наблюдают. Но это совершенно не отменяет несовпадения российских религий. Повесть «Клирики» окрашивает это несовпадение более мелодраматическими и юмористическими тонами, нежели драматическими, но сам факт и причины этого несовпадения проговариваются автором всерьёз.

Главный герой, дьякон Николай Яковлев, будучи православным человеком и клириком Русской православной церкви, знакомится с буддийским наставником, по имени Озэр, точнее наставницей. По воле епархии и собственному религиозному горению он пытается переубедить девушку буддийского исповедания. Конечно, никакого переубеждения не происходит. Не зря в повести вспоминается произведение Н. С. Лескова «На краю света»: православие, встречаясь не с природными культами, а с другой великой религией, промахивается мимо цели. Буддизм невозможно победить: его корни уходят в другую, но такую же великую мистическую глубину, как и корни христианства. Сама попытка победить выглядит неуместно. Буддизм и христианство — разные религии, это очевидно. Но дело не только в разнице в догматике, которая является облечённой в понятия, реже — в образы, отвердевшей мистикой. Верующим это менее важно, потому что большинству это просто трудно понять, да и мало нужно в повседневной жизни. Дело в другом — в том, как разные религии реагируют на внешний мир, своими оценками, реакциями, какие ритуалы они создают для связи горнего и дольнего. И вот это внешнее — конечно, при этом связанное с внутренним и при этом так же важное — и разводит верующих разных религий в стороны.

Но «Клирики» всё же не только о несовпадении православия и буддизма. Знакомясь ближе, вспоминая своё прошлое и совершая сложные жизненные выборы, Николай и Озэр осознают, как много и в другой религии, которая всерьёз, трудного, ответственного, жертвенного. Религия — это про иную реальность, которая предпочитается этой, земной. Но в земной реальности есть большая любовь, определённые предрасположенности к созиданию, простое человеческое счастье. Клирикам же в какой-то момент приходится принимать непростые решения и делать выбор. Оба героя этот выбор сделали. Они не сменили религию, не изменили своей религии, но получили трудную судьбу. И при этом счастье остаться вместе.

Повесть завершается весёлым смехом и тонкой печалью любви. Впрочем, этого могло и не случиться. В «Клириках» просто многое сошлось. Как, например, Тибет и Византия в облике Озэр Жамьяновны Самбаевой. Или родственные связи второстепенных персонажей. Но всё-таки если сошлось у героев, если они поняли и полюбили друг друга, значит, Запад и Восток, в частности — православие и буддизм в России могут более благожелательно относиться друг к другу, могут меньше произносить формальных слов (и уж тем более не пикироваться по неофициальным углам), не сосуществовать, а больше по-настоящему трудиться на общее благо одного большого народа и одной великой культуры.

Л. В. Дубаков

канд. филол. наук