Во власти магии.

Глава 1.1

Ивания.

 Очнулась я в нашей с сестрой спальне. Воспоминания нахлынули, и все пережитое накатило новой волной. Слёзы душили, а внутри всё горело огнём.  Подтянув колени к лицу, я расплакалась.

 – Не надо так плакать, – прошептала Лия, – слёзы не помогут.

Она подошла тихо, почти бесшумно, присела на край кровати и стала гладить меня по голове и плечам. Нежно, успокаивающе... Белые волосы спадают по ее плечам, красивое, фарфоровое лицо портят синяки под глазами – след бессонной ночи.

  – Что это было? – сквозь рыдания спросила я, имея в виду не поступок Ромы, а то, что случилось позднее.

 – Не знаю. А у тебя есть предположения? – с надеждой спросила сестра.

 – Нет. Ни-ка-ких! – покачала головой. – А почему машина загорелась? – спросила я, вспоминая события минувшей ночи.

 – Не знаю, – шепнула сестра, устремив взгляд в окно. – Мне так хотелось, чтобы он ответил сполна за то, что с тобой сделал... Внутри полыхал огонь, и я лишь пожелала, чтобы эта тварь сгорела! И он... начал гореть. Я не знаю, что это было... Но, кажется, я его убила... Я таращилась на сестру и не верила её словам. Ну не могла она это сделать!

 – Как? – голос сорвался. – Как ты могла? Он причинил мне боль, но убивать...

 – Я? Как я могла? – взревела сестра. – А ты? Или забыла, что сделала ты? А давай-ка вспомним? Что случилось перед тем, как ты отключилась? – я не понимала, к чему она клонит, но Лия явно ждала от меня ответа. – Не помнишь? А я напомню! Его машину смяло в лепёшку, и это сделала не я!

 В голове как будто резанули чем-то. Сестра права: я тоже причастна. Как, пока не знала, этому не было объяснений, но я тоже виновата.

 – Мы убили его... – растерянно шептала я, – Лия, мы убили человека. Мы убийцы! Нас посадят, хотя нет, его отец нас раньше убьёт. Найдёт и убьёт... Для этого у него есть всё. Связи, деньги… – у меня началась истерика. И угораздило же начать встречаться с мажором!

 – Успокойся. Мы что-нибудь придумаем. Выкрутимся… Только не плачь… – шептала она.

 Я долго рыдала в объятиях сестры, пока не выплакала все слезы и не остались лишь всхлипы и головная боль... А потом мы уснули, в обнимку, как прежде, в детстве. Проснулась, когда смеркалось, и ночь начинала опускаться на город. Но я лежала, не шевелясь, боясь разбудить сестру.

 – Ты пахнешь цитрусом, – прошептала Лия мне в шею, щекоча дыханием.

 – Новый гель. Если хочешь, пользуйся, – улыбнулась я и неожиданно спохватилась: – А как я здесь оказалась? Почему на мне пижама?

 – Ты была никакая, и я поймала такси. Заплатила водителю, он помог дотащить тебя на этаж, а дальше помогла мама.

  – Что?! Она в курсе? – в ужасе воскликнула я. Почему-то маминой реакции я боялась больше всего.

 – А что мне оставалось делать? – пожала сестра плечами. – Пришлось ей все рассказать. Ты вся в синяках и крови, и так всё понятно. Она, кстати, просила прийти в гостиную, когда проснёмся. Поговорить хочет, – виновато проговорила сестра.

  – О нет... – застонала я и спрятала лицо в ладонях. Так стыдно мне никогда не было.

 Впервые я была рада отсутствию отца. Он нас бросил, когда мама сообщила ему о беременности. Больше мужчин у неё не было. Во всяком случае, мы не видели.

 – Ива, – окликнула сестра уже на выходе из комнаты. – Прими душ. Я обтёрла тебя мокрым полотенцем, но мыть побоялась.

 С какой печалью и сочувствием это было сказано... Меня переполняла благодарность. Слёзы защипали глаза. За ночь сестра повзрослела, я же чувствую себя маленькой, беспомощной девочкой. Хотя какая я теперь девочка? Горько усмехнувшись своим мыслям, я медленно встала. Тело откликнулось болью, но нужно в душ. Шла медленно, боясь упасть, болело все, ноги не слушались, и было ощущение, что они свинцовые.

 Шорты легко скользнули на пол, майку же снять оказалось труднее, но я справилась. Взглянув в зеркало, ужаснулась – глаз заплыл, на скулах красуются фиолетовые синяки, на шее следы от пальцев, грудь тоже в синяках и кровоподтёках. Я отвела глаза, не смогла больше смотреть в отражение.

 Настроив душ, встала под тёплые струи воды и снова дала волю слезам. А когда ноги перестали держать, спустилась на пол кабинки, обхватив себя руками. Тёплая вода мягко окутывала тело, смешивалась с солёными слезами и создавала чувство защищённости. Почему-то хотелось уменьшиться, может, от этого и боль тише станет? Когда слезы кончились, а вода перестала доставлять удовольствие, я помылась и выбралась из душа. На полке лежали спортивные штаны, просторная майка и нижнее белье. Наверное, сестра или мама принесли, пока я рыдала. Их забота снова меня тронула, но слез удалось избежать.

Одеваясь,  старательно избегала зеркала. Через полчаса я, одетая, сидела на диване в зале, подобрав ноги под себя, и ждала маму с сестрой, которые делали чай на кухне. Ох, чувствую, предстоит долгий разговор.

Мама опустилась рядом со мной, дала в руки кружку с ароматным чаем и обняла. Мы сидели молча до тех пор, пока Лия не зашла в комнату. Мама отстранилась, посмотрела на свою младшую дочь и задала, по-видимому, так беспокоящий её вопрос:

 – Ну и что вы натворили?

 – Мы? – округлила глаза Лия.

 – Да, вы! – повторила мама. – И мой вам совет, девочки, рассказывайте всё без утайки, иначе вам же хуже будет.

 Угрозы? От мамы? Сталь в голосе? Это не про неё, она же добрая, чуткая, никогда нас не ругала и голос не повышала, а тут... Мне послышалось. Галлюцинации от произошедшего. Стресс.

 Перевожу взгляд на сестру и понимаю: либо у нас обеих глюки, либо мама и правда это сказала. Я кивнула Лие, и она начала рассказывать про то, как потеряла меня в клубе, как, повинуясь какому-то зову, отыскала меня на территории склада, как разозлилась и пожелала смерти насильнику, как уводила меня, как я смяла машину, как она искала таксиста, сколько заплатила ему и как мы добрались домой.

 – Я всё тебе рассказала, – подвела итог сестра.

 – Тебе есть что добавить? – всё так же, с ноткой стали спросила мама у меня.

 – Лия всё рассказала, – уверенно сказала я, глядя на неё и радуясь, что она не попросила подробностей от меня, а потом добавила уже шёпотом и смотря в пол: – Мамочка, что это было? Как такое вообще возможно? Мы... Мы убили человека... – я спрятала лицо в ладонях, чтобы они не видели моих слёз.

 – Это не человек, а животное, – сказано это было с такой злобой и омерзением, что слёзы высохли, так и не скатившись по щекам. – Я вам больше скажу, если бы ваши действия оставили его в живых, его убила я. Нашла бы и убила.

А мама всё больше нас удивляет. Мы снова переглянулись. Кажется, сестра мыслит так же

 – Вы правильно сделали, неизвестно скольких ещё он изнасиловал, или сколько их могло быть. Не стоит жалеть о таких ничтожествах.

 – Но мы виноваты в смерти человека! – воскликнула Лия.

 – Нет, вы защищали себя и спасли десятки судеб, – мама пристально посмотрела в глаза сестры. – И правильно сделали. Не стоит об этом жалеть.

 В комнате повисла тишина. Я и Лия пили чай, а мама словно собиралась с мыслями.

  – А теперь о главном. Стресс пробудил ваши силы... – наконец проговорила она.

 – Наши что? – хором спросили мы.

 – Не перебивайте меня, и я вам всё расскажу. Всё, что могу... – она сделала паузу. – Почти двадцать лет назад я сбежала из другого мира. Айрис — зеркальное отражение Земли, только там развита не технология, а магия. Всё построено на ней. Только магов, истинных магов, мало. В Эмерланде только одна магическая академия, в неё автоматически зачисляют тех, у кого пробудились способности или есть магический резерв, – мама вручила нам по письму. – Я поняла, что с вами что-то случилось, когда они появились здесь. Откроете позже, сейчас слушайте. Только у истинных магов есть врождённый дар. У тебя, как я поняла, – мама посмотрела на Лию, – огонь, хотя нет, пирокинез, огня не было рядом? – мама дождалась от Лии отрицательного покачивания головой.  – Нет? Значит, ты не только можешь управлять огнем, но и создавать его. Обладатели огня могут им только управлять, а у тебя, – перевела взгляд на меня, – телекинез. Так вот, я сбежала, когда узнала о беременности. На Айрисе меня нашли бы, а про другие миры в теории известно, но никому не удавалось совершить переход...

 – Никому, кроме тебя... – прошептала я, осознавая, к чему она ведёт.

 – Именно. Здесь, на Земле, магии нет, у меня дар пропал почти полностью, я не могу использовать плетения рун в полной мере, только зелья могу варить. И это больно... Как будто отняли частичку души, но на кону стояли ваши жизни и моя. И я подумать даже не могла, что у вас проявятся силы здесь, на Земле. Но они появились и теперь вы должны отправиться в Эмерланд, в магическую академию.

 – А может, мы останемся? – с надеждой спросила я. Совсем не хочется отправляться неизвестно куда, тем более в другой мир.

 – Нельзя, – всхлипнула мама. Она плачет? Это тоже на неё не похоже. Я никогда не видела её слез. – Жители государства обязаны учиться, если в них пробуждается дар. Если до указанного числа не явиться в академию, то срабатывает принцип «либо мне, либо никому».

 – В смысле? – спросила Лия.

 – Раньше в академию поступали по желанию. Были случаи, когда одарённые отказывались от поступления и, не научившись контролировать себя, погибали, а иногда умирали не только они, но и целые селения. Поэтому Совет Правителей и Совет Магов приняли меры безопасности. И если одарённый отказывается поступать, то автоматически он отказывается жить.

 – Что? Но как? – воскликнули мы.

 – Пространственная магия. Она срабатывает независимо от расстояния. Сначала реагирует на выброс силы, и тогда приходит письмо, а когда абитуриент не является в академию, эта же магия останавливает его сердце во избежание несчастных случаев.

 – Зверство какое-то, – Лия пребывала в шоке. – И кто это придумал? - вопрос был риторический, и ответа мы не ждали, но...

 – Я... – шепотом ответила мама. Она спрятала лицо в ладонях и тихонько заплакала. Мы молча переглядывались, не зная, что сказать или сделать. – Мне пришлось. Это мой дар. Пространства и расстояния для меня не преграда. Мой старший брат отказался поступать, чтобы ухаживать за больными родителями и присматривать за сестрой. Однажды он вышел из себя и всю деревню сровнял с землёй... Погибли все, кроме меня. Тогда проснулись мои способности, и я перенеслась к озеру, где обычно мама стирала белье, а я собирала ягоды. Даже там слышались колебания земли. Я побежала по знакомой тропинке, но деревни не было, она просто провалилась сквозь землю. Только Митрий лежал на пустыре. Он умер у меня на руках. Способность его убила. Высосала все силы. Меня забрали в академию. Я была самой младшей за всю ее историю. Совет правителей отыскивал одарённых и силой отправлял учиться, а после я упростила задачу, сделав амулет и зарядив его своей магией. Вот и всё. Я хотела как лучше, и я считаю, что так действительно лучше. Лучше спокойно умереть, чем у***ь целую деревню ни в чем неповинных жителей.

К концу рассказа мама откровенно рыдала. В голосе слышалось столько горечи, было ясно, что она делилась сокровенным, и это давалось ей нелегко. Даже в самых смелых фантазиях я не могла такого представить. Я верила в инопланетян (ну, в самом деле, мы же не одни во вселенной!), но в параллельные миры или магию? Вообще, я скептик, а тут за пару часов привычный мир рушится!

 Мы ещё долго расспрашивали маму про Айрис и Эмерланд, она охотно рассказывала про свой мир. Было видно, что ей в радость делиться информацией. Ей этого не хватало. Ещё бы! Все эти годы она прикидывалась другим человеком. Скучала по дому, и ей нужен был кто-то, кому она могла бы об этом рассказать. В четвёртом часу ночи мы разбрелись по комнатам. Спать хотелось жутко, но такая информация просто не давала уснуть. Лия тоже не спала. Мы заболтались, обсуждая новую информацию, и уснули только через час.

 Проснулась я рано, за окном вовсю горел рассвет, а значит, спала я около двух часов. Мама скорей всего уже ушла на работу, и мы остались одни.

Моя жизнь за последние два дня изменилась до неузнаваемости. Мне было чертовски больно. Я не могла забыть случившегося, отстраниться тоже не получалось. Мысли о суициде не покидали меня с того момента, как я поняла намерения Ромы. Почему-то только это казалось выходом. Я просто больше не могу! Отчаяние холодными цепями сковывало душу.

 Тихонечко выскользнув из комнаты, я прокралась в ванную, от задуманного сердце выпрыгивало из груди. Страшно, но лучше отмучиться один раз, чем делать это всю жизнь, ненавидя себя, и во всех мужчинах видеть зло. В ванной я сидела больше часа, пытаясь выбрать максимально безболезненную смерть. Боли мне уже хватило. На глаза попался пояс от банного халата. На решение ушла секунда, а на исполнение… 

 Держала пояс в руках, но не могла решиться на этот шаг. Еще час назад, я собиралась покончить с собой, думая, что это единственный выход, но сейчас понимала, что просто не смогу. Я тихонько заплакала, утирая слезы этим самым поясом.

 В дверь забарабанила Лия, взывая к моему разуму, но ее слова просто не доходили до моего сознания.

 – Что ты делаешь? – гневно спросила она, после того, как выломала щеколду и ворвалась в ванную.

 – Лия, я не смогла… – прошептала я. – Я не могу с этим жить, но и умереть тоже не могу. Мне страшно, Лия, мне очень-очень страшно…

 – Какая же ты глупая, – она опустилась на колени, забрала из рук пояс и обняла меня. – Мы вместе справимся с этим.  Ты будешь жить дальше, нужно просто забыть об этом. Еще встретиться мужчина, которого ты полюбишь, и который полюбит тебя всем сердцем и примет тебя такой, какая ты есть… Не можешь думать об этом? Подумай о нас с мамой. Как нам жить без тебя? Мне? Мы же одно целое. Я не хочу быть одна. Не смогу…

 Слова были такими искренними, что я не могла не поверить в них.  Мне стало стыдно. И правда, ведь моя смерть причинила бы им ещё большую боль. И о чём я только думала?

 Я заплакала на плече у сестры, и почувствовала, что она тоже плачет.

 Сколько прошло времени, я не знала, но успокоившись, мы по очереди умылись, приняли душ и вместе пошли в поисках завтрака на кухню.

Сестра больше не затрагивала  тему суицида, и я была этому рада.

 – Ты читала письмо? – спросила я, вспомнив о нём.

 – Какое?

 – Из академии.

 – Нет. Я забыла о нем, а ты?

– И я. Принесёшь?

Лия пошла в зал, где мы забыли их на журнальном столике. Через минуту сестра вернулась с конвертами в руках. Вчиталась в имена и протянула мне мой. Я поднялась и направилась в комнату, по пути вскрывая желтоватый конверт и читая вслух:

  «Уважаемая Ивания Милорадович!

Спешим заверить, что вы зачислены в магическую академию Эмерланда. Вы должны явиться на центральную площадь  Сангрии не позднее 30 августа в 12:00 для сопровождения в академию и последующего обучения магии и контроля своего дара.

 Директор МАЭ Горонович Р. Л.»

А ведь, несмотря на то, что родились мы в России, амулет распознал нас как жительниц Эмерланда. Обидно.

 Лия шла следом. Текст её письма был полной копией моего, за исключением имени. Сестра обрадовалась нашему переезду и новым возможностям. Она явно перечитала фэнтези и комиксов. Я её восторга не разделяла совершенно. Мне хотелось остаться дома, а не отправляться в параллельный мир, в другое государство, менее чем через две недели. Мне всё ещё не верилось в магию! Я знала, что Лия не пропадет, она и там найдёт друзей, а вот я... Я тяжело шла на контакт и не раскрывала душу перед первыми встречными. Впрочем, я её открывала только Лие. Если бы можно было остаться... Но нет, «должны  явиться до...». Эх...

 Я лежала пластом на кровати и жалела себя. Да, именно жалела. За последние пару дней на меня свалилось слишком много всего, я боюсь не справиться. Мне и так слишком плохо, а тут ещё и магия...

 – Ива, ау! – сестра, судя по недовольному тону, звала не первый раз.

 – Чего тебе? – буркнула я, отворачиваясь к окну, чтобы она не увидела моей подавленности.

 – Я могу пойти на тренировку? – сегодня же суббота. А мы вот уже три года ходим трижды в неделю в спортзал. Я все же повернулась и осмотрела её пристальным взглядом.

 – Ноги есть, можешь, – попылась хоть немного пошутить я.

 – А попыток самоубийства не будет? Я не найду тебя по приходу повешенной или со вскрытыми венами? – за издевкой она пыталась скрыть беспокойство. Выходило, откровенно говоря, паршиво.

 – Иди, – отмахнулась я, – мне нужно побыть одной. И мне стыдно за то, что я допустила такую мысль,  правда... Отчаяние взяло верх надо мной. Прости и... спасибо тебе... – она уже собралась уйти, но я добавила. – И... Маме не говори... Пожалуйста.

 Она кивнула и вышла. Как хорошо, что у меня есть сестра... И как хорошо, что она понимает меня.

 Через какое-то время в сознание проникли сомнение, жалость и сочувствие. Волна апатии и усталости накрыла меня с головой, и я провалилась в глубокий сон.

 Три дня я вставала с постели только в туалет и в душ. Мне всё ещё казалось, что на мне запах Ромы, его мерзкие поцелуи и грубые руки... Если эти ощущения не пройдут, то я в очень скором времени сотру мочалкой с себя не только их, но и кожу.

 Мама и сестра уговаривали меня поесть, но я не могла. От вида еды меня тошнило, и дабы впихнуть в меня хоть что-то, сестра приносила сладкий чай, а мама какие-то пряные отвары. Они были вкусными, приятными, кроме одного – он был от нежелательной беременности. Мама сказала, что не может на Земле пользоваться целительной магией, поэтому лечила меня травами. Мне было жаль, что она не могла залечить меня от ран  ни душевных, ни физических. Ей было ещё жальче. Хоть они не говорили о своих переживаниях, но я знала о них. Я видела, как они смотрят на меня, как переглядываются полными сочувствия взглядами, как шепчутся, думая, что я не замечаю. Особенно внимательной ко мне была Лия.

 На третий день моего отчаяния я поняла, что нахожусь в шаге от сумасшествия. Кроме ненависти и боли, я не испытывала ничего. Всё! Пора вставать и приходить в себя, попытаться жить обычной жизнью.

 Я села на кровати и стала смотреть в окно. Солнце ласково грело, деревья слегка покачивал ветерок. Погода так и манила к прогулке, и, словно прочитав мои мысли, в комнату вприпрыжку забежала Корнелия:

 – Сестренка, тебе пора выбираться из своей раковины. Ты не рак-отшельник, чтобы навечно запереться здесь, – пропела она, обводя руками комнату. – Идём на улицу? В парк сходим, на колесе обозрения покатаемся, в кафе посидим. Ты посмотри на себя! На тебе же лица нет!

 Я встала и подошла к зеркалу, и лучше бы я этого не делала. И без того худая, я похудела ещё сильнее, серые глаза побледнели, впали, под ними образовались круги, кожа имела сероватый оттенок, а волосы превратились в солому. Я осунулась и как будто постарела. Синяки на лице прошли (спасибо маминой мази), на руках и теле кое-где еще резали глаза желто-зеленые пятна. За спиной стояла Лия, ее белые волосы волнами спадали по спине, на фарфоровом лице сиял здоровый румянец, глаза хоть и были печальными, но были прекрасны. Сейчас мы выглядели наглядным пособием антинарко. Она – сияющая юная девушка, а я наркоманка со стажем. Не выдержав, я хихикнула, сестра лишь в задумчивости подняла одну бровь.

 – Ладно, идём! – сказала я, подходя к шкафу за одеждой, чем удивила сестру ещё больше. Тело-то восстановилось. Ничего почти не болело. Только моя душа, но это, как говорится, дело времени.

 Любовь к велосипедам нам привила мамина подруга, подарив их на наше пятилетие. С тех пор это наше излюбленное средство передвижения, в котором масса плюсов и нет минусов. Сейчас мы ехали по парку, ветерок обдувал кожу, а я получала удовольствие от тихого шипения колёс, от размеренных движений ног, приводящих в движение сие чудо-изобретение...

Я расслабилась, по-настоящему расслабилась. Не думала о Роме и магии, а этого не удавалась сделать несколько дней, и я уже соскучилась по этому чувству. Забыв обо всём,  просто наслаждалась поездкой и красотами парка.

 Выехав к пруду, мы с сестрой спешились. Уложив наш транспорт набок, подошли к берегу, сели, подтянув колени к груди и опустив на них подбородки. В тишине, глядя на водную гладь, мы сидели минут тридцать, каждая размышляя о своём.

 – Зря только вступительные сдавали. В ВУЗ так и не попадем... – с сожалением сказала я, понимая, что так и есть.

 А как мы их сдавали, и смех и грех. Я за себя и сестру сдавала биологию и анатомию, а она за меня и себя химию. В том, что мы близнецы, имелся огромный плюс! Путали нас все, кроме мамы. Внешность у нас одна, а вот характеры... Корнелия проще, лучше идёт на контакт с людьми, входит в доверие. Я  более замкнутая, ну не привыкла я доверять людям, а после последних событий так и вовсе не смогу. Из раздумий вырвал смешок Лии и ответ:

 – Ага. Но я рада, – я посмотрела на неё, недоумевая, ведь мы обе хотели стать врачами. Она хмыкнула и пояснила для меня, – Не моя мечта медицинский, а твоя. Я хотела на историка пойти. Это интересно.

– Почему не говорила об этом?

– А зачем? Ты историю не особо любишь, а расставаться с тобой я не хотела. Когда ты далеко мне плохо и неуютно, – она перестала смотреть на меня и стала рассматривать землю под ногами.

Я почувствовала смущение и толику стыда. Но это были не мои эмоции, или мои? Глаза наполнились слезами радости и благодарности, я протянулась к сестре в порыве обнять и, не рассчитав силу, столкнула её и повалилась сверху.

 – Спасибо тебе! – горячо прошептала  в ухо сестре, – спасибо! Ты самая лучшая сестра! Ты всегда рядом!

 – Не всегда, – печально отозвалась она. – В самую трудную минуту я была увлечена парнем и опоздала... Прости меня... – она всхлипнула.

Не думала, что она винит себя. Ну не может же она всегда быть рядом!