Веди меня в танго на ощупь

Глава 2

gancho (ганчо) - крюк, мах ногой под колено партнеру

giro (гиро) - поворот в паре

ocho (очо) - поворотные движения стоп, похожие на 8  

— Наверняка уже закрыто, — не сдавался Крис. И хотя собственный голос казался ему гундежом старика, остановиться было не в его силах. Когда он общался с Летти, они словно каждый выполняли свою миссию. И это совсем не означало, что они такие и с остальными людьми. Скарлетт с ним буянила и отрывалась, чувствуя молчаливое уверенное плечо совсем рядом, ну, а он… Наверное, он просто был собой в полном смысле этого слова. Без масок. Крис замялся и улыбнулся своему очередному открытию. Скарлетт отпускала себя с поводка, он, напротив, стряхивал с плеч надоевшую улыбчивую шкуру. Крис вдохнул пряного весеннего воздуха и наконец почувствовал улыбку на своих губах — откуда только взялась? Вечерний Нью-Йорк в начале мая лечил что-то в душе, мягко играл на самых сокровенных струнах, заставляя втягивать запахи носом и вдыхать полной грудью. — Слушай. Если тебе приспичило потанцевать на ночь глядя, это ещё совсем не значит, что другие разделяют твоё рвение…

— Это место должно работать. Я уточнила, — ни разу не ведясь на его отговорки, заявила Скарлетт.

— Ох, вот оно что, — удивлённо выдохнул Крис. — Ты уточнила. Так это спланированная миссия?

— Не будь параноиком, Крис. Пока ты ходил в комнату для мальчиков, я залезла в «Гугл» и быстренько узнала, какие неподалёку есть танцевальные классы. Именно этот работает до десяти. У нас ещё целых двадцать минут. И мы почти пришли.

Крис поправил воротник своего твидового пиджака, мысленно поражаясь, насколько Скарлетт зациклена на танго. Даже поразительно — они всё время, что знакомы, а это со старшей школы, почти вечность, танцевали латино. Потрясающее, зажигательное подвижное латино: самбу, ча-ча-ча, румбу… Он и понятия не имел, насколько та горит желанием научиться танцевать именно танго. Он прекрасно понимал, почему Скарлетт не пойдёт, к примеру, одна. Они за столько лет не то что станцевались — они дышали в такт и предугадывали каждое движение друг друга. Кого ещё ей было просить? Но танго… Он не смог бы объяснить, почему сама мысль о нём вызывала яростный отклик неприятия. До отвращения. Оно казалось слишком жеманным, претенциозным и наигранным. Хаотичным, без чёткой структуры и цикличности движений. Опасным. Что-то, что походило на безостановочный поток эмоций. Криса слегка передёрнуло — он вдруг ярче некуда вспомнил вчерашнюю эмоциональную бомбардировку от Элли, пока она не схватила тощую сумку и не хлопнула дверью. У неё было так мало вещей в его доме? А он всё стоял и смотрел на её метания, не в силах сказать хоть слово — да и не знал, что говорить. Всё было так, как она кричала ему в лицо. Всё так. И слёзы лились по её щекам, а она стирала их ладонью, размазывая тушь под глазами. Он даже не смог её обнять — словно напал паралич. И сейчас было стыдно за своё бездействие. Но тогда он не мог даже пошевелиться — его словно изрешетило осколками слов. Тупая, тянущая боль где-то внутри от того, что физически не способен стать хоть немного таким, каким тебя ожидают увидеть. Хотя бы чуть. Невозможность сделать счастливым ни себя, ни другого человека. Но как бы хорошо на нём ни сидела его шкура доброго улыбчивого рубахи-парня, прирастать к телу она не спешила.

Факт в том, что ему было всё равно. Плевать. Слова сделали больно, но в остальном… Он словно потерялся в молочно-белом тумане, и не было ни единого голоса, ни тени, ни света, чтобы позвать его за собой. Он уже давно привык к этому.

Иногда к его осознанному плутанию присоединялась Скарлетт. И тогда они, как пара в байдарке, отчаянно и слаженно гребли в никуда. Потом он оставался один. И вдруг снова появлялась Скарлетт. Иногда ему чудилось, что сквозь плотную белёсую муть пробивается тусклый свет. Одинокий, неверный луч, но и за него Крис был готов уцепиться. Вот только в который раз путеводный свет оказывался лишь игрой воображения.

Однажды, когда его одиночество затянулось, ещё до встречи с Элли, он даже подумывал сделать Скарлетт предложение. Ни с кем другим ему не было так спокойно и тепло просто находиться рядом. Скарлетт редко бывала одна, без пары. Но её романы на один месяц не казались особой преградой. Крис дошёл до того, что всерьёз думал об этом — но в один момент словно пелена наваждения спала с глаз, и он ужаснулся сам себе и своим мыслям. Он был совершенно уверен, что Летти не заслужила такого наказания, как он. Она слишком открыта и искренна, и так сопереживает каждому его промаху. Он бы не смог жить с ней изо дня в день и понимать, что отравляет ей жизнь. Видеть, как она чахнет в его обществе, не желая покидать — и не в силах изменить. Они совершенно точно не подходили друг другу. И он был рад, что Скарлетт до сих пор не была в курсе его трусливых намерений, не имеющих уже никакого значения за давностью прошедшего времени.

— Как ты? — вдруг спросила она. — Так сильно не хочешь идти туда?

Крис мягко усмехнулся.

— Нет. То есть, конечно, твоя идея заняться танго вгоняет меня в депрессию, но… Я задумался об Элли.

— Ты был добр к ней, — ответила Скарлетт мягким, но уверенным тоном, не терпящим возражений. — Даже если ей что-то не нравилось, она должна была поговорить об этом с тобой. Поговорить, а не спать за твоей спиной с кем-то… И не бравировать этим перед тобой. Это отвратительно.

— Все мы знаем, как лучше, — Крис отстранённо кивнул, не в силах оторваться от собственных мыслей. — Пока это не случается лично с нами. Я не держу на неё зла.

— Ты серьёзно?! — Скарлетт даже замедлила свой уверенный широкий шаг, сильнее сжимая руку на локте. — Она тебя предала, и ты не злишься?

— Ну… — Крис поднял взгляд вверх, скользнув им по среднему этажу длинного жилого кирпичного дома. Он всегда питал особую слабость к старому Бруклину. — Если подумать, мне хреново. Она меня обидела, ударила по самолюбию. Но она… не ошиблась ни в чём. Всё так и есть. Меня всё устраивало, но… я скучен, мне тяжело сопереживать и интересоваться её делами, если мне на самом деле не интересно, и я не чувствую потребности её вернуть. Мне просто всё равно. Ущемлено только моё самолюбие, а с этим я как-нибудь справлюсь. Она права: похоже, я никогда её не любил.

Скарлетт всё же остановилась — и Крису пришлось остановиться тоже, так крепко она держала его за локоть.

— Но тогда… почему? — непонимающе спросила она, заглядывая в глаза. — Вы казались такой милой парой. Почему ты был с ней?

Крис долго не мог оторваться от жёлто-зелёных глаз. Как и поймать за хвост ответ, крутящийся в голове. Он не знал. Только ниже наклонил голову, спрятал руки глубже в карманы и легко пожал плечами:

— Не знаю, — он на самом деле попытался заглянуть глубже в себя: — Может, я просто хотел, чтобы кто-то ждал меня по вечерам и улыбался при встрече. Может, мне нравились наши совместные ужины, стабильность и определённость, которую я чувствовал. Мне была приятна её компания. Но, видимо, она хотела чего-то большего. А я не смог этого дать.

Скарлетт вздохнула и покачала головой:

— Бр-р-р, что-то холодом потянуло, — выдала она. — Ты вообще человек?

— Что ты хочешь, чтобы я ответил? — Крис невнятно улыбнулся, чувствуя, как Скарлетт снова тянет за собой, всё такая же целеустремлённая и бескомпромиссная. — Надеюсь, что да. Может, у меня просто, как у Дровосека, нет сердца. Но я ведь не жалуюсь.

— И к Гудвину не пойдёшь? — с иронией поинтересовалась Скарлетт.

— Особенно к нему — ни в коем случае. Знаешь, всё это бесплатное волшебство…

Скарлетт понимающе фыркнула. Они прошли, думая каждый о своём, ещё квартал, пока не оказались перед торцом двухэтажного старого дома. Облицовочный кирпич его стен от времени стал совсем тёмным, кое-где даже отсутствовал — раскрошился. Зданию явно требовался ремонт. Неширокое крыльцо вело к веранде под навесом и двери с неказистой табличкой рядом. Крису даже показалось, что это просто картонка с написанными маркером словами. Но нет. Они поднялись по лестнице, и он увидел: обработанный кусок дерева, неровный спил и шершавые края, и надпись, словно выведенная от руки, а после выжженная на древесине: «Милонга». Вблизи табличка выглядела просто и почти неряшливо — но во всём этом чувствовался стиль. Из-за двери доносилась музыка, от которой у Криса кишки начали скручиваться в узел отторжения. Он никак не мог разобраться, почему именно аргентинское танго так странно действует на него.

Скарлетт перед дверью неожиданно замерла, одёрнула цветной пиджачок и поправила растрепавшиеся волосы. Пояснила недоумевающему Крису:

— Я видела на сайте его фото — тренер просто красавчик. Я не могу не попробовать.

Ну, конечно. Крис закатил глаза и тяжело вздохнул. И Скарлетт, не дав ни секунды на размышления, потянула дверь на себя.

*

Зал оказался небольшим и каким-то по-домашнему уютным. И очень плотно заполненным танцующими, которые были так погружены в свой танец, что никто не обратил на них внимания даже несмотря на тихий перелив дверного колокольчика. Они со Скарлетт оказались в небольшой вытянутой прихожей со стульями вдоль стены и оставленной на полочках обувью, совсем рядом с миниатюрной стойкой — по виду администраторской, но сейчас за ней никого не было. Приглушённый свет лился от бра, отражаясь от белого потолка в двух зеркальных стенах; музыка танго негромко, но настойчиво звучала из нескольких колонок под потолком. Здесь даже пахло как-то по-особенному. Не трудовым потом и стёртой о паркет кожей туфель, как в любом зале, где танцевали латино. А словно… специями?

Крис уставился на танцующих, всем нутром ощущая нарастающую тревогу. Это была поистине дурацкая затея. Разве можно научиться чему-то в компании, где даже отдалённо не чувствуешь себя в своей тарелке? В основном здесь были пожилые пары пенсионеров, танцующие больше по наитию, почти закрыв глаза и держа партнёра в своих руках, как последний якорь. Он заметил нескольких человек среднего возраста, выполняющих несложные шаги и движения под эту непонятную эмоционально неровную музыку.

А потом Скарлетт несильно толкнула его локтем, и когда он посмотрел в ответ, кивнула подбородком в дальний угол. Её глаза горели интересом, и Крис тоже поспешил посмотреть туда… и увидел его. И тут же услышал негромкий голос, когда он начал шутливо отчитывать бодрую сухонькую старушку:

— Ну разве это ганчо, Сесиль? Это трепыхание выкинутой на берег рыбы. Больше страсти. Нужно вложить в это движение всё твоё чувство. Я же вижу его в глазах. Роналд, извини, оставь нас на пару мгновений, — и он, оттеснив её партнёра, занял положенное место. И настолько аккуратно, бережно даже обхватил даму за плечо и талию, что Крис на миг замер и перестал дышать. Было во всём этом ненамеренном подглядывании что-то очень интимное. Он бы не хотел, чтобы кто-то без его ведома следил за его работой. Тем более так, со спины. Мужчина стоял в одной растянутой чёрной майке и таких же пошлых бальных леггинсах, обтягивающих задницу слишком откровенно. Его тёмные волосы болтались позади в неаккуратном, а может, растрепавшемся от движения пучке. И он был огромный. Не меньше Криса по росту и такой же подкачанный, рельефный, словно тоже постоянно тягал мебель, массив дерева и фурнитуру на основной работе. Но добило Криса не это. А его танцевальные женские туфли, явно шитые на заказ, на серьёзном каблуке — даже у Скарлетт был меньше. Всё равно что ему сейчас взять и вместо любимых конверсов надеть пятнадцатисантиметровые лакированные лодочки. Крис не страдал предрассудками, но в этот раз он завис.

— Ох, милый, поосторожнее. Мне давно не семнадцать, — отшутилась старушка, когда он сделал выпад и позволил ей чуть прогнуться назад.

— Мне совершенно плевать на твой возраст, Сесиль. Я знаю, ты можешь. Просто не отлынивай. А теперь ганчо! Вот! Вот так, perfectamente! Роналд, возвращаю твою даму тебе, прости, что помешал. Больше чувств. Не важно, насколько правильно вы делаете то, что делаете. Важно, что вы чувствуете при этом. Ганчо это вызов, нельзя делать расслабленно.

Он было пошёл дальше через танцующих, как снова остановился.

— Боже, Чарли, Эва. Стоп. Нужно что-то делать с вашим неуклюжим гиро. Так не пойдёт. Вы играете в поддавки, но гиро — это доверие партнёру. Ну-ка. Чарли, крепче хват, иначе я свалюсь. Держи меня, — и он без какого-либо раздумья заменил в паре даму, показывая потрясающе слитную связку, когда партнёры поворачивались. Секунду назад всё было статично, раз — и он водой перетекал в новую позицию, заряжая своей уверенностью: — Я доверяю тебе свой незащищённый бок. Доверяю тебе себя. Здесь никто не поддаётся и никто не уступает, здесь всё происходит одновременно по обоюдному согласию — как з****************ю. А теперь очо. Todavía! Perfectamente, Чарли. Эва, займи моё место, и продолжайте. Попробуйте теперь сами.

Крис понял, что и он, и Скарлетт замерли, пока наблюдали за ним. Он двигался с невыразимой танцевальной грацией, даже когда просто переходил от пары к паре, поправляя то руку, то легко ударяя под колено, заставляя сделать угол более напряжённым; следил за всеми хитроватым юным взглядом голубых глаз, и полная нижняя губа оттеняла ямочку под ней — слишком игривую даже несмотря на густую маскулинную небритость вокруг. Парень был чувственно красив, и не отметить это было бы так же странно, как не обратить внимания на красоту росписи Сикстинской Капеллы. В его ухе отвлекающе блестело крупное золотое кольцо, а на шее переливались длинные цепочки; кулоны, их оттягивающие, терялись где-то под вырезом майки. Он выглядел очень молодо и экзотично для тренера танго — и это настораживало Криса. Но всё одно он не мог оторвать глаз и прекратить разглядывать.

А потом произошло сразу две неожиданных вещи. Их взгляды встретились, и Крис ощутил себя маленьким мальчишкой, пойманным за руку на воровстве. Он смутился, но парень отреагировал ещё страннее: замер на миг и словно растерялся. Чтобы вернуть себе прежнее выражение лица, ему потребовалось несколько долгих мгновений. Следом закончилась музыка, окуная зал в непривычную тишину, и Крис словно слышал эхо от своего громкого стука сердца. Все пары вокруг закончили танец, а потом вдруг расслабленно захлопали друг другу, возвращая их обоих в реальность. Парень встрепенулся, выходя из транса, отвёл взгляд и, улыбнувшись кому-то, тоже принялся хлопать. А потом сжал губы в линию и двинулся прямо к ним, и Крис вдруг почувствовал, что дико нервничает, как на первом в своей жизни экзамене.

— Добрый вечер. Вы что-то хотели? — спросил он как можно вежливее, но Крису отчего-то остро почувствовалось, что им здесь не рады.

— Вы тренер этой студии? — Скарлетт улыбнулась и перешла в наступление: — Мы очень хотим попасть к вам в класс, чтобы научиться танцевать танго.

А Крис стоял рядом столбом, не в силах что-либо сказать и даже смотреть в глаза — и потому пялился на золотое массивное кольцо, что чуть оттягивало его мочку.

— Это невозможно, — ответил парень без какого-либо выражения. — Мне очень жаль. Моя группа полна с осени, и теперь я буду заниматься с ней до начала августа. Мой краткий курс рассчитан примерно на год. Если вы не передумаете к тому времени, то можете…

— Нет, простите, что неправильно выразилась, — перебила она его со вздохом нетерпения. — Давайте начнём снова. Вы Себастьян Штерн? Я читала о вашей танцевальной студии в интернете. Я Скарлетт. А это мой партнёр по танцам Крис. Мы со старшей школы танцуем вместе латино — не в классе профи, а так, для души, как любители. И сейчас хотели бы воплотить давнюю мечту и выступить на фестивале танго в августе. Но без вашей помощи мы не справимся. Нам нужен учитель. И частные занятия.

Крис заметил, как из дверей, судя по всему, раздевалок, начали выходить люди, и как каждый посматривал с интересом и тепло прощался, проходя мимо них. А Себастьян — так назвала его Скарлетт? — всем отвечал по-испански, при этом очень коротко и естественно улыбаясь. Им пока не перепало ни одной этой подбадривающей улыбки — парень выглядел странно напряжённым и внутренне растерянным. Словно к нему не могли вот так зайти с улицы и узнать о занятиях, или будто бы именно они никогда не должны были прийти сюда. И Крис вдруг поймал себя на том, что пялится на его рельефные мужские ноги, упрятанные в чёрные обтягивающие балетные леггинсы и обутые в красные танцевальные туфли на каблуке внушительного размера.

— Тогда я сожалею вдвойне, — ответил Себастьян с самым серьёзным видом, тут же прощаясь с очередным своим учеником, проходящим мимо них к двери, — но это не в моих силах. Я не работаю с профессиональными парами, даже если они выступают как любители. А сейчас прошу меня простить, мне нужно приготовить студию к ночи. Рад был познакомиться.

И с этими словами он как ни в чём не бывало развернулся и отправился к высоким окнам, чтобы открыть их и проветрить зал. По пути он подошёл к пожарному шкафу, где стоял ресивер и откуда тянулись провода к колонкам, и обесточил аппаратуру. И всё это так, словно не ходил, а до сих пор звучала музыка, и он танцевал, мягко перетекая каждым шагом с места на место.

— И что это значит? — в недоумении поинтересовалась Скарлетт. — Нас отшили?

— Я бы сказал, что вежливо послали, — отмер Крис и улыбнулся: почему-то на душе у него полегчало.

— Но ведь мы…

— Может, у него на самом деле нет для нас времени. Просто пойдём, поищем неподалёку другую студию, что их, мало в Бруклине?

Скарлетт нахмурилась:

— Но я хочу заниматься здесь.

— Прости, я ничем не могу помочь. Нам отказали. И нам надо идти, — Крис настойчиво потянул Скарлетт к двери. Уже на самом выходе он заметил, как Себастьян отвлекся от жалюзи, которыми закрывал окно, и настороженно посмотрел им вслед.

На улице стояла темень, едва-едва разбавляемая редкими уличными огнями. Но было так тихо, хорошо и пахло коротким свежим дождиком, что Криса тут же отпустило — как вдруг попасть из разреженного в насыщенный кислородом воздух.

— Уф-ф, — выдохнул он.

— Доволен? — Скарлетт расстроилась и не скрывала этого, но разве он в этом виноват?

— Я не доволен, Летти. Но я не знаю, что мы ещё можем…

— Пока ты пялился, я сфотографировала расписание на телефон, — оборвала Скарлетт. — Мы придём сюда ещё и ещё раз, пока не убедим его взять нас на курс.

— Думаешь, он стоит этого? — Крис ощутил вдруг странное умиротворение от этого решения. Словно в глубине души подспудно ждал его. Непримиримые трепыхания Скарлетт доходили до него, как рябь на воде, и раскачивали, намеренно выводя из сонной зоны комфорта. Это не было плохо, Крис нуждался в этом. И хотя в характере Скарлетт было именно хлопать ресницами и дверями и громко уходить, выискивая место, где им будут рады, в этот раз она была непреклонна:

— Конечно, стоит. Ты его видел? Он же совершенство. Его стиль двигаться и тело, боже. Он сможет научить нас, я уверена.

— Осталось только его убедить в этом, — невесело хмыкнул Крис. — Ладно, пойдём. Провожу тебя до дома.

— Или, может, снова в бар? — Скарлетт широко улыбнулась, когда Крис закатил глаза и обхватил свой кадык ладонью.

И они пошли в ночь, шагая по блестящей от фонарного света влажной дорожке на асфальте.