Ночь наполнилась криками боли и ярости, конским ржанием, а потом и предсмертными хрипами. Потому что за конями шли люди. И уж они не знали ни пощады, ни сострадания. Татарский лагерь брали в клещи, нещадно вырезая всех, кто попадался на пути. Пленные?
О них никто не думал.
Здесь и сейчас решалось, быть Крыму татарским или русским. Именно здесь и именно сейчас.
* * *
Селим-Гирей смог-таки совершить чудо. Сбить в отряд своих телохранителей, какую-то часть войска — его шатер не попал под обезумевший табун, — и теперь хан сам взялся за саблю.
И был воистину смертоносен.
Любой, кто налетал на ханский отряд, ложился навзничь, чтобы уже никогда не подняться. Но о серьезном сопротивлении хан сейчас не думал. Ему надо было прорваться к краю поляны, уйти, чтобы вернуться потом с новыми силами.
