Вожделение и возмездие

ПОБЕГ. Часть 2

Катафалк, с похищенным Щекатиловым, подъехал к автофургону, стоящему с выключенными габаритами на обочине дороги, и остановился.

- Ну что, шофёр, перетрухал? – обратился к Василию Лежнёв и вдруг, наклонившись к нему, неожиданно произнёс. – Ты извини нас за, так сказать, неудобства! У нас не было другого выхода!

Водитель медленно повернул к нему голову, лицо его выражало крайнее изумление. В мыслях он уже представлял себя заживо залитым в бочке с цементом или закопанным с простреленным черепом в лесу. 

В это время двое людей в масках, выйдя из припаркованного автофургона, помогли Гайку перенести тело Щекатилова из катафалка в свой автомобиль, оборудованный под жилую комнату. Гайк ввёл похищенному восстановительный препарат и снял с него парик и бородку.

- То, что мы сейчас делаем, - продолжил Лежнёв начатый с водителем разговор. – как бы это странно не прозвучало, идёт на благо нашему обществу. Мы пытаемся обезопасить его от выродков, которым нравится убивать и насиловать. Вы слышали о Щекатилове?

- Кто ж не слышал! - настороженно кивнул шофёр.

- И вы знаете, что он до сих пор не казнён из-за моратория на смертную казнь?

- Я не интересовался этим вопросом. – пожал плечами Василий.  

- Мы только что с вашей помощью выкрали его из тюрьмы. Он жив, здоров и полон сил, хотя суд приговорил его к смерти. Он не раскаялся. Он готов убивать и дальше. Вы считаете это нормальным?

  - Вообще-то, нет! - нерешительно высказался водитель.

  - Тогда, я думаю, вы согласитесь, что Щекатилов должен быть казнён во избежание всякого рода случайностей, чтобы жизнь мирных граждан не подверглась опасности.

- Так вы хотите его казнить?

- Именно так! И доказательства его казни мы представим в прокуратуру.

- А если он не виноват? До того, как его взяли, были по ошибке казнены два человека.

- Мы всё проверили. Ошибки не будет. Наша задача – просто исполнить роль палача и привести приговор суда в исполнение. Ни вам, ни вашим товарищам мы не сделаем ничего дурного.

Лежнёв отключил дистанционный пульт и вытащил из-под водителя макет мины с пружиной, позволяющей на ней балансировать.

- Выходите из кабины и перебирайтесь назад в катафалк. Сейчас туда приведут ваших коллег, целых и невредимых. Мы уедем и закроем вас машине.

- А если бы вам сегодня пришлось кого-то у***ь, ради освобождения Щекатилова? - тихо спросил водитель.

Мимо них те же люди в масках провели настоящих санитаров с завязанными глазами к катафалку, чтобы посадить внутрь.

- Мы должны идти! – Лежнёв жестом предложил Василию выйти наружу.

Подошёл Гайк, и они помогли шофёру подняться к коллегам.

- Вы не ответили на мой вопрос. - настойчиво повторил водитель. - Могли бы вы сегодня кого-нибудь у***ь из-за освобождения Щекатилова?

- Нет, мы не могли никого у***ь. Мы рисковали только своими жизнями. Можете мне поверить!

- И вы думаете, кто-то оценит ваш поступок? Вас объявят преступниками и будут за вами охотиться!

- Так оно и будет. – согласился Лежнёв. – Но любители убивать будут бояться, зная, что за каждую жертву им воздастся точно так же и тем же способом! По всему миру не прекращаются процессы над насилующими малолетних детей и расчленяющими ни в чём не повинных граждан! С ними цацкаются и держат в психушках на хорошей пище, а их становится больше и больше.

- Но и они имеют право на адвокатов! – возразил Василий.

- Ну да. Когда убийца пойман, он имеет право на защиту. Его оберегает закон. От нас оберегает! От тех, кого он убивал!  Соблюдаются его права. Он сидит в одиночной камере и пишет картины. А если завтра он окажется на свободе, какой закон защитит нас от него? Да никакой! Потому что пока он не придёт в наш в дом и не убьёт наших близких, он не считается преступником. Наше право на безопасность никто не может гарантировать!

Вот и получается, чем человек законопослушней, тем менее он защищён законом!

- Не все же продолжают убивать! Кто-то может вернуться и к нормальной жизни! – не сдавался Василий.   

- Статистика вам противоречит! Рано или поздно бывшие душегубы  вновь начинают заниматься любимым занятием. И те доброхоты, кто выпускает их из заключения и поручается за них, в случае чего должны нести уголовную ответственность за своих питомцев.

Рассуждения о Всепрощении привлекательны лишь для тех, кого не коснулась Беда, и кто не потерял своих близких. Если насильник, не дай Бог, надругается над вашим ребёнком, вы не очень-то поспешите подставить ему другую щёку и благословить на поругание своё второе дитя!

Поэтому наша задача – не оставлять в покое тех, кто ушёл от возмездия! А всю сегодняшнюю операцию мы проделали без оружия, с бутафорскими муляжами.

Произнеся вырвавшееся у него признание, Лежнёв захлопнул дверцы катафалка перед водителем.

- Извините, Василий, но после моих слов, лучше избавить вас от искушения вырваться на свободу! - произнёс он через закрытые двери. - Выражение "Цель оправдывает средства" для фанатиков, дураков или отъявленных негодяев. Мы не из них. Поэтому для правого дела жертвуем жизнями своими, а не чужими.

Лежнёв развернулся и широким шагом зашагал к автофургону. Присутствующий при разговоре Гайк с иронией посмотрел вслед разволновавшемуся партнёру и поспешил за ним.

Мигнув габаритами, тяжёлый автофургон медленно тронулся с места и вскоре скрылся из вида. А на обочине дороги остался стоять одинокий, со снятыми номерами, микроавтобус под вывеской «Зелёный фермер».

Паломник, одетый в форму старшего прапорщика внутренних войск, поправил на боку портупею c пустой кобурой, застегнул воротничок и, помахивая перед собой фуражкой, взглянул на Пожилого.

- Так ты, значит, не паралитик? Просто прикидывался. – констатировал тот. – А, может быть, ты наседка подсадная, людей дурачить?

- А что похож? – улыбнулся Паломник.

- Да не очень. – помолчав, признал Пожилой. - Свалить хочешь?

- Да, грех не попробовать.

- Бесполезно! - проговорил Пожилой, насмешливо оглядев его наряд. - Выход из лазарета во двор просматривается камерами и охраной из углового здания, а также сверху из дежурки у главных ворот. Маскарад не поможет. Этим выходом пользуются в экстремальных ситуациях, когда кого-то привозят или увозят. При его использовании предупреждается наружная охрана. О внутреннем выходе, ты сам понимаешь, не может быть и речи.

- Как в загадке: «Изнутри наружно выскользнет натужно». – усмехнулся Паломник. – А другого шанса может и не случиться!

Неожиданно в кабинете включилось переговорное устройство.

- Петкевич! Топилин! Ответьте, вас вызывает Центральный! Петкевич! Топилин! Да где вы там, чёрт возьми!      

Пожилой нехотя поднялся, и перепрятал второй пистолет назад за пояс.

- Идём! Они начали волноваться. Сейчас поднимут тревогу и перекроют все выходы. У нас мало времени!

Он привёл Паломника в операционную. Шпала и Пухлый уже успели добавить к спирту найденный морфий, и теперь сидели у стены рядышком в абсолютной прострации. Пожилой брезгливо перешагнул через них и подошёл к широкой прямоугольной трубе, выходящей сверху из угла и тянущейся вдоль потолка через всю операционную. Паломник с интересом поглядел на своего спутника и понимающе улыбнулся.

- Это калорифер. - объяснил Пожилой. - По моим расчетам, он тянется в основной корпус и проходит над центральной дежуркой, что расположена у главного входа. Когда меня сюда привезли, то вели через этот вход, потому что в  другой части здания шёл ремонт. Я заметил в вестибюле точно такую же трубу. Хочу дать тебе не шанс, а так... шансик. В ближайшие несколько минут здесь начнётся такая заваруха, что, может быть, благодаря ей тебе удастся что-нибудь предпринять.

- Ты со мной? - спросил Паломник.

- Нет. У меня уже нет здоровья для таких трюков.

- Почему мне помогаешь?

- Считай, что я вношу вклад в проект, где можно оставить власти с носом. Я сижу давно. Видел всяких. Ты мне нравишься! Если повезёт - уйдёшь!

Паломник подошёл ближе к Пожилому, задрал вверх голову и оценивающе осмотрел трубу. Тонкое листовое железо. Пожилому даже показалось, что тот на секунду обратился всем своим существом к высшей, направляющей его силе. Через мгновение Паломник, словно бы получив добро, огляделся, открыл стеклянный медицинский шкаф и вынул оттуда набор хирургических инструментов.

Снова включилось переговорное устройство:

- Петкевич! Топилин! Ответьте Центральному! Ответьте Центральному!

Паломник пододвинул каталку под калорифер и легко вскочил на неё. Пожилой взялся её поддерживать, чтобы не укатилась. С помощью инструментов, бывший паралитик довольно умело проделал отверстие, достаточное для того, чтобы проникнуть внутрь. Кивнув напоследок авторитету, он сбросил портупею, чтобы не мешалась в узком лазе, подтянулся на руках и оказался внутри.

- Ну, с Богом! - пробормотал Пожилой и оттолкнул каталку в сторону.

Центральная дежурная часть. Майор Волков обеспокоено взглянул на своего заместителя, капитана Холина, болтающего с шофёром начальника тюрьмы, затем перевёл взгляд на молчащее переговорное устройство.

- Что-то случилось в лазарете! - размышлял вслух майор. - Никто не выходит на связь! Холин!! - раздражённо крикнул он в сторону болтающего капитана. - Тебе всё равно, что они молчат?

- Никак нет! - по-военному отозвался Холин. - Думаю, нужно вызвать прапорщика Гринько, он дежурит рядом с лазаретом. Пусть заглянет туда!

Холин вновь вернулся к прерванной беседе с шофером.

- Где они там все?! Сто четырнадцатого, что ли, откачивают? - ворчал Волков, нажимая на переговорное устройство. - Ему уже давно пора в преисподнюю... Гринько! Это Центральный. Возьми кого-нибудь и проверьте лазарет! Будьте осторожны! На связь они не выходят!

- Вас понял. Сейчас посмотрим! - отозвался Гринько и переключился на другую волну. - Витёк! Давай ко мне! Живо! Нужно осмотреть лазарет! Там что-то не так! - вызвал он дежурившего неподалёку караульного Стечкина.

Пожилой вернулся в кабинет, напоминающий мертвецкую. Четыре человека бок о бок лежали на полу, не подавая признаков жизни. Пятый, бедняга Петкевич, послуживший яблоком раздора между Паломником и Тыном, неподвижно распластался на столе лицом вниз. Пожилой, сплюнув с досады, подошёл к Тыну и лёгонько пнул его под рёбра. К его удивлению, Тын до сих пор не пришёл в себя и продолжал покоиться в той же позе, что и двадцать минут назад. Пожилой взял со стола связку ключей, брошенную здесь Пухлым, и двинулся в сторону наружной двери, выходящей во двор. Проходя по коридору, он услышал звонки и глухие удары во внутреннюю дверь лазарета.

- Заволновались! - ехидно пробурчал он под нос. - Сейчас забегают, как тараканы!

Наружная дверь оказалось прикрытой, но не запертой. Пожилой повернул ключ в замке на пару оборотов и, услыхав за спиной шорох, резко обернулся. Мощный удар в лицо потряс его и повалил с ног.

- Центральный! Центральный! - взволнованно сообщал Гринько, тщетно пытаясь достучаться со Стечкиным в лазарет. - Дверь заперта изнутри. Мы не можем туда попасть. На звонки и на стук никто не отвечает!

- Вас понял! - Волков нажал кнопку всеобщей тревоги и громогласно объявил по тюремному радио. - Тревога! Тревога! Блокируются выходы!

Возле всех дверей заведения опустились дополнительные аварийные решётки, заблокировав отсеки центрального здания и лишив возможности беспрепятственного перемещения кого бы то ни было. Дежурка при главном входе, где находились Волков с заместителем и шофёром начальника тюрьмы, тоже оказалась изолированной от основного корпуса исправительного учреждения. Заблокировался дополнительными решётками и лазарет, не отвечающий ни на какие к нему призывы.

Тын, очнувшись от удара, нанесенного Паломником, с недоумением огляделся и поспешно натянул сползшие на колени штаны. Выкарабкавшись в коридор, он заметил у наружного выхода Пожилого, стоявшего к нему спиной.

Затаив на авторитета обиду за то, что тот за него не вступился, Тын подкрался к нему и ударом в лицо сбил с ног. Тот рухнул, как подкошенный. Тын с остервенением пнул его в бок ногой.

- Где этот чёртов паралитик? - раздражённо осведомился он.

Пожилой не отвечал. Он упал на спину, его голова завалилась на бок, а из разбитой губы текла кровь. Тын нагнулся и вытащил у авторитета из-за пояса пистолет. Ещё раз пнув Пожилого под рёбра, он осторожно заглянул в операционную. Кроме Пухлого и Шпалы, прикорнувших на полу у стены, там никого не было. Тын собрался было уходить, но его взгляд упал на разорванный калорифер.

Он пододвинул под образовавшийся проём каталку, тяжело взгромоздился на неё и заглянул внутрь... Темнота. Если Паломник и забрался туда, то теперь он был уже далеко. Тын попытался протиснуться в проделанное Паломником отверстие, но с его внушительной комплекцией ему это не удалось.

Паломник с трудом продвигался в калорифере, тяжело вдыхая носом поднявшиеся клубы пыли. Пути назад не было, и поэтому он, привычно отключившись от действительности, монотонно полз вперёд. Оставив за спиной несколько десятков метров, он чувствовал, что близок к цели, и молил небеса, чтобы те помогли ему утвердиться в терпении и настойчивости. Вскоре до пластуна донёсся едва различимый мужской взволнованный голос. Беглец затаился и прислушался. Прямо по курсу следования определённо слышен был разговор. Паломник воспрянул духом и с удвоенной силой двинулся вперёд.

Майор Волков звонил начальнику тюрьмы полковнику Бодрову, докладывая о случившемся. Именно его голос приободрил беглеца.

- Товарищ полковник! Это Волков. В лазарете происходит что-то неладное. Минут сорок назад туда доставили заключённого 114, почувствовавшего себя плохо... Не знаю что с ним. Пульс не прощупывался... В лазарет отправился старший прапорщик Топилин... Нет, они не берут трубку и на стук не отвечают!.. Я уже блокировал все выходы и вызвал отряд спецназа. Караул в боевой готовности!.. Хорошо. Ждём вас! - майор вытер салфеткой выступивший на лбу пот и положил трубку.

Из дежурки у главных ворот вышли охранники с автоматами наперевес и взяли под прицел внутренний вход со двора в лазарет.

Пожилой, едва живой после расправы, доплёлся до операционной и тяжело прислонился к косяку двери, держа в руке незамеченный Тыном второй «Макаров».

- Эй, Тын! А вот и я! - обратился он к стоявшему на каталке массивному туловищу, голова которого находилась в калорифере. 

 Услыхав голос Пожилого, Тын поспешно высунул из трубы голову и потянулся за оружием. Пожилой, не раздумывая, выпустил обидчику три пули в живот. Тын, схватившись левой рукой за простреленное чрево, выхватил правой из-за пояса пистолет и, прежде чем свалиться с каталки, успел произвести несколько выстрелов.

Одна из пуль попала авторитету в коленную чашечку, другая задела плечо, а третья угодила в кран одного из баллонов с кислородом, стоявших у стены. Сжатый до нескольких атмосфер огнеопасный газ с присвистом вырвался на волю. От последующих выстрелов кислород полыхнул огненным облаком и охватил пламенем остальные баллоны. Через мгновение раздался недюжинной силы взрыв, от которого в ужасе содрогнулась пришедшая в боевую готовность тюрьма.

От взрыва в лазарете повылетали стёкла, и взметнувшееся из оконных проёмов пламя, обнажило невесёлый тюремный двор. Стало светло, как днём. Сработала и затрезвонила пожарная сигнализация.

В калорифере Паломника обдало жаром, и он услышал страшный непонятно откуда взявшийся грохот. Надёжно заперший его в себе калорифер мелко затрясся и качнулся в сторону. Под этот неожиданно пришедший ему на помощь аккомпанемент, Паломник пустился переползать находившуюся под ним дежурку.

После взрыва оба дежурных офицера и шофёр начальника тюрьмы бросились к зарешеченному окну, выходящему во двор, пытаясь понять, что происходит.

- Быстро за полковником! Почему ты ещё здесь? - увидев горящую санчасть, в гневе крикнул майор шофёру. -  Холин, живо во двор! Проверь, цел ли вход в лазарет, может быть, кто-то нуждается в помощи!

Шофёр и капитан стремительно выскочили вон. Волков бросился к телефону:

- Пожарная часть?! В городской особой тюрьме сильный взрыв, полыхает часть здания!.. Что?.. Сигнал получен?.. Выехали?.. Вот, спасибо!

Тяжело вздохнув, майор вновь набрал номер начальника тюрьмы, доложить о чрезвычайном происшествии.

За дежуркой, возле выхода из основного корпуса во двор, в калорифере открылась заглушка. Из неё высунулась чёрная от пыли голова Паломника. Он огляделся по сторонам, вызволил тело из тесного и душного трубопровода, ловко подвесив его под спасительной заглушкой на руках, и бесшумно соскользнул вниз.

Во дворе поэтично полыхал в ночи лазарет, а напротив него лицом ко входу стояли двое охранников с автоматами наперевес. Двух других тюремщиков Паломник заметил рядом с дежуркой у главных ворот. Возле выхода из основного корпуса, где находился беглец, разворачивался легковой автомобиль, подавая задом к ступенькам крыльца. Один из охранников исчез в дежурке.

- Пошёл открывать ворота! - решил заключённый.

В следующую минуту ворота начали отъезжать в сторону. Второй охранник развернулся к дежурке, и, тотчас же, Паломник пулей выскочил по ступенькам во двор, одним прыжком оказавшись позади выезжавшего автомобиля. Молниеносно нырнув под него, он мёртвой хваткой вцепился в какой-то выступ на грязном днище машины, и та поволокла его за собой по двору, обдирая ему задники казённых ботинок о шершавый асфальт. На секунду остановившись у главных ворот, автомобиль резко набрал скорость и благополучно покинул полыхающую территорию тюрьмы. Дежурка осталась далеко позади. Ворота закрылись.

Паломник проволочился за машиной ещё метров сто и отпустил руки. По инерции его протащило вперед по асфальту. Когда же он вновь ощутил себя в своей власти, то поспешил перекатиться с проезжей части на обочину. Со стороны Большого Города показались огни множества машин, направляющихся к тюрьме. Через какое-то время мимо него прошли и остановились у ворот несколько автомобилей милиции и два микроавтобуса со спецназом. Паломник подождал, когда они въедут в открывшиеся ворота на освещённый пожаром двор, и побрёл прочь, низко пригибаясь к земле и прихрамывая. На дороге вскоре опять замелькал свет от фар, и в сторону тюрьмы промчалась колонна пожарных машин с голубыми мигалками. Паломник с досадой ощупал под разодранной тканью брюк стёртые в кровь ягодицы и поспешил удалиться от бывшего места заключения, почувствовав себя, наконец-то, свободным.