Глава 2 Столица нас встречала по одежке
4793 Words
Спустя почти три недели изрядно похудевшая, побледневшая и озверевшая графиня Иртон смотрела на Лавери с борта корабля.
Город не впечатлял. Не видели вы Севастополя! Ночью, с моря… красотища! Лиля вот видела, еще в той своей жизни – море огней… нечто волшебное.
Лавери волшебным не назвал бы даже заядлый романтик.
Да, средние века.
Освещение свечное, отопление печное, грязи по колено, антисоциальных элементов по самое это самое!
А ведь придется там жить какое-то время, и фиг ты куда денешься.
Ничего, переживем. Хотя хорошо бы жить под столицей, а не в столице. Но… пока до центра доберешься – не озвереешь? Эх, почему она не помнит, как делаются рессоры?
Были, были в Лилином образовании значительные пробелы.
Например, все, что касается техники. Математики, экономики, философии, литературы, истории… своего рода компенсация за кучу посещаемых кружков. Руками-то ее делать многое научили, а вот основы политологии и в институте не читали. А ведь придется окунуться в такой гадюшник, что только держись…
Эх, жизнь – боль.
– Ваше сиятельство?
Лиля меланхолично посмотрела на Лонса.
– Я?
– Наверное, надо послать гонцов к вашему отцу…
– И к свекрови.
– Вы полагаете?
– А что – у нас есть выбор? В отличие от моего отца, Алисия Иртон – самый дворцовый житель. Кого еще и расспрашивать, как не ее?
– Ее тоже. Но сначала…
Лиля вздохнула. И понимая, что Лонс прав, послала письмо Августу. Хотя в животе что-то сжималось и от одной мысли очень хотелось в туалет.
Это – не слуги. Это твой отец.
Ладно, отец Лилиан Брокленд.
Одна ошибка…
Живот опять противно сжался.
* * *
– Ваше сиятельство, чиновники с проверкой!
– Чиновники? – искренне удивилась Лиля.
– Ну надо ж убедиться, что мы ничего незаконного в столицу не ввозим. Да и корабли записать. Это портовое ведомство занимается, – пояснил Лейф.
– И лучше бы с ними поговорить мне?
– Ваше сиятельство, как всегда прозорливо – ухмыльнулся вирманин.
– А мы им что-то должны?
– Въездную пошлину. По золотому с корабля, по пять медяшек с человека.
– А еще?
– А мы торговать собираемся?
Лиля задумалась. Платить не хотелось. Тем более налог с ее вещей…
На фиг!
– Нет у нас товаров. А есть личные вещи графини Иртон.
Лейф коварно улыбнулся.
– На всех кораблях?
– Если ханганы не отобьются, значит в мире что-то не так, – привычно огрызнулась Лиля, – а у меня – да. Ты что думаешь, вирманин неотесанный, что высокородной графине одного корабля для вещей хватит? Минимум пять штук! Не говоря уж про Миранду! Ей тоже хотя бы один кораблик под шмотки нужен, а мы тремя на двоих обходимся. Отвратительное притеснение.
Лейф фыркнул.
– Ваше сиятельство, не будь у меня Ингрид…
– Иди-иди, встречай чиновников, льстец. И не забудь топор покрупнее взять, кольчугу надеть… ну ты понял…
– Чтобы они еще до встречи с вами обо…
– Обрадовались, – поправила женщина. – Шагом марш!
* * *
Портовый чиновник.
Две штуки.
Один невысок, подлысоват и довольно плотен. То есть Лиля на его фоне теряется со своими габаритами.
Второй повыше, с густой кудрявой шевелюрой – и тоже объемный. Понятно. Явно место хлебное.
Почему этих гадов не было в Альтвере?
Ну, на кораблях Лиля туда приходила один раз. И то – чтобы кто-то из чиновников осмелился лезть к знакомой градоправителя?
Не по Сеньке шапка. За такое Торий голову бы снял. Вот и держались на расстоянии. А тут… кораблей много, столица одна… да и…
Есть, есть у столичных жителей определенный снобизм, никуда от этого не деться. Не у всех. Но встречаются такие типы, которые твердо уверены – жизнь в столице дает им приоритет перед всеми остальными.
Судя по взглядам этих двоих – это они и есть.
Снобы. И жлобы. И плевать, что они таких слов не знают. Конечно, поклоны. Конечно, внешне все очень вежливо. Но есть в глазах что-то такое… гниловатое.
– Ваше сиятельство… – начал кудрявый.
Судя по тону – графинь тут прибывало по десятку в день. И они уже успели приесться.
Лиля сидела за столом, не делая даже попытки встать, смотрела на «таможенников» недобрыми глазами и ухмылялась. Лейф чуть в стороне поигрывал топором.
– Мое. Сколько с меня пошлина?
– Ваше сиятельство, так считать надо…
– Вы, любезнейшие, для того сюда и пожаловали, – Лиля играла перьевой ручкой. Крутила ее между пальцами.
– Значит… три корабля… с грузом товаров, – начал подсчитывать кудрявый.
– Ошибка, любезнейший, – Лиля была сама доброта. – Три корабля лично графини Иртон.
– И…
– А насчет груза товаров – неправда. Графини не торгуют.
– А… – попытался встрять второй.
– Если у вас есть сомнения – обратитесь лично к Его Величеству.
– Ваше сиятельство, так ведь трюм же весь в сундуках.
– Это – личные вещи. Мои, моей падчерицы, моих людей, – обрезала Лиля. – Вы что – полагаете, графиня Иртон обязана путешествовать, как простолюдинка? Фи, любезнейший.
– Ваше сиятельство…
– За три корабля – три золотых. За людей… Лейф?
Лейф громыхнул по полу каюты так, что Лиля даже испугалась. Проломит еще…
– Сколько у нас людей на кораблях?
– Сто восемь человек, Ваше сиятельство.
– Итого – пятьсот сорок медяшек. Для ровного счета – пятьсот пятьдесят. Одиннадцать серебряных монет.
Лиля отсчитала требуемое и выложила на стол.
«Таможенники» сглотнули – и принялись выписывать нужные документы.
Ее сиятельство графиня Иртон.
Три корабля.
Груз – личные вещи.
Никаких проблем.
Ханганы даже и не заплатили. Ибо Рашад устроил такой стон и плач: «Унижают, оскорбляют, с наследника престола деньги драть пытаются, да что ж это делается-то люууууди добрыыыыые?!», – что таможня сама бы ему приплатила, лишь бы отвязался.
Но это было только первым актом.
Вторым – пришлось отойти от берега и встать на якорь посредине бухты. И выставить часовых – по восемь на корабль.
Зачем?
Воруют.
Все, что гвоздями не приколочено. Могут подплыть на шлюпке, забраться на корабль… ну и немножко отнять и поделить.
Лиле это было сто лет не надо, так что она отписала записку отцу – и попросила Лейфа отправить.
А пока побудем на корабле.
Где останавливаться Лиля еще не решила.
С одной стороны – графиня должна жить с мужем.
Ага. В доме, которому до Иртона, как до луны пешком. Судя по рассказам Мири – домик был так себе. Человек двадцать поместятся. Но больше – вряд ли. А охрана?
А вирмане?
А ханганы?
Нет, у тех тоже есть посольство, но…
Амир – ее пациент – это первое.
Мальчишке не хочется в посольство – второе.
Они там просто не разместятся – третье и главное.
Ативерна и Ханганат – два противоположных конца континента. И на фиг они друг другу? Ни торговли, ни границ, так, диковинки возят…
Поэтому и посольство средней паршивости. Да, красиво, по-восточному богатое, но маленькое. Человек так на двадцать вместе со слугами.
А потому… Лиля была за компромиссы.
Где бы умудриться так устроиться, чтобы всех разместить?
* * *
Август явился на следующее же утро. Лиля уже встала, уже успела сделать зарядку – и как раз разговаривала с Тахиром, когда в дверь каюты заколотили.
– Госпожа, ваш отец поднимается на борт!
Лилю словно кнутом стегнули.
– Проси, – голос несолидно сорвался.
Вот так. Сейчас у тебя первый экзамен в этом мире. Страшно – до ужаса. Но если тебя признает «отец» – дальше будет легче.
А если нет…
Убивать?
Лиля закусила губу.
Убивать человека, который тебе ничего плохого не сделал? Вся вина которого в том, что он тебя любит?
Что-то внутри активно сопротивлялось даже мысли.
Нет, Лиля понимала, что в крайнем случае, если ей не оставят выхода..
Не хочу!
Дверь скрипнула.
И Лиля поднялась из-за стола.
В каюту влетел пожилой человек.
– Доченька моя!
То что случилось дальше, Лиля списала на остатки личности Лилиан Иртон.
– Батюшка!
Возглас был пронизан такой искренней любовью, которую не сымитировал бы и самый лучший актер. И Лиля повисла у мужчины на шее.
Ивар, проводивший Брокленда в каюту, прикрыл за ним дверь и встал на стражу.
* * *
Минут пять Лиля просто ревела в голос. Потом мужчина кое-как оторвал ее от себя и принялся вытирать ей лицо влажноватым платком.
– Ну, что ты, маленькая моя, не плачь, все ведь хорошо.
Куда там. Слезы хлынули потоком. И прошло не меньше десяти минут, прежде чем Лиля смогла высморкаться и начать разговаривать.
Впрочем, оглядеть Августа из-под платка ей это не помешало. И прийти к выводу, что в юности папаша был тем еще сердцеедом. Он и сейчас был очень даже… ух!
Высокий, немного выше Лили, широкоплечий, с полностью седыми волосами и неожиданно черными бровями, с загорелым лицом человека, который много времени проводит на воздухе и сильными руками…
М-да. Есть в кого красоткой быть. Даже без учета матери.
Теплая рука гладила Лилю по волосам. Она и не надеялась, что в этом мире найдется для нее родной человек. Но теперь…
Какой бы Август ни был – она отчетливо понимала, что не сможет отдать приказ о его устранении. И сама тоже не сможет… хотя экстракт наперстянки здесь и не обнаружат…
– Батюшка…
– Ну-ка, убери тряпку, дай мне на тебя поглядеть…
Сильная рука приподняла Лилю за подбородок – и женщина скромно потупила глаза.
– А отощала вся. Одни глаза остались…
– Я ребенка потеряла, – неожиданно призналась Лиля.
– Знаю, – Август сверкнул по-молодому яркими глазами. – Я Иртону яйца оторву!
– Стоит ли?
– Вот даже как? Любишь его?
Лиля замотала головой.
– Любила. Раньше. Потом же… Ну, неважно. Что теперь уж жаловаться.
– Лилюшка…
– И не проси, батюшка. Не надо… мерзко это. Я когда ребенка потеряла, во мне все перегорело.
– Я могу добиться у Эдоарда раздельного проживания для тебя и Иртона.
– Можешь. Но пока не надо.
– Почему?
Лиля вздохнула. Ну вот. А теперь – как в пропасть. Если это пройдет – остальное будет легче.
– Потому что как графиня Иртон я выгоднее для нашего дела. Поэтому сначала надо попробовать договориться по-хорошему. А уж потом, если не получится…
Август присвистнул. И как-то пристально посмотрел на дочь.
Лиля подняла голову – и бестрепетно встретила этот взгляд. Она знала, что сейчас можно увидеть.
Молодую блондинку с длиннющей косой, полноватую, в белом и зеленом, с графским браслетом и кольцом на руке, красивую, хотя и несколько зареванную.
А еще – ум и решительность. То чего и в помине не было у прежней Лилиан.
– Вот даже как?
Лиля молча кивнула.
Остальное пусть сам себе додумает. Но Август молчал. Лиля тоже не стала ничего говорить. Незачем.
– А ты изменилась, дочь. Я не ожидал от тебя таких слов…
– Когда тебя перестают любить и защищать – умнеешь быстро, – Лиля смотрела прямо и спокойно. – Я изменилась, отец. Я поумнела, надеюсь. Я по-прежнему твоя дочь… но уже не такая маленькая.
Август смотрел удивленно. Лиля развела руками.
– Ты видел меня последний раз почти два года назад. За это время я потеряла ребенка, меня пытались убить… я уже со счета сбилась, сколько раз, я узнала, что у моего мужа есть любовница, а до меня ему дела нет… было бы удивительно, останься я прежней. Даже не так, нет. Будь я прежней, ты бы сейчас за мою душу Альдонаю молился.
– Вот это верно.
– Так что… отец, ты сможешь принять меня – такой, какая я стала? Легко любить ребенка. Легко защищать беспомощную женщину. А вот такую меня?
В каюте повисла тишина. Лиля ждала ответа, кусая губы. Ну же…
– Такой дочерью можно гордиться. Знаешь, ты сейчас так похожа на мать… только глаза у нее были синие, как море…
– Знаю, – всхлипнула Лиля. – Я тут кое-что сделала…
В следующие два часа Август одобрил кружево Мариэль и стекло Мариэль.
Восхитился подзорной трубой, потребовал себе такое чудо – и тут же получил три штуки в красивом футляре, восхитился калейдоскопом, познакомился с Мирандой – и был тут же представлен принцу Амиру.
Успел переброситься парой слов с Лейфом, спросив что-то насчет Эрика Эрквига, получил ответ – и расплылся в улыбке, мол, старый друг здоров – это хорошо…
Лиля наблюдала со стороны. И ей все больше нравился этот серьезный мужик, оказавшийся ее отцом. Чем-то он был похож на ее отца из того мира, на Владимира Васильевича…
Своей обстоятельностью, юмором, деловитостью… только бы все срослось!
Когда они-таки опять оказались в каюте, Лиля приказала подать отцу выпить и закуски, а сама принялась за привычную трапезу.
Фрукты и овощи. Благо, они в порту. Так что Лиля могла себе ни в чем не отказывать.
Август выпил пару бокалов вина, отдал должное кухне и осуждающе посмотрел на дочь.
– Ничего не ешь. Тебя скоро ветром сдувать будет.
По мнению Лили – еще килограмм пятнадцать были лишними, но спорить она не стала.
– Я пока ничего не хочу. Поговорим о делах?
– И о каких же, Ваше сиятельство?
Август явно поддразнивал дочь, глаза сияли мягкой усмешкой…
– О важных, – Лиля улыбнулась. – Я в столице. И меня желал видеть Его величество.
– Как только он узнает, что ты прибыла…
– Когда?
– Хм-м… дня три-четыре. Полагаю, потом ему на стол ляжет доклад.
– То есть три дня мне на то, чтобы чуть-чуть бросить якорь – и надо уже во дворец?
– Умничка.
– Знаю. У меня есть несколько вопросов. Первый – мои люди.
– Что ты планируешь?
– Разумеется, они должны остаться при мне.
– А размещать ты их где будешь? Кто у тебя планируется?
– Ну, команды кораблей я не трону. Кто-то должен на них оставаться, – задумалась Лиля. – Далее. У меня примерно тридцать человек вирман, даже чуть больше, включая женщин и детей, Миранда, слуги, мастера, ханганы… короче рассчитывать надо человек на семьдесят. Можно без особых удобств, но – вместе.
– А ханганы…
– Принц еще не поправился.
– Так пусть живут в посольстве с этим… Тахиром…
– Это исключено. Батюшка, Тахир учит меня лечить людей.
– Этого еще не хватало! Ты – графиня!
– И абсолютно ничего не умею делать! – Лиля стукнула рукой по столу, забыв, что в ней зажата груша. Сочная, несмотря на весну. Сок разлетелся во все стороны, собеседники одновременно выругались, переглянулись и фыркнули.
– Вот, возьми салфетку, – Лиля протянула отцу тонкое полотно, и Август принялся отчищать жилет. – Отец, я понимаю, что ты все делал из лучших побуждений, но мне-то не легче. Что я умела, кроме вышивания?
Август призадумался – и покачал головой.
– Тебя растили, как благородную госпожу…
– То есть существо изначально бесполезное. Я не смогла заинтересовать мужа, я не смогла распознать отравителей, я даже своего ребенка не смогла защитить… знаешь, я потом лежала, после выкидыша и думала, что если бы я знала раньше…
– Не кори себя. Это Иртон недоглядел…
– А приятно ему было на меня глядеть? Браки по расчету часто удачны. Но только если трудятся в них оба. Мне кто-то об этом говорил?
– А если не говорил – откуда ты сейчас все это знаешь?
– Научилась, вот.
Лиля делано надулась. Август явно посмеивался, но было в его вопросе и что-то такое… гордость?
А ведь похоже. Любит. И даже гордится.
– Одним словом – я продолжу учебу. Глядишь, и еще чего полезного придумаю. Поэтому…
– Дом на семьдесят человек. Я уже понял, – Август смотрел с видом святой невинности.
– Вот.
– Полагаю, я смогу найти то, что тебе нужно. Но в пригороде.
– Так еще лучше.
– Уверена? Другие в столицу рвутся…
– Да пусть их хоть пополам перервет.
– И есть у меня одна задумка… Ты знаешь, что Алисия Иртон – владелица небольшого поместья под столицей?
– Насколько небольшого?
– Я бы сказал – крохотного. Дом, в котором можно разместить всю твою свиту, конюшни, хозяйственные постройки – она этим почти не занимается, потому как все время при дворе…
Лиля тут же ухватила идею.
– И может сдать дом мне в аренду. Таким образом, я не в городе, но в поместье своей свекрови, приличия тоже соблюдены…
– Умница, дочка.
– Вся в папочку, – вернула усмешку Лиля.
– Напиши Алисии. Пусть приедет – и мы вместе поговорим.
– А где она может быть?
– Разумеется, во дворце. Она фрейлина принцесс, где ей еще быть?
Лиля вздохнула. Достала перо, бумагу…
– Это? – тут же заинтересовался Август.
Лиля быстро отписала записку, отправила с одним из вирман, и принялась разъяснять отцу, что это такое и с чем его едят. Пришлось продемонстрировать лист бумаги, напечатанный текст, рассказать, что ее можно делать гербовую с печатями, с водяными знаками…
Мужчина только головой покачал. Это же золотое дно… или за такие дела шею свернут. Хотя последнего мы не допустим. Будем драться. А вот заработать на этом… этой бумаге надо попробовать.
Обязательно.
* * *
Алисия Иртон записку получила. И достаточно быстро. Дураков в дворцовой страже нету. И навлечь на себя недовольство «старой гадюки» никто не хотел.
Так что Алисия развернула непривычно мягкий и шуршащий конвертик, потерла пальцами бумагу – и вскинула брови.
Такого она не ожидала, ну, не так быстро. И понятно. Августу Лиля писала и из Альтвера и с дороги. А вот Алисии не стала. Незачем.
Ваше сиятельство.
Я прибыла в город и буду рада встретиться с вами для беседы. Чем скорее, тем лучше.
Прошу Вас или последовать за моим посланцем – или написать, когда Вы соизволите посетить нас.
Глубоко уважающая Вас,
Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.
«Гадюка» не получила бы своего прозвища, не умей она сохранять хладнокровие при любых обстоятельствах. Она повернулась к слуге.
– Где человек, который доставил это письмо?
– Это вирманин, Ваше сиятельство, – слуга был исполнен уважения. – Попросили его в караулке подождать, его ж нельзя во дворец…
Что верно, то верно. Нечего посторонним вирманам по дворцу разгуливать. Донесут Эдоарду – всем нагорит.
– Идем. Проводишь меня, – решилась Алисия. Собираться не было нужды. Во дворце она всегда была в боевой готовности. Расслабиться Алисия позволяла себе только дома за городом. Очень редко.
Вирманин ждал в караулке. Здоровущий такой детина, в плечах метр, в высоту два…
– Ивар Хельвиссон Рейнхольм, Ваше сиятельство.
Поклон был выполнен четко и быстро. Не очень придворный, ну да ладно…
– Рада вас видеть, Ивар. Вы принесли мне письмо от моей невестки…
– Ее сиятельство, графиня Лилиан Иртон просила передать, что сейчас у нее отец, поэтому если вы захотите с ними увидеться, она будет рада…
– Я сейчас прикажу заложить карету.
– Я буду ждать, Ваше сиятельство.
Кареты при дворе были. И Его величество разрешал их брать тем придворным, к кому благоволил. Воспользоваться королевской каретой было большой милостью. Но Алисия имела на это право.
Поэтому спустя час карета въехала на территорию порта – и Алисия взошла на корабль.
* * *
Алисия бывала на кораблях. Поэтому первое, что ее поразило – все было удивительно чистеньким. Словно тут уборка проводится шесть раз в день. Ивар перехватил ее удивленный взгляд и усмехнулся.
– Госпожа графиня сказала, что любого грязнулю на веревке за кораблем прокатит, чтобы отмылся. А уж если у кого платяных зверей[1] найдет…
– Так свирепствует?
– Да нет… она просто грязь не любит. Прошу вас, Ваше сиятельство…
Алисия была со всем почетом подхвачена под локоток (если вы поскользнетесь, да ушибетесь, с меня графиня шкуру снимет…) и препровождена в каюту. Где ее встретили одинаково веселыми улыбками Август Брокленд и…
Алисия отказывалась верить своим глазам.
Это – Лилиан Иртон?
Невероятно!
Куда девалась застенчивая толстушка в кружевах, которая двух слов связать не могла?
Женщина, сидящая рядом с Августом… нет, несомненно, это была Лилиан Иртон. Только похудевшая. Но взгляд…
Так и Джайс никогда не смотрел.
Это был взгляд человека, который во всех, всегда видит только врагов. А потом уже все остальное. Впрочем, Лиля тут же опустила ресницы, улыбнулась, а когда она вновь вскинула глаза на Алисию – взгляд ее лучился дружелюбием.
– Я рада видеть вас, Ваше сиятельство! Надеюсь, мой посланец не был невежлив? Если так – я готова просить за него прощения, вирмане народ не придворный…
Алисия поклялась бы, что настороженность ей почудилась. Но… стоит ли ударяться в самообман?
Или все-таки показалось?
Женщина решила понаблюдать еще. И расплылась в улыбке.
– Моя дорогая невестка! Я так рада тебя видеть! Ты похорошела с нашей последней встречи…
Лиля улыбнулась, неторопливо встала из-за стола и чуть присела в поклоне.
Они обе графини Иртон.
Лиля младше по возрасту, но старше по положению. Поэтому по-хорошему Алисия должна начать первой. Но сейчас ее сиятельство давала своей старшей подруге по Иртонам возможность сохранить лицо.
Алисия это оценила – и воспользовалась.
Но и Лиля в долгу не осталась.
– Ваше сиятельство. Я прошу простить меня, если в чем-то допущена бестактность. И хочу заверить, что ваш визит – честь для меня.
Все вежливо, искренне… и еще один поклон.
Алисия кивнула. И присела к столу. Благо, Август уже успел отодвинуть для нее стул.
– Рад вас видеть, графиня…
– Вы не бываете при дворе. Иначе мы виделись бы чаще, – вздохнула придворная дама.
Август развел руками.
– Дворы и дворцы – это не мое. А вот моя дочка…
– Его величество весьма заинтересован в госпоже Лилиан.
Реакция женщины оказалась нетипичной. Кто-то, услышав, что им интересуется король – взволнуется. Кто-то обрадуется.
Лилиан просто пожала плечами.
– Поэтому я хочу устроиться в столице – и явиться ко двору. Полагаю, приглашение последует сразу же, как только известие о моем приезде дойдет до ушей Его величества?
– Сегодня?
– Нет. Хотя бы сутки.
Алисия понимающе кивнула. Разве нормальная женщина может просто так явиться ко дворцу? Нужны придворные платья, украшения…
– Мне нужно разместить где-нибудь моих людей.
– Ваших людей?
Алисия искренне удивилась. Ну ладно – слуги. Но зачем их размещать?
Август усмехнулся.
– Тут человек семьдесят вместе с Лилиан. И я так полагаю, она их далеко от себя не отпустит…
– Или они меня, – проворчала себе под нос графиня. И принялась разъяснять Алисии, откуда такое количество народа.
Надо отдать должное придворной даме. Слушала она внимательно. Не перебивала, а когда закончила – вдовствующая графиня глубоко задумалась. И даже без подсказок приняла нужное решение.
– Полагаю, я могу пригласить всех в мое поместье за городом. Это недалеко, всего час-два пути в карете, там хватит места для всех, а принимать у себя принца Ханганата – это честь.
Лиля довольно улыбнулась.
– В свою очередь, полагаю, Амир упомянет о вашей доброте и щедрости перед королем…
– Безусловно, Его высочество захотят видеть при дворе…
– А я, со своей стороны, возьму на себя ремонт поместья. Ну и поскольку не хочу пользоваться вашей добротой вовсе уж нагло, оплачу наше пребывание там.
– И речи не может быть об оплате!
Алисия возмутилась абсолютно искренне. Но в глазах Лилиан Иртон прыгали веселые чертики.
– А я деньги и не предлагаю…
– А…
Лиля встала, подошла к одному из сундуков и откинула крышку.
– Как вы думаете, Ваше сиятельство, сколько это будет стоить… когда появится на рынке?
Алисия только ахнула.
Кружевные веера, перчатки, сумочки, которые удобно повесить на запястье, нечто вроде…
– Это – что?
– А это – для семейных пар, – Лиля усмехнулась, видя, как Алисия багровеет, начиная понимать, куда надеваются эти кружевные трусики. Пока еще на завязочках. Полагаю, мужья будут счастливы видеть своих супруг в этих скромных вещичках… Ну или хотя бы любовниц. А жены сами подтянутся.
– Это же непристойно!
– Почему? Я же не предлагаю в этом по улице разгуливать?
Пока. А потом – посмотрим.
– Или вот это…
Лиля вытащила из сундука нечто и встряхнула.
Алисия восторженно ахнула.
Кружевное платье.
Хотя нет. Это не целое платье. Это скорее…
– Чехол. Одевается поверх платья, смотрится весьма неплохо. Кстати у нас есть такой и для вас. Я плохо представляла ваш размер, но подгоняется он в течение дня-двух…
– Это слишком роскошно, – покачала головой Алисия.
– Для графини Иртон?
– Их высочества…
– Могут позавидовать? Для них тоже есть такое же. Я предусмотрела этот вариант, – Лиля была невозмутима. – И учтите – дорого это будет только сначала. Потом же… чтобы связать это платье, – Лиля непочтительно встряхнула накидку, бросила на стул, – понадобилось примерно десять дней.
– Как?
– Конвейер.
– Э…
Слово было незнакомым для Алисии. Да и сама Лилиан. Она двигалась, говорила, а Алисию не оставляла мысль, что все продумано. Все здесь делается по желанию Лилиан Иртон. И она сама, не замечая этого, действует по ее плану.
Неприятно.
Но – жизнь.
– Это когда изделие разбивается на десять частей. Одна мастерица вяжет только рукава, вторая – спину, третья – подол, десятая соединяет – и радуемся жизни…
Алисия только головой покачала.
– Очень красиво. Но стоит ли сбивать на эти изделия цену?
Лиля пожала плечами.
– Это не то шило, которое можно утаить в мешке. Нет, моя идея глубже. Пусть нам подражают. Я хочу, чтобы мои мастерские всегда были впереди. Все, кто придут – пойдут за нами. А мастерские Мариэль и кружево Мариэль станут знаком качества.
Алисия подумала. И оценила.
Действительно. Повторить можно. А вот превзойти… далеко не сразу. Да и Лилиан не станет останавливаться на достигнутом… если не…
– А как к этому отнесется Джерисон?
Лиля вскинула брови.
– Пусть лучше думает, как я отнесусь к его любовницам. Да и все остальное… Нам найдется о чем поговорить при встрече…
Судя по лицу женщины – коса нашла на камень. И Алисия не стала углубляться в эту тему.
Вместо этого она поинтересовалась, как все намерены размещаться в ее домике, да и добираться туда… вряд ли на кораблях привезли коней…
– Эту проблему мы решим, – отмахнулся Август. – Корабли отгоним к моим верфям, тут не так далеко, а там уже найдутся и рабочие руки, и телеги, да и кареты могу нанять…
– А я пока отправлюсь в поместье, – вслух подумала Лиля. – Посмотрю что там и как…
– Тебе по-прежнему плохо на корабле?
Август выглядел вполне понимающим.
Лиля вздохнула.
– Когда он не плывет – терпимо. Но лишний раз себя м****ь – зачем? Вот Миранда поплывет. Ей море нравится. Да и Амир ее обожает.
– Амир?
– Амир Гулим. Ну, принц Ханганата. Они с Мири нашли общий язык.
Алисия только головой покачала.
Ладно.
Время еще будет. И поговорить, и разобраться… Вряд ли Лилиан Иртон сильнее нее в дипломатии. А пока…
– У меня есть два экипажа. И я могу приказать слугам Джерисона. У него есть несколько карет.
– Отлично.
И разговор плавно скатился в обсуждение переездов и перевозок.
* * *
Этим же вечером Лиля сидела у камина.
Настоящего, теплого, уютного.
Потрескивали дрова, играли языки пламени – и женщина чувствовала себя если и не счастливой, то уж точно не несчастной.
Поместье Алисии ей понравилось. В меру большое, но не такое раздутое, как Иртон. Очень уютное, аккуратное, только немножко заброшенное – хозяйка-то во дворце и днюет, и ночует…
Пока здесь была только она…
Ладно. Не только она.
Еще десяток вирман (Лейф наотрез отказался отпускать графиню куда-либо без охраны), Лонс (чуть ли не истерику устроил), Марта (никуда я свою девочку одну не отпущу! Да и для Мири надо комнату приготовить…) и Алисия.
Да, вдовствующая графиня отпросилась на пару дней из дворца – и приехала с Лилиан. И женщина подозревала, что не просто так.
А вот и…
Тихие шаги за спиной.
– Не возражаете, если я составлю вам компанию?
– Прошу вас, графиня.
Алисия опускается в кресло рядом с Лилиан. На столике, словно по мановению волшебной палочки материализуются бутылка с вином и два высоких бокала. Лиля берет один из них – свежеподаренный, крутит в руках и огонь пляшет отсветами в причудливо изломанных гранях.
Некоторое время обе женщины молчат. Потом Лиля все-таки решает облегчить Алисии жизнь.
Все равно ведь будут расспросы. Так что будем поворачивать их в нужное русло.
– Ваше сиятельство, я вас удивила?
– Очень.
– А еще Его величество наверняка будет расспрашивать обо мне.
Алисия коротко рассмеялась.
– И это тоже. Но я расспрашиваю не из пустого интереса…
– Понимаю. По незнанию можно навредить намного сильнее.
– Правильно понимаете… я не ожидала такого…
– Преображения? Все верно. На свадьбе… Вы видели хоть одну женщину, которая была сама собой в день свадьбы?
Алисия едва не фыркнула. Ага, как же… она и сама-то… хотя их свадьба с Джайсом и была чисто «для ширмы», но волновалась же! Да еще как!
А Лиля…
– Вот и я чуть с ума не сошла. Мы же до свадьбы и не виделись, ни поговорить, ни подумать, я вся в расстроенных чувствах, меня всю трясет… после свадьбы супруг напился в хлам… а потом меня просто сослали в глушь. И наезжали раз в три месяца.
Алисия сочувственно кивала. Хотя на самом деле…
Был у старой гадюки такой грех. Никому она не сочувствовала. А с чего бы?
Вот взять ту же Лилиан Иртон, в девичестве Брокленд. С чего ей сострадать?
Красавица, далеко не дура, из семьи… ну пусть не безродной, но все-таки не на помойке росла, а вышла замуж за графа, отец на руках носит… Муж не любит?
Так Джес и не и****г. Что ты сделала, чтобы он тебя полюбил? Шелками вышивала?
Ну-ну…
- Writer
