Амалия Ивельен посмотрела на близнецов в колыбели.
Ее дети.
Ее и Питера.
Два мальчика. Роман и Джейкоб. Питер аж весь светится. А Амалия помнила только боль.
Красное полотно боли, застилающее весь свет и скручивающее внутренности в смертельной судороге. В какой-то момент она подумала, что умрет – и не испугалась этого. Умирать страшно, когда за чертой тебя никто не ждет. А ее ждать будут. Она знает…
Потом она подумала про Сэсси и Джеса, она ведь не сможет оставить их одних, правда? И попыталась выбраться назад. Но боль давила, отбрасывала, не пускала – и женщина теряла волю к сопротивлению. А потом, в какой-то миг стало легче.
Над ней склонилось женское лицо. И Амалии показалось, что это святая. Она что-то говорила – и боль уходила. Постепенно… а потом женщина услышала крик своих дет
