Проблема не приходит одна

Глава 4

Игорь Петрович и Светлана лежат вместе. Он не просто предполагал, что весть о событии той ночью может достичь ушей Полонского, он твердо верил в неизбежность развития столь печального события. Из комнаты дочери он машинально не принял осознанного решения не идти в свою спальню, а пойти совершенно в другом направлении.

-Товарищ президент! - Старший по смене потянулся, когда появился в комнате охраны. -На мои часы. .. из

Офицер заколебался, и Саранцев махнул рукой, облегчая свою участь:

-Хорошо хорошо! Все чисто. Кто там?

Двое мужчин в штатском вышли вперед, чтобы представиться. Отвечая на внезапно заданный Саранцевым вопрос, они по-новому узнали о том, что произошло на проспекте Мира. Светлана действительно кого-то ударила. Какие-то пьяницы переходили проспект метров в двухстах от ближайшего пешеходного перехода, едва стоя на ногах. Может, он вообще не стоял. Похоже, он скончался на месте. Этот инцидент, вероятно, не зафиксирован никакими камерами наблюдения, но у BMW есть рабочие камеры как спереди, так и сзади - если расследование серьезно запутается в поиске виновника аварии, то простое сравнение кадров с учетом времени может привести к конкретному автомобилю. .

Саранцев не спросил, было ли сообщено об инциденте руководству ФСО. Зачем заранее слушать известный ответ или заставлять себя слушать ложь? Конечно, было сообщено. Их служба такая.

-Ты видели тот момент?

-Точно нет.

-Почему?

-Я должен держать дистанцию. Ночью пустой проспект. Мы не можем хвастливо преследовать ее.

-Зачем в таком случае вообще быть?

-Для того, чтобы быстро оказаться на месте в критической ситуации. Режим работы с вами согласован, Светлана Игоревна не должна замечать наблюдения. Как вы думаете, нужно ли вносить изменения?

-Не надо.

На свадьбе Саранцев почувствовал себя обманутым. Дочь, видите ли, захотела на свободу, и в итоге попала в неприятную историю… Теперь, когда подчиненные застали его без штанов, ему пришлось сделать гордое лицо.

-Ты собираешься действовать?

- Их необходимо согласовать с вами, товарищ президент.

- Хорошо. Откуда известно, что он был пьян?

- Маленькая негласная проверка.

- Вы привлекли ещё кого-то? - быстро возмутился Саранцев.

- Никак нет, своими силами обошлись. Корочками не светили.

Игорь Петрович задумался на короткое время. Расширять круг вовлечённых в события ни в коем случае нельзя. Куда там дальше расширять! Он представил себе дальнейшие события: звонок в ГИБДД (или сразу в Генпрокуратуру? В Следственный комитет?), следствие, допросы дочери, экспертизы, суд. Может ли он допустить такое? Дурочка должна была остановиться и вызвать "скорую", но предпочла подвести отца. Как обычно. Прибежала за защитой. А он теперь должен её выдать. Как потом смотреть ей в глаза, как разговаривать с женой? Обязан ли глава государства выдать родную дочь на съедение обществу? Почему? Потому что долг перед страной превыше всего, даже собственной семьи? Разве он раб, во всём зависимый от хозяина? Разве он - преступник, поражённый в правах? Совсем недавно Саранцев сам в коротких словах объяснил дочери своё фундаментальное отличие от любого другого гражданина России, но теперь сам же мысленно себе возражал. Он ведь не перестал быть отцом, став президентом. Текст президентской присяги не содержит отречения от собственной семьи. Человек, способный предать родную дочь, в глазах людей - просто чудовище. Он ведь не собирается никому звонить и требовать прекращения возбуждённого уголовного дела, наоборот, он просто никому не позвонит - вот и всё преступление. Аутотренинг не помогал.

С самого начала, ещё в комнате дочери, он сгоряча высказал ей свои опасения, и теперь они превратились в констатацию факта. Вряд ли Полонского разбудили ночью, но утром он первым делом узнает о ночном происшествии на проспекте Мира и быстро, уверенно и бесповоротно возьмёт в свои руки все концы, льстиво предложенные ему судьбой. Саранцев иногда мысленно перебирал имеющийся у премьера набор инструментов против него, теперь к ним добавился ещё один, едва ли не самый мощный. Здесь на кону оказывается жизнь дочери, а не личное благополучие её отца.

- Где машина? - сухо поинтересовался Саранцев, словно не слишком интересовался ответом.

- В гараже, - похожим тоном ответил старший смены, буднично не желая углубляться в тему.

Игорь Петрович хотел поинтересоваться, в каком она состоянии, есть ли на ней следы крови. Если сейчас распорядиться помыть и отремонтировать машину, при печальном сценарии развития ситуации ему добавят пару лишних статей уголовного кодекса. Если промолчать - механики придут утром, сами вымоют и отремонтируют. Спросят, что случилось - Светлана Игоревна приехала ночью на разбитой машине. Вопросы, вопросы, вопросы. Появятся новые люди, задающие вопросы. Вывести сейчас машину из гаража, бросить на улице и сообщить об угоне? Почему только Светка сама этого не сделала! Побоялась выбираться из спящей Москвы на попутках. Она же не знает про машину охраны. Дура, дура, дура! Все капризы непослушной девчонки выходят боком. Утром нужно поставить её перед фактом: отныне она беспрекословно выполняет все требования родителей. Самостоятельность уже привела беспутную буквально на порог тюрьмы. Теперь бросать машину на улице поздно - новые свидетели, новые улики, новое преступление. Наверное, лучше всего - оставить машину в её нынешнем состоянии, накрыв брезентом и запретив её трогать. Пока, по крайней мере. Осведомлённым сотрудникам ФСО такие распоряжения даже представятся закономерными - улики остаются неприкосновенными.

- В каком виде у нас гараж? - неожиданно спросил президент охрану.

- Что вы имеете в виду, товарищ президент?

- Можно загнать машину в какой-нибудь дальний угол, накрыть брезентом, завалить какой-нибудь ветошью и пока не трогать?

- Думаю, можно, - пожал плечами офицер.

Саранцев сразу понял: собеседнику не понравился сделанный им выбор.

- Пусть пока так постоит, и никому ни слова - зачем-то добавил он, попрощался и вышел в безлюдный коридор. Медленно побрёл к себе в спальню, словно не хотел возвращаться. Хотелось оттянуть встречу с женой. Вдруг она проснулась? Держать её в неведении - чудовищно. Если всё же узнает - никогда не простит. Да и как вообще возможно утаить такое?

Дойдя до двери спальни, Саранцев постоял возле неё некоторое время, а затем отправился в свой рабочий кабинет. Заснуть всё равно невозможно, нужно обдумать варианты поведения, запасные ходы и пути отхода. Тактика политических баталий требует опыта и теоретических знаний, но успех не гарантирован никому и никогда. Увлёкшийся своим влиянием и полномочиями рано или поздно придёт в тупик, откуда не сможет выбраться без помощи посторонних. Менее влиятельных, менее значительных, но вдруг оказавшихся не просто нужными, но необходимыми. Именно в данное время в данном месте, ни днем, ни часом позже или раньше.

Игорь Петрович пришел в своё импровизированное убежище от психологической лавины, включил настольную лампу и уселся в кресло, ставшее за несколько лет пребывания в стенах резиденции удобным и привычным. Откинулся на высокую спинку, прикрыл глаза и сидел так четверть часа, словно ожидая ответов на вставшие перед ним вопросы. Очень хотелось позвонить Сергею Антонову, главе администрации президента и многолетнему другу, но Саранцев подавил желание. Они ещё увидятся завтра. Разумеется, Сергей должен знать то, что известно ФСО и Полонскому. Возможно, ещё и МВД в лице Муравьёва. Серёга знает о нём многое, и на него можно положиться.

Люди, люди, люди! Стоят вокруг, смотрят на него в упор, изучают, обсуждают между собой, выставляют оценки. В общем, судят. Нужно ходить между ними, ощущая спиной взгляды, разговаривать, улыбаться, принимать безмятежный вид и пытаться проникнуть в их замыслы и расчеты. И постоянно ждать удара.