Проблема не приходит одна

Глава 7

Небо становится ярче. Игорь Петрович неожиданно заметил за окном рассвет, точно оранжевый свет зажег низко на земле. В руке он держал глупого сыщика, отнюдь не важный национальный документ. Время в раздумьях шло быстро, но президент не нашел мудрого и вдумчивого выхода из сложившейся ах ситуации. Он неторопливо вернулся в спальню, пытаясь отложить неизбежное, увидев свою жену на строительных лесах, приводящую себя в порядок.

-Куда ты ушел? - раздраженно спросила она, не оборачиваясь.

-Светлана приехала ночью, - Игорь Петрович тут же взял рожки.

"Есть проблема?"

-произошло.

Ирина вырвалась из зеркала, повернулась на вращающейся табуретке и встретилась глазами с мужем.

"Она в беде.

Его жена подождала, пока он продолжит говорить, и медленно побледнела.

-По всей видимости, вчера вечером она кого-то ударила. До смерти.

Ирина молчала, словно ожидая более ужасных новостей, но Саранцев замолчал.

-что вы наделали? - тихо спросила жена.

-Еще нет.

-Ничего особенного?

-ничего такого. Что ты думаешь я должен сделать?

-Любой отец на вашем месте будет знать, что ему делать. Защитите свою девушку, конечно же! Где она сейчас?

-В моей комнате

Ирина взлетела и молча бросилась в коридор, чтобы помочь своему малышу. Саранцев уныло последовал за ней и вошел в Светлану, которая уже сидела на кровати на руках матери и тихо рыдала.

Жизнь Игоря Петровича редко ставит его впереди смертельного выбора. Люди не часто выбирают между жизнью и смертью. Если они на войне, но не в тылу, а на передовой. В политике каждый шаг должен быть направлен на правду, а не на ложь, и наоборот - если это невозможно. Он не мог представить свою жизнь без жены и боялся не иметь дочери. Ирина сидела в своей синей простой одежде, Светка в модной белой пижаме, распустив волосы на плечи, несчастная, ожидая защиты от него. Полон уверенности в своей защите. Он привык к их опеке над ним, их надежности, и теперь он стоит рядом с растерянным лицом, думая, куда девать руки.

-Чем ты планируешь заняться? - С тихой угрозой в голосе спросила жена мужа.

-Надо обо всем спокойно поговорить.

-Успокойся? Так ты спокоен! Понятно. .

-Ирландская республиканская армия, не нужно быть саркастичным. Ситуация сложная. Я не древневосточный тиран, и у меня немного прав. В частности, я не имею права вмешиваться в официальные расследования. Сегодня по факту смерти человека может быть возбуждено уголовное дело.

-Уголовное дело? Уголовное? ! Вы слишком спокойны, чтобы сообщить об этом! Вы думали, что хотите привлечь к ответственности собственную дочь по уголовным делам!

Светлана начала громко плакать, а мама прижала голову к груди и стала ее колышить, как в детстве.

«Не против Светки», - мрачно поправил жену Саранцев. -При смерти человека. Никто не может сказать, к чему приведет расследование. Если вы начнете какое-либо физическое движение, вы сможете привлечь внимание только к себе.

Ирина взглянула на Игоря Петровича, и он прочел в нем скучную загадку.

-Я не понимаю, о чем ты. Ты стоишь здесь и говоришь как дворник. Можно подумать, что от вас ничего не зависит!

-Да. Я не имею права вмешиваться в расследование, даже если не имею в этом личного интереса. Любое слово, которое я скажу, любой телефонный звонок - преступление.

-Вы шутите?

-Нисколько.

- Неужели? - Кажется, Ирина вложила всю свою злобу и ненависть в свою проблему. -Ты помнишь ночь, когда была в полицейском участке? После ресторана?

Саранцев прекрасно помнил одну из главных глупостей своей жизни. Он активно ухаживал за Ириной, и каждая минута вокруг нее была для него незабываемой. Она смеялась над его шутками, выставляя его за руку на улице, прячась под зонтом под дождем, он увидел, что он силен и уверен в себе, знает жизнь, и повел ее вперед. Она отдалась ему, представила его своим родителям и намеревается выйти за него замуж. Шумная студенческая компания, они ночью отстояли очередь и случайно зашли в ресторан на Арбате, он напрочь забыл его название. Было полутемно, на столе горел ночник, играл настоящий оркестр, и Саранцев наслаждался каждой минутой счастья. Затем к их столу на неустойчивых ногах подошел неизвестный пьяный и стал упорно приглашать Ирину на танец. Она с улыбкой отказалась, но пьяница упорствовала, хотя на соседнем столике было достаточно других девушек и женщин. За их столиком сидели даже две девушки, но танцовщица хотела, чтобы Ирина была партнершей, что сильно разозлило молодого Саланцева. Он вообще не умел драться и почти не участвовал хотя бы в одной драке с начальной школы. Однако этот парень был пьян и не выглядел опасным противником. Кроме того, когда к вашей девушке приставляют, вы не можете оставаться равнодушными. Сойти с ума может любой, даже умный и вежливый семьянин, владеющий скрипкой. Секрет прост: действует биология животных. Вы не можете проиграть женскую битву другому мужчине. Вы просто не можете, вот и все. Она не видит, что для нее есть другой конкурент, более сильный, чем вы, поэтому она может лучше обеспечить безопасность себе и своему потомству. Одним словом, Игорь выразил недовольство. Хэм оперся ему на плечо и посмотрел в лицо Ирины, опираясь рукой на спинку стула все более сердитого Саранцева. Словесное выражение неудовлетворенности не сработало: возбужденный жених встал, с ним вскочили двое одноклассников, и девочки, как обычно, стали всех успокаивать. Жених пытался оторвать негодяя от своей невесты, которая лениво махала им и этим легким движением демонстрировала необычайную силу. Бригадир спешил к столу, присоединился к его голосу, к увещеванию девушек, но эта ситуация давно вышла за пределы стадии обмена речью и привела к первой стадии столкновения тел: не по лицу, а ладонями толкаться.

Саранцев помнил дальнейшее урывками, хотя выпил не очень много. Его обуяла настоящая ярость, какой он никогда не знал в своей мирной жизни. В армии он не служил и не растратил там юношеский задор, которому теперь поддался в полной мере. В памяти осталось какое-то мельтешение в полутьме, звон бьющегося стекла, крики и визги, а также непонятного происхождения молот, время от времени обрушивающийся на него ниоткуда. Скользя руками и ногами в чем-то съедобном, размазанном по полу, Игорёк раз за разом заново вставал на ноги, все меньше и меньше понимая картину происходящего и всё глубже погружаясь в свой внутренний мир. Звуки, вспышки света и физические ощущения словно окунулись в вату, отодвинулись, а ему в реальной жизни оставалось только одно: стоять на ногах. Впоследствии выяснилось, что право стоять на месте, никуда не двигаясь и не падая, он отстаивал и от посягательств со стороны подоспевших милиционеров, хотя сам ничего определенного рассказать об обстоятельствах драки не мог. Успокоение нервов и осознание реальности случилось только в "воронке", в тряской и жесткой темноте. Утром его отпустили, ещё пару раз вызвали на допросы, но в институте никаких последствий для него не наступило, ни по учебной линии, ни по комсомольской.

- Я помню, что пытался тебя защитить, хотя ты, помнится, не слишком возражала против приставаний того типа, - сказал Саранцев и засунул руки глубже в карманы халата.

- Ах, я не слишком возражала? Замечательно! Ты до сих пор думаешь, будто тогда всё само собой рассосалось? Ладно, раньше ты был наивным мальчиком, но сейчас-то подумай.

- О чём я должен подумать?

- Почему тогда для тебя всё так просто и изящно закончилось? Никогда не задумывался?

- Можешь мне рассказать?

- Ещё как могу! Я очень долго могу рассказывать! Никогда не слышал про дядю Васю?

- Не надо мне голову морочить! Какой дядя Вася?

- Обыкновенный дядя Вася, наш сосед. Они с отцом были друзьями с детства, вместе на рыбалку ходили и по грибы, но дядя Вася служил в милиции, не помню уже на какой должности. Тот тип оказался то ли торговым работником, то ли ещё кем-то, одним словом - с блатом. И он подал на тебя заявление по факту нападения. Ты это знал?

- Нет, - буркнул Игорь Петрович, предвкушая неблагоприятную для себя развязку истории.

- Так вот знай теперь! И мой папа, внял тогда моим слёзным просьбам. Пошёл к дяде Васе, объяснил ситуацию и попросил тебя прикрыть. Получился блат на блат, и для тебя всё кончилось удачно. Как тебе такое нарушение социалистической законности? Ничего против не имеешь?

- Я не совершил ничего противозаконного.

- Да? Это ты сам решил? Ты первым распустил руки и с точки зрения закона стал правонарушителем. И теперь, став в результате президентом, решил начать обеспечение законности в России со своей родной дочери. Молодец! Так держать!

Саранцев желал свою жену часто. Обнажённое женское тело почти приводило его в изумление. Чудесное создание природы, способное произвести на свет новое живое существо, кричащее и облепленное слизью. Существо, доставляющее счастье густой толпе родственников с обеих сторон. Лишённая одежды, жена всякий раз поражала шириной бедер и полнотой груди, словно её освобожденное тело открывалось во всей красе только ему в уединении, а для всяческих прохожих и прочих очевидцев таилось, скрывая лучшие свои прелести. Теперь он слушал голос Ирины и вдруг забылся, вспоминая её в минуты близости и поразившись внезапному приступу похоти. Он не мог до конца принять православие из-за учения о греховности плотского влечения к женщине. Игорь Петрович бесконечно верил в божественную благодать, данную мужчине через обладание венчанной женой, но держал свои мысли при себе. Сейчас, в присутствии дочери, ему показалось особенно стыдно помышлять о совокуплении.

Они с Ириной познакомились в студенческие годы по принуждению. Её подружку пригласили в весёлую компанию под условием привести симпатичную девушку, поскольку один очень интересный молодой человек, в силу некоторых грустных, хоть и временных, обстоятельств не имеет пары. Оба готовились к свиданию вслепую, придумывали ходы срочного отступления, и не зря. С первого взгляда почти возненавидели друг друга, и только обязательства перед товарищами и подружками заставили их разыгрывать приятное впечатление. Она показалась ему толстой и глупой, он ей - бессмысленным стручком. Посаженные рядом за стол, он обменивались изредка скупыми утилитарными фразами, вроде просьб передать хлеб или подлить вина, пока не пришло время танцев под магнитофон. Группы Ottawan и Arabesque во времена, предшествующие эпохе Modern Talking, беззаконно развлекали советскую молодежь одним или двумя попавшими в СССР альбомами и остались в памяти целого поколения. Полутьма, в которой мерцают прыгающие столбики эквалайзера на мониторчике импортной магнитолы, а твои руки лежат на талии девушки, которая доверчиво льнёт к тебе всем телом... Впрочем, под Hands Up и Zanzibar особо не пообнимаешься. Для такой коварной цели куда лучше подходят Beatles. Например, A Girl. И многое другое. Во время первого танца Ирина бросила на своего кавалера несколько быстрых взглядов, и вдруг ей понравилось держать руки на его плечах. Одно неуловимое мгновение, жест, незначащее слово, и захотелось внимательнее присмотреться к парню, всё-таки не уроду и не полному идиоту, который по некой таинственной причине не нашёл себе пары. Правда, она и сама оказалась в том же положении, но с ней-то всё понятно.

Шумный роман с предыдущим хахалем, затем не менее громкое с ним расставание, девчонки шушукаются и хихикают за спиной, однокурсники стараются близко не подходить и без нужды не разговаривать. Наверное, боятся войти с ней в отношения и в конечном итоге получить серию публичных пощечин, как их предшественник. И вот у неё появился ухажёр на один вечер - ничегошеньки о ней не знает, учится совершенно в другом институте, в сущности - никаких общих знакомых. Он предупредителен и беззаботен, но аккуратно поддержал её, когда она умудрилась споткнуться, и при этом не попытался её облапать, воспользовавшись ситуацией. Почему бы и не присмотреться к нему получше?

Тем временем юный Саранцев не думал ни о чём существенном, просто получал удовольствие от приятного вечера. Порученная его заботам девушка никоим образом не проявила скудоумия или чрезмерной тяги к эротическим приключениям, волосы её испускали тонкий приятный аромат, она носила длинное платье - ниже колен, а ему особенно нравились миди. Загадка восприятия: подними такой подол до уровня самого обыкновенного мини, и получишь эффект, стократно превышающий воздействие даже экстремально короткой юбочки. Можно спорить и обсуждать причины, но Игорь имел собственную, антинаучную теорию: открывать тайну приятнее, чем тупо разглядывать готовый ответ. Выставленное напоказ видят все, увидеть же ножки, спрятанные от широкой общественности - уже награда.

После первого танца они разговорились и выяснили полное несогласие друг с другом едва ли не по всем найденным общим темам. Будущему строителю и ещё более будущему историку и теоретику искусства вообще трудно найти точки соприкосновения, но они нашли их и очень скоро закричали друг на друга в полном неприятии. Игорь считал "Мастера и Маргариту" странной вещью ни о чём, Ирина - великой книгой о смысле творчества и христианском видении современного мира. Но оба читали слегка опубликованный и не слишком разрешённый роман Булгакова, могли о нём спорить, мотивируя свою позицию. Нашли общий код, неожиданно для обоих.

Тем вечером Саранцев проводил Иру домой, поскольку того требовали фундаментальные правила приличия, но при расставании не взял у неё номер телефона, чем, казалось бы, внёс полную ясность в положение дел. Мол, поболтали неплохо, но больше нам вместе делать нечего. К моменту расставания Ирина ещё не знала, хочет ли она продолжения знакомства, но после печальной развязки их первого и вроде бы последнего свидания она сначала разозлилась, а потом страстно возжелала отомстить. Порядочная девушка может отомстить невнимательному молодому человеку только одним способом: понравиться ему, но в итоге уничтожить презрением. Столь изощрённый манёвр редко кому удаётся, ведь двадцатилетние парни заблуждаются раз и навсегда, до самой старости не догадываясь о наделанных в молодости ошибках. Первый день Ира всё же ждала звонка, руководствуясь не логикой, но безосновательной надеждой. На второй день даже всплакнула недолго, удивляясь собственной слабости. К вечеру она уже злилась и ждала телефонного звонка исключительно ради получения возможности высказать мерзавцу все гадости, какие только придут на ум.

На третий день после первого расставания Игорь решил узнать проигнорированный номер через организаторов вечеринки, которые заставили его битый час объясняться на предмет мотивов внезапной перемены настроения. Изрядно его помучив и убедившись в намерении незадачливого донжуана сколь угодно долго терпеть издевательства, организаторы предложили ему перезвонить через полчасика - мол, за это время они сами дозвонятся до девушки и выяснят, согласна ли она сообщить ему сведения, которые он не пожелал получить, имея личную возможность. Саранцев в точности выполнил инструкции и записал-таки под диктовку искомые цифры. Им двигало не столько либидо, что было бы естественно в его беспокойном возрасте, сколько невнятное ощущение тревоги, мешавшее спокойно спать и учиться.

Ира общалась с ним сухо и официально, оскорблённая прерывистостью его внимания, а Игорь говорил и говорил, торопливо не заканчивая фраз, будто боялся до конца разговора не высказать всего задуманного.

- Почему ты позвонил? - следовательским тоном поинтересовалась Ира, дождавшись, когда поток сознания позвонившего иссяк.

- Захотелось снова с тобой встретиться.

- Только через три дня захотел? Наверное, у тебя с психикой не всё в порядке. Или ты вообще медленно соображаешь?

- Я в инженерном деле соображаю очень даже быстро. А как до призрачных материй доходит - делаю одни глупости.

- Каких ещё призрачных материй?

- Да этих самых. К которым с логарифмической линейкой не подойдёшь. Вот вдруг обнаружил, что третий день вспоминаю наш вечер, и понял, почему лабораторку завалил. Из-за тебя всё!

- Интересно, интересно! - приняла игру Ирина. - Может, я ещё в чем-нибудь виновата?

Она уже напрочь забыла огорчение последних дней и с размаху бултыхнулась в разливанное море счастья: её выбрали! От разочарования первого взгляда не осталось даже воспоминаний, тем более от проявленного Игорем равнодушия. Она уже соорудила в мыслях прочную логическую конструкцию: он побоялся сразу сделать шаг из-за слишком сильного впечатления, произведённого ею на вечеринке. Поборовшись три дня с комплексом неполноценности, ухажёр набрался смелости и бросился напролом, забыв все свои страхи. Ведь такое бывает! Мужчины вообще больны собственным самолюбием и вечно попадают из-за него впросак.

Она жила дома, со своими родителями. Он - в общежитии, пришелец из далекого Новосибирска. Она училась в МГУ, он - в строительном, в Мытищах. Но оба знали, зачем учатся и чего хотят достичь. Они рвались вверх, как неоперившиеся птенцы, готовые рискнуть жизнью ради своего предназначения. Встречались урывками, порой расставаясь на недели, но желание нового свидания от затянувшейся паузы делалось только сильнее.

Игорь переживал смутные времена. Чувство тревоги исчезало в момент появления Иры на новом свидании и снова возникало по расставании. Повинуясь велению необъяснимого страха, он встречался с ней снова и снова, пока однажды утром вдруг не понял: он боится потерять ее. Значит, не нужно расставаться.

- Ты берёшь меня замуж? - искренне удивилась Ира. Она и в самом деле тихо радовалась их свиданиям, но не задумывалась о дальнейшем. - Неужели во всей Москве не нашел кого-нибудь посимпатичней?

Она не хотела проводить психологический тест кандидата в женихи, но он вышел сам собой.

- Не собираюсь я никого искать, - ответил Игорь без запинки. - Я уже нашел. Хочешь, скажу тебе одну простую штуку?

- Скажешь штуку? Давай.

- Не придирайся, я не стилист. В общем, слушай. Я первым в истории человечества могу объяснить, почему хочу жениться именно на той, на которой хочу.

- Думаешь, в истории человечества не существовало браков по расчёту?

- Хватит тебе язвить! Ты ведь прекрасно поняла: я говорю о браках по любви. Короче: отныне и навсегда я забываю все свои планы на будущее.

- Почему? Собрался в бомжи?

- Ты можешь помолчать? Объясняю. Я сочинял свою жизнь заранее лет с пятнадцати. Именно тогда засобирался в строительный, и именно в Московский.

- В Мытищинский?

- Он называется "Московский"!

- Откуда ты знаешь, а может "Мытищинский"? МИСИ, и всё тут.

- Ладно, дай мне закончить. Вот так планировал свою жизнь, планировал, и не запланировал только тебя.

- Огромная ошибка с твоей стороны!

- Чудовищная. Но факт есть факт: не запланировал. И на днях вдруг осенило: придумывать жизнь нельзя, её нужно жить.

- А меня ты не придумал, а нажил.

- Почти. Ты придумала меня. Впервые в жизни меня кто-то выдумал! Как же я могу предать тебя?

- Я тебя придумала?

- Конечно. Я раньше был обыкновенным студентом, до которого никому не было дела, кроме коменданта общежития. И вдруг меня замечает незнакомая девушка, хотя вокруг бродят толпы других студентов, в том числе более высоких, умных и сильных, чем я. Единственно возможное объяснение - она меня придумала. Разве нет?

- Честное слово, ты сам понимаешь, что сказал?

- Не очень. В голове всё перепуталось. Что ты собираешься мне ответить?

- Потерпи немножко. Что же мне, вот так сразу ляпнуть, что в голову придет? Здесь подумать надо.

Ира мстительно думала те самые три дня, которые в самом начале собирался с мыслями Игорь, замкнув композицию их отношений в некое совершенное целое. Но в конечном итоге, по миновании всех необходимых промежуточных стадий, уподобилась жене декабриста и отправилась за своим честным молодым мужем в Сибирь.

Теперь Саранцев смотрел на свою жену и думал об их общем прошлом, пытаясь понять главное из непонятого.

- Пока ничего не происходит, я предлагаю всем успокоиться и не производить впечатления преступников, укрывающихся от правосудия. Всем своим подружкам и приятельницам, их дружкам и мужьям не говорите ни слова. Сейчас приводите себя в порядок и являйтесь в столовую завтракать. И прошу впредь избавить меня от истерик.

Игорь Петрович развернулся и вышел в коридор, но жена освободилась от объятий дочери и метнулась вслед за ним:

- Подожди!

- Ира, я уже всё сказал: возвращайся к себе и готовься к завтраку. Слишком много посторонних людей находятся в курсе наших личных проблем, незачем увеличивать их количество.

- Подожди! Подожди, посмотри на меня.

Саранцев остановился и недовольно обернулся, встретив потерянный взгляд жены.

- Пообещай мне... Пообещай...

- Ира, здесь не место и не время. Давай не будем разыгрывать мыльную оперу.

- Пообещай... Пообещай, что будешь отцом, а не президентом. Ты говоришь страшные вещи, я боюсь тебя. Мы со Светланой можем уехать куда-нибудь за границу, ты только скажи заранее, если решишь отдать ее... на заклание.

- Ира, успокойся. Никто не собирается рубить нашей дочери голову, приди в себя.

Игорь Петрович силой затащил жену в одну из комнат, стремясь уйти от взглядов обслуживающего персонала, появившегося в коридорах резиденции с началом рабочего дня.

- Слушай меня внимательно и запоминай. Мы здесь не одни, на нас постоянно смотрят. Ты должна вести себя, как обычно, не привлекая внимания посторонних. Тебе следует понять очень простую вещь: если своим поведением ты возбудишь любопытство людей, среди которых много женщин, ты навредишь Светлане. Пока они ничего не знают, но ты побуждаешь их задавать вопросы. Ты хорошо меня поняла?

- Но ты... ты так себя ведёшь... Я боюсь, я по-настоящему боюсь.

- Ира, прекрати. Прекрати раз и навсегда. Неужели я должен тебе объяснять очевидные вещи, как и Светке! Я не древневосточный деспот, я не владею страной, как частной собственностью, пойми наконец. Есть много разных факторов, не подвластных моему влиянию. Повторяю в десятый раз: сейчас для нас всех самое главное - не изменить ситуацию к худшему.

В помещении пахло пылью и грязной сыростью, Игорь Петрович с некоторым удивлением огляделся и понял, что затащил жену в какой-то тёмный чулан, куда в любой момент может войти уборщица и подумать о них невесть что. Он засуетился и неуклюже выскочил в коридор, споткнувшись по пути о швабру и бросив жену в одиночестве.

Саранцев вернулся в спальню, сел на ещё разворошённую кровать и снова тяжело задумался, хотя провёл в размышлениях половину ночи. Времени всегда не хватает, если ситуация безнадёжна. Утро продолжалось, но даже стоя под душем и бреясь, Игорь Петрович продолжал обдумывать следующий ход.

Нужно переговорить с директором ФСО Дмитриевым, раз уж он всё равно в курсе событий, чтобы спокойно обсудить, так сказать, алгоритм их дальнейших отношений. Он человек надежный, но требует гарантий и для себя. Собственно, он всегда действует логично, от него трудно ждать спонтанных поступков, что вполне естественно при его профессии. Дмитриев начинал ещё в Девятом главке КГБ, миновал девяносто первый год без сучка и задоринки, не предав ни Горбачёва, ни своё ведомство. Скорее всего, причиной такого успеха послужила его тогдашняя невысокая должность: он при всём желании не мог отдавать никаких распоряжений, но в Форосе отсутствовал, поэтому ему просто не довелось выбирать между верностью генсеку и выполнением приказов непосредственного руководства.

Тем не менее, звонить ему прямо сейчас не следует. Не следует показывать своей слабости и зависимости, наоборот, нужно сразу показать ему его место - прежнее. Нужно выждать, но осторожно. Никто сейчас не сможет определить, хотя бы с малюсеньким намеком на точность, какой контрольный срок окажется чрезмерным, а какой - недостаточным. Дмитриев и Полонский не должны ощутить себя хозяевами положения, для чего следует проявить твёрдость и наличие рычагов обратного влияния на них. Разумеется, совсем не лишнее - отработать возможную публичную реакцию на всплывшие обвинения. Хотя, если уж всплывут - как ни реагируй, дерьмо пряником не обернётся.

Саранцев вышел к столу пышущий здоровьем и уверенностью в себе, спокойный и даже весёлый. Он отпускал беззаботные шутки в адрес мрачной жены и неразговорчивой дочери, каждую минуту и каждую секунду демонстрируя им пример правильного поведения в чрезвычайной ситуации. Ничего не получалось, девочки по-прежнему сидели кислые и не смотрели в сторону отца и мужа, желая в ответ на все его усилия продемонстрировать своё неприятие. Жизнь в очередной раз привела его на край - не впервой. Главное - не счесть себя побеждённым раньше времени и стоять на своём до последней возможности.