Ангел - стажёр

Глава 4. Наказание

Когда-то я был молодым и наивным и думал, что ярко выраженная эмоциональность типична только для жизни на земле, а в родных пенатах мы руководствуемся в своих действиях взаимопониманием, взаимоподдержкой, взаимовыручкой, и вообще из всех чувств испытываем только чувство локтя.

Я и на земле старался согласно этой установки поступать. По крайней мере, большую часть времени. И уж точно поначалу. Это уже потом за меня взялись земные … обстоятельства, и чтобы выжить в них, в смысле здравый рассудок сохранить, пришлось земным правилам следовать.

В результате у меня возникли — пару раз — внештатные ситуации. Ну, ладно-ладно, не без моего участия, что вовсе не равносильно умыслу! И вот тогда-то я и узнал — с огромным удивлением — что эмоции и нам не чужды. Хотя и с различной степенью сдержанности.

Я столкнулся со сдержанным чувством юмора и сдержанным же неодобрением у своего руководителя, со значительно менее сдержанной насмешкой со стороны руководителя Анабель, уже почти совсем несдержанным вызовом от внештатников и просто открытой враждебностью наблюдателей.

Тогда я решил, что чувства эти проявляются в родных пенатах только в чрезвычайных ситуациях, связанных с землей, и вызваны всего лишь непониманием реалий жизни на ней. Но в самом страшном земном кошмаре мне не могло привидеться, насколько изощренными в проявлении этих чувств могут оказаться некоторые из моих коллег.

И не надо мне ничего говорить — я догадываюсь, что решение о моем наказании где-то наверху принималось. Но хотелось бы знать, кому проработку его деталей поручили. Очень хотелось бы однажды узнать, у кого такое садистское чувство юмора обнаружилось.

Разыскать место, где держали Татьяну, оказалось проще простого. Я бы и без плана Стаса справился, он мог бы мне только направление указать. Впрочем, и в нем особой надобности не было, как только я из этого здания выбрался. Пожалуй, я бы и выход сам нашел, если бы голова более важными проблемами не была занята.

С другой стороны, мой вопрос: «А как отсюда выйти?», когда Стас вручил мне набросанный на скорую руку маршрут к наставникам, явно произвел на него сильное впечатление. Что, я думаю, мало кому удавалось.

— Ты вообще хоть что-нибудь знаешь? — изумленно уставился он на меня.

— Знаю, — со скромным достоинством ответил я. — И много чего такого, о чем ты даже не догадываешься. На земле. Где я, собственно, и нахожусь все время. По долгу службы. Выход где? — счел я свое объяснение достаточным.

— У администраторов, естественно, — пожал он плечами. — На их этаже, дверь напротив на лестнице.

Естественно, подумал я. Естественно, кто еще может стеречь вход в ангельские пенаты? Кому еще могли доверить ключи от заветных ворот? Это к вопросу о равенстве между нами. С них станется еще и отпирать эти ворота только в официальные часы приема.

— А они где? — решил уточнить я.

— Этажом ниже внештатников, — снова фыркнул Стас, но от дополнительных ремарок воздержался.

Ага, похоже, вопрос о правомочности узурпации администраторами контроля над стратегически важным объектом не только у меня возник, раз они силовым подразделением прикрываются.

— Ладно, спасибо, — поблагодарил я Стаса, поворачиваясь к выходу, и вдруг заметил в углу возле двери стеллаж со множеством самых невероятных у нас предметов.

— А это что? — поинтересовался я, смакуя внезапно возникшую мысль.

— Сувениры, — коротко ответил Стас, уже берясь за какие-то документы. — Изъяты при задержании.

— Я одолжу? — небрежно бросил я, кивая на лежащую на самом видном месте бейсбольную биту.

Стас резко поднял голову. Затем почти вскочил, в два прыжка оказался рядом со мной и быстро обхлопал меня со всех сторон.

— Без самодеятельности, — уже чуть спокойнее рявкнул он. — Я, по-моему, сказал, что с внештатниками сам разберусь.

— Да мне для отвлекающего маневра! — старательно изобразил я оскорбленную невинность. — Та парочка ведь полностью проход на лестнице перекрыла. Как мне мимо них протиснуться? Пока ты разберешься, они меня под домашний арест уже упекут.

— Для отвлекающего маневра, — он пошарил глазами по стеллажу, — тебе и этого хватит. — Он протянул мне теннисный мяч, вытащив его из дальнего угла на нижней полке. — И чтобы вернул.

Я широко улыбнулся. Я ведь только что предупредил его, что научился на земле таким вещам, о которых он даже не подозревает.

Перейдя в коридоре в невидимость и инвертировавшись, я вышел на лестницу. Один мимолетный взгляд между ее пролетами подтвердил, что внештатники все еще на посту.

Протиснулся я мимо них сам, конечно — с трудом, не скрою, но хранитель я или нет? Затем, добравшись до середины следующего пролета, я развернулся, рассчитал траекторию, тщательно прицелился и запустил мячом в голову стоящего у перил.

Внештатник полетел вниз, мяч — вверх. Там он завис на какое-то мгновение прямо передо мной — я придал ему нужное ускорение, и он рухнул прямо между пролетами вниз, к Стасу. Вернул я ему мяч? Вернул. А насчет в руки, так он не уточнял.

Помахав на прощание внештатникам, с шипением всматривающимся вверх между пролетами, я пошел к себе.

Хотя зачем к себе, вдруг подумал я. Если моя псевдо-квартира действительно на этаже внештатников находится, то вожделенный выход к Татьяне прямо под ним — я проходить мимо него буду. А я уже и инвертировался, и в невидимости…

Все решилось очень простым фактом — другая дверь на этаже администраторов оказалась открыта. Кстати, такие же другие двери на всех этажах были — как я их раньше не заметил? Хотя в тех бешеных забегах некогда мне было по сторонам разглядывать.

Выйдя, наконец, наружу — впервые за … не знаю, мне не хотелось даже представлять, сколько уже времени меня Татьяна ждет — я сразу понял, куда идти. План Стаса только подтвердил верность моей догадки.

Все открывшееся моему взору пространство было уставлено небольшими зданиями, явно нежилыми. Только справа за несколькими их рядами стояли здания существенно побольше, но было их поменьше. А между ними виднелся…

Меня понесло вперед без раздумий и колебаний, но с поистине чемпионской скоростью. Уже через несколько минут у меня исчезли последние сомнения — он мне вовсе не привиделся, этот лес.

Настоящий земной лес. Хотя откуда ему здесь взяться? Кому он здесь нужен? Он мог быть только рукотворным. Его могли посадить только для тех, кому такой пейзаж был знаком и приятен. И это явно не хранители, с горечью усмехнулся я на бегу, нам личные земные пристрастия даже в отчет не положено вставлять — как не имеющие отношения к цели нашего пребывания на земле.

Оставались только люди. В смысле, бывшие люди. Прошедшие контрольную комиссию и признанные достойными занять место среди нас. Наверняка их поначалу размещают в более-менее знакомой обстановке — для плавной и безболезненной адаптации.

Отлично, подумал я, ступая под сень первых деревьев и глубоко вдыхая пьянящий аромат листвы и травы, Татьянина адаптация будет намного более болезненной для окружающих, если в знакомой обстановке не окажется меня как одного из ее элементов. Нет, как главного ее элемента. Нет, как ее центра.

Я вспомнил, что творила Татьяна, когда меня здесь на прошлых разбирательствах задерживали, и усмехнулся. Не завидую я тем, кто попробует ее от меня изолировать. Внештатникам сегодняшний мяч может легким поглаживанием показаться. А вот мне, пожалуй, лучше поторопиться, пока она все подразделение наставников не заклевала. На таком отшибе вечность пройдет, пока кто-то заметит, что наши ряды понесли тяжелую утрату.

Сверившись мельком с планом Стаса, я убедился, что нахожусь на правильном пути. И действительно, очень скоро среди деревьев показалось еще одно здание. Я прибавил шагу, и вдруг лес закончился.

Здание, полностью открывшееся моему взору, было более чем необычным. Для начала оно было круглым — с невысоким куполом в центре, но без окон и дверей. Возможно, они скрывались за какой-то буйной порослью, окружавшей здание высокой и с виду плотной стеной. Кроме того, здание стояло в центре огромной поляны, и от леса его отделяла широкая полоса абсолютно пустого пространства.

Ничего себе, подумал я, прямо средневековый город какой-то! Они бы еще ров вокруг выкопали… Нет-нет-нет, я такого даже не думал, тут же одернул себя я, вспомнив непревзойденное умение тех же администраторов, наверно, реализовывать все мои пожелания. В смысле, те, которые усложняют мне жизнь. А я еще сейчас на их территории — не дай Всевышний, решат уважить редкого гостя.

Трижды, для гарантии, повторив в уме, что последняя фраза была всего лишь оборотом речи, я чуть было не вышел из невидимости, но потом все же решил сначала осмотреться. Как-то несолидно получится, если Татьяна вдруг увидит, как я мечусь перед этими зарослями в ее поисках. В конце концов, мы уже в моем мире находимся, и лучше дать ей это понять с самого начала.

Быстрым и уверенным шагом я пересек полосу пустого пространства и принялся вглядываться сквозь пышную, но не такую уж и плотную вблизи растительность. За ней скрывалось еще одно пустое, или почти пустое, пространство, которое тут же напомнило мне задний двор дома Анабель и Франсуа, но только существенно меньшее. Упиралось это пространство в собственно стену здания. Вернее, в огромную стеклянную дверь, за которой моему взору открылась небольшая комната.

Больше моему взору не открылось ничего — ни во дворе, ни в комнате никого не было. Там не было даже и следа пребывания кого-то.

Я пошел вдоль этой живой стены, то и дело припадая к ней лицом, чтобы всмотреться. Так, еще одна комната. Тоже пустая. Потом еще. И еще. Пройдя еще с десяток таких помещений мотельного типа, абсолютно безлюдных, я сверился с планом Стаса. Да нет, все правильно, он и здание это круглым нарисовал, а я тогда подумал, что это он просто так выделил его.

В очередной раз оценив свою предусмотрительность в отношении не-перехода в видимость, я упрямо пошел дальше. И еще через пару пустых комнат понял, что если обитающие здесь наставники и ожидают нападения, то исключительно с нашей стороны — вокруг тыльной части здания почти неприступная стена растительности была подстрижена и облагорожена до отвратительной неузнаваемости. Что тут же напомнило мне передний двор дома Анабель и Франсуа.

С другой стороны, эта изуродованная изгородь уже ничего больше не скрывала. Ни дворы, ни комнаты, ни людей в них. В смысле, бывших людей или наших новичков. Вот не мог Стас крестик в этой части плана поставить?