Торопясь, не пропусти любовь

  Петр Зарубин любил Любашу Марину по мере своих представлений о воспитанных и честных людях. Иногда он дарил ей цветы и маленькие подарки в виде стеклянного шара, зеркал из вырезанной кости или кружевных лент шляпы. И хотя внешне Зарубин не оставлял приятного впечатления женщинам, его внимание и суждения нравились большой любовнице, сестре Полине . Он нашел ее всадника и не заметил комплиментов, отпустить ее адрес, насмешки. Она любила младшую сестру и всем сердцем желала ей счастливого брака . А подаренный будущему тестю драгоценный французский коньяк и тот же вид деятельности с ним сыграли важную роль в принятии решения о выдаче замуж дочери Петра Ивановича Зарубина. Люба не противилась этому решению, но призналась отцу, что не любит жениха. Да и Петра она честно предупредила, что согласна выполнять обязанности жены и хозяйки дома, но не сможет стать его родной половинкой. - Ты что же, Любаша, имеешь на примете другого кавалера или просто цену себе набиваешь? - этой вопрос, заданный с затаенной неприязнью в голосе, заставил девушку поднять голову и честно посмотреть ему в глаза. - Петр Иванович, ты прекрасно знаешь, что я не заигрывала с тобой и не одобряла твои ухаживания. Да и вообще, ты скорее к отцу приходил, и вы беседовали только по поводу свечного дела. А мне теперь все равно выходить замуж или не выходить, и за кого выходить, тоже без разницы. Но отец настаивает на нашем браке, поэтому я подчиняюсь ему. Я не могу огорчать папу в последний год его жизни, - она горестно вздохнула. - Пусть все будет, как он желает. Я обещаю быть хорошей женой и надеюсь, что ты тоже будешь рачительным хозяином и порядочным семьянином. Иначе тебе лучше сразу отказаться от этой затеи с женитьбой. Да и свадьба эта сейчас совсем не кстати. - И хоть девушка утверждала, что ей все равно за кого выходить замуж, но однако она нервничала и беспричинно поправляла то воротничок платья, то оборки на лифе. - Нет уж, дорогуша моя, свадьбу мы сыграем. Ты мне нравишься, а со временем мы привыкнем друг к другу и заживем, как все женатые люди. - Но отец болен, Петр, - напомнила она ему. - Давай не будем спешить со свадьбой, пусть он хоть немного окрепнет, а то в последнее время он почти не встает с постели, часто впадает в забытье и все время зовет покойную жену, мою маму Евлампию Семеновну. - Наоборот, надо пожениться немедленно, чтобы Серафим Михайлович успел порадоваться за нас, - Петр по-гусарски подкрутил свои рыжеватые усы и прищурил маловыразительные глаза в обрамлении белесых ресниц. И хотя Зарубин имел правильные черты лица, но светлые брови и ресницы и водянистого цвета глаза делали его безликим, а отсутствие двух зубов сильно портило его лебезящую улыбку и старило кавалера года на четыре. К тому же на голове волосы были неприятного цвета грязной соломы, отчего он всегда выглядели неопрятными. Да и за все время знакомства он одевался в один и тот же рыжевато-коричневый костюм и пару рубашек в яркую клетку. Ну, просто тыква какая-то, а не кавалер. Молодые поженились, но свадебное застолье получилось больше похожим на поминки. Серафим Михайлович последние три дня почти постоянно был в забытьи и умер через полторы недели после свадьбы Любушки. Сестры Марины рано остались без матери, поэтому были очень привязаны к отцу. Но отец вдруг как-то сразу сильно заболел, и старый доктор из городской больницы Матвей Степанович даже не смог установить причину заболевания своего пациента. Однако дочерей Серафима Марина он предупредил, что их отец проживет не более года. А он умер через семь месяцев. Когда огласили завещание покойного, то новоиспеченный зять Петр Зарубин был ужасно раздосадован его содержанием. Ведь он так старался, чтобы помочь Марину покинуть этот бренный мир. И вот вам, пожалуйста. Старик просто дурачил его, уверяя, что свечной заводик оставляет своей Любавушке. Как же он не смог тогда догадаться, что Любавушкой Серафим Марин называл свою старшую дочь Полину. Эта девушка сильно отличалась от младшей сестры. Она была небольшого роста, с пышными формами и малопривлекательным лицом. Отметины оспы навсегда превратили ее круглое лицо в подобие клубники. Петр был уверен, что даже отцу неприятно смотреть на такую физиономию дочери, поэтому Любавушкой могла быть только Любаша. А оказывается этот идиот Марин больше любил старшую уродину, чем миловидную младшую дочь. Может, Любаша вовсе не его дочь, если ей он оставил лишь меньшую половину дома и магазина церковной утвари. Но разве продажа лампад, икон, молитвенников и крестиков может принести приличный доход? А вот завод другое дело. Свечи, церковные и светские, всегда имеют спрос. Их покупают церкви и монастыри, их покупают и прихожане, они нужны в каждом доме, особенно в деревнях. Вот что могло бы принести существенную прибыль, получи он этот завод в приданое за невестой. И он не выдержал несправедливости завещания. - Выходит, отец не очень-то тебя любил, Любовь Серафимовна, если так обделил с наследством? - стараясь не показывать своего разочарования, спросил он жену. - Ты ошибаешься, Петя, - не подозревая мужа в черных делах, ответила Любаша. - Он любил и меня, и маму, и Полину. Но папа всегда считал, что по его вине Полина заболела оспой. Совсем маленькой он отвез ее в деревню к своей матери, чтобы бабушка вылечила ее от кашля и удушья. Кашель-то она вылечила, но Поля подхватила оспу. Вот поэтому папа всегда жалел ее больше, чем меня и всегда баловал ее больше. Он даже стал называть Полину ласково Любавушкой, чтобы девочка чувствовала его любовь, несмотря на испорченное лицо. А меня как крестили именем Лю-ба, так я и остаюсь Любой, Любушкой или Любашей. - Люба с грустью вспомнила, как сначала все в доме путались, кого же отец зовет, крича на весь двор "Любавуш-ка". - Папа и наследство так разделил, потому что хотел обеспечить Полине спокойное будущее. Что-то не находятся кавалеры, которые захотели бы познакомиться с ней и посвататься. А ведь Полина добрейшей души человек, и хозяйка умелая, и рукодельница знатная. Зато теперь у нее всегда будет на что жить. Петр познакомился с Серафимом Михайловичем на ярмарке. Он тоже привез туда свечи в надежде, что его товаром заинтересуются московские жители. Но оказалось, что здесь давно привыкли к Маринским свечам. Еще отец и дед Серафима занимались этим делом. Так что приезжему молодцу не улыбалось разбогатеть в Москве на свечах. Но вместо того, чтобы вернуться в крохотный Заборск и там найти покупателя на свои свечи, Петр решил побороться с Мариным. - Зря, что ли я потратился, покупая этот заводишко в Заборске, - сам себе доказывал молодой начинающий купец. - Я то думал, что мне здорово повезло, когда вдова Митрохина так срочно и недорого продавала свой завод, что не купить его я не мог. Хорошо, что этой дурехе срочно понадобились деньги, чтобы погасить долг своего любовника, вот она и не торговалась со мной. Конечно, было бы куда выгоднее за-одно прибрать к рукам и саму вдову, и ее добротный дом, но дама не пожелала поменять своего дружка на меня. Да к тому же оказалось, что она здорово меня надула, и теперь сидеть мне в этом убогом Заборске нет никакого смысла. Мой ум и проворство требуют большого размаха... Так что придется устранить уважаемого Серафима Михайловича и завладеть его знаменитым заводом. Но у этого мужика есть еще две дочери. Всех троих извести будет не легко, да и опасно. Лучше - ка я займусь Серафимом, но сразу с двух концов. Папашу буду помаленьку изводить и одновременно заделаюсь его зятем. Младшая его дочь вполне может сгодиться на роль жены, хотя бы на первое время. А там жизнь подскажет, что делать, чтобы стать не абы каким Петром Зарубиным, а стать уважаемым, стать почтеннейшим и милейшим Петром Ивановичем. И Петр Зарубин стал захаживать в гости к Мариным. Сначала он поведал хозяину, что недавно приобрел свечной завод и надеется получить у мастера полезные советы и узнать хитрости этого дела. Какой воск лучше покупать, при какой температуре лучше всего его плавить, какие свечи лучше раскупаются, надо ли получать разрешение на торговлю, и какой барыш приносит это занятие. За разговорами они распивали бутылку вина и расставались довольные друг другом. Серафим Михайлович радовался, что нашел внимательного слушателя, а Петр радовался, что учитель не замечает, что каждый раз в его стакан попадает капля отравы, которая скоро начнет действовать. И тогда никакие доктора, никакие знахарки и молитвы не помогут учителю встать на ноги. В первую очередь Петр завоевал расположение Серафима Михайловича, а потом начал ухаживать за его младшей дочерью Любовью Серафимовной. Женитьба на Любаше и смерть тестя сделают его владельцем завода. Вот тогда он и развернет свою деятельность. Он покажет Москве, что незаконно рожденные господские дети ничем не хуже законных сыновей. Их обделяют родительской любовью, отдают в сиротские дома или дозволяют стать своей прислугой. Им не дают ни своей фамилии, ни образования, ни наследства. И Петр вспомнил свою мать, тихую, молчаливую женщину. Когда-то она работала швеей. Ее приглашали в купеческие и дворянские дома помогать шить приданое невестам или платья к торжествам. Вот тогда и заприметил ее Иван Федорович Мезинов, помещик средней руки. Варвара Зарубина приехала в имение к Мезиновым помогать готовить приданое для сестры хозяина Нины Федоровны. Нина Федоровна засиделась в невестах, а тут сыскался для нее женишок, корявый, как мешок картошки. Скоро свадьба, а девичье приданое за семнадцать-то лет, проведенных в сундуке, пожелтело, вышло из моды и не налезало на невесту. Вот Мезиновы и обратились за помощью в Варваре. Жена хозяина была на сносях, ждала второго ребенка. Тогда-то Иван Федорович и решил поразвлечься с симпатичной, застенчивой швеей. Развлечения закончились появлением на свет Петра Ивановича Зарубина. Его мать так и не вышла замуж, и одна растила сына на свои скромные заработки. Мезинов знал о сыне, но не желал признавать бастрата. Правда, иногда к ним в дом привозили от благодетеля мешок муки, шматок сала или десяток цыплят. Мать все чаще болела, глаза стали хуже видеть, и горожане перестали пользоваться ее услугами. Вот она и решилась обратиться к Ивану Федоровичу с просьбой позаботиться о сыне. Сходство отца и девятилетнего мальчика было поразительным. Не желая огласки и домашнего скандала, Мезинов был вынужден определить Петра в школу. А через пять лет Петр начал работать в гончарной лавке купца Свистунова. За шесть лет он поднялся от мальчика на побегушках до продавца. Но жалованье его не устраивало, горшки, кувшины, миски и блюда опротивели до невозможности. Жить он продолжал в сырой материнской квартирке из двух небольших комнатушек, только теперь ему приходилось самому себе готовить и стирать. Варвара Зарубина уже два года, как померла. А молодому парню хотелось и жить побогаче, и с девчатами хороводи-ься, и место под солнцем отвоевать. Оставил он гончарную лавку и нашел место служащего в почтовом ведомстве. Здесь, конечно, не разбогатеешь, но зато какое-никакое уважение от горожан можно почувствовать. Теперь он чиновник, самый маленький чиновник, но он носит форму и имеет некую власть над посетителями. Петра заинтересовала переписка его сестры Елизаветы Ивановны Мезиновой с подругами из женского пансиона. Девушку отправили учиться в Воронеж в пансион для девиц дворянского сословия. Но, оказывается, его сводной сестре гораздо больше по душе были развлечения с молодыми офицерами и светскими повесами. Она проучилась только два года, но и за это время успела столько напроказничать, что директриса была вынуждена отправить ее к родителям. Правда, исключили Елизавету за дерзость, непослушание и пропуски занятий, а не за порочное поведение. Она же в своих письмах подругам откровенно рассказывала о своей ночной жизни. Читая ее письма, Петр живо представлял эти тайные свидания, горячие поцелуи и сплетенные тела. Вот что писала она какой-то Вере Захаровой. "Дорогая Верочка, если бы ты знала, какой Анатолий горячий и неутомимый любовник, то ни за что бы, не поссорилась с ним и не познакомила нас. Зря ты строила из себя недотрогу. Мужчины не любят, когда их долго водят за нос. Томные вздохи и опущенные ресницы хороши лишь на первом свидании. Разумно строить из себя целомудренную девицу перед женихом. Женихов нам подбирают родители, стало быть, все остальные мужчины не женихи. А значит, они вполне годятся для приятных развлечений, маленьких пирушек и дополнительных средств на разные женские штучки, начиная от шляпки и заканчивая золотом. Главное для любой девушки - это сохранить репутацию скромницы и девственницы. Тогда и твои родители будут тобой довольны, и жених будет счастлив. А уж обмануть мужчину в брачную ночь ничего не стоит. Пока не поздно, Веруня, учись у Лизы Мезиновой, тем более, что советы я даю из собственного опыта". А вот ее наставления другой подруге. "Стеша, поражаюсь твоей глупости. Неужели ты не можешь заткнуть рот своей ку-ине, чтобы спокойно встречаться с Семеном Брагиным или лучше с Василием Поспеловым? Они оба прекрасные любовники, но Поспелов более щедрый. Из-за этой стервы ты не изведаешь сладкого чувства наслаждения от их ласк и чувства власти над их страстью. Вот я, например, сразу сказала отцу, что поеду только в Воронеж. Хоть это и дальше от нашего имения, чем Тамбов, но зато родители реже будут меня навещать, да и братцы поленятся лишний раз ехать ко мне. Конечно, я сказала родителям, что буду навещать старую отцовскую тетку Серафиму Кузьминичну. Мол, и мне будет веселей с родственной душой, и им за меня спокойней. Было бы сказано. После этих слов у меня появилась возможность прослыть заботливой девочкой, избежать строгого родительского надзора и успешно обманывать наших тюремщиц. А тетку я навестила всего пару раз, подарила ей дешевые сережки и шелковый платок. И сказала ей, что она должна всяким там любопытствующим всегда говорить, что я весь день или весь вечер провела у нее. Иначе мне придется вымазать грязью ее внучку, которая живет у нее после смерти своих родителей. Этой внучке уже двадцать три года, а она еще ни разу не встречалась с кавалерами. Похоже, помрет эта девица старой девой."