Звёздные мелодии любви

Предыдущие романы из этой серии: «Крылья Ангела» «Замок Грёз» «Сплетенье судеб» «Петербургский ноктюрн» «Порою жизнь страшнее пьес Шекспира…»                        «Мир, где живёт любовь» «Отражения» «Гнездо орла» «Затерявшиеся во времени» «Блуждание в темноте»                                                                                                                                                                      Часть первая                                                                    Звёзды в заснеженном царстве   Я начну тихий танец одна Среди звёзд и луны в небесах. Пусть отступит на час тишина, Время спит на небесных часах.   В зыбком свете горящей свечи, Очарованный танцем моим, Ты протянешь от счастья ключи, И мы вместе с тобой помолчим.   Между нами по звёздной пыли Протянулся невидимый мост. Вдаль галактик плывут корабли - Мы услышим там музыку звёзд.   И пусть время покатится вспять - Вновь сольётся кольцо наших рук. Ты меня пригласишь танцевать Танго - песню любви и разлук.                                            Елена Трусова   Глава первая   Анжела проснулась неожиданно, словно кто-то толкнул её. Посмотрела на Жака, спящего рядом. Во сне его лицо было спокойным и мягким, разгладилась морщинка на лбу, образовавшаяся за последние месяцы, губы полуоткрылись, и Анжела улыбнулась, подумав о том, что неплохо было бы прикоснуться к ним сейчас. Чтобы избежать искушения, отвернулась к окну. Перед сном они не задёрнули занавески, и вдали виднелись горы, озарённые лунным светом. Значит, тучи развеялись, и завтра будет солнечный день. Поняв, что уже не сможет уснуть, она осторожно выбралась из постели и тихонько, чтобы не разбудить мужа, оделась. Задумавшись на минуту, взяла со стола телефон и вышла в небольшую гостиную, плотно прикрыв дверь спальни.   Вскоре после того, как Роже выписал Анжелу из больницы, Жак взял две недели отпуска, и, преодолев сопротивление жены, которая не хотела оставлять Лику, увёз её в домик в горах, чтобы провести вдвоём это время. Первый день сразу же погрузил Анжелу в зимнюю сказку, и, катаясь с Жаком на лыжах, она оживала, чувствуя, что весь негатив, накопленный за период разлада с самой собой, скоро совсем оставит её. Начало положил дневник Виктории, но всё же возникло между ней и Жаком небольшое напряжение. Решение уехать из Парижа вдвоём оказалось самым мудрым из всего, что можно было придумать. За два дня они приблизились друг к другу намного больше, чем за две недели, проведённые в клинике, тем более, что Клерон снял запрет на физическую близость, и они как будто заново открывали тропинки любви, по которым не раз путешествовали прежде, но которые порой плутали в густой чаще, разлучая их.   Натянув тёплую куртку с капюшоном, Анжела вышла из дома и замерла, любуясь картиной, представшей перед глазами. К середине ночи небо очистилось от туч, и сейчас окутывало всё вокруг лунным сиянием и таинственным мерцанием звёзд. Она прошла немного вперёд, по заснеженной тропинке, чтобы уйти от света фонаря, горевшего над крыльцом. Ели, покрытые снегом, казались призрачными великанами, а горы под луной выглядели пристанищем волшебников зимней сказки. Анжела подняла руку, словно надеялась прикоснуться к самой далёкой звезде, и с досадой покачала головой, потому что почувствовала желание посидеть под этими звёздами рядом с Раулем, соприкасаясь плечами, молча, слушая пятьсот миллионов бубенцов, звучащих только для них. Рука опустилась и, словно сама собой, полезла в карман за телефоном, и Анжела задумчиво посмотрела на трубку, понимая, что звонить Раулю не станет ни теперь, ни днём. Но был один человек, которого наверняка обрадует её звонок, даже если она поднимет его среди ночи.   Она не ошиблась, и в голосе Георгия, почти мгновенно ответившего на вызов, не было ни малейшей досады. - Анжела! Как же я рад, что ты позвонила! - Привет, Георгий… Прости, мы в последнее время совсем не общались, и я чувствую себя виноватой в этом. - Ерунда. Я же понимаю, что для тебя важнее всего навести порядок в своей жизни, а уж потом можно и о друзьях вспомнить. - Ты прав и не прав одновременно. Я никогда не забуду, что в одном из миров ты отдал за меня жизнь, а, если не звоню, то совсем по другой причине - либо заматываюсь, либо латаю прорехи в собственной судьбе. Но ты мне очень дорог, ты один из самых  близких друзей, такой же, как Светка, только с тобой, в отличие от неё, можно говорить обо всём. - А со Светой приходится обходить стороной какие-то темы? - Во всяком случае, по телефону. Когда встречаемся, проще. С годами она научилась принимать меня такой, какая я есть, со всеми моими тараканами… - По имени Рауль Легран? - усмехнулся Георгий. - Вот-вот. Света слишком сильно любит Жака и постоянно боится за наш брак, а после того, что недавно случилось, я разделяю её страхи. Теперь даже позвонить Раулю не могу, боюсь потревожить маму, боюсь, что Жак обидится… - Тебя это очень сильно тяготит? - Нет, не особенно. Но иногда накатывает… - И сейчас именно такой момент? - Не знаю… Ой, ты ведь не в курсе моих перемещений в пространстве! - спохватилась Анжела. - Перемещения в пространстве - это не страшно, лишь бы не во времени. - Нет, слава Богу, таких перемещений уже не происходит, и, надеюсь, не произойдёт никогда… - А что там с твоим пространством? - Мы с Жаком уехали в горы, в наш небольшой домик. Представляешь - он, я, горы, ели и снег… И больше никого. Ближайший посёлок в нескольких километрах, полная изоляция… - Замечательно! Мне кажется, это именно то, что вам обоим было нужно. - Да, ты прав. Здесь легче вернуться к прежним отношениям, чем в Париже. Там многое отвлекает, а здесь сама природа помогает чувствовать близость… Впрочем, Жак нашёл дневник из нашей прошлой жизни, где мы были вместе, и он положил начало сближению. А горы, надеюсь, окончательно помогут нам сломать барьер… - Тогда почему сейчас зашёл разговор о Рауле? - Просто мне не спалось. Вышла из дома, и увидела море звёзд… Они такие яркие… - И тебе захотелось, чтобы Рауль стоял рядом и смотрел на них вместе с тобой? - Ты, как всегда, прав. Да, очень захотелось, не скрою… - Анжела, помнишь, во время теплоходной экскурсии я сказал тебе, что твоя любовь к Раулю всегда будет жить в твоём сердце? - Помню, но я надеялась, что она опять превратится в дружбу… - Да не было никогда дружбы между вами! Это всего лишь иллюзия. Возможно, Раулю легче, чем тебе, и он искренне верит в вашу дружбу, но для тебя всегда он останется человеком, намного более важным, чем просто друг. Но я тебе сказал тогда же, что ты сумеешь жить с этой любовью и не показывать её никому. Ведь только это и требуется от тебя, верно? - Верно… Слушай, Георгий, почему ты так хорошо понимаешь меня? Почему находишь слова, которые нужны, чтобы мне легче дышалось?.. - Потому что я люблю тебя, и это ты тоже знаешь… Ну, что - звёзды смеются? - он не дал ей что-то сказать в ответ на своё признание, сразу задав вопрос, и Анжела почувствовала благодарность за это. - О, да, они рассыпают колокольчики смеха, обрушивают свою мелодию на заснеженную землю. Они смеются, и искорки-смешинки падают вниз, запутываются в моих волосах… Я ловлю их губами и уже готова смеяться в ответ. А грусть растаяла, как снежинка на ладони. - Прекрасно! Я вижу тебя, Анжела, в свете звёзд… - И в лунном свете. Здесь луна огромная, сказочной красоты!  Но даже она не мешает звёздам смеяться… - Ангел в лунном свете… Анжела вздрогнула, услышав эти слова. Сразу вспомнилась башня Вильена и хрипловатый голос Рауля, произносящий их. - Что-то не так? - тревожно спросил Георгий, словно почувствовав даже в молчании перемену её настроения. - Почему ты молчишь? Я чем-то обидел тебя? Прости, я понимаю, что называть тебя Ангелом ты позволяешь немногим… - Нет-нет, ты можешь звать меня так, как тебе нравится, причина в другом... Просто именно эти слова однажды произнёс Рауль… Это было очень давно, но в сущности с того времени наша с ним связь не прерывалась, во всяком случае, с моей стороны… - Понимаю… прости… - За что ты просишь прощения? Мне приятно быть Ангелом в лунном свете. - Ты всегда - Ангел, и в свете луны, и в сиянии солнца. И даже когда небо покрыто тучами, твои крылья так же нежны и прекрасны… - Обтрёпанные крылышки… Ты приедешь на Рождество? - она сменила тему разговора, потому что слова Георгия немного смущали её. - Я не знаю… - Что тебя держит? - Не что, а кто. Я много думал о твоём приглашении… Мне всё-таки кажется, что мой визит будет неприятен и Леграну, и твоему мужу. - Глупости! Георгий, я хочу, чтобы ты приехал, я уже говорила тебе об этом, очень хочу, так что не пытайся отвертеться! - Хорошо, не буду. Я приеду, Анжела. А вы с Раулем не приедете на премьеру фильма? - Нет, у Рауля в декабре выпуск спектакля, а я не хочу снова отнимать время от семьи и лететь в Россию. Пусть Серебровский с Дроздовым отдуваются за всех. - Дроздов наверняка надеется тебя увидеть. - А вот в этом я не уверена. Он не звонит мне, а, когда мы говорили в последний раз, сказал, что для него лучше не общаться со мной. - Что ж… Каждый выбирает собственный путь в любви. Только его путь неправильный. Он не сможет разлюбить тебя. Ты такая же пожизненная боль для него, как для тебя Легран. Только, в отличие от тебя, он одинок так же, как и я. Для меня слышать тебя, видеть тебя - уже счастье, а ему необходимо обладание. Он не может понять, что не всегда обладание - путь к счастью. Если понять, что ощущение счастья даёт именно чувство любви, то всё встанет на свои места. Но боюсь, что он не способен принять это. - Я уверена, что такой путь не для него. Ты прав - у каждого из нас своя дорога в любви и своя ноша, которую мы в состоянии вынести. Но Сергей привык брать. Ему и так пришлось ломать себя, общаясь со мной. Но с чувствами и своей болью он не смог справиться. Впрочем, не мне его судить. Я слишком часто совершала поступки, от которых страдали все близкие люди… - Ты ни в чём не виновата. Сложно не запутаться, когда тебя бросают из жизни в жизнь в паре с человеком, на которого не имеешь прав в этой реальности. Поверь мне, я бы не смог жить так, как живу теперь, если бы в какой-то реальности меня сблизили с тобой. Моя жизнь превратилась бы в пытку. И ты не сверхчеловек. Главное, чтобы теперь ты смогла взять себя в руки и жить, любя двоих мужчин, но оставляя одного из них за пределами своего личного пространства. - Уже смогла, Георгий. Ведь я и Жака люблю очень сильно, и в одной из своих прошлых жизней мы были вместе, и в наших будущих жизнях мы тоже найдём друг друга. - Это именно то, что я хотел услышать от тебя, детка. - Забавно - ты называешь меня деткой, хотя по возрасту я тебе в матери гожусь. - Ну, да, мамочка! - расхохотался Георгий, и Анжела рассмеялась вслед за ним. - Вот теперь ты точно смешала свой смех с теми миллионами бубенцов, которые рассыпают для тебя звёзды, и я рад, что мне удалось развеселить тебя. - Анжела! - дверь домика распахнулась, и вышел Жак, растерянно озираясь. - Я здесь! - крикнула Анжела. - Проснулся муж? - спросил Георгий. - Да, так что я с тобой прощаюсь. Счастливо тебе! - И тебе счастливо, дорогая! И спасибо за звонок! - Ты тоже звони мне, я всегда рада слышать твой голос. Пока! - Анжела отключила телефон и побежала по тропинке к Жаку, который стоял на крыльце в туфлях на босу ногу. - С ума сошёл! Простудишься! - Ангел… - он притянул её к себе, и Анжела почувствовала, как сильно бьётся его сердце. - Я проснулся, а тебя нет… Так испугался… - И чего ты испугалась, дурачок? - Анжела втолкнула его в дом, закрыв за собой дверь. - Я не могла заснуть, вышла посмотреть на ночное небо. Захотелось с кем-нибудь поболтать, и позвонила Георгию… - Я думал, ты говоришь с Раулем… - Нет, Жак, звонки Раулю отпадают. Не звонила, и не буду звонить в ближайшее время… - Боишься самой себя? - он старался говорить небрежным тоном, но Анжела поняла, что эта видимая лёгкость даётся ему с трудом. - Не себя. Я боюсь потревожить маму. Только поэтому не звоню. Мы остались друзьями, Жак. Ты должен мне верить. - Я тебе верю, родная. Вернёмся в постель? - Конечно. Я уже нагулялась, и надеюсь уснуть чуть позже. - Хорошо, что чуть позже, это даёт мне надежду… - шепнул он, помогая ей раздеться.   Глава вторая   Рауль проснулся среди ночи, с досадой подумав о том, что теперь вряд ли сможет заснуть снова. В последнее время у него были проблемы со сном - репетиции возбуждали, будоражили кровь, как хорошее вино, и он ничего не мог поделать с состоянием взвинченности, выплёскивая избыток энергии на жену, которая, смеясь, заявляла, что роль Петручио приросла к нему, как вторая кожа. - Хорошо ещё, что тебе не приходит в голову кормить меня горчицей, - шутила она. - А это мысль, - подхватывал Рауль, тут же вспоминая текст пьесы: - Но, с другой стороны, «горчица тоже горячит, сеньора…» - Это не твои слова! - останавливала его Ирина. - У меня все слова крутятся в голове сутками. Знаешь, может быть, потому, что роль комедийная, она меня не подавляет, не утомляет, но возбуждает очень сильно. А ты, между прочим, остаёшься такой же уравновешенной, как и до репетиций. Как тебе это удаётся? - Но я тоже всё время думаю о спектакле, просто после репетиции возбуждение не держится слишком долго. - Жаль… Я бы хотел, чтобы ты летала вместе со мной. - А разве я не летаю? Ты меня обнимаешь, и я вижу в тебе не только своего мужа, которого хорошо знаю, но и Петручио, и чувствую, что теперь я должна тебя укротить, и, когда ты покоряешь и сам покоряешься мне, счастье заполняет всю меня…   Они, в самом деле, переживали какой-то взлёт в эти дни, и близость становилась откровением, словно совсем недавно произошла первая встреча, бросившая их в объятия друг друга, и теперь они каждую ночь совершали открытия, погружаясь в мир чувственной любви… Подумав об этом, Рауль понял, что нужно встать, иначе он не выдержит и разбудит Ирину, а ей требовался отдых, и поднимать её в начале четвёртого уж точно не стоило. Впереди был очередной день, когда придётся репетировать с утра до вечера, и энергия понадобится ей для роли. Ребят выписали из больницы раньше, чем предполагали, и премьеру назначили на декабрь вместо января, но репетиции из-за этого шли с удвоенной силой в убыстренном темпе. Набросив халат, он подошёл к окну, слегка приоткрыв штору. Ночь ничем не порадовала его - она была продолжением серого, пасмурного дня, моросил мелкий дождик, и капли его зависали на голых ветвях деревьев, создавая иллюзию их стеклянной прозрачности. Неожиданно перед глазами предстала другая картина: заснеженный лунный мир с мириадами звёзд, и женщина со светлыми волосами, окутанная их сиянием, посреди этого заколдованного царства… И сразу пришло понимание, что Анжела точно так же, как он, проснулась среди ночи и сейчас смотрит на звёзды и думает о нём. Мысль не причинила боли, она лишь слегка прикоснулась к сердцу, вызвав лёгкую улыбку на губах Рауля. Что бы ни произошло в будущем, никогда они не позволят себе забыться. Любовь не исчезнет, она будет жить в воспоминаниях, в общих мирах, куда забрасывали их капризы зеленоглазой ведьмы, в их сыне, а вскоре и во внуке, но больше никогда не совершат они необдуманных поступков и не предадут тех, кому принадлежат по праву. Как там поётся в песне? «Дотянись рукой - твоя… Нельзя… Нельзя…» Но у него даже нет желания дотянуться. А вот постоять рядом с Анжелой под звёздным небом и послушать звучание пятисот миллионов бубенцов очень хотелось бы… Впрочем, и этого он пока не может себе позволить. Нужно, чтобы всё утихло и забылось, чтобы остатки боли, которую он причинил жене, растаяли, словно снег весной, чтобы ни одной горькой мысли не возникало у неё при виде близости между ним и дочерью… И тогда, может быть, придёт такой момент, когда они с Анжелой опять сядут рядом и будут любоваться звёздами, и он назовёт её своим Ангелом-хранителем, а она его Маленьким Принцем… А пока нужна пауза, но это совсем не страшно. Важно, что удивительная связь, соединяющая их души, словно мостик в звёздном небе,  не исчезла, он сейчас чётко почувствовал это. Когда-нибудь он спросит Анжелу, спала ли она в эту ночь, и, если всё так, как ему привиделось, связь между ними никогда не будет разрушена…   - Рауль… - сонно прошептала Ирина, и он, стремительно обернувшись, рванулся к жене и, уже не боясь прервать её сон, обнял. Вот его женщина, нежная, прекрасная, любимая. И рукой можно дотянуться, и почувствовать всем существом, что она твоя, что всё можно, и нет никакого «нельзя» в отношениях между ними. Не открывая глаз, Ирина обняла Рауля, прижалась к нему всем телом, и он, радуясь, что заснула она вечером очень быстро, так и не надев сорочку, начал целовать обнажённые плечи, чувствуя, как откликается, отзывается на ласку её тело, учащается дыхание, и сердце начинает биться часто-часто, сводя с ума и его сердце… - Ты буди меня так каждую ночь… - попросила Ирина, спустя какое-то время. - Это такое счастье - проснуться и почувствовать, что ты со мной, что ты любишь меня, желаешь меня… такое счастье… - Я всегда буду с тобой, любимая, до последнего вздоха буду только с тобой… - Не говори так… Мы не знаем, какие ловушки может опять расставить нам судьба… - Я обойду тысячу ловушек, сломаю любые капканы, потому что, чуть не потеряв тебя, понял, что не смогу дышать, если ты исчезнешь из моей жизни… Просто не смогу сделать ни одного вдоха, понимаешь? - Понимаю… Но когда-то ты уже говорил это, а потом опять случилось что-то, и твоё дыхание стало принадлежать Анжеле… Но я понимаю то, что ты сказал, слишком хорошо понимаю… Даже знаю, как это бывает… - Ириш, не надо, не вспоминай, прошу тебя. Есть только ты и я, и наша любовь. И я клянусь тебе, клянусь своей жизнью, клянусь всем, что дорого мне, что никогда больше по моей вине тебе не придётся чувствовать боль… - у него задрожал голос, сорвался, и он замолчал, уткнувшись лицом в волосы Ирины. - Тихо, любимый, не огорчайся. Почему мы вдруг стали говорить о том, что пока ещё причиняет боль? Ведь начало разговора было совсем другим… - Прости, это я виноват… - Да ну, никто ни в чём не виноват. Наверное, нужно время, чтобы совсем забыть. Мне иногда и теперь снится, что я открываю глаза и вижу пустое место рядом с собой, и понимаю, что ты ушёл от меня, ушёл навсегда… - Это невозможно… - Знаю, но сны не спрашивают, что возможно, а что невозможно. Вот когда они совсем отпустят меня, я забуду конец этого лета. Я всё-всё забуду, кроме нашей близости, и мы с тобой уже никогда не заговорим о чём-то грустном… - Ты такая красивая сейчас… - он внимательно смотрел на Ирину, и она смутилась под его взглядом. - Почему ты на меня так смотришь? - Странно… Впервые заметил, что ты похожа на Элизабет Тейлор в её лучшие годы. Только твои черты лица более нежные, более мягкие и более правильные… Но сходство есть, определённо есть. - Никогда не думала об этом. А тебе она нравится? - В юности она казалась мне эталоном женской красоты. - Правда? Тогда я согласна быть похожей на неё. - Ты лучше, намного лучше. Ты самая прекрасная женщина в мире, Ириш. - И это говорит самый прекрасный в мире мужчина, - лукаво улыбнулась Ирина, и Рауль понял, что она уже выбросила из головы грустные мысли, навеянные воспоминаниями. - Самый прекрасный в мире мужчина счастлив быть таким в твоих глазах, но я всего лишь твой верноподданный, твой раб, твоя тень… - Ах, какая у меня чудесная тень! - рассмеялась Ирина. - Вот только даже тени иногда нужно спать, а то, действительно, превратишься в тень самого себя. Вот будет ужас! - Спим? - Спим… Рауль откинулся на спину, улыбаясь. - Чему ты улыбаешься? - Просто ощущению счастья… Но, как ни странно, спать мне тоже хочется… - Вот и спи, чтобы завтра, вернее, уже сегодня с новыми силами укрощать меня, - Ирина устроилась поудобнее, прижавшись щекой к плечу Рауля, и нежность захлестнула его сердце, огромная нежность к этой хрупкой женщине, которая сумела понять и простить, и любит его по-прежнему, несмотря на всё, что случилось… А сон уже прошёлся кисточкой по их векам, закрыл глаза, и выровнял два дыхания, заставив обоих расслабиться и погрузиться в страну, где живут лёгкие, как мотыльки, мечты, и сказки овевают души своими ласковыми прикосновениями…   Ирине снилось море и яхта под алыми парусами, а Рауль видел звёздное небо, заснеженные горы, которые заливал лунный свет, и женщину с прозрачными глазами. На её ресницах повисли снежинки-смешинки, каждая похожая на яркую искорку. Глаза сверкали в этом свете, менялись и становились синими-синими, а волосы темнели, и вот уже другая женщина обнимала его под зимними звёздами, которые рассыпали свой смех подобно пятистам миллионам бубенцов, а они вдвоём слушали его, и Рауль радовался, что смог подарить ей способность не только видеть, но и слышать звёзды…