Замок на скале

На дворе стояла холодная сухая осень, сильный ветер поднимал несущиеся по улицам города облака серой грязной пыли, ночи удлинялись, дни становились короче и короче, точно от них каждый день кто-то отрезал большой кусок ножом, и даже самый ясный полдень походил на сумерки. Небо, вечно затянутое серой сплошной пеленой, висело низко и изредка разражалось дождем или вспышками молний, точно желая припугнуть людей, которые и без того старались прошмыгнуть по узким улицам поскорее. Если глядеть сверху, они сильно походили на стаи серых мышей, а вот тот, кто за ними надзирал, больше походил на ястреба, хотя имя у него было скорее звериное, чем птичье. Это был древний, хоть и вечно юный лицом, вампир. Имя его было граф Вольф Вертер, и он взирал на город с высоты еще с тех незапамятных времен, когда здесь, у излучины реки, стоял небольшой гарнизон войск, позднее основавший крепость. Годы шли, город превратился из аванпоста большой империи в торговый городишко в самом ее центре, а благодаря близости к рекам развивалось здесь и судоходство. Словом, каменный серый город и извилистые его улицы пролегали в долине, а вот гора, на которой часто пропадали имперские солдаты, с самого начала прозвана была несчастливой. Сначала она стояла одиноко, поросшая густым лесом, обиталищем воронья, потом, когда город обхватил ее полукольцом, образовалось там нечто вроде парка, впрочем, по-прежнему мрачного и нелюбимого горожанами. На склонах ютилась с разных сторон пара-тройка кладбищ с церквушками, а выше и не забирался никто. Считалось, что верхушка горы лысая, и стоит там камень, с которого под обрыв бросился не один десяток самоубийц, а весною в Вальпургиеву ночь ведьмы водят шабаш, но в действительности люди если и пропадали, то по несколько иной причине, а под склоном там высился замок графа-вампира, серый, сливавшийся со скалой, и когда в ночи светились сизым бледным светом его готические узкие ока, народ считал, что то лунный свет бросает на камни свой отсвет, а суеверные думали, что то стоят призраки и, кстати, были не так уж далеки от истины. Но, к слову говоря, граф был могуществен, умен, жил весьма скрытно, передвигался осторожно, если была нужда выбраться в город, одежду подбирал достойную богатого горожанина, а потому за триста с лишним лет о нем никто не догадался. Ходила, конечно, кое-какая легенда с тех древних времен, когда его замок только возводили зодчие из смертных, но она была так стара, что теперь почти стерлась и их памяти смертных, и со страниц их книг... А на пропадавших три-четыре раза в год одиноких бродяг или шальных юнцов никто внимания не обращал - такие ведь везде бывают, верно? Так что теперь, в эти осенние дни, душа графа, если только она у него была, радовалась, и он, стоя в своей круглой башне и взирая на шпили ратуши и магистрата, чувствовал глубокое удовлетворение. Мертвец радовался тому, что умирает природа, и ощущал гармонию с угасанием мира. А еще, помимо этой радости, ощущал он некое легкое пробивавшееся чувство, которое ни один вампир не спутает ни с чем - чувство голода, все более и более гнетущего и не дававшего ни спать, ни бодрствовать. Простые вампиры, боясь себя выдать, могут утолить жажду крови, на крайний случай, хоть крысой или кроликом, но Вольф был выше этого и отказывать себе не любил. Правда, со времени поимки последней жертвы (довольно мерзкого старика, которого, на счастье, никто не хватился) прошло совсем немного... Но ведь голод пока легкий, а стало быть, можно просто воспользоваться присущими ему от природы чарами внушения и не убивать жертву, а отыскать того, кто будет ему в самом деле по вкусу, а там, отведав немного крови, затуманить память и оставить как есть. Если поступать так с умом и не слишком увлечься, то жертве на память останутся лишь слабость, недомогание и недоумение - что за незнакомец ее только что остановил? Вот почему очередным утром граф Вольф обозревал главный проспект не с высот скалы, а из окна кофейни, куда забрел еще утром, и, взяв кофе для вида, но не касаясь кружки, стоял у столика снаружи и, поскольку холод и ветер были ему нипочем, вглядывался в лица прохожих. Немудрено, что после старика хотелось крови свежей и горячей, так что когда в толпе шедших навстречу студентов Вольф заметил высокого смело улыбнувшегося ему юношу, то едва сдержался, чтоб жадно не облизнуться прямо здесь. Юноша носил локоны по старой моде, отличался миловидным лицом, но чересчур наглой улыбкой и, по мнению вампира, так и просился, чтобы преподать ему урок. И скажем так, немного поделиться своей жизненной силой. - Первый раз в жизни, клянусь тьмой, вижу студента, который раз началу занятий, а вдобавок идет, распахнув пальто, точно ему не холодно! Юноша остановился, рассмеявшись, теперь уже с некоторым смущением - он явно не привык, чтобы к нему так запросто обращался богатый по виду горожанин. - Очень холодно, господин, но что делать? - Ну, если не боишься опоздать, так зайдем внутрь. Юноша кивнул и спустя полминуты благодарно пил теплый кофе. Граф щедро заказал ему, так и быть, еще чашку, сверх того - жаркое с хлебом, а сам, пользуясь тем, что кроме них да ушедшей за стойку хозяйки не было никого, медленно привстал и, откинув локоны, прижался жадным ртом к шее. Запах - и тот сводил с ума, что говорить о свежей крови? Он, говоря честно, так забылся, что о чарах-то вспомнил лишь под конец и, смотря в непонимающие глаза, несколько раз прошипел медленно заклятье. Клыки у него втягивались, он несколько раз облизал рот языком, кроваво-красным в контрасте с иссиня-бледной кожей, а потом добавил погромче: - Иди, не то опоздаешь в университет! Граф и сам чувствовал, что в этот раз вышло что-то не то, но, полагаясь на волю случая, все же вышел и сам скорым шагом зашагал к отдаленному скверу. чтобы оттуда, обернувшись летучей мышью, вернуться к себе наверх, в покои замка. Юноша кивнул и поднялся, хотя без особой охоты, и вышел, то и дело оборачиваясь на незнакомца.