Городишко

5

Редакция "Городища" располагалась в здании одного из городских домов культуры -- невысокого, приземистого, с колоннами, выстроенного еще при Сталине. Пройти в редакцию можно было через располагавшиеся в подвальных помещениях общественные туалеты: слева -- мужской, справа -- женский; в которых во время регулярно проводившихся очагом культуры дискотек продвинутая молодежь глушила спиртное, курила травку и кололась. Кроме того, туалетами пользовались и по прямому назначению, о чем свидетельствовал запах.

   -- Как только к ним посетители ходят?-- брезгливо поморщилась Варька.

   -- Ну, в этом здании творческая группа сидит. Для нее апартаменты в самый раз,-- снисходительно объяснил я.-- Бухгалтерия и прием объявлений в другом месте.

   -- Все бы вам острить, Гастингс.

   -- Парле ву франсе, мсье Пуаро?

   -- Что вы сказали, шеф?-- пришлось переспросить, когда она ответила.

   -- Что ты олух, ведь я не мсье, а мадемуазель.

   То, что ответ прозвучал на французском, слава Богу, понял сам. Причем, на хорошем французском.

   -- Мне английский больше нравится, но произношение ни к черту,-- попытался отыграться я.-- А читаю сносно.

   -- Но на слух плохо воспринимаю,-- сознался услышав из уст спутницы очередную фразу.

   -- Позанимаюсь с тобой, если хочешь,-- милостиво согласилась Варька.-- Куда дальше?

   -- Да сюда, наверное.

   Миновали какую-то каморку, где двое стучавших молотками работяг громко матюкались меж собой по поводу того, что вчера кто-то из "журналюг" опять на лестнице наблевал. По оскверненной лестнице поднялись из подвала, прошли коридором с кучей дверей и вновь спустились в подвал.

   -- Дети подземелий,-- хмыкнула Варька.

   -- Уже пришли, мадемуазель Пуарро. Видите, на двери вывеска?

   В последствии Варька созналась, что искренне подозревала будто я разыгрываю и что, на самом деле, в редакцию "Городища" можно попасть иным, более доступным, "парадным" путем. Велико же было разочарование, когда она поняла, что я и не думал шутить.

   Миновав массивную некрашеную дверь из струганных досок мы нос к носу столкнулись с тремя усердно дымящими творческими работницами. Две пребывали в какой-то задумчивой прострации, третья -- низенького роста донельзя щуплая особа с острой как у хорька мордочкой -- бурно жестикулируя продолжала, очевидно, уже достаточно долгий монолог:

   -- ...И Гера, как главный редактор, давно должен был начать журналистское расследование. Еще когда Анка пропала. Она же -- символ нашей газеты. Люди хотят знать, что случилось с Анкой, а мы... Привет!-- сбилась она на полуслове заметив мою, без сомнения, знакомую ей физиономию.

   -- Привет,-- Валюху Аксенову я пару раз встречал, когда бывал на заседаниях городской думы. От друзей слышал, что в беседу с ней лучше не вступать -- заболтает насмерть.

   -- Валюша ты сама все это ему скажи,-- жеманно сложив губы бантиком устало изрекла столь же миниатюрная как Аксенова рыжеволосая с кукольной внешностью незнакомая мне девица. Прям парад лилипуток какой-то.

   -- Девки, вы достали уже этой Анкой,-- устало и басовито выдохнула еще одна собеседница выгодно отличавшаяся от двух первых габаритами -- и вдвое упитаннее и на две головы выше. В воздухе ощутимо повеяло перегаром.

   -- Вы к Георгию Николаевичу?-- дошло наконец до Валюхи и заговорщицки понизив голос она уточнила.-- По тому самому вопросу?

   Каблучки ее громко зацокали по досчатому полу.

   -- Георгий Николаевич, к вам пришли,-- заверещала она и скрылась за одной из дверей плохо освещенного подвального коридора.

   -- Скажите, а вы правда, найдете того, кто это сделал?-- выделив голосом слово ПРАВДА и вновь чересчур громко поинтересовалась габаритистая журналистка.

   -- О!..-- прежде, чем Варька успела ответить габаритстая ткнула пальцем в меня.-- А я знаю вас. Вы в "Желтушке" работали и в районке тоже.

   Точно, теперь ее вспомнил, Мариша Антонова была бессменным ответственным секретарем "Городища" почти с самого момента основания. Мы как-то пили вместе на одной из презентаций. И пили не слабо.

   По коридору вновь зацокали каблучки.

   -- Подождите минуточку. У Георгия Николаевича разговор с ВАЛЕРИЕМ ПАНФИЛОВИЧЕМ,-- понизив голос и с особой значительностью произнеся последние имя и отчество сообщила Валюха Аксенова.-- Вас позовут. Вы можете пока в журналистской посидеть.

   Войдя в комнату, которую Валюха окрестила журналистской, я понял, что ни на один из стоявших тут стульев Варька в своей только-только очищенной версаччиевской джинсе не сядет, а значит придется остаться на ногах и мне.

   Чтобы закончить список людей, которых я на тот момент на всякий случай внес в число основных подозреваемых, следует добавить, что в комнате находились еще пятеро сотрудников творческого коллектива: Мишаня Орлов -- суетливый, субтильного вида юноша в очках с ломающимся как у подростка дискантом; Зина Балагурова -- благообразная полная шатенка из-за своих огромных очков с толстыми линзами весьма похожая на сову; Гена -- потертая неопределенного возраста особь мужского пола с сизым носом и две весьма юные девицы именующие друг друга не иначе, чем Светка и Женька.

   На стенах -- дешевенькие постеры с голыми тетками. Вдоль дальней от нас стены грудились с десяток пивных и пара водочных бутылок. Внутреннее чутье бывшего профессионального журналиста подсказало мне что их