Горький вкус калины

Глава 7

Алина

За окном гудит привычный мне огромный город, почему-то ставший настолько враждебным, опасным, что будь у меня шанс улизнуть, использовала бы. Всю свою жизнь я не знала серьезных проблем, потому что меня будто кто-то оберегал… Родители погибли в аварии, когда я едва научилась ходить, и тетя сразу забрала меня к себе в Москву. У нее рос сын, и мы сдружились. Учились хорошо, мужчин тетя Оля в дом не приводила ни одного. Так и прожила одна после развода с отцом Кости. Квартиру моих родителей спокойно продали и купили крохотную малосемейку на окраине столицы. Когда я ходила в старшие классы, Костик уже старался жить отдельно. Тогда тетя, обсудив со мной свой план, оформила однушку на отшибе своему сыну, а меня полностью оставила у себя. Правда, как выяснилось позже, его долю в двухкомнатной квартире сохранила. Как ему удалось ее уговорить? Или план изначально был таков, с перевесом не в мою пользу?

Костя начал жить шумно, с гулянками, друзьями, вереницей девиц и множественными проблемами. Отдав однокомнатную квартиру компенсацией за сбитого на пешеходнике человека, он не успокоился, разыскивая денежную работу и пытаясь «подняться». Он метался из одной сферы в другую, постоянно рискуя и убеждая всех вокруг, что череда неудач скоро сменится постоянным и большим доходом. Я не верила, хоть и любила брата. Просто… не могла поверить, чтобы парню без образования (а он не стал учиться после школы!) привалит недюжинное и неожиданное счастье! Мне учеба давалась не легко, и я точно знала, что царапаться в жизни придется всегда…

Последние известия о Косте были, когда в почтовый ящик стали приходить исполнительные листы. На нем числилась некая компания, которую давно исключили из ЕГРЮЛ, но остались приличные долги. Одним февральским утром тете Оле сообщили, что Костя погиб. Море слез, тяжелые дни похорон, свалившееся внезапно радужное небо на наши с ней головы. Я была рядом и помогала, чем могла, но будучи второкурсницей, слабо соображала, что именно натворил мой двоюродный брат. Вселенское чувство справедливости все еще не покидало меня, стремившуюся стать юристом и помогать таким вот, попавшим в беду людям.

- Мы справимся, Алиночка! Одна ты у меня осталась! Кто же думал, что выращу сына такого… - тетя Оля плакала и плакала, коря себя за то, что натворил Костик, а мне казалось, что ничего еще не кончилось.

И верно казалось, потому что сразу после экзаменов я нашла у тети стопку писем… Она исправно платила долги Костика по фирме, но перестала справляться. Проценты снова принялись расти. Не говоря ей ничего и не выпытывая, откуда она брала деньги, я взялась выплачивать сама, отдавая каждую копейку, и спустя пару лет моей самостоятельной работы смогла вздохнуть относительно спокойно. Но радоваться и тут оказалось рановато.

- Постой-ка, красавица! – мой локоть неприятно сжала смуглая рука.

Отпрянув, но не вырвавшись, я с ужасом увидела перед собой дорого одетого мужчину с седыми висками и нечеловечески тяжелым взглядом. Он смело разглядывал меня, скользя по губам, шее, оценивая каждый кусочек тела…

- Пусти… - глупо, но вырвалось. Если тебя хватают у входа в магазин, одну из целой толпы, то вероятность ошибки равна нулю. Выследили. От догадки по спине пробегает озноб и волоски встают дыбом.

- Молчи, дура, иначе познакомлю с охраной. – спокойно выдавил, играя желваками на широких скулах. – Сядь, поговорим. – слабо сопротивляясь, влетаю на заднее сиденье огромного джипа.

Сжавшись в комок, я понятия не имела, чем заслужила внимание бандитов, но подозрения оказались верными. Иногда проще жить натуральной дурой, легче и спокойнее.

- Я перекупил остаток долга у банка. Теперь заплатишь мне. Если хочешь сохранить квартиру, то вернешь все до копейки. – ехидно оскалился мужчина ровными белоснежными зубами. Ухоженный и взрослый, он создавал впечатление человека, которому плевать и на мою жизнь, и на жизнь большинства ради собственного блага и нарисованной для него одного справедливости.

- У меня просто нет таких денег! – шепчу, сжимая до боли кулаки. – Я всю жизнь должна за него платить? Он погиб… - меня грубо перебивают.

- Ты его пришила, чтобы знать это? Дрягается где-то, гаденыш, но мне не интересно. Вкуриваешь, красотка? Не такая и большая сумма. Напрягись и расплатишься, а то другим местом придется! – он лукаво заулыбался, облизывая полные красные губы. – мне в руки падает визитка. Позолоченный шрифт красивой вязью навсегда засел в память. Дадалян Резо… так звали палача.

В ужасе я кинулась из той машины, натыкаясь на прохожих, рыдая на ходу, сходя с ума от мысли, что собственный брат мог устроить нам с тетей такое… Истерика и слезы прошли быстро, оставив понимание, что выкрутиться мне не удастся. Набрала разовых дел выше головы, подала объявление и скоро сменила работу, чтобы получать больше. Подработки остались, времени свободного не было от слова совсем, и собрав часть суммы, я кое-как отдала… Конечно, от второй половины меня никто не избавил, но случилось и в моей беспросветной жизни чудо.

* * *

Фирма Сережи имела контакты с той, куда устроилась я. Мы виделись, я часто оформляла для него документы. Заметил, пригласил на свидание. Я с радостью ответила, чтобы хоть что-то случилось хорошего в моей жизни! Он стал моим первым мужчиной, и казалось, ужасная череда событий близится к концу. Я уже оставалась у него с редкими ночевками, когда Сережа предложил работать на него.

- И как Вы себе это представляете, Сергей Викторович? Или теперь… господин Акимов. Тебя так называть? – игриво спрашиваю, перекатываясь по кровати в неглиже.

- Как хочешь, Алинка! Не хочу тебя отпускать! – горячие губы накрывают мои, и мы оба валимся на мягкий ковер, покатываясь со смеху.

Ну, как я могла отказаться? Не избалованная вниманием, деньгами, я легко согласилась, чтобы накопить очередной платеж бандитам и расквитаться со своим прошлым. Тогда это казалось именно таким, близким и достижимым, почти как весеннее московское небо – протяни руку и тронешь мягкие облака! Я отработала две недели, и заняла небольшой кабинет на этаже, где была приемная Сережи. «Оошка» под название «Металоптторг» имела огромные обороты по поставкам метизов, труб, всяческой железной всячины на северные нефтяные месторождения, типа Нового Уренгоя, Ямала, Сургута, поэтому моей основной задачей стали договоры поставок. И все бы ничего, но контрагенты попадались сплошь и рядом «однодневки», закрывались, срывали прием материалов, начинали оформлять липовое банкротство. Из судов я не вылезала, чему несказанно радовалась, ведь практику лучше было сложно придумать!

Сергей платил мне достаточно, и за год постоянных «накоплений» мне удалось закрыть долг брата. Воспринимала, как расплату за свое счастье, ведь влюбилась в Сережу по уши, и сам факт, что он платил мне как юристу-арбитражнику, не смущал ни капли. И продолжала бы порхать одухотворенным мотыльком, пока однажды тетя со мной не поделилась. Оказывается, Костя звонил матери откуда-то из ближнего зарубежья, рассказывая нелепицу, как боится вернуться в страну.

- Ты понимаешь, что это все он устроил? – гневно кричала я, доказывая свою правоту. – Он подстроил свою гибель, кому-то заплатил, вывернулся, а я закрыла его долг! Как последняя идиотка я отдавала за него все, что зарабатывала! Ты понимаешь, что ты натворила своим молчанием? Тетя! Чем я заслужила все это? Несколько лет… – я кричала в слезах, впервые давая себе волю, мечась по дому, как психическая и зачем-то собирая вещи.

- Я не могу иначе, дочка! – также на нервах отвечала моя тетя, моя мама, человек, заменивший мне на свете всех разом.

- Да посмотри на себя, мама оля! Он тебя за корову дойную держит! И меня! Как я жалею, что не пошла в полицию! По нему давно зона плачет! – слезы все лились и лились, а руки нервно швыряли вещи в сумку. Куда я собралась? Зачем? Неужели смогу оставить свою пожилую и бестолковую тетку одну?

Все закончилось ожидаемо плачевно. Под утро тетю Олю забрала скорая, а я, выслушав ее кошмарную исповедь, отправилась перебирать документы. То ли мы мало разговаривали, то ли не было доверия между нами, но вышло так, что каждый, считая себя обязанным, принялся спасать дерьмового молодого мужичонку, который с удовольствием присел на шею обеим. Чья в этом вина? Тетя Оля любила сына и любит, как и меня, посвятив себя целиком детям, и никогда не отказывала нам в мелочах. Мы не были предоставлены сами себе, не были обделены, но почему тогда Костя стал таким? Меня до безумия мучил этот вопрос, как юриста, первопричина поведения? Ответа не было, лишь тяжелые условия залога и очередная сумма к оплате.

Нарыдалась я еще ночью. Настроение было шатким, но я загрузилась кофе и привела себя в порядок. Утром отправилась на работу, сцепив зубы, в обед навестила тетю, потом снова документы, подготовка, чтение… Меня засосало в бесконечную гонку по самые уши, и даже со всеми своими знаниями я все больше убеждалась, насколько гибок закон. Подписав документы, даже будучи в заблуждении, человек ничего не мог впоследствии доказать. Я продолжала сопротивляться, как сумасшедшая, и работать, очертя голову. Не знаю, как не сошла с ума, как не полезла в петлю от безысходности, как молчала и ни словом ни обмолвилась с Сергеем, оставляя на столе заявление об уходе. Было стыдно, больно и обидно, но я терпела, храня в себе надежду, что все выдержу.

* * *

Шли месяцы, тетя поправилась, но работать больше не могла, даже подрабатывать, засев дома с небольшой пенсией. Она виновато провожала меня взглядом, когда я забегала и приносила продукты, оплаченные счета. Я успокаивала себя тем, что регулярно проверяла ее мобильный телефон на предмет входящих звонков, а домашний телефон отключила. Уже дважды я подавала оспаривание залога доли в квартире, но безуспешно. Приходилось отдавать деньги и дальше, оставляя себе крохи, но надежды отбиться все же не теряла, искала варианты продажи и размена квартиры. Только вот с обременением она не особо кому-то была нужна…

Работала, где могла. Авторазборки, семейные дележки, иски о затопе квартиры арендаторами… я хваталась за любое дело, продолжая искать приличную стабильную работу, ведь опыт мне позволял, но удача словно издевательски дернула нос кверху и отвернулась от меня. И самым главным оставался вопрос о Косте, который прекрасно себе продолжал что-то творить, врать, выдумывать новые схемы заработка за чужой счет. Моей лучшей целью и мечтой стали мысли о том, чтобы приобрести жилье подальше от столицы и сменить фамилию.