Буря рядом с нами

Глава 3. Владимир

Моя любимая всегда была центром моей личной вселенной. Первый раз повстречав ее, я знал – она моя судьба, мое настоящее и будущее, та единственная, кого хочу видеть своей женой и партнершей до конца существования этого мира. И так и было. Эта удивительная женщина подарила мне счастье и смысл жизни. Все, что я делал, я делал ради нее вначале, а потом и ради нашей дочери. После ее см-ерти я и сам будто ум-ер, растеряв прежний задор, веселость и целеустремленность. Даже работа, которая всегда радовала, стала мне в тягость.

Время лечит – так говорят. Я в это никогда не верил. Время лишь растягивает наши страдания, заставляя мучиться дольше, чем мы должны. Дни становятся серыми, однообразными. И вдруг посреди этой тьмы я увидел лучик солнца. Он был не то чтобы ярким, но весьма заметным. Имя ему – Наталья. Когда дочь попросила меня приютить эту девушку, рассказав ее историю, я согласился, ни капли не сомневаясь. Кто же знал, что Веденкина станет не просто гостьей в моем доме, а новым смыслом существования? Совершенно обычная двадцатилетняя студентка, но как же она хороша. Ее внешность не эталон модельной красоты, но я нахожу в ней все прелестным: и эти ясные глаза, что смотрят на меня с тревогой и сомнением, и щеки, на которых постоянно проступает румянец смущения, и тонкие губы с родинкой рядом, которые, кажется, были созданы для поцелуев. Едва такая мысль мелькает в моей голове, и я тут же вновь отворачиваюсь к огню в камине. Не знаю, что об этом подумает Наташа, но я в этот момент пытаюсь сдержать свое мужское естество, что молчало долгие годы.

- С вами все в порядке? – спрашивает меня эта наивная ромашка, пытаясь заглянуть в глаза. Я их отвожу еще старательнее. – Заболели?

Кто-нибудь, молю, дайте мне силы выдержать эту пытку. Неужели она не понимает, какое воздействие на меня оказывает? Ну не верю я в это, гореть мне в аду, будь иначе.

- Нет, конечно, просто устал.

Внезапно девушка буквально подскакивает на своем месте, издавая при этом очень смешной звук, будто кошка заверещела от прищемленного хвоста.

- У меня есть идея! – уверенная в своей правоте, Наташа выглядит весьма воинственно. Затем немного поникает. – Вам же необязательно идти завтра на работу?

Отрицательно качаю головой. Даже немного страшно, что же может в голову девушки прийти.

- Так давайте напьемся. Я никогда столько красивых бутылочек не видела, - она кивает в сторону шкафа с коллекционным вином, которое я покупал только ради инвестиций, - да и вообще почти никогда не пила, только в восемнадцать лет, на выпускном из школы. Мало что помню о той ночи.

- То есть, пока в университет не собираетесь?

Меня разбирает смех. Кто бы мог подумать, что отличница Веденкина так легко перестанет думать об учебе. Пай-девочка, которая, наверно, в жизни ничего веселого не видела, наконец-то решила расслабиться. И мне импонирует мысль о том, что она сделает в моем обществе, в безопасности, с хорошим алкоголем, а не в какой-нибудь подворотне с ненормальными ровесниками, норовущими ей под юбку залезть. Да и мне не помешает хоть немного забыться.

- Окей, доставай. И будем уже на «ты», - предлагаю студентке, поняв, что игра в рыцаря затянулась. Если так и дальше пойдет, то как я помогу Наталье, не став с ней хоть чуточку ближе? – Предлагаю вон то, красное сухое двадцатого года прошлого века. Купил его одним из первых. Говорят, вкус великолепный.

Она открывает шкаф, безошибочно выбирая нужную бутылку. Затем исчезает на кухне и приносит штопор. Я не могу не заметить, что одета Наташа миленько: уже не в том костюме-пижаме, а в черных джинсах и блузке. Видимо, взяла их у Даши из шкафа, получив разрешение заранее. И, могу заметить, что ей они идут куда больше, чем моей дочери. «Стоп, стоп, осторожнее на поворотах. Никаких сравнений ни с Дашей, ни с моей покойной женой. Иначе все может кончиться тем, от чего бежала Веденкина в этот дом», - хоть какие-то здравые мысли еще остались в моей голове.

Но и они пропадают после того, как мы опустошаем бутылку. Бокал за бокалом вино исчезает в наших желудках, и вот мы с Наташей уже преспокойненько обращаемся друг к другу на «ты», обсуждаем наши жизни, ничего не утаивая и наслаждаемся приятным обществом. Давно у меня не было такого замечательного вечера. Дочка это конечно хорошо, но как же чудесно, когда есть кто-то для тебя.

После первой бутылки идет вторая. Я справедливо рассудил, что раз уж завтра у нас обоих выходной, то следует им воспользоваться. Вскоре любое стеснение проходит, и вот Наталья для меня почти что друг, не смотря на юный возраст. Но всякому веселью приходит конец, вот и наша пьянка заканчивается далеко за полночь. Мне приходится проводить девушку до ее комнаты, потому что она подозрительно покачивается при каждом шаге, словно тот бычок из детской считалочки. Укладываю ее в постель, укрываю одеялом и возвращаюсь обратно в гостиную, беря книгу почитать.

В голове приятная пустота, и текст охотно занимает это место. Я забываю о времени, поэтому, когда раздается шорох со стороны входа в комнату, дергаюсь от испуга. Но там оказывается не привидение, не мышь, а лишь Наталья. Причем уже переодетая в другую одежду – чертовски се-ксуальный пеньюар, совершенно не скрывающий ее стройное тело. У меня пропадает дар речи. Девушка же, не теряясь, словно сомнамбула, приближается ко мне. Становится между моих разведенных ног, забирает у меня книгу, отправляя ее на пол, и кладет руки мне на плечи.

- Что ты делаешь? – зачарованно следя за длинными прядями волос, спускающимся к груди Наташи, спрашиваю я у нее.

- А что девушки обычно делают с мужчинами? Хочу тебя, вот что.

Че-рт подери, выпили вина, называется. И что мне с ней делать? Не могу же удовлетворить эту эгоистичную просьбу, продиктованную затуманенному разуму алкоголем.

- Завтра мы об этом и не вспомним. Но сегодня я хочу принадлежать тебе. Смой с меня все прикосновения Пятакова. Я знаю, ты можешь, - продолжает давить Веденкина. – Пожалуйста, Вов.

Вова – так меня и жена называла, с тем же томным придыханием. Ну не железный же я, такой же мужчина, как и другие, ведусь на настоящую женскую красоту и желание. Поэтому, затолкнув здравый смысл подальше, кладу руки на тонкую талию. Ощущаю под ладонями тонкий шелк и горячую кожу, и чл-ен лишь от этого подскакивает, как это бывало со мной в молодости.