Мария:
— О, Святые… – почему-то не договорила пожилая женщина в тёмном одеянии, когда я остановила автомобиль и открыла дверь.
Складывалось такое ощущение, что внушающая на меня жуть женщина, специально сидела у покосившегося набок домика ожидая нас с дедом, так как старушка будто зная, что её ждёт, сразу же кинулась к машине и стала открывать заднюю дверь.
— Я знала…знала… - бормотала женщина поглаживая материнскими движениями ноги молодого мужчины.
— Забирай его. - недовольно буркнул мой дедушка. - Забирай и помни, что это ты его спасла, а нас тут не было и не будет. Поняла?
Женщина игнорируя недовольный тон моего родственника посмотрела мне в глаза и её морщинистое лицо исказилось в благодарной улыбке. Освещение уличного фонаря позволяли мне разглядеть даже её тёмные от старости руки. Я не знаю сколько ей лет, но приблизительно пятнадцать лет назад она выглядела почти так же.
— Спасибо тебе. Ты даже не представляешь кого ты спасла. - Я не успела даже рот открыть, как дедушка ответил за меня.
— Ей и не надо этого знать. - Дедушка подошёл к старухе и отодвигая её чуть сторону принялся вытаскивать мужчину из машины, будто стараясь от него побыстрее избавиться.
Увидев как дедушка старается вытащить двухметрового здоровяка из моего маленького автомобиля, я не задумываясь кинулась к нему на помощь. Раненый застонал, да так, что в моё сердце, новой волной стало проникать сострадание. Он так молод, а его жизнь уже висит на волоске от смерти.
— Кто его так? Звери? - поинтересовалась то ли у деда, то ли у женщины, которая шла впереди нас и открывала старые деревянные калитки.
— Звери… - недовольно прорычал дед, а старуха поторопилась его перебить:
— У людей тоже есть такие звери: убивают, грабят насилуют. Что же ты их не проклинаешь, а оперируешь и спасаешь им жизнь? - Старуха остановилась у последней двери в старый дом и словно ожидая когда мы зайдём остановилась, держа деревянную створку за железную ручку.
— Нужны мне вы, чтобы вас ещё проклинать. - кинул ей дед, а я боялась спросить про что они говорят.
Зайдя в старый домик я вдруг ощутила себя в том самом времени, где на кровать складывали подушки башенкой и покрывали её вышитым тюлем. Всё в доме мне напоминало о тех временах где повсюду вешали ковры и занавески, только иконы в юго-восточном углу не хватало, а так всё было в точности как на фотографиях с дества моих родителей.
— Ложите его сюда. - Старуха указала на пол, где лежали белоснежные шкуры.
— Ему нельзя с такими ранами на шкуру! Давайте хотя бы постелим простынь! - Я не для этого его тащила до машины, чтобы так легко согласиться с женщиной, поэтому в моём голосе преобразовалась уверенность.
— Да пусть хоть на земле лежит, тебе не всё равно? - принелся за своё старик.
— Нет, мне не всё равно. Несите простынь и чистую воду с тазиком. Всё остальное у меня есть в машине.
— Маша, поверь мне девочка, ты совершаешь очень большую ошибку… - Взгляд деда был твёрдым, казалось что в этот момент он постарел ещё на пять лет. Но старуха, словно цепляясь за последнюю надежду, посмотрела на стул, на котором лежала стопка сложенных вещей и взяв от туда простынь стала постилать на шкуры.
— Дедуль, дай нам пять минут. - дедушка прочитав мои тихие слова по губам, словно наказывая меня отпустил висящее на его плечах мужское тело и я сразу же ощутила тяжесть мужчины.
Как же я его тащила до машины! С ума сойти какой он тяжёлый!
Когда дедушка вышел из старого домика и в комнате запахло сигаретами, старуха разложила всё на столе и принялась помогать. Уложив мужчину на пол и подложив под его голову подушку я первым делом попросила ещё одну простынку, чтобы укрыть внушительного размера мужество пациента. Бабка посмотрев на меня подозрительным взглядом спорить не стала, дала простынку и стала замешивать что-то в деревянном маленьком тазике.
— Ты промой его раны медицинскими растворами, а дальше я сама справлюсь. - Старуха возилась с травами, а я смотря на парня понимала, что с помощью народных средств ему не выжить.
— Кто он вам? Неужели вы не понимаете , что ему нужно в больницу? Завтра утром можно вызвать…
— Нет. - слишком резко проговорила старуха. - Не хочешь обрабатывать иди тогда к деду. Тебе и правда не стоит лезть во всё это. - Старуха махнула рукой и принялась заваривать крутым кипятком ароматные травы.
— Я обработаю, а когда смогу то приеду навестить его, если вы не против. - несмотря на старуху проговорила я и пошла в машину за аптечкой.
Пожилая женщина промолчала, а я быстренько побежала к машине. Когда я пришла и села рядом с ним с различными видами обеззараживающих средств, названная селом ведьма вдруг подошла к нам и смотря на мою руку, которая соприкасалась с мужской ладонью проговорила:
— Ты можешь идти, я всё сделаю сама… - Но договорить она не успела меня схватили за руку практически смертельной хваткой.
От неожиданности я вскрикнула ещё до того как ощутила боль в руке. Я посмотрела на мужчину и увидела как его нереально коричневые глаза смотрели прямо на меня. Его хватка причиняла мне боль, от которой я сжимала зубы. Но его красота, невероятным способом внушала мне спокойствие. Разве может такой красивый мужчина причинить мне боль?
— Бруно, сынок… Отпусти девочку, она спасла тебя. Она не причинит тебе вреда. - И то каким голосом говорила эти слова женщина я понимала, что она чем-то расстроена.
Мужчина, словно находясь в шоковом состоянии что-то пытался сказать, но из его уст выходили только хрипы. Вскоре, когда у мужчины закончились силы и его напряженное тело расслабилось, я смогла вытащить руку из его крепкой ладони и вскочить на ноги.
— Ему нужно срочно снять линзы, сейчас они ему не нужны. Он очень сильно меня напугал. – Мне казалось, что его коричневые глаза, в котором играли красные блики до сих пор смотрели на меня ненавистным взглядом.
— Маша, пошли там и без тебя справятся.
—Спасибо. - проговорила старуха, а потом ели слышным голосом добавила:
Я тебя очень прошу не приезжай больше сюда. Я не должна была тебя, запускать домой, прости меня… - И женщина помчалась в другую комнату. - Возьми и каждое утро наноси по одной капли на шею. Только не забывай. - Она торопилась передать мне флакон с прозрачной жидкостью, а я торопилась избавиться от жуткого ощущения, что все кроме меня что-то знают, но не хотят мне об этом говорить.