Ночь Семи Грехов

Глава 8

— Давай кое-что уточним, Джордан: ты стояла полураздетая в спортзале возле огня и…

— Я его тушила! — объяснила, по-детски насупившись, и Дэрек удивленно вскинул брови. Это не доказательства, потому что он думал, словно я устроила поджег, так как ненавижу школу и все, что с ней связано. В принципе, когда-то у меня была мысль спалить там все к чертям, но я никогда не воплощала ее в реальность, ибо знала, что ничем хорошим это бы не кончилось.

Светлые глаза сверкнули подозрением — Дэрек продолжал сверлить во мне дыру, не веря ни единому слову. Что ж, у него на то были основания: я часто недоговаривала ему что-то, либо останавливалась на решении, что ему лучше не знать, в какие заварушки влипала.

— Да неужели? И… кто же его устроил? — Дэрек явно не был доволен моим заявлением. Он не думал, что я ему говорила правду. Вообще. Это только ухудшало ситуацию в миллионы раз.

— Ну… — я запнулась — что мне ему сказать? Что в школе откуда ни возьмись появилась четверка Высших демонов, которая застала меня в довольно неловкой ситуации, раздела до лифчика и еще подставила, создав «небольшую» огненную проблемку? Исключено. Я не могу ему признаться в том, что пламя было вовсе не простым, а особенно не могу сказать, кто его создал, иначе весь мой грандиозный план рухнет, как карточный домик.

Я должна сама у***ь этих демонов. Хах, тем более, мне есть за что теперь отомстить. Подумаешь — способности! Подумаешь, они невероятно сильны и опасны. Пф! Справлюсь — а как же? Я ведь… Охотница. Охотница, которой сегодня надавали люлей…

Я с ужасом взглянула на Дэрека, ожидающего моего ответа и выпалила первое, что пришло в голову — да еще и придала себе такой геройский вид, когда произнесла:

— Я учуяла запах огня и решила проверить, что происходит в спортзале. И вот, там… кто-то устроил поджег. И принялась спасать… любимую школу.

Доусон, сидящий рядом со мной, слегка улыбнулся, затем сжал мою руку, давая понять, что он рядом и поддержит меня в любой ситуации. Это он сорвал совет всех кланов Огаста и примчался, чтобы разузнать, что произошло, и не пострадала ли я. Первой моей реакцией было — вау. Он так беспокоился, что по несколько раз осмотрел меня, после того, как отдал свою куртку, и, не обращая внимания на яростную речь директора, заявляющему, что это я устроила поджег (опять-таки всю вину свалили на меня), увез меня из школы.

О, нужно было бы видеть лицо мистера Майлза, когда Доусон без его разрешения выводил меня из кабинета. Я недолго радовалась своей свободе — директор — сущий дьявол! — просветил, что с завтрашнего дня меня ждет наказание… и угадайте сразу какое?! Уборка в спортзале после занятии! Именно тогда, когда волейбольная команда, состоящая из вечно потных спортсменов, заканчивает свои тренировки! Очешуенно. И почему мне вечно дают такую «работенку»? Быть может, мое призвание — всю жизнь бегать со шваброй?

Дэрек стучал пальцами, облепленными кольцами, по столу, гипнотизируя меня взглядом.

— Разве не должны были сработать датчики дыма, как только разнесся запах? А так, в любом случае, ты не могла бы быстро потушить пожар, если только не находилась рядом и не устроила его.

Доусон напрягся.

— Отец… — предупредительно произнес он, играя желваками. — Если Джордан сказала, что не делала этого, значит — не делала.

Он защищал меня даже сейчас, не зная правдивую причину вспыхнувшего в школе огонька. Доусон всегда был на моей стороне, и я не знаю, смогу ли скрыть от него правду, когда он постоянно честен со мной…

— Я не могу ей верить наверняка, если там не был, — процедил Дэрек. Одно резкое движение — и он уже стоит возле нас, выпрямив обтянутое черным плащом плотное тело. — Из-за нее и в какой-то степени из-за тебя был прерван совет кланов. Я в глубокой разочарованности. — Он обратил на меня взгляд. — Особенно разочарован в тебе, Джордан. Я думал, что воспитал сильную личность, способную за себя постоять, предотвратить любую неприятность, чтобы вскоре не возникла другая и…

— Я в силах постоять за себя, — твердо заявила я, почувствовав горечь во рту. Доусон крепче сжал мою кисть, но я откинула его руку, встав со стула. Мой взгляд встретился с грозными голубыми глазами Дэрека — глазами, где плескалась неприязнь. — Меня учили этому. И я способна на большее, чем ты думаешь.

Хотя, тут можно поспорить…

Дэрек «мягко» намекал о моей никчемности какой уже раз. Сколько бы он ни учил, всегда остается недовольным мною. Остается думать только одно: он вообще ненавидит меня. Ненавидит за то, что ему пришлось взять эту ношу на себя. Моя мама (тоже Охотница) была для него хорошим другом, и ему ничего другого не оставалось делать, как приютить меня — причем явно не по собственному желанию.

— Если бы так и было, ты бы справилась с огнем быстрее, прежде чем в спортзал зашел кто-то, — его грубый голос ударил меня так сильно, что я невольно открыла рот — он совсем не ценит того, что я умею?!

Доусон подскочил со стула и пропихнулся между нами. Если бы не он, я бы расцарапала Дэреку лицо и даже бы не вспомнила о том, что этот человек дал мне все.  Не отказалась бы сделать тоже самое с его старшим сыночком, который стоял возле двери — типа сторожил, чтобы никто не вошел в кабинет — и издавал какие-то звуки, напоминающие сдержанные смешки. Ох, однажды Мэйсон заплатит за все. Как и Доусону. Уж больно он достал меня.

— Отец, Джордан потушила огонь, что ты еще от нее хочешь? — Доусон легонько отодвинул меня в сторону — прям как вещь! — и уставился на него.

Я полыхала от гнева. Мало того, что мне сегодня надрали зад, выставили в позорном лифчике прилюдно, так и еще затыкают мне рот?! Раз девушка, то должна молчать?! Раз девушка, то не имеешь права вмешиваться в мужские разговоры?

К черту.

Во мне больше мужественности, чем в том же самом Мэйсоне.

И я в праве открывать рот, сколько захочу. И когда захочу.

Я сжала рукава куртки Доусона на себе и пропихнулась между ругающимися Охотниками.

— Замолчите оба, — приказала я.

Дэрек посмотрел на меня так, словно впервые увидел, и Доусон медленно сомкнул губы, с неверием глазея на меня.

— Как ты…

— Разговариваю с тобой? — закончила мысль Дэрека я и вытерла засохшую под носом кровь, причину возникновения которой я объяснила повышенным давлением. — Если ты не знал, я научилась говорить еще очень давно. Не стоит меня недооценивать лишь потому, что я не успела вовремя потушить огонь. Это не я создала, а…

Дэрек сглотнул наверняка нецензурную брань и, яростно выдохнув, процедил.

— Кто?

Доусон сжал мое плечо; его грудь взволновано дрожала — беспокоится за меня — тут без сомнений…

— Не важно. Она ведь сказала, что не причастна к этому. К тому же, будет за кого-то отбывать наказание, что ты еще хочешь от нее?

Дэрек резко развернулся, задев меня плечом — как бы ненароком, затем плюхнулся в свое кожаное кресло, а потом только выдвинул, успокоив гневную тираду, разрывающую грудную клетку:

 — Уходите. Вы, двое. Немедленно. Идите в Оружейную и приберите там все. До блеска. И, Джордан? — Он не дожидался, пока я отвечу — смотрел на меня с неимоверной злобой, создавая стучащими по столу пальцами неизвестную мелодию. — Разгреби в сундуке старое оружие и отполируй его до сияния. Времени на это у тебя будет предостаточно.

Я сжала от злости зубы, чтобы не сказать ничего такого, что только ухудшит мое положение. Генеральная уборка. Хах. Как гениально. В принципе, все репертуаре Дэрека.

Неожиданное чувство обуздавшей меня ярости сменилось обидой — слезы жгли глаза. Дэрек совсем меня не уважает. Он даже не поинтересовался: а не пострадала ли я? Решил сразу же устроить допрос, разорвавшись в диком крике, что, мол, из-за меня Совет кланов был прерван.

Идеальный «папаша».

Я резко развернулась и направилась к двери, изо всех сил сдерживаясь — не предоставлю Дэреку такое космическое удовольствие — увидеть мои слезы. Не дождется.

Доусон засеменил за мной, сказав напоследок своему отцу что-то не из ряда хороших выражений. Мэйсон — тупой сторожила с идиоткой улыбкой, которому безумно нравилось смотреть на страдания чужих, открыл нам дверь и склонился в реверансе. Если бы не мое нынешнее настроение и злоба на Дэрека, я бы врезала Мэйсону по самые «не хочу» и потешилась бы над его болью.

— Эй, — Доусон схватил меня за локоть, останавливая, когда мы оказались в коридоре, обвешанном картинами и канделябрами, — Джордан.

Я проглотила слезы и повернулась к нему, прекрасно подозревая, что он сейчас скажет.

— Вот только не нужно говорить, что твой отец это не со зла. — Я вдохнула побольше и прошептала, почувствовав, словно горло обвило колючей проволокой. — Он ненавидит меня, хотя я ему в жизни не сделала ничего плохого. Это все из-за того, что я тут живу, да? Из-за того, что ему пришлось меня приютить, поэтому он меня терпеть не может?

Это, кажется, было самой настоящей горькой правдой, но Доусон не желал в нее верить. Он увел меня подальше от кабинета Дэрека и нежно обхватил руками мое лицо. Я бы таяла от его тепла, как мороженное под палящим солнцем, но сейчас моя сосредоточенность лежала не на этом ощущение, которое каждый раз порождало в моем животе вальс безумных бабочек.

— Малышка, кто тебе такое сказал? — прошелестел Доусон, и его мягкий красивый голос показался мне бальзамом для ноющего сердца — правда, бальзамом с недолгим эффектом.

Я замотала головой, желая смахнуть его руки, затем, добившись своего, сделала шаг назад.

— Ты разве не замечаешь ничего? Дэрек пялится на меня так, словно ждет, когда у него из глаз, наконец, появятся лазеры, и он превратит меня в кучку никчемного пепла!

Доусон тихо засмеялся, подходя ко мне. Я сделала аналогичный шаг назад и тут же врезалась в стену, что позволило ему приблизиться почти вплотную.

— Он на всех так смотрит. Даже на меня. Дэрек любит всех, кто живет в этом доме, но просто скрывает это.

— А как же, — фыркнула я, вспоминая все моменты из жизни, где глава клана обходился со мной не совсем справедливо. Ни разу в жизни я не наблюдала, чтобы он меня хвалил и лелеял за какие-нибудь успехи в охотничьем мастерстве, зато всегда готов был дать мне наказание из-за любого пустяка. Например, если я входила в его кабинет без стука, он вполне мог мне дать несколько дней уборки на кухне или в другом уголке этого огромного особняка. К великому счастью, добродушная Нэнси постоянно мне помогала, причем делала это незаметно — вот еще один повод, за что я ее обожаю.

Доусон убрал темный локон волос с глаза и умиленно улыбнулся.

— Малышка, Дэрек тебя и правда любит. Он лишь волнуется, ведь ты — подросток и пока что младшая Охотница, за которой нужен глаз да глаз.

Доусону-то говорить о любви, когда его кровный отец относится к нему не как к родному сыну. А вот к Мэйсону он более благосклонен. Не знаю, что повлияло так на него… Раньше (по словам Доусона) он был улыбчивым человеком и никогда ни на кого даже не мог накричать. А сейчас — о-о-ох, это совершенно два разных мужчины: прежний Дэрек и — нынешний. Кто знает, может быть, на него так повлияла смерть его любимой жены — Марии, которая погибла, когда Доусону вот-вот должен был стукнуть годик. Ее убили демоны на одной из ночных вылазок.

А до меня Мария была единственной женщиной в этой кучке сумасбродцев.

— Мне скоро восемнадцать! — напомнила я, уверенная, что эти слова звучали так часто, как звенел тот ржавый колокол в старой церкви, находящейся за несколько кварталов от нашего логова. Между прочим, из-за этого пронзительного звона у меня часто раскалывалась голова, хотя остальные Охотники чувствовали себя просто афигительно.

Доусон улыбнулся одним уголком губ и подцепил мой темный локон волос, чтобы посмотреть на уродливые заштопанные им же ранами.

— Знаю, Малышка. Ты не перестаешь об этом упоминать. Просто ты еще, — его палец призрачным легким движением скользнул по моей поврежденной щеке, — не совсем взрослая, следовательно, тебе стоит слушаться несколько элементарных правил…

— То есть, сидеть, сложа руки, мочить только мелких демонов-сопляков и обходить пожары, вспыхнувшие в школе — это мне нужно делать, да?

Доусон переместил руку на мой подбородок, усмехаясь.

— А ты неплохо справилась с огнем, Джордан.

Я робко улыбнулась — вау, хоть кто-то похвалил меня за этот поступок. Но знали бы они, что пламя было не совсем обычным, и тот, кто его создал — тоже.

— И ты не будешь вести допрос, какой был в кабинете Дэрека? — мягко уточнила я, и когда Доусон кивнул, застыла, какой раз поражаясь, что так сразу поддается моей лжи — а ведь он уверен, что я всегда говорю ему правду.  — И даже не скажешь, что я, — натянула самовлюбленную улыбку, шмыгнув носом, — была довольно крута?

— Особенно в этом красном лифчике, — застонал парень, и я мгновенно покраснела, браня себя, что вообще завела эту тему, но не обошлась без того, чтобы не толкнуть его в плечо. Все-таки, мы брат и сестра и должны вести себя соответственно. Но это не характерно для меня: одна мысль, что Доусон пялился на мое полуголое тело, наводила какое-то странное чувство…

Ох, эти гребанные бабочки в животе!

Доусон засмеялся, потирая мускулистое плечо.

— Серьезно. Ты была как Чудо-женщина — такая воинственная и смелая!

— Чудо-женщина? — ухмыльнулась я, вытирая под глазами оставшиеся капли слез. — Серьезно?

— Угу.

— По мне так, я выглядела, словно супермен!

Ну, слюнявый, кровавый супермен с приличным размером груди — если точно…

Доусон покачал головой, вздернув бровь.

— Да ладно?! Скорее, я супермен, Малышка, — проговорил он, расплывшись в лукавой улыбочке.

— Ой, — я театрально закатила глаза — обожаю бесить Доусона, — да какой с тебя супермен? А вот с меня….

Я не успела договорить: зарычав, словно настоящий киношный злодей, Доусон пригнулся и подхватил меня, усадив себе на спину. Я с довольно девчачьим писком, нехарактерным мне, обхватила его руками и крепко сжала ногами его стальной пресс, когда ему взбрело в голову понестись по коридору с криками: «Мы спасем этот мир!». То, что сейчас думал о нас Дэрек, и как мы выглядели на камерах, расставленных в некоторых уголках дома, в которых иногда смотрел толстяк Доусон, оставалось лишь загадкой для нас.

— Боже мой! У тебя был смех, как у Джокера! — запищала я, закатываясь в веселом смехе — прям как ребенок.  Доусон пригнулся вместе со мной, когда мы чуть ли было не впечатались в косяк, и задорно поскакал по лестнице, направляясь в мою комнату.

— Как у Джокера? Так мы… уже перешли на бетмена? — ухмыльнулся он, выписывая круги, от которых моя голова ходила кругом, а обстановка в доме превращалась в одно размытое пятно.

Конечно, со стороны эта некогда детская игра выглядела не совсем невинной, особенно когда мои бедра плотно вжимались в бока Доусона, а он придерживал меня за… пятую точку. Но, тем немее, наши дикие смешки все еще возвращали нас в беззаботное время, где мы более-менее забывали обо всем и повеселиться в перерывах от изнурительных тренировок…

Я ничего не ответила — мой рот в это время издавал какие-то звуки, и я не сразу поняла, что пищу на весь дом.

— Ты кричишь, как банши, — Доусон, наконец, поставил меня на ноги и поправил темную челку, улыбаясь во все тридцать два. Иногда он любил издеваться надо мной таким образом. Это также служило некой мерой пыток: если я не желаю ему что-то говорить по каким-либо причинам, он выуживает из меня информацию весьма продуктивным способом — перевешивает через плечо и носится по всему дому, зарабатывая косые взгляды Охотников.

Мда… Поэтому я предпочитаю говорить правду Доусону. Ну… точнее, ту правду, которую можно. Например, про случай с Высшими демонами лучше помолчать, ибо проблем не нагребу за свою немногословность и скрытность.

Я продолжала смеяться, держась за голову — все ходило ходуном, и лицо Доусона казалось вытянутым.

— Такое ощущение, что я под кайфом.

— Или под действием яда Призывника, — парировал он, придерживая меня, чтобы я не упала.

Мы стояли возле двери в мою комнату, и даже по сравнению с ней Доусон выглядел намного больше и шире: накаченные руки, каменный торс, широкие плечи — и как он еще в проемах не застревает с такой могучей комплекцией? Искать ответ на вопрос мне не пришлось — я о нем забыла. Вообще. Все потому, что когда я пихнула локтем Доусона, давая понять, чтобы не напоминал о том идиотском демоне, он пригнулся ко мне и застыл над моей лучезарной — если это так — улыбкой.

— Никогда не грусти. Тебе идет улыбка, Малышка, — прошептал он и провел большим пальцем по моему подбородку. У меня задрожали коленки — он переместил взгляд на губы и немного приблизился, а потом… наступило то, что и следовало ожидать: он поцеловал меня. Правда в лоб. Все-таки, он относится ко мне, как к сестре

— У меня кривые зубы, — хрипловато напомнила я — не знаю, зачем. Отличная тактика, Джордан — так ты отпугнешь реально любого парня.

Доусон усмехнулся, не отрывая руки от моего лица.

— У тебя красивые зубы. И улыбка. И ты сама… — он резко оборвался, когда его разговор стал нестись не в то русло. Что это сейчас было? Неужели? Но прежде чем до меня дошло, Доусон поспешно продолжил, отойдя на небольшое расстояние. — Эм, в общем, ты… — откашлялся, отчего привел и меня в небольшое негодование, — … переодевайся и спускайся в оружейную — я буду ждать тебя там.

Он удалился пулей, заставив меня впасть в еще более глубокие раздумья. Мое тугое мышление и заторможенность были здесь очень некстати, и пока до меня доперло, что между нами мог бы состояться поцелуй — настоящий — может быть даже… с языком — запрыгать от искорки радости, вспыхнувшей в животе, не дала одна физиономия. Точнее — одна неприятная физиономия, похоже, наблюдавшая за нами все это время…

— Мэйсон? — с ужасом прошептала я, смотря с лестницы на стену. Из-за нее недавно торчало лицо с длинным носом — о, вот и по нему я зачастую различала Мэйсона в полумраке: с этим «топором» его можно было разглядеть и за версту. — Эй! — крикнула я, поспешно спускаясь.

Что ему удалось увидеть и услышать оставалось для меня тайной. Мэйсон скрылся из виду, и я почему-то почувствовала себя неважно. Вдруг он скажет Дэреку, что мы с Доусоном ведем себя как-то иначе? Вдруг нас за это разлучат?

Я помотала головой, прогоняя негативные мысли. Нет, ни в коем случае Дэрек не посмеет сделать это. Впрочем, Доусон же меня не в губы поцеловал, верно? Это просто… братская забота.

Я протяжно вздохнула, поднимаясь обратно.

Мэйсон идиот. Он часто совал свое чудесное личико куда не надо и за это только огребал, но если на сей раз этот паренек увидел бы нечто такое, что заставило бы его сомневаться в наших с Доусоном дружеских отношениях, точно забил бы тревогу. А так… мы с Доусоном не делали ничего сверхъестественного.

Отогнав волнение прочь, я зашла в свою комнату и, закрыв дверь, сползла по ней вниз.

Итак, с сегодняшнего дня моя жизнь становится гораздо «интереснее».

Высшие демоны. В моей школе. Да ладно. Да ладно?

Это не сон.

И не плод моего больного воображения.

Я просто влипла в реальную серьезную заварушку со злом из самого Ада.

И разобраться в ней должна сама.