Хаос не ждёт!

Глава 6 - начало

    Существуют ночи, что называется, созданные для поэзии и любви, и в одну такую ночь, наполненную яркими звёздами, то и дело перечёркивающими горизонт, я испытал сильнейшее желание полетать. Право летать – неотъемлемое право человека, если вы хотите знать моё мнение. Кто-то летает на строках своей поэзии, в формулах научных открытий, на линиях нот – в общем, использует крылья собственного вдохновения, – кто-то способен отрастить крылья натурально.

    Я ни сделал ни того, ни другого, или, если хотите, и то, и другое. Отец, находившийся дома – редкий случай, – наколдовал мне небольшую прозрачную сферу. Он просто надул её вокруг меня, как надувают мыльные пузыри миллионы отцов, желающие порадовать своих детей. Мой пузырь, существенно легче воздуха, обладал способностью летать. Он летел со скоростью, которую я устанавливал, и в направлении, мне угодном – достаточно было отдать мысленный приказ.

    Холод, неизбежный на такой высоте, ведь я забрался под самые облака, практически не ощущался, но чувствовалось, будто воздух наполняет нечто иное, некие мелодии эфира…. Я прихватил с собой трёхструнную лиру – моё новое и ещё не утратившее свежести увлечение – и с большим удовольствием играл там, в небесах, свои любимые мелодии. Незнакомые в Хаосе, они приходили в Дремоцвет из самых отдалённых уголков мира, чтобы прозвучать несколько раз в питейном заведении – и отступить перед новой поп-волной.

    Я помнил их все. Удивительно, наверное, но мне удалось сыграть их все без исключения! Вероятно, лира несла на себе могучие чары. Едва ли не дрожа от ликования, я теребил струны, исторгавшие звуки, что приводили меня – и невидимых слушателей, если такие имелись – в экстаз.

    … А потом в мой пузырь врезалась ослепительно яркая комета. Вспышка, принудившая меня рефлекторно закрыть глаза одной рукой, а другой – потянуться к мечу, взрыв… тишина. Мои ругательства.

    - Здравствуй, Ник! – Я снова выругался, на сей раз не так озлобленно, почти с облегчением.

    - Мы решили навестить тебя. – Звонкий голосок, отлично знакомый мне, как и первый.

    - Здравствуйте! – Я обнял Грима, поцеловал Гуинн. 

    - Ты всё-таки избрал стезю артиста. – Грим рассмеялся. – Должно быть, это отличительная черта всех героев, друг мой.

    - Не спорю. – Грим крутанулся на месте, словно собирался представить нас с Гуинн друг другу. – Впрочем, вы знакомы.

    Скромная улыбка стала моим ответом, и я подарил девушке пару приветственных аккордов. Гуинн оделась в обтягивающие синие брюки, что наилучшим образом подчёркивали линии её бёдер, и пепельную блузу с глубоким вырезом; золотое ожерелье с несколькими крупными камнями, то и дело меняющими цвет, украшало её шею.

    - Да, мы знакомы. – Я попытался сыграть нечто лирическое, но Грим нетерпеливо оборвал меня. – Свейвилл возглавил Дом Анквис, Ник.

    Никакой новости в этом не было: Сортег погиб, Свейвилл его сменил. Отца это даже порадовало, он полагал, будто соперники теперь ослаблены, а Свейвилл, несовершеннолетняя марионетка своих родственников, может умереть в любой момент. Хаосские светские новости весьма однообразны: граф такой-то умирает от яда, барон такой-то – в результате несчастного случая, а кое-кто – например, герцог такой-то – гибнет в бою.

    Внимание моё привлёк крупнейший камень ожерелья Гуинн – прозрачный по краям, к центру он обретал отражающую способность: на меня похотливо смотрел черноволосый горбун, забавно искажённый в пропорциях. Я скорчил гримасу, тут же отразившуюся чудовищным оскалом. Вдруг горбун погрозил мне кулаком, и я отпрянул. Камень, как оказалось, обладал псионическими качествами.

    - Ник! – Грим пытался дать мне понять, что всё очень серьёзно. – Он сделал предложение Гуинн!

    Я замер; челюсть моя отвисла. Лишь на мгновение – потом я, разумеется, нашёлся.

    - Откажи ему. Разве это сложно? – Даже по своему голосу я понял, что едва ли. Их взоры подтверждали такое мнение более чем определённо.

    - Это невозможно, Ник. – Гуинн вздохнула, потянувшись, отчего её восхитительные груди соблазнительно натянули ткань блузки, и прикрыла рот ладошкой. Она зевала, я стал ей скучен, всё более чем очевидно. Несомненный разрыв отношений.

    Разумеется, я попытался их спасти.

    - Свейвилл – просто скотина. Отец уверен, дяденьки-Анквисы просто используют его; добившись своих целей, они в считанные дни избавят свой Дом от такого главы. Там назревает большая смута.

    Ник и Гуинн переглянулись; я заподозрил, что отец описал мне ситуацию в неоправданно радужном свете.

    - Возможно, Ник, очень возможно, – скороговоркой проговорил Грим, глядя куда-то в сторону. – Но наш Герцог Железное Слово уже выступил в поддержку Свейвилла; за ним и жрецы Змея.

    Жрецы Змея?  

    - … регентство может оказаться вопросом считанных дней, Ник.

     Вот это был удар! Я дышал, как выброшенная на берег рыба – широко открывая рот и выпучив глаза.

    - Но принц Эмайн!..

    Они вдвоём очень странно посмотрели на меня, а потом опять переглянулись.

    - Он действительно ничего не знает, – резюмировал Грим. – Ник, принц-регент слёг сегодня с болезнью; едва ли он протянет до утра. Все подозревают отравление.

    Эти новости, одна другой ужаснее, были как гвозди, забиваемые в мой гроб. Подозревают отравление… Подозревают, видимо, отца! Отец под подозрением – и он наверняка лишён уже должности сенешаля либо будет лишён её со смертью Эмайна. Возможно, Свейвилл даже казнит его своим первым указом. Едва ли мне удастся уцелеть, если дело обернётся настолько худо. Я знал, что Повелители – история Хаоса пестрела подобными примерами – нередко уничтожали весь Дом-противник, если подворачивалась столь удачная возможность. Подобные решения диктовались не только слепой ненавистью, но и трезвым расчётом, ведь мёртвые уже никогда не смогут отомстить…

    - Да, мне всё понятно, всё понятно, – растерянно бормотал я. Отношения мои с Гуиневер – досадный и мимолётный эпизод в её биографии – закрывались, Грим переставал считаться моим другом; отныне они – родственники моего смертельного врага. Свадьба, скорее всего, действительно состоится.

    Волна отчаяния захлестнула меня.

    - Но я всегда останусь твоим другом, – улыбаясь, произнёс Грим.

    О, как ты бесстыже лжёшь, предатель!

    Они поднялись, отряхнули одежду, словно наш разговор испачкал девственную честь Дома Мантл – того самого Дома, что породил Проклятого! – и начали прощаться. За их спинами уже пылала звезда, готовая переправить в развесёлое – я слышал крики гуляк, смех и игру скрипки – местечко.

    - Прощайте. – Я старался держать голову высоко, но знал, что выгляжу сейчас жалко. Ещё и с моим горбом!

    О боги, о отец, случилось как же так,

    Что жизнь моя – мишень для подлеца?

    Одновременно пальцы мои ущипнули лиру, выжав из неё парочку грустных аккордов в рифму. Дело скверно пахло, и я, поразмыслив, решительно повернул сферу, направляя её домой, к замку Файб. Возникла настоятельная необходимость самым серьёзным образом переговорить с отцом.