Империя Хама

Необходимое предварение Ачаана Дхаммавиду

Наша обитель удалена от бесовской цивилизации настолько, насколько это возможно в наше время, и существует натуральным хозяйством. Традиционный для монашества запрет на обработку земли был по моей, наместника, воле нарушен ещё двадцать девять лет назад из соображения, что лучше поступиться десятым дисциплинарным правилом Винаи [монашеского кодекса] из раздела «Пакиттия», чем потерять всю обитель, возможность Освобождения и саму жизнь. Добраться до нас даже из Бангкога нелегко. Тем не менее, полгода назад в нашу обитель прибыло четверо братьев, бежавших из Империи Мары [Дьявола], из той её части, которая раньше называлась Россией.

Из вновь прибывших брат Дхаммаведжа [Лекарь Учения] уже находился в чине бхикку, полного монаха, и даже, к нашему немалому удивлению, знал палийский язык. Правда, он долгое время жил вне монашеской общины, но этим обстоятельством, ввиду суровости современных условий, я нашёл возможным пренебречь. В Империи Мары он исполнял труд нравственного наставника и врача.

Опытных и твёрдых в Учении монахов даже в нашей обители не так много. А вот отдалённую от нас Обитель пяти будд, Ват Путта Бен, населяет всего дюжина саманера (послушников), и дела идут не очень хорошо, главным образом от отсутствия умелого и строгого наместника. Всё же я ещё не решился бы отправить брата Дхаммаведжу в Ват Путта Бен для обустройства общинной жизни, да и не хотел огорчать новых русских братьев, разделяя их, если бы Обители пяти будд не требовалась ещё и постоянная медицинская помощь. Новый наместник был послан мною с сопроводительным письмом для братии, наделяющим его необходимыми полномочиями. Я потому не взял на себя смелость сразу посылать с ним и других русских, что это могло быть нехорошо воспринято насельниками обителями, вызвать ненужные обиды и неприязнь к «чужакам». (Хоть такие чувства и недопустимы для буддийского монаха, но всегда нужно делать скидку на слабость человеческой природы.) Я готов, впрочем, сделать это позже, например, через год, когда, с одной стороны, брат Дхаммаведжа завоюет нужный руководителю авторитет, с другой стороны, другие русские братья вполне привыкнут к нашим порядкам, освоятся в монастырском быту и начнут говорить на нашем языке.

Увы, до сих пор мы не имеем сведений о благополучном прибытии брата Дхаммаведжи, как и вообще сведений из Ват Путта Бен! Дороги в наше время опасны и связь плоха. С другой стороны, неразумно совершать двухдневный переход только ради того, чтобы сообщить незатейливое: «Новый наместник прибыл». Поэтому будем надеяться на лучшее.

Трое других русских, благочестивые миряне (упасака), были пострижены мною в послушники (саманера).

Боль от созерцания ужасов и вида смертей приходит не сразу. Первое время прибывшие были веселы, но дни шли, и они становились всё печальней, размышляя о пережитом. По вечерам я беседовал с каждым из них наедине, силясь оказать хотя бы скромную духовную помощь.

Наконец, братья Михей и Михаил (ныне пхра Кхантипалло и пхра Упасама, Плод кротости и Успокоение) решили принять обет молчания сроком на год. Я и сам думаю, что обет этот будет им благотворен для утишения всех чувств и постепенного врачевания усталой души.

Брат Нестор (ныне пхра Буддхадаса, Слуга Пробудившегося), самый молодой из прибывших, испытал, однако, страдания бóльшие, чем другие. Он до сих пор не очень словоохотлив с насельниками нашей обители, но наедине со мной всякий раз рассказывал о пережитом. Заметно было, что это повествование врачует его, тем не менее, внимал я его рассказу не только ради его душевного блага, но и с любопытством, даже, пожалуй, несколько греховным.

 Я сам и попросил его записать всё, с ним случившееся, не для развлечения, а для просвещения и назидания юных братьев, которые так мало знают о внешнем мире и особенно о нравах Империи Мары. Так появилась эта книга, написанная вначале по-русски, а затем переведённая на таи.

Пусть, как ни мало остаётся надежды на это в наше время, все живые будут счастливы.

Ачаан Дхаммавиду, обитель Ват Суан Мок («Сад освобождения»), Таиланд, 2111