Отражения

Часть 1 (глава 2)

Глава вторая

Наталья

Итак, её зовут Наталья Леонидовна Светлова, ей двадцать семь лет, и в доме, возле которого она чуть не погибла, Наташа снимала квартиру…

Ей об этом сказал врач, приятный мужчина лет сорока, а потом другой мужчина, назвавший себя следователем уголовного розыска, долго расспрашивал Наталью, стараясь разобраться в том, что случилось, задавая свои бесконечные вопросы, на которые она не знала ответов. Она, вообще, не помнила, кто она такая, и почему находилась в больнице, обмотанная бинтами с ног до головы, и почему на верхней половине её тела нет ни одного кусочка, который бы не жгло, как огнём... Без бинтов у Натальи осталась только кисть правой руки, ноздри, щель вместо рта и глаза… И нижняя часть туловища, которая уцелела благодаря плотным джинсам. Да и, вообще, огонь, обломки и осколки стёкол летели, в основном, вверх. Верхняя половинка тела, в том числе и лицо, как сказал Игорь Николаевич Соловьёв, её врач, нуждалась в небольшом исправлении. Он объяснил Наталье, что она находится в клинике пластической хирургии, где ей и сделали операцию, сшивая и восстанавливая повреждённые участки кожи. Оказалось, что она богатая женщина, на кредитных картах которой денег более чем достаточно и для операции, и для дорогой клиники, куда её поместили…

Соловьёв заходил к Наталье ежедневно, подолгу беседовал с ней, если это можно назвать беседой.

- Не переживайте, Наташа, - весело сказал он при очередном осмотре. -  Когда снимем швы, сойдут отёки, вы будете такой же красивой, как и прежде.

- Откуда вы знаете, какой я была?

- Ну, во-первых, в вашем паспорте есть фотография.

- Паспорт… Ну, да, наверное… - ответила она неуверенно, потому что понятия не имела, как выглядел её паспорт и она сама до взрыва.

Наталья и взрыв не помнила, просто ей о нём следователь рассказал, уверенный в том, что она стала случайной жертвой теракта… И ещё он сказал, что Наталья родилась в рубашке, потому что, заведя мотор, очевидно, вспомнила о забытой сумочке и побежала в дом. Если бы она не повернулась, чтобы запереть дверцы машины, скорее всего, не пострадала бы так сильно. А вот если бы она поехала, то взлетела бы на воздух вместе с машиной, и её бы собирали по кусочкам, чтобы похоронить… Взрывное устройство должно было сработать через три минуты после того, как завели мотор, так что Наталью спасло чудо и собственная забывчивость…

- К тому же нам предоставили столько ваших фотографий, что ими можно было бы украсить целую галерею, - шутливо сказал Игорь Николаевич, отвлекая Наталью от её мыслей.

- Кто предоставил?

- Ваш тайный поклонник, Павел.

- Павел?.. Я не помню никакого Павла…

- Мальчик, живущий в вашем дворе. Он сюда каждый день приезжает, просится к вам… Пустить?

- Хорошо, пустите… - она не стала возражать, надеясь, что незнакомый ей Павел поможет вспомнить хоть что-то из её жизни.

- Хочу дать вам одну вещицу, - неожиданно улыбнулся Игорь Николаевич, сверкнув белыми зубами.

- Какую вещицу?

- Она чудом уцелела во время взрыва, а вещица симпатичная. Вдруг да напомнит вам о чём-то… Вот, смотрите, это брелок для ключей, - в ладонь правой руки Натальи упал тяжёленький металлический предмет.

Она поднесла его к глазам и вздрогнула, словно проваливаясь в какое-то другое измерение…

Тонкие, гибкие пальцы теребят цепочку брелка… Солнечные брызги играют на блестящем металле…

- Хочешь, подарю тебе? – голос мягкий, с хрипотцой, и почему-то она понимает чужой язык, и даже знает, что это французский язык.

Впрочем, она знает и то, что брелок сделан в виде Эйфелевой башни…

Наталья попыталась вспомнить что-то ещё, но картинка расплылась и погасла, и она снова оказалась в палате с белыми стенами, и заметила, с каким напряжённым вниманием наблюдал за ней врач.

- Что-то вспомнили?

- Это Эйфелева башня… - ответила она не совсем правдиво, потому что объяснить свои ощущения ей было трудно, да и не хотелось…

- Так, значит, впустить к вам мальчика, когда приедет? – врач поднялся, собираясь уходить, явно разочарованный тем, что попытка разбудить память Натальи с помощью брелка не принесла результатов.

- Да, конечно, я же сказала…

- Хорошо. Отдыхайте, Наталья Леонидовна, - он почему-то называл её то по имени, то по имени отчеству.

- Как вы думаете, я смогу что-то вспомнить? – задала она вопрос ему вдогонку.

- Наташа… Я надеюсь на это. Вы пережили шок, к тому же получили сотрясение мозга при падении. Любой толчок извне может вернуть память… Вот только когда это случится, я вам не скажу… да и никто не скажет…

Он ушёл, а Наталья лежала, глядя в потолок, и считала солнечных зайчиков, которые прыгали по нему. Ей не разрешали вставать с постели, но она знала: если по потолку прыгают солнечные зайчики, на улице хорошая погода. И ещё Наталья знала, что за окном палаты есть деревья, ветви которых качает ветер, то закрывая солнце, то вновь отпуская на волю его лучи…

Её пальцы сжимали брелок, и почему-то это приносило облегчение, несмотря на то, что тело по-прежнему терзала противная ноющая боль…

Вскоре после ухода врача раздался неуверенный стук в дверь. Потом она осторожно открылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова совсем юного парня, светловолосого и голубоглазого.

- Здрасьте… - растерянно пробормотал он.

- Здравствуй, - ответила Наталья, разглядывая парнишку. – Проходи, не стой в дверях.

Он вошёл и смущённо протянул ей букет садовых ромашек. Наталья взяла их, предварительно положив на кровать брелок, и поднесла к носу. Ромашки пахли свежестью и травой, она вдохнула этот приятный запах, и почему-то глаза заполнились слезами, хотя она вовсе не собиралась плакать.

- Только вы не плачьте, пожалуйста, - испуганно сказал мальчик.

- Не буду… Попроси у кого-нибудь банку, поставь цветы, а то они завянут, - улыбнулась Наталья, не надеясь, что он заметит её улыбку под бинтами.

Мальчик кивнул и бегом бросился исполнять её просьбу. Вернулся он минут через пять с графином с водой, поставил цветы и замер, переминаясь с ноги на ногу возле кровати.

- Садись, пожалуйста, - предложила Наталья. – Спасибо за цветы. Они очень милые…

- А что вам принести из еды?

- Ничего не нужно. Я совсем есть не хочу…

- Но если что-то будет нужно, скажите мне, ладно?

- Хорошо… Ты Павел?

- Вы меня вспомнили? – в глазах у него появилась такая радость, что Наталья почувствовала сожаление из-за того, что приходится разочаровывать мальчика.

- Нет, Паша, не вспомнила. Мне Игорь Николаевич тебя назвал, мой врач. Я и себя не помню…

- Мне говорили сёстры, а я не верил… - сокрушённо вздохнул Павел.

- Врач сказал, что у тебя есть мои фотографии…

Лицо парнишки залилось краской, он смущённо отвёл глаза в сторону…

- Простите…

- За что? Мне приятно, что ты меня фотографировал. Значит, я была красивой…

- Очень! – воскликнул он с жаром, и опять покраснел.

- А ты мог бы мне принести хотя бы одну фотографию?

- Конечно, принесу! Я могу сейчас съездить, только не знаю, пустят меня сюда вечером или нет.

- Сейчас не надо… Завтра. Если, конечно, ты приедешь завтра ко мне.

- Конечно, приеду. Я буду каждый день приезжать, если вам это не помешает.

- Но у тебя же какие-то дела есть... Ты приезжай, когда сможешь…

- Нет у меня никаких дел, сейчас же каникулы… А как мне вас называть?

- Мне сказали, что меня зовут Натальей…

- Да, я просто не знаю, могу ли называть вас по имени или нужно по имени отчеству.

- Зачем?.. Зови Наташей, мне будет приятно, заодно к имени привыкну…

- Хорошо. Наташа, вы не расстраивайтесь, что пока не вспомнили ничего. Вы обязательно вспомните, и вы будете такой же красивой, как до взрыва.

- Спасибо, Павел, - она почувствовала, что слёзы опять подступили к глазам, и с досадой подумала, что нервы совсем расшалились…

- Вы устали, - Паша понял по-своему то, что Наталья прикрыла глаза. – Я поеду, а завтра привезу вам фотографии.

- Хорошо. Спасибо тебе.

Он поднялся, подошёл к дверям и выпалил, обернувшись:

- Вы и сейчас красивее всех! Таких глаз ни у кого больше нет.

С этими словами Павел исчез, а Наталья смотрела на закрытую дверь и улыбалась. Приятно всё-таки чувствовать себя красивой женщиной, даже если ты лежишь, как колода, и из всей красоты у тебя только и остались глаза, которым этот мальчик дал такую высокую оценку.

Ночью ей приснился мужчина. До сих пор сны были расплывчатые, и, просыпаясь, Наталья не могла вспомнить их содержание. Но в эту ночь она уснула, сжимая в ладони брелок, и мужчина пришёл в её сон. Он был не молод. Седые волосы, внимательные глаза за стёклами очков, в них беспокойство или ожидание, она не поняла. Его лицо привиделось ей на фоне закатного неба, и Наталья отчаянно захотела стоять рядом с ним и смотреть на солнце, скрывающееся в воде…

Воду во сне не было видно, но она знала, что за спиной мужчины плещется море, его грохот заглушал слова, а он что-то говорил, настойчиво и тревожно повторяя какую-то фразу…

Наталья хотела сказать, что не слышит его, попросить говорить громче, но он исчез, и только красное закатное небо нависало над землёй, рождая в душе тревогу своими мрачными переливами цветов…

Когда Наталья проснулась, помнила его лицо так хорошо, словно он только что покинул палату. Впрочем, так и было. Просто до сих пор ей не приходилось видеть таких чётких снов. Правая рука продолжала сжимать брелок, а мозг лихорадочно работал, пытаясь вспомнить, кем был для неё этот мужчина, почему он пришёл к ней во сне после того, как врач дал ей брелок в форме Эйфелевой башни… Тщетно… У Натальи разболелась голова, и слёзы выступили на глазах, а память так и осталась нетронутой, оберегая свои секреты, храня их где-то в глубине сознания…

В десять с обычным осмотром к Наталье заглянул Соловьёв, но в этот раз в его глазах она заметила что-то тревожное.

- Как дела? – привычный вопрос он задал, не глядя на неё, как будто его заинтересовало что-то на стенке возле кровати.

- Нормально… Я сон видела, очень чёткий…

- И что же вам приснилось, Наташа? – он, наконец-то, перевёл взгляд и встретился с ней глазами.

Наталье показалось, что он смутился, хотя с чего бы ему смущаться, было непонятно.

- Мне приснился мужчина… немолодой. Мне кажется, я знала его очень хорошо…

- Может быть, ваш отец? – теперь во взгляде Игоря Николаевича читалась сильная заинтересованность.

- Нет… не думаю…

- Но вы же не можете знать наверняка.

- Не могу, но я чувствую, что это не мой отец. Он, вообще, не русский…

- Не русский? – удивился врач.

- Да… мне кажется, что он француз.

- И из чего вы сделали такой вывод? – недоверчиво спросил Соловьёв.

- Не знаю… - у Натальи опять заболела голова. – Ничего я не знаю, я просто пытаюсь понять…

- Ладно, успокойтесь, - мягко сказал он. – Наташа, сегодня к вам опять следователь должен прийти.

- Следователь? Виктор Сергеевич или кто-то другой?

- Да, Черняев. Он звонил мне недавно, хочет поговорить с вами.

- Но я же ничего не вспомнила… - вздохнула Наталья.

- Тем не менее, у него какие-то новости для вас. Кстати, сегодня вы можете попытаться встать с постели. Если хотите, можно попробовать прямо сейчас, я вам помогу. Или потом, с Леной.

Лена была медсестрой, которая чаще других заходила к Наталье, кормила, умывала, помогала во всех остальных малоприятных процедурах.

- Я не знаю… С Леной, конечно, было бы не так стыдно… Но я не уверена…

- Я понял. Тогда давайте попробуем прямо сейчас.

- Прямо сейчас? – неожиданно она испугалась.

- Чего вы боитесь, Наталья Леонидовна? – усмехнулся врач. – Уж если я решил позволить вам вставать, то можете не сомневаться, это вполне реальная цель.

- Боюсь, что ноги откажут… - она почувствовала себя полной дурой, говоря эти слова, но Игорь Николаевич понял и улыбнулся.

- Не откажут. А принимать Черняева вам будет приятнее, сидя, надев на себя халат.

- Вы правы… Попробуем?

- Давайте, - он наклонился и обнял Наталью за плечи, приподнимая…

Наташе удалось сделать с его помощью несколько шагов по палате, прежде чем голова закружилась так сильно, что она чуть не упала, и только руки врача не дали ей свалиться на пол. Он довёл её до кровати и помог сесть, подложив под спину подушку.

- Очень плохо? – спросила Наталья, чувствуя стыд за свою слабость.

- Напротив – нормально, я бы даже сказал, хорошо для первого раза. Сейчас Лена принесёт вам халат, поможет одеться. Черняев приедет в двенадцать. Вы успеете поесть и немного отдохнуть.

- А Паша? Он обещал навестить меня…

- Так он с утра дежурит возле палаты, - засмеялся врач. – Нам его удаётся выгнать только на ночь. Нет, он, конечно, отлучается и в течение дня, но я подозреваю, что только за тем, чтобы перекусить где-нибудь и сходить в туалет. Он ваш верный рыцарь, Наталья Леонидовна.

- Тогда пусть зайдёт после того, как я позавтракаю, хорошо?

- Хорошо, я скажу Лене, чтобы пустила мальчика. Приедет Черняев, надеюсь, не станет ругать меня за это. Ваш Павел здорово помог следствию, такое видео предоставил…

- Видео?

- А он вам не сказал? В день взрыва он хотел снять видеоролик, и включил запись. Так что взрыв запечатлён на диске во всей красе…

- Я смогу посмотреть эту запись?

- Ну, только не теперь. Когда поправитесь, тогда и посмотрите. Сейчас вашим нервам такая встряска ни к чему, хотя боюсь, что Черняев вас сегодня не обрадует.

- Что-то случилось? – догадалась Наталья о причине странного поведения врача в начале осмотра.

- Да, но об этом Виктор Сергеевич вам расскажет. Не волнуйтесь, Наташа, для вас главное – как можно скорее поправиться, а остальное, надеюсь, само собой решится со временем…

Когда Паша увидел Наталью, сидящей на кровати, на его лице вместе с радостью появилось выражение жалости, ещё более отчётливое, чем вчера.

- Что, когда сижу, ещё страшнее? – пошутила она.

- Нет, просто… просто я не ожидал, что вам разрешили садиться.

- Даже вставать разрешили, только пока не очень хорошо получается...

- Так вы же долго лежали, - утешил её мальчик. – Я вам фотографии принёс. Будете смотреть?

- Конечно, буду, - Наталья взяла правой рукой протянутую ей пачку фотографий, пристроила их на коленях, придерживая забинтованными пальцами левой руки, и вытащила первый снимок.

Он был не очень резким, и девушка, изображённая на нём, показалась Наталье незнакомой. Впрочем, лицо на остальных снимках для неё было таким же неузнаваемым, как на первом. А ещё она испытала разочарование. Паша так восхищался её внешностью, что Наталья ожидала увидеть настоящую красавицу, но, очевидно, красавицей она была только в его глазах. На самом деле девушка на фото была миленькая, но не более того. По-настоящему ей понравились только две фотографии. Очевидно, в тот раз, когда Павел сделал эти снимки, ему удалось подобраться к Наталье очень близко, то ли в кафе, то ли ещё где-то, она не поняла, там не было фона. На одном девушка смотрела почти в объектив, и можно было оценить, действительно, красивые зелёные глаза, а на втором лицо было повернуто в полупрофиль, и волосы забраны в хвостик, вроде бы ничего особенного, но фотография показалась Наталье очень славной.

Вот только с девушкой на фотографиях она была совсем незнакома. Немолодой мужчина, которого Наталья видела во сне, и то был ближе ей, чем это личико с зелёными глазами…

- Это, в самом деле, я?

- Не узнаёте? Совсем не узнаёте? – Павел выглядел очень огорчённым.

- Нет, Паша, не узнаю… Ты оставишь мне эти снимки?

- Да, конечно, у меня же в компьютере все есть.

- Спасибо тебе. Может быть, чуть позже смогу вспомнить, какой я была…

- Вот такой, - Паша кивнул на фотографии, по-прежнему лежавшие у Натальи на коленях. – Очень красивой…

- Паша, ты когда-нибудь видел меня не одну?

- Нет, вы всегда были одна.

- Ты долго за мной следил?

- С того момента, как впервые увидел, - ответил он, опять покраснев.

- А когда это было?

- Шестнадцатого мая…

- А взрыв?.. Когда был взрыв?

- Двадцать первого июня…

- И я всегда была одна… Больше месяца… странно…

- Но вы же недавно сняли квартиру, наверное, приехали из другого города, и никого не знали в Москве.

- Пока у меня не было машины, ты ходил за мной, да?

Пашка кивнул с виноватым видом.

- И я нигде не работала?

- Нет, вы просто гуляли, заходили в кафе, в магазины… Иногда в банк… Наверное, деньги получали…

- Наверное… Судя по моим кредиткам, деньги у меня есть… Да и в эту клинику меня бы не положили без денег…

- Может быть, у вас родители богатые?

- Может быть… - пожала она плечами. - А ты не пробовал узнать обо мне что-то… я не знаю, как… ну, через Интернет, например…

- Так я же вашу фамилию не знал. У Марии Сергеевны спрашивать было неудобно, я имя от неё узнал, а по имени не найдёшь…

- Но теперь-то знаешь…

- Да я… - Павел совсем смутился.

- Хочешь сказать, что почти не выходишь из больницы? – спросила Наталья.

- Ну, да… И как-то в голову не пришло… Но если вы хотите, я сегодня же в Интернет залезу и попробую что-то отыскать.

- Да, Паша, поищи, пожалуйста, может быть, хоть что-то узнаешь обо мне. Так хочу вспомнить… ну, хоть что-нибудь… - глаза опять наполнились слезами против её воли, и Наталья с раздражением подумала о том, что была, наверное, жуткой плаксой в своей прошлой жизни.

- Вы не расстраивайтесь, Наташа, вы обязательно всё вспомните! Я читал, что так бывает…

Павел хотел ещё что-то сказать, но в дверь постучали, и вошёл Виктор Сергеевич Черняев с каким-то незнакомым мужчиной. Вид у обоих был серьёзный, и Наталья неожиданно почувствовала страх, хотя было непонятно, чего ей нужно бояться. Но в том-то и дело, что она не знала, чего ждать от жизни, не помня о себе ни одной подробности…

- Здравствуйте, Наталья Леонидовна, - вежливо кивнул Черняев. – И ты, Павел, здесь…

- Мне уйти?

- Нет, пожалуй, останься. Ты и так уже в это дело по уши влез. Вот только то, что услышишь здесь, держи при себе, договорились?

Мальчик кивнул:

- Я, вообще, ни с кем о Наташе не говорил.

Следователь насмешливо приподнял брови:

- О Наташе? Ну-ну… Наталья Леонидовна, позвольте представить вам капитана службы ФСБ Артемьева Олега Юрьевича.

- ФСБ? – сердце Натальи болезненно сжалось. – А почему мной заинтересовалось ФСБ? Меня в чём-то подозревают?

- Не беспокойтесь, Наталья Леонидовна, - Артемьев широко улыбнулся, словно знакомство с забинтованной мумией – именно то событие, о котором он мечтал всю свою жизнь. – Мы вас ни в чём не подозреваем, а вот разобраться в вашем деле хотелось бы. Может быть, оно вовсе не попадает под мою юрисдикцию, но некоторые странности в нём имеются, и они, странности эти, не позволяют предположить, что взрыв был результатом теракта.

- А что тогда? Да вы садитесь, пожалуйста, - вспомнила Наталья о гостеприимстве, хотя кто здесь был хозяином положения, трудно сказать.

Мужчины пододвинули к кровати два стула и уселись, переглянувшись, словно решая, кому говорить первому. Они были прямой противоположностью друг другу. Черняев удивительно соответствовал своей фамилии: черноволосый мужчина среднего роста с тёмными, почти чёрными волосами и живыми карими глазами, одетый в джинсы и тёмно-синюю футболку. Артемьев же выглядел так, словно собирался отправиться из больницы прямиком на светский приём: лёгкий серый костюм идеально гармонировал с рубашкой жемчужного цвета. Галстука не было, и распахнутый ворот рубашки обнажал крепкую шею с золотой цепочкой. Зачёсанные назад русые волосы открывали высокий лоб, светло-серые глаза смотрели внимательно и приветливо. Всем своим видом он как будто хотел сказать: «вот он я, красивый и успешный, и вы не должны опасаться, что я могу принести вам неприятности, я лишь хочу помочь вам решить ваши проблемы…»

- Ну, и что скажете? – неожиданный вопрос капитана застал Наталью врасплох.

- О чём?

- Обо мне, конечно. Вы так внимательно изучаете меня своими красивыми зелёными глазами, что мне захотелось получить оценку.

- Не думаю, что вы в ней нуждаетесь, - она чувствовала себя неловко, и, может быть, поэтому ответ прозвучал немного резковато.

Он улыбнулся, обнажив ровные крепкие зубы, и попросил Черняева:

- Приступай, Виктор. Сколько ни тяни, а говорить придётся…

- Наталья Леонидовна, вы так ничего и не вспомнили? – спросил Виктор Сергеевич, с надеждой глядя на Наташу.

- Практически ничего, - вздохнула она.

- Что значит «практически»? – вмешался Артемьев.

- Ну, я ничего не вспомнила, но узнала брелок, то есть узнала, что это Эйфелева башня…

- Ах, да… врач мне говорил… Только это мало что нам даёт.

- И ещё я видела во сне мужчину. Мне кажется, я хорошо знала его, но не могу вспомнить, где мы встречались. По-моему, сон как-то связан с брелком, а мужчина – француз. В моём паспорте нет отметок о том, что я была во Франции?

- У нас только ваш российский паспорт, а загранпаспорта в вашей сумочке не было.

- А в квартире? Может быть, там?..

- К сожалению, Наталья Леонидовна, здесь как раз и начинается неприятная часть нашего с вами разговора… - вздохнул Черняев. – Видите ли, квартиру осматривал совсем молодой парнишка… Людей у нас не хватает, к тому же мы были уверены, что бомбу подложили в ваш автомобиль, потому что он стоял удобно. Обычный теракт, из числа тех, которые, к сожалению, случаются слишком часто. Вы пострадали, но мы не думали, что взрыв как-то связан именно с вами…

- А теперь думаете? – Наталья почувствовала, как неприятный холодок пробежал по её спине.

- Как ни грустно, теперь в этом нет сомнений… - Черняев помолчал, словно собираясь с духом. – Вчера в первой градской была убита женщина…

- Но какое я имею к этому отношение?

- Понимаете, Наталья Леонидовна, когда человек становится жертвой теракта или любого другого насильственного действия, мы работаем по накатанной схеме. В больнице на вопросы о состоянии здоровья не отвечают никому, кроме близких родственников. Если больного куда-то переводят, об этом тоже знают только его родные. В вашем случае близких родственников не было, но кто-то пару раз звонил и интересовался состоянием вашего здоровья. Ответа он не получил… В тот день, когда вы пострадали, в больницу поступила ещё одна женщина с сильными ожогами. Она пострадала во время пожара… И получилась глупейшая история. Ваша карточка случайно попала не в ту ячейку, в общем, перепутали вкладыши, и женщина эта, обыкновенная бомжиха, оказалась в палате под вашей фамилией. Сегодня ночью кто-то взломал картотеку в регистратуре, изъял карточку, затем проник в палату и убил эту женщину. Причём сделал это так тихо, что остальные пациенты не проснулись, хотя подозреваю, что убийцу бы ничего не остановило. Действовал профессионал, очень дерзкий, готовый рисковать, чтобы исправить свою оплошность.

- Оплошность? – растерянно переспросила Наталья.

- Ну, да, конечно. Вы должны были погибнуть во время взрыва, а вы покинули машину и остались живы. Это не входило в планы убийцы.

- Господи, зачем кому-то понадобилось убивать меня?..

- Хотелось бы мне это знать… Паша, ты не замечал вокруг себя ничего подозрительного? Я знаю, что не замечал, когда следил за Натальей Леонидовной, но, может быть, сейчас?..

- Нет, ничего… - ответил Павел, глядя на Черняева испуганными глазами.

Глаза у него стали испуганными, как только он понял, что опасность грозит Наталье, и этот испуг за её жизнь был ей почему-то приятен. Хорошо, когда знаешь, что хотя бы одному человеку, пусть совсем ребёнку, ты не безразлична…

- Что ж… будем считать, что в этом нам повезло. Он не знал ничего о тебе. Очевидно, вышел на след недавно, когда у Натальи Леонидовны уже была машина, и ты не мог сопровождать её всюду. Иначе ты бы попал в его поле зрения и вряд ли сидел бы сейчас здесь.

- Но тогда лучше, чтобы Павел совсем перестал со мной общаться, - теперь Наталья испугалась за мальчика. – Навещая меня, он тоже подвергается опасности.

- Я вас не брошу! – возмутился Паша.

- Успокойтесь оба, - осадил их Черняев. – Надеюсь, теперь вас считают погибшей, и перестанут искать. Но когда вы поправитесь, если до тех пор мы не найдём киллера и, главное, не поймём, кто вас заказал, нужно будет соблюдать осторожность. Впрочем, до этого ещё далеко. Будем решать проблемы по мере их появления. Сейчас мне больше всего хочется понять, кто вы, Наталья Леонидовна Светлова, и кому вы так сильно насолили… С утра мы поехали на вашу квартиру, но там уже побывал кто-то. Всё перевёрнуто вверх дном, и найти что-то полезное невозможно. Во всяком случае, никаких документов нет и в помине. Хорошо, что ваш паспорт и кредитные карточки были в сумочке, а ваша сумочка попала к нам.

- Но чего проще, - неожиданно обрадовалась Наталья, - ведь можно обо мне что-то выяснить по кредиткам!

- К сожалению, невозможно. Они на предъявителя. Любой может ими воспользоваться, именно поэтому мы смогли сразу внести деньги на пластическую операцию, которая была вам необходима, и которую нужно было сделать как можно скорее.

- Но паспорт… я же где-то прописана…

- Вот тут и начинается самое интересное в этой истории. Вас нет, Наталья Леонидовна. Если верить Интернету и прочим местам, где можно было бы отыскать ваш след, вас просто не существует.

- То есть вы хотите сказать, что паспорт поддельный? – недоверчиво спросила Наталья.

- Нет, в том-то и дело, что он настоящий. Просто кто-то очень умело уничтожил все ваши следы. У вас в паспорте питерская прописка, но в указанной квартире живут другие люди, которые снимают её через агентство. Кто сдаёт, неизвестно. В агентстве недвижимости документы, касающиеся этой квартиры, пропали, и в компьютере также уничтожены все сведения об этой сделке.

- А кому жильцы платят деньги?

- Они оплатили квартиру вперёд за три года, так что пока не платят никому.

- А мои родители?.. Может быть, попытаться найти их? Вы же знаете место рождения…

- Мы сделали запрос по месту вашего рождения. Мне позвонят, как только выяснят что-то.

- А где я родилась? – Наталья ещё ни разу не задавала этот вопрос, просто забыла о нём.

- Тоже в Санкт-Петербурге. Как только там поднимут все документы, я узнаю и сразу же сообщу вам…

- А почему мной заинтересовалось ФСБ? – она с тревогой взглянула на Артемьева. – Пока в этой истории много странного, но мне кажется, ваше ведомство занимается другими делами, хотя я могу и ошибаться…

- Вы не ошибаетесь, Наталья Леонидовна, - Артемьев опять широко улыбнулся, словно беседа с ней доставляла ему неслыханное удовольствие. – Просто почерк киллера очень похож на почерк одного, если можно так выразиться, нашего клиента. Парень этот давно в розыске, один из лучших в своём деле, из чего можно сделать вывод, что заказчик – человек непростой, с большими деньгами и, скорее всего, не из нашей страны.

- В чём уникальность его почерка? – удивилась Наталья.

- В пуле, - усмехнулся Артемьев. – И в дерзости. Он убивает всегда с одного выстрела, ему не нужны контрольные. И его пули меченые, словно он бросает нам вызов, потешаясь над миром криминалистики. За ним несколько громких международных убийств… Конечно, возможен вариант, что нас пускают по ложному следу, что кто-то копирует почерк нашего друга, но этот вариант кажется сомнительным.

- И что же мне со всем этим делать?..

- Ничего, - грустно усмехнулся Черняев. – Лечиться, поправляться, и вспоминать… А если что-то вспомните…

Он не договорил, потому что у него в кармане зазвонил телефон. Ответив на звонок, он долго слушал то, что ему говорят, хмуро поблагодарил и со вздохом отключил аппарат.

- Ну, вот, к сожалению, всё так, как мы и думали, - сказал он. – Ни в каких документах Санкт-Петербруга нет подтверждения того, что Наталья Леонидовна Светлова родилась там двадцать семь лет назад… Нет вас нигде, Наталья Леонидовна, словно и не было никогда…

- Мне уже самой кажется, что меня нет и никогда не было… Особенно если учесть, что я ничего не помню… - предательские слёзы снова подступили к глазам.

- Да ладно вам, не огорчайтесь, - весело заявил Артемьев. – Всё будет хорошо, и не нужно портить слезами ваши прекрасные глаза.

Наталья заметила, как Паша метнул на капитана недовольный, ревнивый взгляд.

- Что ж, Наталья Леонидовна, мы вас оставим. Если что-то вспомните, сразу сообщите Соловьеву.

- Да, конечно, сообщу.

- Поправляйтесь, - сказали мужчины почти одновременно, и, вежливо кивнув, вышли из палаты, плотно прикрыв за собой дверь.

- Ужасно устала, - пожаловалась Наталья Паше, доставая из-под подушки брелок и крепко сжимая его в руке, словно он мог помочь ей в чём-то.

- Я выйду, а вы отдыхайте. Вам поспать нужно.

- Скоро всё равно обед принесут… А потом, пожалуй, и правда буду спать. Посиди со мной до обеда, Паша. Когда ты здесь, я себе более живой кажусь… А, вообще-то, мне очень страшно после всего, что рассказал Черняев… И ещё больно оттого, что из-за меня погибла женщина…

- Но вы же не виноваты! – горячо воскликнул Павел.

- Не знаю… А вдруг я совершила что-то ужасное?

- Вы? – в его вопросе было такое искреннее изумление, что Наталья невольно улыбнулась.

- Наверное, я. Ведь это за мной охотится международный киллер. Ты же слышал, что рассказал Черняев…

- Кто бы за вами ни охотился, я знаю, что вы ни в чём не виноваты!

- Спасибо тебе, Паша…

Лена вкатила столик с обедом, и Павел поднялся.

- Ты поезжай домой, я сегодня после обеда долго буду спать. Не стоит тебе время тратить…

- Хорошо, - не стал спорить мальчик. – Я завтра к одиннадцати приеду. Можно?

- Конечно, можно. Я буду тебя ждать, Паша.

- Попробую всё-таки покопаться в Интернете…

- Вряд ли ты что-то найдёшь, если спецы из ФСБ не нашли…

Павел ушёл, а Наталья, пообедав, закрыла глаза, чувствуя себя совершенно измотанной беседой с Черняевым и Артемьевым. Заснуть сразу не удалось, и она лежала, пытаясь понять, кому же так помешала Наталья Леонидовна Светлова, двадцати семи лет от роду, что даже следы её пребывания на этой планете постарались уничтожить…