Отражения

Предыдущие романы из этой серии: «Крылья Ангела» «Замок Грёз» «Сплетенье судеб» «Петербургский ноктюрн» «Порою жизнь страшнее пьес Шекспира…»                        «Мир, где живёт любовь»                                                                                           Отражения                                                                                         Часть первая                                                                                             Москва   Страшнее не было беды, И руки падают в бессилье, Ломаются шальные крылья… Не отыскать уже следы   Тех троп, где мы бродили рядом, Тех мест, где были мы с тобой, Ищу тебя душой и взглядом, И спор веду с моей судьбой…   Вернись! – кричу тебе без звука. Вернись! – прошу тебя без слов… На плечи давит мне разлука Реальной тяжестью оков…   Прошу – вернись из ниоткуда, Молю – вернись из пустоты… Устав надеяться на чудо, Я на осколки бью мечты…   Но клею вновь и полирую Хрустальных граней чистоту, Пытаясь отыскать любую, Для нас двоих одну мечту…                                              Victoria     Глава первая   Пашка   С утра друзья звали Пашку на дачу. Он отказался, не объясняя причин. Друзья обиделись, но ему на это было наплевать. То, ради чего он остался в городе, будоражило и наполняло весь мир особым смыслом. Как можно объяснить Сашке или Витьке с Маринкой, которые дружат со второго класса, что он влюбился? Да его же засмеют, особенно когда узнают, что предмет его любви – взрослая девушка, а не пятнадцатилетняя малышка вроде Маринки или Алёны, которую собирался пригласить на дачу Сашка. Нет, свою тайну Пашка оберегал тщательно, не подпуская к ней никого постороннего. А посторонними в данном случае были все: друзья, родители, даже бабушка, с которой прежде он делился любыми своими проблемами. Может быть, бабушка как раз смогла бы понять его, но и ей не хотелось ничего рассказывать. Слишком прекрасной и болезненной оказалась эта первая в его жизни любовь, слишком недоступной и поэтому ещё более волшебной. Ну, как можно объяснить такое друзьям? Как можно рассказать, что при виде почти незнакомой женщины ноги становятся ватными, что сердце начинает прыгать в груди, как ополоумевший воробей? Ради того, чтобы остаться в городе, он впервые в жизни соврал матери и отцу, когда они собрались взять его с собой в дом отдыха. Разве позволили бы они ему остаться дома, если бы знали правду? Конечно, нет, тут и думать нечего! Но он притащил в последний день из школы кучу книг и со скорбным видом сообщил, что у него очень слабая тройка по литературе, и учительница велела заниматься летом. Не было у него никакой тройки, между прочим, у него была вполне крепенькая четвёрка, но родители привыкли доверять сыну и, огорчившись от такого сообщения, не сразу, но всё же согласились оставить его дома с условием, что каждый день он будет наведываться к бабушке и звонить им, чтобы они не волновались. Что ж, это были приемлемые условия. Бабушка жила в соседнем дворе, и на визит к ней не требовалось много времени. Телефон Пашка таскал с собой, и звонить родителям мог не только из дома. И весь день он имел возможность караулить предмет своей любви, а, увидев, следить за ней, если она шла пешком, или просто проводить взглядом её машину.   Пашка в первое время даже не знал, как зовут эту девушку. Она появилась в его дворе за две недели до начала каникул, во всяком случае, встретились они именно за две недели. Пашка запомнил число – это было шестнадцатого мая. Он торопился, опаздывая в школу, нёсся, как угорелый, и, выбегая из-под арки на улицу, налетел на женщину. Да так, что чуть не сшиб её с ног. Извинившись, хотел побежать дальше, но, встретившись с ней взглядом, так и замер с открытым ртом. Даже в кино он не видел таких красивых актрис, даже все эти супермодели не годились в подмётки девушке, которая стояла перед ним и улыбалась, заметив его растерянность. Тогда он быстро пришёл в себя, и помог ей донести сумку до подъезда – соседнего с его подъездом, между прочим. Она его поблагодарила так ласково, что Пашке показалось, что прямо перед глазами зажглась радуга. Ну, вот как, скажите на милость, можно объяснить всё это друзьям? А ведь Пашка, несмотря на радугу, всё-таки задал ей вопрос. - Вы к кому-то в гости приехали? – спросил он, пугаясь собственной наглости. - Нет, - её голос показался очарованному Пашке самой лучшей музыкой в мире, - я здесь квартиру сняла. Буду жить какое-то время. А ты тоже здесь живёшь? - Я рядом… в соседнем подъезде… - Значит, увидимся. Спасибо, что помог мне донести сумку. - Давайте, я до квартиры донесу, - предложил совсем осмелевший Пашка. - Но ведь ты куда-то торопился? - Нет, я просто привык быстро ходить, - соврал он, потому что ради лишней минуты в её обществе можно было и занятия в школе пропустить. Он донёс сумку до дверей тридцать седьмой квартиры, помог внести её внутрь и только тогда стал прощаться. - Извини, я совсем недавно приехала, ещё вещи не разбирала, и ничего купить не успела, даже чаем не могу тебя угостить, - сказала девушка. Он пробормотал в ответ что-то невразумительное, попрощался и ушёл, и жизнь его потекла по новому руслу, словно и не было за спиной почти шестнадцати лет. Теперь имела значение только эта девушка с каштановыми волосами и совершенно зелёными глазами, красивей которых не может быть ничего на свете. Пашка закончил школу на автопилоте, и, обманом выбив себе право остаться на лето дома, оборудовал наблюдательный пост у окна, выходящего во двор, и начал следить за девушкой. Он провожал её до магазинов, прячась за спинами прохожих, фотографировал из окна и на улице. Ночами он обрабатывал снимки на компьютере и любовался своей красавицей. Третьего июня ему повезло, и он встретил Марию Сергеевну, хозяйку квартиры, с которой был знаком. Она остановилась, чтобы узнать, как поживают Пашкины родители, и Пашка как бы невзначай спросил о том, кому она сдаёт квартиру, и выяснил, что предмет его любви зовут Натальей. - Ох, и красивая же девка! – говорила Мария Сергеевна. – Но не счастливая… - Почему вы так думаете? – с замиранием сердца спросил Пашка. - Так видно же. Всегда одна, и глаза грустные. А вот деньги есть. Не работает пока нигде, а деньги водятся… Поди, любовник богатый был, а, может быть, и есть… кто ж её знает… Ой, - спохватилась она, - что это я с тобой разболталась?.. Пойду, надо квартиру проверить, что да как, а ты маме с папой привет передавай.   Мысль о богатом любовнике опечалила Пашку, но не надолго. Конечно, у такой девушки должен быть мужчина, но ведь это ничуть не помешает его любви… Пару раз он отваживался попадаться Наталье на глаза, даже здоровался с ней. Она улыбалась, отвечала приветливо, но не задерживалась, чтобы поговорить. У Пашки было ощущение, что в их грязном, неуютном дворе она чувствует себя чужой и спешит поскорее зайти в подъезд, чтобы оказаться в квартире. А потом у Натальи появился автомобиль – светло-серый «Рено» последней модели, и следить за ней стало намного труднее. И всё равно даже короткие минуты, когда она выходила из подъезда, садилась в машину, заводила её, были намного важнее часов, проведённых с друзьями. И сегодня, получив очередную порцию упрёков и обид, Пашка устроился с биноклем и фотоаппаратом возле окошка, укрепив аппарат на штативе, чтобы сразу начать снимать, как только Наташа выйдет из подъезда. Он хотел снять небольшой видеоролик. Так удачно, что дом стоит буквой «Г», и подъезды находятся не рядом по одной линии, а как будто наискосок друг от друга. Конечно, для съёмки видео фотоаппаратом далековато, но почему бы не попробовать. Фотографий у него уже целое море, а видео Пашка ещё не снимал.  Машина стояла возле подъезда, объектив Пашка навёл так, чтобы захватить и дверь, и автомобиль, и приготовился к длительному ожиданию. Наталья появилась в начале двенадцатого, и он нажал на кнопку, начав запись. Она открыла машину, устроилась на сиденье водителя. завела мотор и уже взялась за руль – Пашка видел это из окна в бинокль – и тут на её лице появилось выражение досады, и, не заглушая мотора, она выскочила из машины и побежала к подъезду, забыв запереть дверцу. Уже возле подъезда, очевидно, вспомнив о своей оплошности, Наташа обернулась, сделала шаг, а потом случилось что-то, от чего Пашка на секунду ослеп и не сразу смог видеть и слышать. Раздался страшный взрыв, машина Наташи разлетелась на куски в вихре пламени, а девушку отбросило взрывной волной в сторону, словно безжизненную куклу швырнув на асфальт. Пашка с криком бросился на улицу. Там уже толпились люди, окружив место трагедии. Пробившись вперёд, он взглянул на Наталью и заорал так, что кто-то схватил его за плечи, пытаясь увести. От прекрасного лица девушки, как показалось Пашке, не осталось ничего… Красное, страшное месиво… Он вырвался из рук соседей и бросился возле неё на землю, пытаясь разглядеть какие-то признаки жизни. Его била дрожь, тошнота подступала к горлу, и, наверное, дотронувшись до Наташи, он потерял бы сознание, но сирена скорой помощи, раздавшаяся в этот момент, на секунду отвлекла его, а потом показались врачи, сгрудились возле пострадавшей, отдавая команды. Пашку отодвинули в сторону, а он продолжал сидеть на земле, пытаясь понять, умерла Наташа или ещё нет… Как во сне, в каком-то тумане перед ним проплыли носилки, и он заметил, что тело не накрыли с головой… Потом в нос ударил резкий запах, Пашка закашлялся и с удивлением посмотрел на врача, склонившегося над ним. - Как ты, парень? - Н-н-н-нормально… - пробормотал Пашка, пытаясь унять дрожь. - Иди домой, это зрелище не для слабонервных. - А она… она будет жить? - Пока жива, а дальше… понятия не имею… Пашка с трудом поднялся на ноги и потащился за врачом. - А можно мне с вами поехать? - Ты её родственник? - Нет… друг… - А какой смысл ехать? - Чтобы знать, как она… - Если хочешь, - пожал плечами врач, - можешь навестить её завтра, узнать, что с ней. Сегодня тебя всё равно близко к ней не подпустят. А завтра, если придёт в себя, может быть, разрешат свидание. - А куда вы её повезёте? - В первую градскую, - ответил врач, захлопывая дверцу машины. - В первую градскую… - тихо повторил Пашка, повзрослевший за этот день на целую жизнь…