Пациент 203

Безумие 2.

                                                ×Missio — Anthem For The Broken×

— Офицер, что вы делаете? — дернув того за плечо, обратилась Сюзи.

— Отойдите отсюда, гражданка. — прорычал он.

— Я, — достала рабочее удостоверение, показывая работнику, — доктор. — тот сглотнул, кивая, а после слабо поклонился. — Если человек решился на самоубийство — ни в коем случае нельзя на него кричать, давить, бежать на него или же наставлять пистолет, как сделали Вы. — спокойно разъясняла шатенка, отдавая сумку в руки Тао, чей взгляд хмурился с каждым её шагом.

— Эй, ты же не собралась идти к нему? — схватив за предплечье девушку, возмутился тот.

— Не волнуйся, я же доктор.

— Сюзи.

— Тао, успокойся, — твердо произнесла Бэ, — всё будет хорошо, я же не иду с ним прыгать. — убедительно произносит и медленно расстегивает пальто, обратно обернувшись к пациенту.

— Доктор, — с нервным смехом, произносит Юн, — я так ждал Вас.

— Пациент, — серьёзно говорит она, а после медленно надвигается на блондина. — Что-то Вас тревожит?

— Док, ну, что за «Вы»? Я так скучал, — сладко говорит Джонхан, пошатнувшись, из-за чего все вокруг негромко пискнули, прикрывая рты руками.

— Сюзи! — непроизвольно выкрикнул Тао, поддавшись чуть вперед, но шатенка сразу выставила руку, слабо обернувшись на парня.

— Нет, не подходи. Джонхан.

— Да-а-а, — тянет он, закусив нижнюю губу, — обращайся ко мне по имени, мне это нравится.

— Может, тогда ты хочешь пойти в палату?

— Зачем?

— А зачем быть здесь?

— Я хотел, — уже так невинно и как оправдывающийся ребенок начал Юн, — пойти к своей девушке. Она купается, вон там, — резко указав в сторону воды, улыбнулся парень.

— Джонхан! Не делай резких движений, к тому же сейчас середина осени — холодно, чтобы купаться.

— Но она там. — снова серьёзный и твердый голос.

— Тогда ты не идешь на прием со мной? Я думала, мы сегодня снова поговорим.

— Док, — сглотнул блондин, — мы долго говорить будем?

— Да, если ты отойдешь от края, хорошо? — медленно и с слабо вытянутыми вперед руками говорила она.

— Т-точно?

— Я тебя обманывала когда-то? — уголки губ слабо приподнялись, а парень непроизвольно пошатнулся от слабого ветра, из-за чего горожане снова непроизвольно прикрыли рты, а офицер остановил руку на пистолете. — Прошу, иди ко мне. — мягко произносит и подает ладонь, на которую сразу же садится маленькая снежинка, а блондин нервно дрожит, пока та незаметно надвигается.

— Доктор, — по щеке течет слеза, а за тем тот поднимает одинокий и испуганный взгляд, заставивший сердце нервно сжаться, а губы поджаться. Ещё один шаг, а после резким рывком та хватает парня, потянув на себя и заключив в свои объятия, из-за чего все вокруг забушевали, после чего начали радостно перешептываться и слабо похлопывать.

— Вот так, — убирает Сюзи волосы Юна за уши и свободно выдыхает, держа, казалось, ребенка за плечи, — не делай так больше.

× × ×

Сюзи вешает пальто на крючок, после поспешно надевает халат и, выдохнув, направляется в сторону ординаторской. Хватило перейти порог, как работники громко хлопают, улыбаясь вошедшей.

— Ребята?

— Доктор, — подоспевают несколько к девушке, пожимая руки. — Нам рассказали о случае вчера.

— Да! Я тоже слышала.

— Как Вы управились с ним?

— Доктор Бэ, Вы будете моей наставницей?

— Доктор, мои поздравления, — сразу же послышалось за спиной, из-за чего все выровнялись, а девушка лишь обернулась на голос.

— Директор, — поклонившись головой, слабо улыбнулась Бэ.

— Ты вчера справилась "на ура", — взяв ту за плечи, улыбался мужчина. — Я предлагаю, взять отпуск или перерыв, в качестве небольшой награды.

— Спасибо, но, — делает паузу она, понимая, что именно этого и хотел Тао, — я не могу оставить пациента, учитывая происходящие.

— Сюзи, ты должна отдыхать. Тогда я уменьшаю часы встреч с пациентом двести три, он же сейчас у тебя единственный?

— Да, но, может, не стоит?

— Нет-нет, — отмахнулся старший. — Это будет частично твоё вознаграждение, а пока можешь идти работать.

— Да, директор, благодарю. Кстати, — вдруг поджала губы, — как он смог сбежать?

— Мы ещё не установили причину его побега, но наказание он получил.

— Что? Не говорите, что Вы…

— Сюзи, — мягко говорит директор, кладя руки на плечи работнице, — на всех правила одинаковые, в независимости, кто его врач.

— Хорошо, — сглотнула та, прикусив губу.

— Хорошенько отдыхай, а то синяки под глазами не красят женское лицо, к тому же такое красивое, как у тебя.

Улыбнувшись старшему, Сюзи покинула напарников, быстрым шагом направляясь в сторону палаты, где её уже ожидают. Джонхан сидел без улыбки с опущенным взглядом, а руки скреплены в замок; на лбу слабо выступал пот, дыхание учащенное, сердце колотится, а после он слышит громкий отзвук открытой двери.

— Пациент, — сразу начала Сюзи, садясь напротив, — как ты себя чувствуешь? Ты вчера хорошо поспал? Утром завтракал? — тот медленно поднимает взгляд, оставаясь на лице без каких-либо эмоций, после чего можно было заметить некую нотку злости и раздраженности.

— Ты ещё спрашиваешь? — вдруг процедил он.

— А? — слабо сузила глаза она. Неожиданно Юн почти что перелетает через стол, вцепившись в воротник халата доктора, начиная сжимать, тянуть на себя и трясти. — Пациент! Отпусти меня! — схватившись за его руки, прокричала шатенка, но тот лишь быстро дышал, оголяя зубы в безумной улыбке.

— Доктор! — в палату сразу же забегают пару работников и два охранника, которые сразу же заламывают пациента, прислоняя к столу.

— Стойте, — сдув прядь волос с лица, выставила руки она, — не делайте ему больно! Он просто не в себе, уберите стол обратно к стене и оставьте его.

— Но…

— Я сказала, что делать — выполняйте. Вечером у него ещё один примем со мной, так что не забудьте про его ужин, дайте его до моего прихода, всё ясно?

— Хорошо. — слабо поклонился один из работников, вслед покидающей кабинет Сюзи.

Депрессия врёт тебе, не слушай её. На самом деле ты нужен людям. И твоя смерть вырвет огромные куски из их сердец. Ты украдёшь у них столько улыбок; они даже могут не понимать, как богаты счастьем, которое им даришь ты, но это так. В одночасье эти люди могут оказаться бедняками, у которых отняли что-то очень дорогое. Кого-то очень дорогого — тебя. И им придётся продолжить путь с уродливой раной на груди, которая не заживёт никогда.

Пальчики быстро бегали по клавиатуре; звук негромко разошелся по кабинету. Доктора Бэ многие уважают в поликлинике, и это ни для кого не секрет: отдельный кабинет, своя секретарша, её слова важны для остальных, много внимания директора. Когда-то кто-то попытался пустить слух, мол доктор добилась всего через постель с директором, или же её парень купил ей место. Но даже эти слухи, не стараясь, Сюзи запросто опровергала. Работа с пациентами для неё не просто лишний заработок или же что-то, чем она не хотела бы заниматься. Для неё работа — вторая жизнь. Помогать тем, кто брошен всеми, кто больше не почувствует чужой ласки, улыбки родственников, поддержки друзей… Каждый раз, смотря на пациента, сердце кровью обливается, а глаза могут наполниться слезами, но нет. Она не будет плакать. Не будет плакать, ведь не делала этого около десяти лет, если не больше.

— Доктор Бэ, — неожиданно вырвала из мыслей девушку помощница.

— А? Суён, это ты? Прости, задумалась.

— Ничего, — улыбнулась девушка, потягивая папку старшей, — пациента двести три покормили, в душ сводили, и директор разговаривал с ним.

— Что? — вдруг вскрикнула шатенка, после скашлянув. — Почему без моего ведома?

— Это ведь… Он же директор, как никак. — как-то неуверенно отвечала работница, неловко спрятав выпавшую из пучка прядь за ухо.

— Ладно, — вздыхает доктор, резко поднявшись с места и подхватив телефон, который сразу прячет в глубокий карман белого халата.

— …остановись на мгновение, ход твоих мыслей неверен. Ты нужен, да, жизнь продолжится и без тебя, но всё будет иначе. И если для кого-то ты был украшением, приятным дополнением к ежедневной рутине, то для другого ты — много, много больше. — проговаривал Джонхан, заставив Сюзи застыть у входа в палату. — Ох, док, Вы уже здесь? Я даже не заметил — мечтательно говорил.

— Ч-что ты только что говорил?

— А, Вы о моих мыслях? Я часто думаю вслух, ибо задерживаться не люблю. — так мило и по-детски улыбнулся Юн, указывая рукой на стул, стоящий напротив, а после на запястьях блондина можно было заметить наручники, которые громко прозвучали, когда тот вытянул руку.

— Что это такое? Почему на нём наручники? — вдруг произносит доктор, уперев руки в бока, а после слышит ответ в наушнике:

«Директор настоял на том, чтобы Вы были в безопасности, доктор Бэ. Пациент двести третий очень опасный и в любой момент может снова сойти с ума.»

— Немедленно снимите их. — твердо произносит Сюзи, а сидящий за столом лишь склоняет голову, осматривая девушку с ног до головы. Скромный и спокойный стиль: блузка застегнутая на все пуговицы, а на ногах строгие брюки с черными оксфордами.

— Доктор, — вдруг произносит он, — не волнуйтесь же Вы так, ведь это просто наручники, верно?

Выдохнув, она достает из кармана резинку, сразу завязывая волосы в небрежный хвостик, дабы не мешались; усаживается напротив, ладони выставлены на стол, но не скреплены в замок, а вольно лежат на поверхности, накрывая друг друга.

— Ты знаешь для чего я здесь? — вдруг рушит тишину Сюзи.

— Примерно понимаю, а что? — вскинул бровями Джонхан.

— Если тебе надо — я принесу верёвку. Если ты собираешься на ней повеситься, то забудь. Но если ты будешь подниматься по ней из ада, то сколько бы веревок не потребовалось — я принесу ещё. — уверенно и внушительно говорила шатенка, смотря в темные глаза блондина, чьи волосы были собраны в такой же хвост.

— С чего такая забота, док? — вдруг хмуро и как-то грубо спрашивает Юн, откинувшись на спинку стула, пока наручники несильно потянулись за тонкими запястьями.

— Ты — мой пациент, тот, кого я должна вывести в свет, а не погубить сильнее, так что ты должен доверять мне.

— Не хочу.

— Почему?

— Ты мне никто — просто левая девка, которая решилась меня вылечить, смекаешь? Я так хотел посмотреть на тебя, как бы ты мне втирала о спасении, когда я, например, держал нож у твоего горла, — усмехнулся пациент, пока люди, сидящие в соседнем кабинете наблюдали и слушали. — Или же грубо тебя в…

— Молчать. — твердо произносит доктор Бэ.

— Док, я обидел Вас? Правда режет глаза?

— Давай поговорим о твоей семье, хорошо?

— Сперва Вы.

— Что?

— Расскажите о своей семье. — как удар в спину, но и он не дает ей подать виду страха или же той боли, что чувствуется где-то в груди.

— Моя мама работает в ресторане, а папа умер.

— Это всё? — изогнул бровь блондин.

— Пациент, мы говорим не обо мне, — мягко улыбнулась она, — а о тебе.

— Вы же и так всё знаете из дела, разве нет?

— Нет, — спокойно отвечает шатенка, — я без понятия о чем Вы, ведь я — ваш друг. — слабо поддалась вперед Сюзи, приподнимая уголки губ.

— Мой отец приводил домой любовницу, хоть и притворялся идеальный папочкой, — вдруг шипит Юн, пока глаза покрываются прозрачной пеленой, — имел разных женщин у нас же в доме, пока я был во дворе или же в соседней комнате. Так бесстыдно, и зная, что я не расскажу, ведь «Это наш секрет, медвежонок». Я — ничто. Я будто кто-то ночью выброшенный в океан, одиноко в нем плывущий. Я протягиваю руку, но рядом никого нет. Я кричу, но никто не отвечает. Я совсем ни с чем не связан.

— Я, — вдруг перебивает того она, — буду твоим спасательным кругом, помни это.

× × ×

Кровь. Кости. Кишки. Демоны. Плохие воспоминания. Темнота. Грусть. Все твои худшие страхи живут под твоей кожей, но так же внутри тебя много прекрасных вещей. Иной неизвестный мир — в твоем мозгу — заполняет твои мысли надеждой, мечтами, смехом и красотой. Это лучшая часть того, о чём никто другой не знает, всё это — твоё. Эта красота, заключенная в тебе, значит намного больше, чем в те времена, когда люди ранят тебя. Знание того, что процветает в твоем мозгу, важнее цифр и оценок на бумаге. То, как ты видишь себя значит гораздо больше, чем что- или кто-либо может подумать или сказать о тебе. У тебя есть все возможности мира, и неважно: знают ли об этом другие.

— Сюзи, — вдруг ладони падают на плечи девушки, а та непроизвольно содрогнулась, снимая очки и щуря глаза. — Ты хочешь снова всю ночь за ноутом просидеть? — усаживается он на край стола так, чтобы можно было удобней рассмотреть лицо девушки.

— Просто втянулась, — выдыхает та, а после кладет голову на колени шатена, — у тебя было такое, когда твои мысли озвучивал кто-то другой?

— Например? — скрестил руки на груди Тао, слегка выпятив губу и переводя взгляд куда-то в сторону.

— Неважно, — поднимет голову Сюзи, слабо улыбаясь и смотря в глаза любимого человека. — Давай, я выключу ноутбук, и мы пойдем спать?

— Ну, — протянул тот, слабо надув губы, — сперва ты кое-что сделаешь.

— Например? — слегка язвила девушка, откинувшись на спинку стула. Тот лишь усмехнулся, после чего поддался вперед, сталкиваясь с губами шатенки. Одна рука зарылась в шелковистые волосы, а вторая слабо сжала плечо, поднимая её для удобства. — Тао, — слабо отстранилась она, оставаясь близко к лицу парня, — почему ты летишь с Сохён?

— А что? Она же работает в моем отделе — нас часто для одного дела вместе ставили, к тому же она твоя подруга, — делает паузу он, — я думал, ты наоборот обрадуешься.

— Да, — улыбнулась Бэ, кладя ладони на скулы шатена, — я рада, что тебе доверяют такие крупные дела.

Улыбнувшись Тао, та лишь угодила в объятия, пока парень как-то грустно смотрел куда-то в сторону, поглаживая спину шатенки.

Джонхан изнутри — это руины разрушенной хиросимы. Его улыбка перестала быть искренней, а слезы — облегчением. Он любит страны и города, в которых не был, и людей, которых никогда не встречал. Его молодость уходит в никуда, и на черном небе он видит лишь мертвые созвездия. По болотистой акварели рассыпается звездный мел — это он рисует своё будущее. Оно состоит из прогулок по побережью, нежно-розовых закатов, искренних людей, не поддающихся влиянию со стороны других людей, погрязших в мейнстриме, и приятной музыки в наушниках. Он хотел бы устроится на работу, которой хотел бы заниматься, он хотел бы жить без страха непонимания со стороны людей, он хотел бы быть самим собой: читать любимые книги, гулять в одиночку или с настоящими, знаете, друзьями, красить волосы в непонятные цвета и бегать по ночным улицам в поисках закусочных, когда не спится; он хотел бы быть свободным, но вместо этого у него внутри руины разрушенной хиросимы. Он не выдержал той бомбардировки.

— Каждый день будешь повторять мне об этом? — держа телефон между плечом и ухом, включила кофеварку Сюзи, а после попыталась скорее выключить плиту, переставляя сковородку с яичницей.

— Нет же, просто ты совсем о нас позабыла — только и делаешь, что работаешь днями напролет, даже не думая нам позвонить.

— Джиён, я не…

— Нет-нет, никаких оправданий — лишь сегодня в восемь ждем в торговом центре. Сохён-а тоже подойдет, так что нам будет весело, и мы сможем устроить посиделки, как делали это раньше, согласна?

— Ты уверена, что стоит?

— В смысле? А почему нет? Нужно провести Сохён, к тому же в последнюю ночь Тао в городе разве не ты будешь с ним?

— Ну, — делает паузу та, — я.

— Ну вот, так что встретимся, посидим втроем, а потом парней позовем.

— Ладно, но я могу опоздать из-за р…

— Работы, да-да-да, я так и поняла, но не опаздывай на весь вечер! Как освободишься — сразу к нам, домой не заходи, ты всегда прекрасна.

Сразу же отключившись, подруга лишь вызвала улыбку у Сюзи, которая, отложив телефон, переложила приготовленный завтрак на черного оттенка тарелку, сверху приукрасив парой листиков петрушки, а рядом разложив нарезанные овощи.

— Тао, — позвала парня она, но в ответ тишина. Вытерев руки о кухонное полотенце, та пошаркала тапочками, заходя в комнату.

— …Да, конечно, я решил устроить сюрприз с браслетом, — негромко говорил шатен, стоя лицом к окну, рассматривая, как приближающийся холод рисует на стеклах.

Услышав слова парня, та непроизвольно поднесла сжатую в кулачок ладонь ко рту, а после улыбалась, пытаясь скрыть радость.

× × ×

— Эй, ну что? Выходишь, принцесска? — рявкнул бородатый мужик, держа в руках большие ножницы. Из темноты, что была по ту сторону длинноватой палаты, спокойно выходит босой парень, держа руки за спиной.

— А ты посмотри, какую шевелюру отрастил, — заулыбался второй, более худощавый напарник, проведя большим пальцем по губе.

— Завидно, дорогой?

— Как ты меня назвал? — сразу же процедил тот.

— Хватит церемониться с ним! — рычит мужик, а после быстрым шагом идёт на спокойно стоящего Юна.

— Доктор Бэ! — вдруг у входа в поликлинику ловит девушку напарница, после упираясь о колени и тяжело дыша.

— Что такое, Суён? Я и порог больницы перейти не успела, а ты налетаешь. — слабо выпучила губу Сюзи.

— Пациент двести три воткнул ножницы в шею одного из работников подгруппы «D» с нижнего этажа.

Быстрым шагом та добирается до нужного ей места, предварительно сняв с себя пальто и откинув на вешалку, успев также захватить халат. Сюзи быстро забегает в основной зал, где уже скопилось несколько работников, рассматривая «пострадавшего».

— Что тут с... — не успевает договорит доктор Бэ, застыв. Перед глазами тот самый мужчина, чья шея насквозь проткнута ножницами, а рядом двое врачей. Голова начинает слабо кружиться, а в глазах темнеет, словно пытается всплыть другая картинка.

— Доктор Бэ, — подхватывает ту другой врач, заглядывая на напарницу.

— А? Да, всё хорошо, мне нужно идти, — встряхнув голову, сразу же отстраняется шатенка, быстрым шагом идя к палате.

— Доктор, я ждал Вас.

Блондин лежит на диванчике, пока сквозь маленькое окошко слабо пробивается свет улицы, где, на удивление горожан, светло. Погода прохладная, и даже солнце не спасает, но всё же уют прибавляет.

— ...я закрываю глаза и вижу дом. Небольшой, одноэтажный, ступени с веранды, которые утыкаются в свежий снег, — рассказывает Юн, пока Сюзи сидит на стуле рядом, внимательно выслушивая, — на окнах висят лампочки, подмигивая желтыми огоньками прохожим. Ёлка стоит в углу, увешанная шариками и конфетами, и тихо потрескивает камин. Рождественский кекс, как дань месту, где мы находимся, отправлен под вафельное полотенце ожидать своего часа. Приглушенно играет плей-лист из любимых новогодних песен. Мы лежим на ковре в темноте, и от грога немножко кружится голова, — каждое сказанное слово Джонханом казалось воплощением прожитых моментов с Тао, словно он — автор, который описывает ситуацию или момент в книге, — вытаптывать на девственно чистом снеге имена друг друга и делать ангелов. Держать её руку в варежке и ловить снежинки ртом в свете фонарей. Готовить какао с маршмеллоу, поправлять плед, когда она будет сворачиваться калачиком на диване, и приглушать фильм, когда уснет. Гладить по волосам и смотреть смотреть на неё до рези...

— До красноты в глазах и не насмотреться, — заканчивает за того доктор Бэ, заставив взгляд Юна подняться и застыть на чертах лица девушки. — Завтра всё же придется тебя подстричь.

— Но я не хочу.

— Но так надо, пациент, не сопротивляйся. К тому же, я уверена, тебе понравится твой, так сказать, новый образ. На сегодня всё, — поднимается Сюзи, уже обернувшись и собираясь уходить, но тот снова не хочет отпускать доктора.

— Док, — тихо говорит он сглотнув, — не провожайте своего парня в аэропорт.

— Что? — застыл взгляд на парне. — Откуда ты... Пациент, уймись.

— Нет, я знаю, что Вам лучше забыть о нём, пока не поздно.

Вырвав руку, Сюзи лишь поджала губы, быстро покидая кабинет.