Три вздоха после измены или Все ещё любовь!

Красный пеньюар и чай с ромом

Лена лениво переключала каналы телевизора в поисках чего-нибудь стоящего. Было уже довольно поздно, но почему-то совершенно не хотелось спать. Нервы из-за последних событий были на пределе. Девушка никак не могла переварить те ошеломляющие изменения в своей жизни, которые свалились как снег на голову. Откровенно говоря, Лена всерьез размышляла о том, чтобы сделать аборт. Хотя на одной чаше весов лежал довольно серьезный аргумент «против» — жизнь живого существа, Лена, как и любая молодая женщина, не обремененная узами брака, мыслила немного эгоистично. В первую очередь ей двигал страх за собственную жизнь, за изменения в ней, за быт, за необходимость сводить концы с концами, что-то объяснять родителям. Почему-то она не рассматривала вариант развода Саши с женой и брака с ним. И не потому, что ее так уж мучила совесть, а потому, что она не была уверена, что он — её единственный… Как же глупо! Ей около тридцати, она взрослая, обеспечивающая себя независимая женщина, а верит в сказки о принце. А может, принцев не бывает, и нужно ухватиться за возможность создать семью, родить ребёнка и стать «нормальной»? За плечами, в конце концов, не мало отношений с «не теми», много опыта, но мало чувств.

Лену вырвал из раздумий звонок в домофон.

Интересно, кого принесло на ночь глядя, уже без четверти двенадцать?

— Лена, это я, открой, пожалуйста.

Лена едва узнала голос подруги сквозь всхлипы. Вид у Алены, появившейся через минуту на пороге, мягко говоря, был не лучший: зареванное красное лицо, опухший нос и глаза, и при этом — красные чулки в комплекте с серым драповым пальто и черными сапогами.

— Где-то проходил шабаш ведьм, и ты не рассчитала дозу? — попыталась пошутить Лена, но тут же пожалела. Алене явно было не до шуток. Она, не снимая сапог и пальто, кинулась на шею к подруге. — Тише, тише, что случилось?

— Вы были правы… — шептала сквозь слёзы Алена.

— Ты о чём?

— У Сергея другая женщина, он её любит. Всё кончено.

— Успокойся, Алена, — Лена старалась не выдать шок от услышанного. — Ещё ничего не кончено. Раздевайся, я поставлю чай.

— Не надо чай, у тебя есть что-то покрепче?

«Это плохая идея», — подумала Лена, ведь она не сможет составить компанию своей подруге, а объяснять почему — не лучшее время.

— Прости, дорогая, как-то не припасла. Не знала, что придётся топить горе… Может, чай? Или кофе? Есть маленькая бутылочка бальзама, могу капнуть в чай — и будет уже что-то.

— Давай чай. Прости, что я так свалилась, мне просто некуда больше пойти, ты же знаешь.

— Всё в порядке, зачем оправдываешься? На то и есть друзья. Хочешь, позвоним Нике, может, она вырвется, переночуем все вместе на полу, может, что-то умное придумаем?

Алена колебалась. У Вероники семья, муж, сын. Куда она среди ночи поедет? Но пока она раздумывала, Лена уже набрала номер. К удивлению Лены, Ника ответила сразу и бодро, что облегчило задачу — подруга не спала.

— Что-то случилось?

— У меня Алена, заплаканная и убитая. Сергей выдал ей про любовницу. Приезжай, если можешь, сама знаешь, я не лучший советчик, — шептала Лена в трубку.

— Проблематично, как ты понимаешь, что мне мужу сказать?

— Что подруга в беде. Что, он не справится ночью без тебя? Ромка спит?

— Спит. Ладно, я постараюсь. Возьму такси, скоро буду.

Когда Вероника присоединилась к подругам, на улице было уже пол первого ночи. Алена немного успокоилась. Она сидела на кухне за барной стойкой, обхватив руками горячую чашку чая, и грустно молчала.

— Давно она так? — тихо спросила Ника, снимая пуховик.

— С тех пор, как я тебе звонила. Она не проронила ни слова, кроме того, что мы были правы, и у её мужа другая женщина.

— Чёрт бы побрал этого козла, — выругалась Ника. — Хоть сама его кастрируй, только Аленке от этого не легче.

— Ума не приложу, что делать.

— Будем ориентироваться по ситуации.

Подруги прекратили разговор в коридоре и пошли на кухню. Алена всё так же сидела неподвижно с чашкой чая в руках, погружённая в мысли о том, как же ей жить дальше. Оказалось, что тогда в ванной, когда её рвало от слов Сергея, что она больше не интересна ему как женщина, она действительно была храброй. Ей было страшно, но она могла думать трезво и с иронией смотреть на сложившуюся ситуацию. Тогда ей казалось, что не беда — проживёт и без Сергея, молодая, красивая, умная женщина одна не останется. Наверное, это была своеобразная реакция из разряда «Сам дурак», потому что тогда не было реального осознания рухнувшего брака. Сейчас же было ощущение не просто рухнувшего брака, а рухнувшей жизни. Настолько сильное чувство одиночества и предательства, что казалось, болит каждый сантиметр кожи.

Сейчас самым страшным для Алены было остаться одной. Брошенной, никому не нужной, в холодной, тихой квартире, окружённой вещами, которые неизменно будут напоминать ей о её поначалу прекрасном, а потом так больно разрушившемся браке.

— Как ты? — вырвал Алену из мыслей голос Ники.

— Привет, — Алена вымученно улыбнулась. — Ну, в целом плохо, а если подробнее, то ужасно, в клочья.

— Понимаю, — Ника взяла Алену за руку и мягко погладила её пальцы. — Всё образуется, дорогая, вот увидишь. Это дано тебе зачем-то, чтобы ты что-то поняла, что-то получила из этого опыта.

— Ага, годы одиночества и самоедства, а также комплекс неполноценности и море тоски.

— Зачем ты себя настраиваешь на это? — не выдержала Лена. — Ты уже решила, что делать дальше?

— А что делать, как будто у меня есть выбор. Надо собирать вещи и сваливать оттуда — там теперь новая любовь, новое счастье, а я — третий лишний.

— Ты к себе поедешь?

— Надо предупредить квартирантов, чтобы они искали себе новое жильё. Посмотрим, куда я. Слава Богу, не уволилась, хотя уже планировала.

— Так расскажи, что случилось?

— Я не понимаю, чего он хочет… Когда мы разговаривали, он сказал, что нужно просто больше времени проводить врозь, отдыхать друг от друга, больше гулять с друзьями, но он твёрдо заявил, что не хочет ни разъезжаться, ни разводиться. Я приняла его слова всерьёз и старалась избегать его общества, но он ходил по пятам, предлагал чай, кино… Я была в шоке.

— Вот нахал… — процедила Лена.

— Он накрыл ужин, и я решила, что он остыл, хочет примирения. Мало ли что он наговорил. Я тоже не ангел. В общем, я решила «пойти ему навстречу» — надела эротическое бельё и пошла в наступление… А он мне и выдал: «Люблю её, и всё».

Повисла тишина. Подруги потеряли дар речи.

— А представьте, как я себя почувствовала в этот момент, полуголая перед человеком, которому моё тело, наверное, противно. Он же теперь её любит.

— Могу представить, как тебе было унизительно.

— Унизительно, не то слово. Потому что лучше бы он неделю назад, делая свои признания, мне сразу сказал: «Давай расходиться», а то он мне свои сказки про пожить и отдохнуть плел. А я прям представляю, как мы живем, отдыхаем, налаживаем, ждем, а она там в красном пеньюаре ему жизнь украшает. Пока я буду типа ждать, что он типа вновь меня полюбит.

— Да… Какая же он, всё же, оказался сволочь, – покачала головой Лена.

— Не то слово. Он меня поразил, человек, который давал клятвы в любви и верности. Хотя ладно, всё может измениться, но унизительно всё-таки он по отношению ко мне поступил. Но вот она… Она же женщина! Она же может понять и представить, каково мне? Ведь она всё чувствует… Как можно быть такой… я даже слова не подберу?! Бессовестной, чтобы разбивать семью.

Лену бросило в краску. Вот уж проехались так проехались и по её роли в том числе. Ника нервно на неё покосилась.

— Так что, сегодня он тебе ещё сказал? Он к ней уйдёт? Она к нему? Ты куда, когда?

— Ничего не сказал, я пулей вылетела вон, потому что мне было противно стоять там перед ним с голыми частями тела и вести подобные беседы.

— Так всё же, что ты намерена делать? – спросила Лена ещё раз.

— Говорю же, завтра, наверное, упакую вещи, позвоню квартирантам. Думаю, им понадобится какое-то время, чтобы уехать, поэтому пока поищу быстрый съём. Главное, успеть всё, пока он не придёт с работы, я не вынесу этих душеспасительных бесед. Скажу честно, девочки, мне кажется, моя жизнь просто рухнула. Рухнула до основания. Конечно, это повод начать строить новую, но страшно остаться одной, страшно остаться позорной разведенкой и бездетной старой девой.

— В наше время, - заметила Ника, - разведённая женщина – это не позор. Оглянись, сколько пар разводятся, это уже стало нормой. К слову, хоть и неуместно, случай пришёлся. Забирала Ромку из школы, разговорилась с одной мамой, с которой общаемся время от времени. У неё двое детей: старший мальчик с Романом учится, а дочка младшая, четыре года, ходит в какую-то дорогую коммерческую школу-сад. И вот эта дочка принесла историю. Все дети про мам-пап рассказывали, пару человек рассказали, а потом она про то, как мама с папой живут в большой комнате, отдыхают за границей и прочие такие детские смешные измышления на тему быта. И вот ей её одногруппница, так сказать, того же примерно возраста и выдала удивлённый такой вопрос: «А что, твои мама с папой вместе живут?» А всё потому что в группе из десяти детей у семи – родители в разводе. Это уже стало нормой. И детям более непонятна та форма, когда родители улыбаются друг другу и спят в одной постели.

Три подруги вздохнули. Дела обстояли, прямо сказать, не очень. И каждая опять же подумала о своём. У кого-то рушилась семья из-за другой женщины, кто-то был другой женщиной, а кто-то и не против, чтобы его семья рухнула. Вопрос стоял один: представляла ли каждая из них себе реально то, что ей предстояло пережить?