Мафия. Жажда любви

Глава 3. Александра

— Ваш черед, — обратился врач к Леонардо, как только расправился с Винченцо.

По одному лишь закатыванию глаз, я осознала все недовольство Леона. Он не хотел этого осмотра вообще или именно в нашем присутствии. Хотел казаться сильным, храбрым и не нуждающимся в помощи. Но желания слишком часто расходились с реальностью, вот и сейчас - он нуждался в осмотре профессионала, чтобы не покинуть нас раньше времени. Пока он продолжал сидеть, противясь осмотру, я принялась сама расстегивать пуговицы его рубашки. Стоило заметить, как мужская рука потянулась накрыть мои ладони, как я поспешила его остановить:

— Нет, тебя должны осмотреть, — уверенно отрезала, даже не собираясь слушать его, и с нажимом добавила: — И тебя осмотрят.

— Давай каждый будет заниматься своей работой, — припомнил он мне мои же слова, но противиться помощи с рубашкой не стал. — Жена должна только любить.

— Разве только это? — усмехнулась я, тем временем расправившись с последней пуговицей. — А как же забота?

Я распахнула свободные края рубашки и ужаснулась, увидев тело, покрытое темными гематомами и кровоподтеками. Чувство вины больно кольнуло в самое уязвленное место в сердце, открытое для окрыленного чувства "любовь". Наш план сработал и Габриэль был повержен, но все вышло иначе, чем предполагалось. Я не желала такого исхода, не такой ценой...

Леон молчал, и это было хорошо, ведь если бы он стал меня успокаивать, вина еще сильнее впилась в грудь своими когтями.

Я начала стягивать рубашку с его плеч, и никак не ожидала, что он дернется от боли и изо всех сил будет пытаться сдержать крик. Я замерла всего на секунду прежде, чем довести дело до конца.

— Вы можете быть пока свободны, — обратился ко мне врач. — Я вас позову, как закончу.

Я кивнула, видя глаза Леонардо, буквально молящие о моем уходе. Встала, вышла в соседний зал, минуя бежевые шторы, и наткнулась на хмурого Демьяна, спаивающего поникшую Энрику.

— Не переусердствуй, — сказала я, когда брат вновь принялся наполнять опустевший бокал девушки.

Но это возымело толк. Энрика больше не проливала слезы, от них остался лишь соленый след. Она тяжело дышала, смотря в одну точку и неторопливо потягивая чистый виски. Я схватила пустой стакан и подсела к ней, предоставляя ей свою компанию, чтобы она не выглядела как начинающий алкоголик.

— Тебе нужен осмотр? — спросила я, аккуратно дотрагиваясь до ее плеча. Она молча покачала головой, не отрывая своего взгляда от янтарной жидкости в руках. — С ним будет все в порядке. Он жив и это главное.

— Я испугалась, — призналась она, впиваясь в меня покрасневшими сухими глазами. — Испугалась потерять его также, как когда-то потеряла Данте. Я не смогу... — ее голос надорвался, но шмыгнув носом, она нашла в себе силы продолжить: — Я не смогу потерять еще одного дорогого себе человека.

— Ты и не потеряешь. Я понимаю твои чувство, каждый из нас кого-то потерял. Леонардо, Винченцо и Фелиция лишились матери. Ты потеряла брата и они пережили его потеряю также тяжело.

— А вы? — спросила Энрика, посмотрев сначала на меня, а потом на Демьяна.

Я застыла всего на секунду, прокручивая в голове все пережитые тяготы, сделала большой глоток, обжегший горло, и осмелилась ответить, но брат меня опередил:

— Я потерял мать, кроме нее у меня никого не было. Когда мы впервые встретились с Сашей и я решил помочь ей укрыться от гнета Ризуццо, он добрался до моей матери...

Перед глазами пронесся тот самый день, когда прячась от Николаса, на телефон Демьяна пришло сообщение от матери. Она написала, что всегда будет любить его. А спустя мгновение пришла фотография, на которой она лежала на полу в луже крови. Я помню, как Демьян со всей силы швырнул телефон в стену, разбивая его на сотни осколков. Помню, как я испугалась, что он возненавидит меня всей свой душой, когда мы еще даже толком не успели познакомиться, будучи родными братом и сестрой. Помню тот укол совести, пронзивший мою душу и вызвавший слезы из глаз. Если бы он не увязался мне помочь, его мать могла быть жива и по сей день. И я помню, как увидев мои перепуганные глаза от его гнева и руку, накрывающую плоский живот, он прижал меня к себе, обнимая и пытаясь успокоить, хотя в успокоение нуждался он сам.

"Теперь кроме тебя у меня никого нет", — прохрипел он, сильнее прижимая меня к себе.

Если бы не мой брак с Николасом, то все они были бы живы - мама Демьяна, Теодора, Данте. Все они! Их жизни стали ценой моей. И я до сих пор винила себя в гибели каждого из них, считая себя недостойной этой жизни. Если бы я осталась с Николасом, неизвестную участь постигли бы я и Мира, но все они были бы живы...

— А ты? — обратилась ко мне Энрика, когда я не продолжила откровения вслед за Демьяном.

— А я потеряла их всех, — призналась я, сильнее стискивая пальцами увесистый стакан, — а еще себя и ребенка. И отца тоже можно приписать к этому списку так, как он все равно желает мне смерти.

Горечь зажгла глаза, а потому я поспешно залила все это едким алкоголем. Но легче от этого не стало. И даже Демьян, который всегда был против моего употребления алкоголя, постоянно утверждая, что этим я ничего не решу, принялся молча обновлять стакан.

— И я до жути боюсь потерять дочь, брата, Леона потому, что я не смогу без них жить, — я коснулась шрама на запястье, вспоминая как чуть не перенесла "гибель" Демьяна. — Я боюсь потерять каждого из вас потому, что на моей совести, итак, лежит слишком большой груз и больше она вместить уже не может.

— Боль делает людей сильнее, — вмешался Демьян, смотря четко на меня, но вещая для Энрики. — И посмотри, кто из нас самый сильный.

Намекал на меня потому что, то количество боли, которое перенесла я - было запредельным.

— Ты будешь сильной, холодной и бесчувственной тварью, поглощенной тьмой, — решилась я дополнить слова брата, — однако ровно до тех пор, пока у тебя не появится человек, который вернет тебя к жизни. Этот человек сделает тебя слабее или сильнее - зависит от тебя, но если ты его потеряешь...

"То не оправишься уже ни-ког-да", — проговорила я про себя, но смысл все уловили.

— Поэтому ты боишься потерять Винченцо. И твоя разбитая скула говорит о том, что ты пойдешь на все ради него. Ты ведь сама поехала за ним, знала, на что они пошли и полезла в самое пекло, — и Энрика опустила глаза, подтверждая мою догадку. — Демьян никогда не даст в обиду меня, Миру, а теперь и Фелицию. И то как, например, он закрыл меня собой от пули - тому доказательно. Мы с Леоном всегда будем заступаться друг за друга, — пришло время подводить итог. — Мы все связана. И будь уверена, каждый из нас придет друг другу на помощь.

— Нас много и мы не слабость друг друга, а, наоборот, сила? — сделала вывод Энрика, и хоть мысли ее завернули в правильном направлении, интонация была вопросительной.

— Да, — синхронно ответили мы с Демьяном.

— Спасибо, — прошептала Энрика, отодвигая в сторону стакан и кладя голову мне на плечо.

Всего мгновение мы просидели в тишине, как раздалось этичное покашливание врача, пытающегося привлечь к себе внимание и вызвать нас. Энрика проскользнула к Винценцо, а врача мы пригласили наедине обсудить итоги его осмотра.

— Говори, — приглушенно, но грозно отозвался Демьян.

— У них на двоих множество сильных гематом, но это не так страшно, по сравнению с трещинами и переломами ребер. К тому же, у второго молодого человека первичный вывих плечевого сустава, а у первого... — речь шла о Винченцо и молчание доктора, сопровождаемое наклоном головы и поджатыми губами, не предвещало ничего хорошего.

— Что? Говори! — нетерпеливо потребовала я.

— Его нужно как можно скорее госпитализировать в больницу для проведения узи. У него может быть внутреннее кровотечение, которое в данных условиях отследить, увы, невозможно.

— Час времени он терпит?

— Да, но лучше не медлить, последствия могут быть фатальными, — оповестил врач, заставляя нас с Демьяном переглянуться.