Тропа кровавых цветов

Эпизод второй

***

Чуть больше года назад. Катакомбы под Грежитом

– Я знаю, что ты такое, – произнёс Тревор, привычно сжимая ручку хлыста. Краем глаза он видел, как испуганно встрепенулась Сейфа. Глупая девчонка – вроде бы волшебница-Оратор, а верит в легендарного мессию-спасителя, как ребёнок. Но сейчас не до неё.

Сейчас – только до того, кто перед ним.

Парящий в воздухе над чёрно-золотым гробом юноша – стройный, как стрела, до женственного изящества, с узким бледным лицом и длинными золотыми волосами. Сейфа, разумеется, уже пялится на этого красавчика, краснея от восторга; тьфу. Тревор пожирал взглядом каждую деталь – янтарно-жёлтые, как у кошки, глаза, горящие в полумраке зала, длинные ноги, обтянутые голенищами чёрных сапог, – надо признать, элегантных, как у придворного, – широкий шрам на груди. Прекрасен, как проститутка (а в глазах Сейфы – видимо, как ангел). И даже безоружен. Вот только есть парочка «но».

Жемчужно-белая, как мерцающий мрамор, кожа. Этот чёртов гроб, из которого таинственный мессия поднялся при их появлении. И…

– И что же? – приятным низким голосом осведомился незнакомец, чуть улыбаясь из-под золотых прядей.

…и клыки, отчётливо поблёскивающие каждый раз, когда он открывает рот.

– Ты – вампир.

Он поднимает голову, улыбается ещё шире. Тонкие и строгие черты лица, застывшее совершенство статуи; а в клыкастой улыбке теперь определённо есть что-то ехидное, издевательское. Глядя на жёлтое ледяное сияние его глаз, Сейфа испуганно ахнула. Что ж, наконец-то дошло до дурочки. Тревор пошире расставил ноги и покрепче перехватил хлыст.

– Так что я задаюсь вопросом – спустились ли мы сюда для того, чтобы найти того, кто поможет у***ь Дракулу, или же явились лично его разбудить? – нахмурившись, продолжал он.

Медленно покачиваются золотые пряди, когда «мессия» поворачивает голову. Проклятье, как же колотится сердце – главное, чтобы этот не оказался сильнее, чем другие его сородичи. Тук-тук-тук. Он, конечно, и впрямь красив, как Христос на картинах, – вот только Тревор давно не покупался на красоту нечисти. Мёртвая, лживая красота.

– Называешь меня Дракулой? – невозмутимо уточнил «мессия» – и величественно-плавным полётом спустился с постамента. Тревор фыркнул.

– Назову как хочешь, если покажешь зубки!

– Она сказала «Бельмонт». Ты из рода Бельмонтов?

Всё с тем же непроницаемым высокомерным холодом, вися в воздухе. Мда. Он нисколько не испугался – и это плохо. В голосе слышится спокойная сила – ничего больше. Тревор напрягся.

– Тревор Бельмонт. Последний наследник рода Бельмонтов.

– Бельмонты сражались с ночными существами, не так ли? Поколениями, – сверху вниз глядя на него хищно застывшими кошачьими глазами, проговорил «мессия».

Пора.

Тревор осторожно шагнул вперёд, как бы невзначай закрывая собой Сейфу, – а потом отправился к правой стене зала, подбирая позицию повыгоднее. Жёлтые глаза неотрывно следили за ним.

– Поясни, что имеешь в виду.

– Они – истребители вампиров.

Всё-таки до чего убедительный голос – неожиданно низкий для такого изящного тела, бархатно-вибрирующий. Так учитель объясняет решение задачки нерадивому ученику. Стиснув зубы от глухого раздражения, Тревор продолжал двигаться; Сейфа и вампир наблюдали за ним: она – с ужасом, он – совершенно равнодушно.

– Да, были ими. Пока хорошие ребята не решили, что мы им больше не нужны, – небрежно отмахнувшись, хмыкнул он.

– А теперь Дракула истребляет род человеческий. И тебя это волнует, Бельмонт?

Он дошёл почти до постамента с гробом. Встать на одной линии с вампиром – да, вот так; отсюда будет удобно. Аристократично высокие скулы, торчащие острые ключицы, шрам на груди, глянцевито блестящие сапоги и надменный тон – почему же каждая мелочь так бесит?..

Но – и правда, волнует ли это его? Волнует ли мысль о том, что другие люди – никак с ним не связанные, не принёсшие его семье ничего, кроме зла, – будут страдать? Отвернувшись, Тревор на секунду задумался.

– Если честно, не волновало. Нет. Но сейчас… Да. – (Сейфа улыбнулась, издав счастливое восклицание. Вампир не изменился в лице). – Пора положить этому конец.

– Думаешь, что сможешь?

– Думаю, что… мне придётся тебя у***ь.

– Бельмонт, нет! Он тот, кого мы ждали! – возмущённо вскрикнула Сейфа. Тревор повернулся к ней, стараясь тоже не сорваться в крик от злости. Сейчас предстоит серьёзная драка, а лишние нервы в таких только вредят.

– Это не так. Он вампир. И он вовсе не ждал здесь сотни лет. Не так ли? – с вызовом спросил он, глядя в бледное лицо. Узкая светлая бровь чуть приподнялась – вот и вся реакция.

Он что, вырезан из глыбы льда, чёрт возьми?

– Мне не нравится твой тон, Бельмонт.

А мне не нравится, когда мне делают замечания.

Впрочем, закипать не стоит. Нужно ещё понаблюдать.

– Этому месту много лет, но оно не заброшено, всё ухоженное и чистое, – проигнорировав равнодушную вампирью реплику, продолжал он. – Так что давай, вампир! Скажи ей, сколько ты здесь ждёшь?

Он предполагал, что нечисть растеряется – но нет, куда там. Та же чуть приподнятая бровь да задумчивая прохладная ухмылка. Чёрт бы побрал эту смазливую физиономию. Тревор уже не помнил, когда в последний раз кто-нибудь его так раздражал.

– Какой сейчас год от Рождества Христова?

– Тысяча четыреста семьдесят шестой! – с готовностью школьницы на экзамене отрапортовала Сейфа.

– Выходит, где-то с год.

– Во-от! – (Тревор сам не заметил, как принялся нервно ходить туда-сюда, бурно жестикулируя; скрыть яд в голосе становилось всё сложнее. Вампиры, чёртовы пиявки; когда все они уже сгинут с лица земли?.. «Мессия» всё парил над ступенями во мраке, невозмутимо, как пума из засады, наблюдая за ним). – К тому же – что за мессия станет расставлять механические ловушки, чтобы обеспечить себе непрерывный сон? В каменном гробу?

– Ловушки были не для вас, – всё так же спокойно ответил юноша.

– Бельмонт! – в один голос с ним гневно рыкнула Сейфа. И сам Тревор, и вампир её проигнорировали.

– Им это скажи! – едко предложил Тревор, показывая вверх. – Людям, которые с какой-то стати верят, что ты явишься и спасёшь их!

– Ловушки были не для вас, – холодно повторил вампир, уже не пряча звенящего презрения в тоне. Всё же странно – никакого оружия, кроме клыков да аккуратных, как у девушки, ногтей. Тревор подозрительно поглядывал на его длинные пальцы, но по-прежнему ничего не видел. – Это механизмы, не более, и они не предназначены для того, чтобы защищать от вас. Я задал вопрос: тебя это волнует?

– Меня волнует дело моей семьи. И спасение человеческих жизней, – сухо, с расстановкой произнёс он. Смешно – тоже мне, спаситель человечества. Давно ли бродяга и убийца заделался спасителем? Или ты так хочешь впечатлить эту девочку? – Мне придётся тебя у***ь.

Жёлтые глаза сузились с непонятным выражением – что-то на грани предвкушения и ненависти.

– А думаешь, сможешь? Если ты и вправду Бельмонт, а не какой-то коротышка с чужим гербом – может, и справишься.

Тревор скрипнул зубами. Ах, «коротышка с чужим гербом»? Да он не слишком-то и выше ростом, надменный ублюдок!

Но раньше, чем он успел ответить, вампир шевельнул пальцем – и откуда-то из глубины зала со свистом вылетел длинный тонкий меч, похожий на рапиру. Приземлился в привычную хозяйскую руку; свист лезвия в воздухе, поворот, изящный выпад.

Тревор вдруг поймал себя на том, что улыбается. Вот это уже другой разговор.

– Давай проверим? – предложил вампир, приглашающе отводя руку с мечом в сторону. Хамский жест – будто зовёт даму на танец. Меч ему под стать – лёгкий, узкий, как игла. Тревор хмыкнул, рывком вытягивая хлыст из чехла на поясе.

– Нет! Бельмонт, нельзя этого делать! – всплеснув руками, Сейфа метнулась к ним – но через пару шагов остановилась. Голубые глаза в ужасе распахнуты, грязное одеяние Оратора мешковато висит на худенькой фигурке. Тревор поморщился.

– Скажи это своему парящему вампиру-Иисусу!

– Ты только и можешь, что оскорблять, да? – презрительно процедил вампир и наконец-то – всё так же по воздуху, не касаясь ногами пола, – двинулся к нему с мечом наперевес. – Мелкий слабак!

Вместо ответа Тревор вполсилы выбросил вперёд хлыст. Чёрное жало со звоном куснуло серебристое тонкое лезвие – но не успело задеть вампира: он легко, как пёрышко, отпрыгнул в дальний угол зала. Наконец-то встал ногами на пол, принял боевую стойку, поднимая меч. Тот самый хищный рык из красивого рта, тот самый клыкастый оскал, звериная злоба в жёлтых глазах; о да. Тревор ухмыльнулся, поигрывая хлыстом.

Наконец-то можно заняться тем, что он умеет лучше всего. у***ь вампира.