Кровь в уплату долга

Глава 2

— Просыпайся, — послышался голос Андрея и звук открывающейся двери моей темницы.

Но сонных глаз я так и не смогла распахнуть. Задремала только совсем недавно, всю ночь так и прокрутила в голове мысли об Артуре, а потому совершенно не выспалась. Хотя о здоровом сне я позабыла уже очень давно, только в родительском доме я могла предаваться беззаботному сну, а теперь забыла о таком понятии.

— Просыпайся, я тебе говорю! Я долго здесь орать буду?! — возмущенным тоном заверещал Андрей, а затем в меня что-то прилетело, заставляя все же проснуться и распахнуть сонные веки, чтобы рассмотреть брошенный комплект одежды горничной. — Переоденься, умойся, волосы собери. На сегодня тебе занятие нашли, будешь вместо Машки убираться в доме, а та временно на другой должности трудится. И расторопнее будь, не управишься с указанным объемом работы до вечера и Виктор Иваныч позволит Глебычу придумать тебе наказание. А с фантазией у него все хорошо, ты это и без меня знаешь.

Значит, я сегодня буду вместо Маши убираться. А она трудится на другой должности, как сказал Андрей. Сразу понятно, какое занятие ей определили - тут выбор особо не велик. Она ведь девочка молодая, красивая, со светло-русыми волосами и карими глазами. Глеб часто обсуждал с Андреем ее успехи в постели, со всеми подробностями о ее минете, сговорчивости к нестандартному разврату и криках наслаждения. Уж не знаю по своей воли она ложилась под него и впрямь получала удовольствие или же насильно ее волокли в койку и от нее исходило только желание выжить.

Хотя сейчас меня должно было волновать несколько другое - моя судьба сегодняшнего дня. Я ведь едва на ногах стояла - усталость так и не покидала меня. А откуда в общем то силам взяться, если я то и дело проходила медицинские осмотры, переживала голод и жила в сыром, холодном подвале без свежего воздуха и солнечного света? Но никого не волновало мое состояние и наличие способности убираться, а точнее ее отсутствие. Непослушание или неправильное выполнение работы карались по всей строгости - рукоприкладство, насилие, голод. Виктору стоило бы объяснить, что крепостное право давно отменили, но он жил по своим порядкам, а соответственно и мы следовали им, боясь лишиться жизни за своеволие. Но наказывал провинившихся не сам Виктор, а его сын. Иногда казалось, будто Глебу приносило удовольствие со всей жестокостью наказывать провинившихся девушек - будь то девочка, убирающаяся в комнатах или готовящая для них еду. В нем явно прослеживались садистские наклонности, с которыми он знакомил девушек в соседних темницах подвала, позволяя мне слышать их крики боли и страха...

Я сделала то, что от меня потребовал Андрей и стала вместе с ним подниматься по лестнице, рассматривая роскошный интерьер дома. После моей темницы было больно смотреть на эту роскошь со светлыми стенами, высоким потолком и ярким светом. Красота и комфорт, с которыми я распрощалась три месяца назад, больно сжали сердце.

Огромные настенные часы тем временем показывали восемь утра и я уже представляла предстоявшие четырнадцать часов уборки, которые стали бы моей новой мукой. Дом был огромным, несмотря на малое количество проживающих в нем, а потому комнаты пылились за обычной ненадобностью.

Не без труда я стала подниматься по ступенькам на второй этаж, откуда мне и предстояло начать уборку. Как именно я собиралась ее совершить - для меня по-прежнему оставалось загадкой. Ноги ватные, руки еле слушаются, перед глазами все качается, а временами и темнеет. Какая к черту уборка? В таком состоянии от меня будет больше неприятностей, чем толка, но это никого пока что не волновало. Зато накажут они за это с превеликим удовольствием, наплевав на мои причины некачественной или медленной работы.

Даже Андрей уже понял, что тратить на меня свои нервы, подгоняя и торопя, было бессмысленно. Я ведь едва ногами переставляла не из-за лени или желания насолить, а из-за ослабленного состояния, с которым поделать ничего не могла. Как бы в обморок не упасть, а то еще скажут, что пыталась избежать работы.

— Злата, — раздался сверху знакомый мне голос.

Это был голос Артура. Я подняла глаза и встретилась с ним, отметая свои мысли о слуховой галлюцинации. Он возвышался надо мной и смотрел на меня горящими глазами, будто был рад меня видеть. Но, быть может, это всего лишь мой изощренный разум пытался увидеть Артура таким, а на деле он выражал лишь безразличие ко мне. Кто знает...

Как только Артур стал спускаться ко мне, передо мной возникла спина Андрея.

— Не-а, — возмутился мой охранник. — Ты не приблизишься к девке.

— В сторону отошел, — прорычал Артур, а следом одним уверенным движением отправил Андрея к перилам. — Злата, что происходит? Что от тебя хотят?

— Меня ведут убираться, — спокойно ответила я, смотря на него снизу вверх, сильно задирая голову из-за большой разницы в росте и разной высоты занимаемых нами ступенек. Он казался огромной скалой, которая могла скрыть меня от всех невзгод. Именно таким я всегда хотела видеть своего мужчину, чьи объятья были бы моим щитом.

— Чего?! — воскликнул Артур, моментально зверея и переводя свой взгляд на моего сопровождающего: — Вы совсем охр*нели тащить ее работать, когда она едва ногами передвигает?!

— А че ты на меня смотришь, как будто это я ее погнал на уборку?! Мне сказали - я делаю, — оправдался перед свирепым взглядом мужчины Андрей.

А у меня в глазах вновь потемнело и меня повело в сторону так сильно и быстро, что я не успела даже ухватиться ослабленной ладонью за перила.

— Злата! — воскликнул обеспокоено Артур, тотчас прижимая меня к своему горячему каменному торсу.

Его сильные руки буквально впечатали меня в свое тело. И мне стало так легко рядом с ним, что мне не хотелось выбираться из его теплых объятий.

— Злат, тебе плохо? — обеспокоенным тоном спросил он и я кивнула, лбом упираясь в его грудь. — Тебя кормили или ты голодная?

— Голодная... — заплетающимся языком вымолвила я, тяжело вздыхая.

— Уроды! — рыкнул Артур, а затем в мгновение ока подхватил меня на руки, прижимая к своей груди, и тихонько прошептал: — Сейчас мы это исправим.

— Артур, а ты не попутал часом?! Девку на место поставил и свалил отсюда, пока я тебя свинцом не накормил! — возмутился Андрей, пытаясь угрожать, но не было уверенности ни в его голосе, ни в действиях.

— Захлопнись, пока я тебе челюсть не сломал, — процедил сквозь зубы Артур, пронзая яростным многообещающим взглядом Андрея. — Я прослежу, чтобы она поела, и отпущу.

Андрей был в явной растерянности. Как я успела понять, Артур был из одного круга с Виктором, а иначе бы ни один смертный не пошел бы к нему ради девушки, забеременевшей от него по счастливой случайности. Он был в силах дать им отпор, а потому Андрей не хотел связываться с ним, позволяя Артуру исполнить желаемое и плетясь за нами на кухню.

— Накорми девушку, — обратился Артур к побледневшей при виде нас девочке.

— Но... Как же? Я не...

— Я сказал - накорми! — процедил Артур, заставляя девчонку сорваться до холодильника, а после кинул ей вслед: — Еще сделай чай и подай что-нибудь сладкое.

Артур сел рядом со мной, за барной стойкой, наблюдая, как я пожирала неимоверно вкусный завтрак. Андрей в это время, недовольно пыхтя, подпирал плечом дверной косяк, взглядом утопая в экране своего телефона.

Воспользовавшись моментом, Артур протянул мне что-то зажатое в своей руке и быстро передал это мне. Вспотевшей кожей ладони позволяя ощутить что-то холодное и немного тяжелое.

— Убери, — прошептал мужчина и я послушно убрала это в передник своей юбки.

И только потом я поняла, это был маленький складной нож.

— Нож? — тихонько уточнила я, тут же улавливая аромат мужского тела и дорогого парфюма.

— Да, используй его только в крайнем случае. Щенок слишком неконтролируем, а я не хочу, чтобы ты пострадала. Это поможет тебе защититься от него.

Я начала быстро кивать, соглашаясь с его словами и благодаря за заботу. Но был еще один вопрос, волновавший меня даже больше Глеба:

— Вы разговаривали с Виктором?

— Да, но еще не получил ответа. Он рассуждает над моей просьбой, — ответил Артур, но одарил меня взглядом, полным сожаления. — Мне будет непросто вытащить тебя отсюда даже на пару часов. Твой муж разгневан, а так как Виктор его друг, то ситуация складывается очень сложная.

Я понимала, что Борис добивался моей гибели за то, чего я не совершала. И даже Артур был здесь бессилен. В голове тут же вспыхнули слова мужа, когда он затащил меня в этот самый дом:

"- Виктор, забери эту шлюху! Подари сыну, пусти по кругу, сгнои, убей - мне плевать. Я знаю, что ты найдешь ей применение, но сделай так, чтобы я ее больше не видел!

- Пожалуйста, послушай, не было никакой измены! Это врачебная ошибка! Я тут не причем!

- Заткнись! Мне плевать, кто здесь виноват! Но брюхатая от другого мужика ты мне не нужна!".

Я вздрогнула, когда Артур вырвал меня из гнетущих мыслей, прижимая к себе. Он крепко обнял меня за плечи и притянул к себе.

— Злата, пожалуйста, потерпи, — прохрипел он мне на ухо. — Ты выберешься отсюда, но это займет определенное время. А в больницу я скоро тебя отвезу. Обещаю...

Он отстранился и огладил мои собранные в хвост волосы. И вновь это невинное нежное прикосновение вызвало шквал эмоций и как следствие слезы.

— Не плачь, Злата. Наш малыш все чувствует.

— Чувствует? — спросила я, шмыгая носом и поднимая заплаканные глаза.

— Конечно, чувствует, — уверенно ответил Артур, призывая остановить слезы ради нашего малыша.

После этого я успокоилась, допила свой чай и мы были вынуждены разойтись. И хоть я расстроилась из-за нашего расставания, я чувствовала зародившейся огонек надежды в груди. Артур хотел помочь мне выбраться на свободу. Мне и нашему малышу. Нашему! Ему было не все равно, он не оказался бесчувственным уродом. Я была ему никем, он ничего обо мне не знал, но моя беременность не оставила его равнодушным. Как же сильно нам с малышом повезло с Артуром. Он поможет. Обязательно поможет, я должна была лишь немного потерпеть...

А потому я безоговорочно принялась за уборку с непередаваемым энтузиазмом. Андрей контролировал проделанную мною работу, подобно ревизор, и принимал решению - ткнуть носом или провести в следующую комнату. К тому времени, как я убрала все левое крыло второго этажа, я знатно вымоталась и готова была рухнуть без сил, но продолжала упорто выполнять уборку. Через какое-то время я стала путаться в тряпках и средствах, которые слились воедино. А от запахов стало тошнить точно так же, как в период совсем недавно пройденного мной токсикоза. Не показывая своей усталости, я продолжала убираться, пока время не подошло к возвращению в темницу. И я была готова взвыть - лучше уж убираться, чем лежать без дела в сырой камере, умирая от мучительного-тянущегося без дела времени.

Стило мне оказаться в знакомых стенах темницы, что стала мне почти родной, как в голову полезли мысли об Артуре. Была ли у него девушка? Наверное, да, а может и даже жена. Он ведь привлекательный, сильный, надежный мужчина. Ради таких девушки едва ли не дерутся. Артур наверняка уже был прибран к женским рукам. И эта мысли вызвала у меня невероятную грусть и досаду.

Но был и другой вопрос, не дающий мне покоя - что его биоматериал делал в клинике? Ведь именно его перепутали с материалом Бориса, из-за чего я и забеременела от Артура. У меня не было даже малейшего предположения на этот счет. А что было бы, если б Борис поверил в ошибку врачей, а не обвинил меня в несуществующей измене? Тоже неизвестно. Но он меня едва не убил за эту врачебную ошибку, а Артура... Наверняка у них была беседа об этом, но меня, разумеется, никто не посвятил в ее подробности.

Мне кажется, что даже если бы у Бориса на руках были неопровержимые доказательства невозможности моей измены, из-за круглосуточного нахождения под охраной, он бы все равно прогнал меня. Он бы не смог смириться с мыслью, что я ношу под сердце не его, а чужого ребенка. И плевать ему было на то, что я была лишь жертвой обстоятельств.

Да и Борис не был сильно опечален потерей своей постельной игрушкой. Уже в первый месяц моего нахождения в темнице, Глеб сообщил мне о свадьбе моего бывшего мужа. Он отыскал себе новую молоденькую жертву для постельных утех и даже успел с ней обручиться. Вряд ли их брачная ночь отличалась от нашей, а потому мне искренне было жаль ту девочку. Как бы она не заняла соседнюю от меня темницу в доме Виктора и не исчезла с лица земли. Ведь документов у меня по-прежнему не было. Было только одно - свидетельство о смерти. По документам я считалась уже трупом. И только один Артур мог помочь мне это исправить.

Стоило вспомнить его обещание, аромат, слова о нашем малыше - как на лице невольно растягивалась блаженная улыбка.

А затем дверь в камеру распахнулась, являя на пороге самодовольную морду Глеба, окидывающего меня похотливым взглядом.

— И снова здравствуй, красавица, — вымолвил он, пошло облизывая губы и вальяжной походкой направляясь прямо на меня. — Помнишь, что я обещал тебе утром? Пришло время тебя проучить...