Пути и маски

LORD POLONIUS [Aside] Though this be madness, yet there is method in 't. Will you walk out of the air, my lord? HAMLET Into my grave. LORD POLONIUS Indeed, that is out o' the air. [Aside] How pregnant sometimes his replies are!   William Shakespeare. Hamlet   ПОЛОНИЙ (в сторону) Если это и безумие, то в своём роде последовательное. – Не уйти ли нам подальше с открытого воздуха, милорд? ГАМЛЕТ Куда, в могилу? ПОЛОНИЙ В самом деле, дальше нельзя. (В сторону) Как проницательны подчас его ответы!   Уильям Шекспир. Гамлет, принц датский (пер. Б. Пастернака)     ПРОЛОГ Ти’арг, Академия. 3916 год от Сотворения, первый месяц зимы   Нет ничего приятного в том, чтобы просыпаться под крики. Профессору Орто это было известно всю жизнь – даже до того, как он стал главным знатоком анатомии в Академии Ти’арга. Но раньше это знание исходило из простой житейской логики и медицинских соображений (что хорошего в головной боли и вспышке парализующего страха, который покрывает кожу липкой испариной?). С недавних же пор всё изменилось. С тех пор, как альсунгцы вторглись в Ти’арг. С тех пор профессору Орто уже не раз довелось проснуться под крики, нарушавшие пыльно-книжный покой его комнатки-кельи. И всегда они были криками ужаса. Голоса гулко доносились из-за двери: люди бежали по винтовой лестнице преподавательской башни, бежали вниз; профессор Орто не слышал, но мог представить панический перестук их сердец и шорох наспех наброшенных мантий. Морщась и преодолевая слабость старого тела, он перевалился на бок и встал. Значит, снова. Снова. Профессор Орто вздохнул и покачал головой. Опять ему не дали досмотреть сны – чарующие сны, где он был силён и молод, где вновь помогал рыбаку-отцу вытягивать тяжёлые от улова сети, и молился богу Шейизу в грозу, а Эакану – в шторм, и перешучивался с девушками. Сны о том, что случилось – или могло случиться – до того, как он посвятил себя Академии. В последнее время профессор Орто предпочитал сны яви. Будь его воля, он бы спал и на занятиях – только и занятий нет уже не первый месяц из-за этой проклятой войны… Когда забарабанили в дверь, он был уже готов. Оделся потеплее, сложил ящичек с инструментами, проверил на свет у окна несколько флаконов... Совсем мало спирта, и настойки подорожника тоже мало. Профессор Орто поморщился: снова придётся донимать просьбами несчастных ботаников и химиков, которые сейчас и без того не спят ночами. Кто же знал, что лучшие профессора королевства будут вынуждены делать работу простых лекарей… – Войдите. – Профессор, там они… Снова… – задыхаясь, выпалил тощий прыщавый студент. Он ввалился в комнату, нервно почёсывая небритый подбородок, и был так напуган, что едва не снёс клетку с подопытными мышами. Мыши протестующе запищали. – Что «снова», Теннар? – терпеливо спросил профессор Орто, сворачивая бинты. Его пальцы работали быстрее, чем мозг успевал осмыслить сделанное: сейчас главное – успеть. – Новая атака? – Да, профессор, – студент поправил клетку и перевёл наконец дыхание. – Штурм. Они даже рассвета не дождались. Говорят, первое кольцо стен уже прорвано. И ещё… – Идёмте, – прервал профессор Орто и осторожно вытолкнул студента за дверь, пока тот не опрокинул столик, где пылились учебные муляжи костей и конечностей. – Расскажете по дороге. *** Теннар, конечно, не ошибался, как не ошибались и паникующие профессора. От самой Академии до столицы (или, как звали её местные, Академии-Города) было с полчаса быстрой езды – и, ещё не увидев городских стен, профессор Орто уловил в воздухе шум битвы. Звон стали, какие-то глухие удары – и крики, крики… Повсюду крики: от них можно сойти с ума. Профессор выдохнул сквозь стиснутые зубы, готовясь к знакомому зрелищу. В седле было нелегко: каждая кочка на дороге отзывалась болью в костях и мышцах, а спина непрерывно ныла; хотелось лечь и замереть, вытянувшись. За ночь дорогу опять занесло снегом, и хилая лошадёнка из конюшни Академии шла, утопая в сугробах. Профессор Орто то и дело погонял её, но это было бесполезно. Хорошо хоть теперь метель стихла; зато в воздухе висел тот же застарелый мороз. Суровая настала зима. Во всех смыслах суровая. Шла третья неделя осады Академии. На глазах профессора Орто альсунгцы продвигались всё ближе и ближе к ней; день ото дня прибывали новые вести о захваченных городках и землях – и новые раненые. Ти’аргская армия – рыцари и пехота, отряды наёмников, даже иноземцев – остервенело дралась за каждый домишко и каждое дерево, но таяла, будто лёд на солнце. Альсунгцы сминали их без особых усилий, точно охваченные кровавым безумием. Их силы всё росли: с севера Ти’арга, из Хаэдрана, из-за Старых гор приходили отряды подкрепления и обозы с продовольствием, снова и снова. Варвары словно лишились обычного человеческого страха – не боялись за свою жизнь и не щадили чужой. Даже вдали от родного моря, в душной сети городов и замков они теперь почему-то чувствовали себя вполне спокойно. Как ни старался профессор Орто, он не мог понять, что с ними случилось. То ли правда тёмная магия, то ли просто другие времена. Конечно, в итоге альсунгцы осадили город, но пока их удары оставались безуспешными – если не считать огромных людских потерь. Оборона столицы была организована грамотно – хоть об этом король Тоальв позаботился… Вспомнив о короле, профессор Орто грустно улыбнулся. Старик – совсем как он. Только к тому же немощный калека. На что он надеется, когда всё королевство уже во власти этих зверей? Каково, интересно, ему сейчас – знающему, что позволил пасть на свою страну небывалому, страшному позору? Профессор Орто натянул капюшон, укрываясь от порывов ледяного ветра. Нет, он не имеет права судить короля, которому сейчас, пожалуй, больше всех не позавидуешь. Лучше уж занимать своё личное, пусть скромное, место, как теперь, и делать свою работу. В чём бы эта работа ни заключалась. Когда с вершины пологого холма профессору Орто наконец открылся вид на Академию, к какофонии стали и криков примешался ещё один звук. Дикий, голодный птичий грай. Профессор поднял голову и понял: над городом вилась огромная, просто исполинская стая ворон – густое каркающее облако в бледно-сером небе. Он был отнюдь не суеверным человеком, но невольно вздрогнул. Потом опомнился и погнал лошадь вперёд – спускаться с холма ей было проще, даже по снегу. Уже отсюда было понятно, что имел в виду Теннар в своей сбивчивой болтовне, которую пришлось выслушивать, пока они добирались до конюшни: в паре сотен шагов от внешних стен замерла махина из дерева и железа, а возле неё, вокруг кучи камней, суетились люди в альсунгских доспехах. В куче, как на подбор, были громадные валуны, и профессор Орто глухо застонал, увидев бреши в стенах. Катапульта. Подумать только – варвары-альсунгцы соорудили собственную катапульту. И теперь, кажется, готовились перекатить её поближе, чтобы обстреливать внутренние стены. Профессор Орто впервые видел такое. В военном деле он не разбирался, но знал, что это не сулит ничего хорошего. От большинства бойниц не осталось ничего, кроме уродливых огрызков в каменной крошке, а на месте главных ворот зияла огромная дыра. И снег у внешней стены… Профессор Орто кашлянул от надсадной боли в груди. Он был красным, этот снег. Абсолютно красным – точно алая кайма на белой ткани, между сугробами и белизной камней Академии. Красным и усеянным трупами. Значит, альсунгцы всё-таки прорвали оборону. Бой и в самом деле идёт внутри. Профессор Орто озвучил про себя эту мысль, и почему-то она успокоила его. Самые безумные вещи можно облечь в слова, и тогда успокоишься – одна из истин, которым научила его Академия… Лошадь, почуяв запах смерти, испуганно заржала и шарахнулась назад; профессор потрепал её по гриве. – Тихо, тихо… – он не узнал своего голоса. Слишком хриплый – должно быть, от холода. Он продолжал, пригибаясь, ехать против ветра, теперь – прямо по кровавому снегу. Тела лежали так плотно, что их поневоле иногда приходилось топтать. Люди и лошади, но в основном люди – причём люди в синих плащах, с синими нашивками на рукавах. Воины Ти’арга. Профессор Орто изучал анатомию и частенько, тоже поневоле, служил врачом. Он привык к ранам, и крови, и даже к виду обнажившихся внутренностей. Но такой густой урожай смерти и его заставлял отводить глаза – если бы их было куда отвести… Может быть, потому, что его, его личная, смерть подошла до наглого близко и то и дело дышала в затылок. Уже несколько лет профессор ощущал её гнилостный запах – когда не спал. – Помо… Помогите, – донёсся снизу не то хрип, не то бульканье. Ти’аргский мечник в сбитом шлеме, морщась, приподнял руку: в последнем усилии пытался коснуться лошадиной ноги. Его туловище выше бёдер напоминало кровавую кашу. Профессор Орто молча покачал головой и проехал мимо. Живот распорот крест-накрест альсунгским двуручником, позвоночник, скорее всего, сломан; он ничего не сможет сделать для этого несчастного. Разве что добить. Он нужен там, впереди, где ещё идёт битва. Пальцы в перчатках немели от холода. У второй стены – чуть ниже первой, но тоже толстой и белокаменной – просто кишели люди; от блеска альсунгских кольчуг у профессора Орто заболели глаза. Высокие железные ворота ещё держались; возле них кучка рыцарей рубилась с большим отрядом северных всадников, и профессор Орто почёл за лучшее к ним не приближаться. Он поехал вдоль полуразрушенной стены, высматривая место, где сложили ти’аргских раненых – тех, у кого пока была надежда. В паре шагов от него с пронзительным воплем в снег рухнул окровавленный ти’аргский лучник; пару раз дёрнулся и затих. Профессор посмотрел вверх и увидел в окошке бойницы здоровенного альсунгца, который сбросил его оттуда. По приставной лестнице к альсунгцу карабкалось ещё с десяток товарищей. Видимо, ворота им и не потребуются. Всё больше попадалось тел, почти расплющенных ядрами катапульты; часто они были так изуродованы, что профессор не мог отличить своих от чужих. Звон стали доносился теперь не только из-за спины, но и сверху: уже сражаются на второй стене. Всё реже свистели стрелы: дул невыгодный для ти’аргцев ветер, да и альсунгские мечи крушили лучников, как безропотных пташек. Ещё немного, и варвары проникнут в город. И тогда Академия обречена. – Профессор, сюда! Сюда! – тонкий голосок едва перекрывал ветер. Профессор Орто объехал втоптанное в снег ти’аргское знамя (наверное, альсунгцы сорвали с одной из башенок) и, толкнув пятками лошадь, поспешил на голос. Студент-младшекурсник – совсем мальчик, лет тринадцати от силы – суетился рядом с тележкой лекарств и широким полотнищем, на которое кое-как стаскали раненых. И снег, и полотнище пропитались кровью; в воздухе повисли стоны, стоял удушливый смрад. Профессор Орто спешился и поморщился: да они что там, совсем обезумели – детей сюда отправлять?! – Где старшие? – коротко бросил он мальчишке, опускаясь на колени возле первого попавшегося парня. Тот кричал от боли, зажимая руками бедро; кровь хлестала непрерывным фонтаном. – Жгут, быстро! – крикнул профессор, не дожидаясь ответа, и взялся за свой сундучок. – Пошли в другую сторону, к Воротам Астрономов, – лепетал мальчишка, пока профессор останавливал кровотечение. – Там тоже много наших, альсунгцы с двух сторон подошли… – Там тоже катапульта? – спросил профессор, переползая к следующему раненому: рану на бедре придётся сшить позже, этому разворотили бок… Прямо над ухом профессора просвистела шальная стрела; он, не глядя, пихнул мальчишку, чтобы тот пригнулся. – Тебе лучше пойти в укрытие. – Нет, я помогу Вам, профессор! – мальчик, надо отдать ему должное, даже не бледнел и не трясся. Надо будет взять его к себе на кафедру, когда вся эта страшная нелепость закончится. – Там нет катапульты, она всего одна… Кажется, – неуверенно добавил он. – Но там у них больше конных… Намного больше. – Сколько рыцарей выставил город, ты не слышал? – поинтересовался профессор, наспех обрабатывая травяной настойкой очередной глубокий порез. Как же их много, и как мало времени… Где, в бездну их, городские лекари? – Тысячу? Две? – Ну… Профессор Альдфрит сказал – три сотни, – чуть смущённо сообщил мальчишка, поднося чистый моток бинтов. Профессор Орто покачал головой. Три сотни… Для короля мудрее было бы сдаться, честное слово. Хотя куда там, конечно… Ведь достойнее пожертвовать столькими жизнями ради собственной славы в летописях. Профессор Орто, нахмурившись, отогнал крамольные мысли. Он просто делает свою работу. Надо же, какая сложная рана… Видимо, от этого странного альсунгского меча с волнистым лезвием. Удивительно, что ти’аргец вообще выжил. С мальчишкиной помощью профессор стянул с раненого нагрудник, расстриг одежду по краям раны. Ти’аргец замычал и дёрнулся. – Тихо, тихо, – профессор достал из сундучка деревянную палочку и дал ему закусить. Вытащил иглу с нитью. – Придётся потерпеть… Поблизости раздался перестук копыт, и снова – звон стали и крики. Профессор с досадой выдохнул сквозь стиснутые зубы. Довольно укромное место, закуток у самой стены – но и сюда надо пробраться… – Профессор, осторожнее! – мальчик дёрнул его за мантию, увлекая за собой. Он поднялся, охнув от боли в ослабевших ногах. Проклятая старость. Обернувшись, профессор понял, что именно напугало младшекурсника. Прямо за их спинами бравый ти’аргский рыцарь на чёрном коне дрался с конным же альсунгцем. «Наверное, отбились от своих отрядов», – в смятении подумал профессор Орто: и до главного входа, и до Ворот Астрономов с западной стороны отсюда далековато… Но тут он заметил неподвижные тела на снегу чуть дальше – рыцари распростёрлись лицами вниз, и синие перья на их шлемах утонули в алом. Три или четыре лошади с диким ржанием скакали прочь, сёдла на них пустовали. Значит, разбит очередной ти’аргский отряд, а это его остатки. Совсем не обнадёживающе. Не обнадёживало и то, что он видел прямо перед собой. Забрало ти’аргского рыцаря было поднято; профессор Орто стоял так близко, что мог разглядеть грязное бледное лицо и широко раскрытые глаза. Рыцарь был красив и молод, держался в седле прямо, будто на придворном турнире, так что сердце сжималось от понимания: он обречён. Клинок так и сверкал у него в руке, отражая самые сложные вражеские удары, но под их потоком не успевал наносить собственные. На небольшом исцарапанном щите красовался герб – пучок осиновых прутьев в короне-обруче. Профессор Орто не помнил, где уже видел такой: никогда не интересовался знатными родами королевства и их геральдикой. Альсунгец был уже немолод; даже, можно сказать, старик, хоть и крепкий. Длинные седые усы, суровый нос крючком – как у хищной птицы, – лёгкая кольчуга и простой деревянный щит… Всё это могло бы говорить о слабости, но от воина исходила необъяснимая волна мощи. В отличие от ти’аргского юноши, старик был спокоен, уверен в своей силе и каждым ударом будто выносил приговор. Точность, почти полная неподвижность корпуса, ни одного лишнего рывка – он теснил рыцаря к стене, медленно и естественно, как море в бурю швыряет лодочку. Даже мохноногий серый конь альсунгца выступал медленно и тяжело, пока вороной врага бесился, пытаясь грызться. Профессор прижал к себе мальчишку, отступая к стене. Не хватало ещё, чтобы затоптали раненых: в горячке поединка эти двое явно не замечали ничего вокруг. Звон стали становился всё оглушительнее; молодой рыцарь рычал, выписывая клинком немыслимые восьмёрки – вслед за альсунгским лезвием в разводах крови. Но конь его пятился, и он терял силы; вот обманное движение альсунгца, и – удар падает совсем не с той стороны, куда рыцарь поднёс щит… Стон сорвался с губ профессора Орто. Мощная рана в плечо, шок от боли, а потом – дело жестокой техники, явно знакомой альсунгцу в совершенстве. В несколько коротких движений старик просто отмахнул рыцарю кисть с мечом, ткнул в живот, и наконец – с почти нечеловеческой силой рассёк нагрудник. Мальчишка всхлипнул. Профессор Орто машинально обнял его. Шатаясь, рыцарь до последнего пытался удержаться в седле, но вскоре повалился в сторону окровавленной грудой. Левой рукой он всё ещё сжимал бесполезный щит. – Эйвир Тоури, лорд Кинбраланский, – прохрипел он, сплёвывая к******й сгусток. Профессор Орто, подбегая, увидел, что глаза у рыцаря пронзительно синие. И ещё – что его не спасти. – Дорвиг из Ледяного Чертога, сын Кульда, – надменно осклабился в ответ старик. И добавил слова на альсунгском, которые понял уже только профессор Орто: – Будь счастлив среди предков, лорд Тоури. И запомни, кто убил тебя. – За Хелт! – раздались ликующие крики у него за спиной. – За Белую Королеву!..