Дружелюбный сосед.

Глава 3.

Взрослая жизнь — это когда ты перестаешь удивляться и начинаешь офигевать…

Рассвет — это начало новой жизни, начало нового дня… Это время, когда природа вновь оживает. Когда Свет берёт верх над Тьмой. Слегка мутные кучевые облака, нависшие над землей, постепенно рассеиваются в воздухе, а потом и вовсе исчезают, когда из-за горизонта медленно выходит небесное светило, в первые минуты окрашивая небеса в багровый цвет, а через некоторое время и в нежно-лиловый оттенок. Осеннее утро выдалось достаточно теплое.

Судзуки спал, как убитый, прижимая к себе белоснежную подушку. Ему снился очередной сон про то, как он швырнул какую-то бестию прямо в воду, а после она, как чёртик, с рогами вместо ушей, трезубцем в руках и с демоническим оскалом на лице готовилась сварить из него божественный суп. Перевернувшись на левый бок, он сонно прокричал:

— Эта Нанами настоящая стерва!

В комнате раздался громкий хлопок, словно что-то стеклянное разбилось о пол, а после тихое женское шипение: «Стерва, значит?..»

Томоэ медленно приоткрыл один глаз. Лучи солнца мешали ему продолжить свой блаженный сон, где он с помощью своей таинственной силы одолел чёртика. Протерев лицо рукой, его взгляд встретился с кристально-чистым потолком. Открыв второй глаз, он встал с места и начал восхищённо озираться по сторонам. Ещё только вчера утром он проснулся на жёстком футоне в какой-то заброшенной комнате, который своим видом больше напоминал какой-то пустой сарай, нежели помещение для проживания, а теперь повсюду так чисто и прибрано, да и футон как облако мягкое.

«Неужели после того, как я поцеловал эту ненормальную, она меня всё-таки убила, и я попал в рай?» — Судзуки усмехнулся собственным мыслям. Он, конечно, продолжил бы и дальше любоваться комнатой, однако весь вид портили детишки, что уже около минуты беспрерывно кричали что-то про доброе утро.

— Слушайте, а мы случайно не ошиблись храмом? — удивлённо спросил юноша, намекая на внешнюю обстановку и потирая сонные глаза.

— Нет, — как всегда, хором крикнули дети. — Это самая уютная комната в этом храме. Госпожа Нанами ради вас подготовила это место.

— Да? — скептически буркнул он, приподняв брови. Томоэ как-то не особо верилось в их слова. Чтобы сама Нанами?! Да не в жизнь. После всего того ужаса, что с ними произошло в «ином мире», Судзуки со стопроцентной уверенностью мог сказать, что эта дама даже и пальцем не двинет ради него. Что уж там говорить про всё то, что сейчас он видит. — А где она?

— Прямо позади вас, Господин Томоэ! — безо всяких колебаний ответили детишки.

Тут Томоэ не на шутку передёрнуло. Каким-то шестым чувством он ощутил позади себя ужасающую ауру, а также тихое шипение что-то типа: «Ошибка ты природы, я тебе придушу когда-нибудь, амёба одноклеточная». Но он, как самый смелый и отважный парень в своем роду, обернулся к ней, но в душе уже помер, воскрес и вновь помер, увидев эти чёртовы карие глаза.

Там смирно сидела она. Её карие глаза не выражали ровным счётом ничего точно так же, как и весь внешний вид. Хотя, ощутимо давило на плечи ужасное напряжение. Томоэ морально и физически подготовился слушать эти «Я тебя не приму. Ты недостойный Бог! Ты вообще жалкое ничтожество, а я самая прекрасная хранительница! Тра-та-та сапоги». Но, увы и ах. Все его ожидания рассыпались в крах от одной только лучезарной улыбкой кареглазой девушки:

— Доброе утро, Господин Томоэ, — и тут челюсть парня отвалилась и упала на пол. — Здесь был небольшой кавардак, потому я позволила себе немного прибраться. Теперь я, Нанами, беспрекословно выполню любой ваш приказ, не подвергнув их сомнению или же противоречию. Прошу, обращайтесь ко мне в любое время.

Томоэ за последние два дня начал замечать за собой странное явление: когда что-то его поражает до глубины подсознания или доводит до нервных тиков, то его левый глаз начинает нервно дёргаться. Вот и сейчас он начал чувствовать, как его глаз подёргивается, а ощущение, будто в воздухе пахнет сарказмом и издевательством, никак не отступало.

«Мне кажется, или если я сейчас ничего не скажу в ответ, то она сожрёт меня своими дьявольскими глазами?»

— Это точно ты? — чтобы убедиться в том, что её не подменили, спросил он, на что получил уважительный кивок. Парень более менее расслабился, близко приполз к ней на коленях и сел напротив по-турецки. — А я уже думал, что ты стерва, которая готова у***ь меня в любой момент, — радостно улыбнулся он, почесав затылок.

— Серьёзно? — продолжала лыбиться Лисица, виляя хвостом.

— Ага, — поддерживал он разговор, никак не налюбовавшись своей утихомиренной слугой. — Ты заметно отличаешься от других девушек, ведь обычно бабы любят играть на нервах. Как хорошо, что ты, оказывается, не такая.

— Ты далёк от реальности…

— Чего?

— Я просто в ярости! — последние слова она чуть не провизжала, став на секунду действительно похожа на средневековую ведьму с ушами, вызывая у парня абсурдное чувство страха. Даже для пущего эффекта позади её пафосного тела появилась яростная аура, прямо-таки кричащая, выплескивающая всю свою ненависть к этому типчику. И хоть Томоэ знал, с чего такая злость и отчего его инстинкты так и кричат об опасности, всё равно решил ничего не предпринимать, отдав свою участь судьбе. — За всю свою долгую жизнь не видела такой человекообразной букашки, вроде тебя! Как ты только посмел меня поцеловать, исчадие ада?!

Лицо Томоэ резко побледнело, в ушах ужасно звенело от недавно выплеснутых прямо ему в лицо эмоций, а мысль о том, чтоб вернуть время вспять и не отправляться в «иной мир» целовать её, оказалась дельной.

— Ну, ничего не поделаешь, — резко потушив свой необузданный гнев, спокойно проговорила девушка и тяжело вздохнула. Вспышки гнева этой госпожи возникали также быстро, как и исчезали. — Потому я должна воспитать из тебя достойного Бога, который не будет позорить самого себя… ну и меня тоже.

Парень, который до сих пор уверенно считал, что в жизни повидал все виды и породы девушек, разочаровано вздохнул. Видимо, ещё не всех.

— А не слишком ли у тебя завышенное ЧСВ?

— Я вкратце объясню тебе что да как в нашем мире, поэтому завались и слушай, — томно пробурчала Лисица, подобно чёрной смерти стоя над душой. — Существует всего пять Богов: Бог Времени, Бог Зла, Богиня Стихий, Бог Беды и вот ты у нас тут такой, красавец неописанный! — недовольно с сарказмом в последних словах пробурчала хранительница, стараясь не замечать тупое выражение лица своего хозяина. — У каждого Божества есть особая сила. Чтобы увеличить свою мощь, тебе необходимо будет выслушивать молитвы людей, медитировать, ну и соответственно, тренироваться и ещё раз тренироваться. Во всём этом я буду твоим наставником, — девушка успокаивающе вздохнула и прикрыла глаза, искренне стараясь не смотреть на этот нервно подёргивающийся левые глаз, так и кричащем что-то о том, что, мол ещё только утро, а уже теория. — Также помимо Богов существуют и другие «типчики». Такие как Демоны, Ёкаи, Тенгу, Духи, ну и тот кто по силе превосходит Богов — Дьявол, который в нынешнее время запечатан во мне. Демоны являются сторонниками зла, то есть Дьявола, а Ёкаи — последователи Богов. Тенгу — это наша золотая середина, они не относятся ни к злу, ни к добру. А Духи — это души детей, умерших ровно через семь месяцев после рождения. Как правило, они либо заблуждаются меж двух миров, либо служат Богам. Сейчас тебе что-то может казаться непонятным, но я искренне надеюсь на твой интеллект, благодаря которому со временем всё поймешь. Хотя, что я надеюсь.

«Что она несёт? Какие ещё Тенгу, Демоны и прочая ересь? Что ещё за Боги Зла, Беды, Стихий? Во что я вляпался, чёрт побери?».

«Я эту его рожу сейчас кое-куда впихну…»

— Короче, держи, — девушка положила перед ним протягиваемый Духом тазик с водой, который до этого покоился неподалёку. — Посмотри на твой уровень. Преврати это в саке. Можешь использовать всё, что угодно.

Парень опустил голову, иронично рассмеявшись:

«Мда… Бухло… Неужели меня только на это хватает?»

— Да раз плюнуть! — Бог взял на руки талисманы и перо, которые протягивал ему Котецу. Вчера вроде как эти Духи объяснили ему, как работают эти листочки: стоит ему что-либо написать на этих талисманах, как написанное воплотиться в реальность. Плавным движением написав «саке», медленно положил один талисман на поверхность воды и мысленно пригрозил: «Если ты, чёртово водище, бухлом не станешь, я тебя испарю!»

В принципе, Томоэ ожидал всё на свете: и вспышку, и дыма, и огоньков, и звуков. Но только не тишины. Он посмотрел на Нанами, которая смотрела на него с презрительно-суженными глазами, а после и на летающих детишек, что надеялись на чудо точно так же, как и он сам. Сейчас от какого-то алкоголя зависела судьба его нервных клеток.

— Чудик, попробуешь? — боясь неудовлетворённого результата, он робко предложил Оникири, который, держа на руках черпак, зачерпнул немного жидкости из тазика и выпил. Первые секунды Судзуки с замиранием в сердце ожидал результата. Дух посмотрел на него, а после кромешную тишину разрезало требовательно «Ну!» Нанами.

— Ну, не всё же с первой попытки, — неловко прошептал он, опуская голову всё ниже и ниже.

Судзуки опасливо сглотнул.

— Дайте-ка я отсюда уйду, пока окончательно не озверела… — прошипела хранительница, опасаясь приближения очередной гневной тирады.

***

Проснувшись с утра пораньше от криков назойливых детишек и недовольного женского шипения над головой что-то о том, как же можно спать до шести утра, Судзуки от нечего делать устроил самому себе экскурсию по храму. Оказалось, что всего здесь кухня, две гостиной и три комнаты, в каждом из которых индивидуальная ванная комната, а также в заднем дворе имелась огромная площадка для тренировок с видом на чистую реку. Полюбившимся местом Нового Бога стала гостиная комната, где, к большому его удивлению, имелся плазменный телевизор и широкий диван. Следовательно, он не мог упустить такую прекрасную возможность попереключать каналы и отдохнуть от всех этих проблем за последние трое суток.

Неужели такова жизнь Бога? Сидеть и заниматься невесть чем? Хоть Судзуки и был с самого рождения атеистом и не собирался никогда верить в существование всяких паранормальных существ, однако имел некоторые гипотетические представления о том, чем же на самом деле занимаются Боги по мнению верующих. Он думал, что на самом деле Боги — это нелюди, которые живут на небесах. У которых жизнь сладка, как конфетка. И которые где-то там сверху наблюдают за каждым живым и неживым существами. Но, оказывается, он все свои семнадцать лет жил с ложью. Боги существуют, и их жизни далеки от идеальности.

Когда смотреть одно и тоже уже ужасно надоело (ну, в семь часов утра особо ничего и не показывают), Томоэ оставил канал, где показывают ежедневные новости, и подошёл к окну. Тёплое утро за окном приветливо осветило бледное лицо парня, который невольно поморщился от яркого утреннего света, но зачем-то не отрывал взгляда от пристального лицезрения двора. Во взгляде лиловых глаз появился отблеск какой-то отдалённой ностальгии и тоска по прошлому. Где он был и где он сейчас?

Осторожно прижавшись спиной к стене и медленно скользя взглядом слева направо по двору, Судзуки вдруг так заметил объекта утреннего раздражения, стоящую неподалёку от окна. Девушка с прикрытыми глазами стояла напротив высокого дерева и будто пыталась себя успокоить. А на губах играла лёгкая улыбка. Судзуки слегка склонил голову чуть в бок, невольно усмехнувшись, и со слегка прищуренным взглядом пригляделся к её умиротворённому лицу. Ему мерещится или она реально улыбается?

Томоэ почему-то невольно сравнил эту девушку с её разрушительной силой огня. Живое, яркое, непостоянное, вечно меняющееся. Способное согреть или обжечь в определённых ситуациях, принести радость или боль в зависимости от настроения. Тёплое и горячее, а порою несвойственно холодное. Когда была спокойна, то становилась либо холодной, как лёд в Антарктиде, либо утихомиренной, как маленький огонь в камине. В её карих глазах, в которых всегда в любых обстоятельствах можно было прочесть раздражение и ледяной холод, полыхало яркое пламя, будто она и есть воплощение огня, а иногда, когда она дико злилась, её длинные каштановые волосы вспыхивали разноцветными огоньками. Интересно, а её огонь, помимо как сжигать всё направо и налево, может согреть?

Только когда звук телевизора заметно повысился, Судзуки оторвал самого себя от лицезрения этой девушки, поймав себя на мысли, что уж больно он очень много думает об этой несносной барышне, и растерянно вернулся обратно к полюбившемуся дивану, попутно стараясь избавиться от всяким посторонних мыслей.

— Курама Синдзиро, известная всем под псевдонимом «Падший Ангел» вернулась к учёбе после двух месяцев отдыха, но перевелась в старшую школу Сайтама Учигами! В СМИ это вызвало массовый резонанс, ведь, по предварительным данным, школа, которую с сегодняшнего дня на протяжении долгих восьми месяцев с восьми утра будет посещать певица, не соответствует её статусу и, по мнению огромной публики, она должна была перевестись в более престижное учебное заведение. Сама Курама Синдзиро не стала комментировать данную ситуацию…

Тут юноша потупил взгляд, не понимая, о чём так быстро говорит эта журналистка, которая указательным пальцем указывала на весьма знакомой учебное заведение.

— Учигами?.. — словно бездушная марионетка медленно прошептал он, внимательно глядя на телевизор. И тут его осенило. В глазах мгновенно отразился ужас. — Чёрт, школа же! — воскликнул он, вскочив с места.

— Кто такая Курама? — хором спросили детишки, которые только что появились из ниоткуда.

Парень резко переоделся в школьную форму, состоящую из белой рубашки с короткими рукавами и чёрные штаны. Счастье переполняло его, отчего сердце судорожно билось. Это же честь познакомиться с звездой, потому надо не упускать свой шанс. Вертя свой школьный портфель, он уже оказался около выхода. Однако Оникири и Котецу, вцепившись в его рубашку мёртвой хваткой, никак не отпускали, крича:

— Куда вы, господин Томоэ?

— Я совершенно случайным образом вспомнил, что мне надо в школу! — пропел он с блеском в глазах. — Школа — это моё всё. Школа — это счастье, радость и так далее.

— Куда намылился? — опять этот раздражительный голос прервал все его грёзы. Нанами, как уже привык Томоэ, появилась из ниоткуда, тем самым перегородив ему путь.

— А по-твоему куда ещё идут подростки? — пробурчал Судзуки, счастливо улыбаясь во все свои тридцать два зуба. Но вскоре он понял, что Нанами ничего не догнала, потому продолжил: — В школу, блин. Отойди, — парень, приняв более спокойный вид, прошёл мимо неё, — я опаздываю.

— Никуда ты не пойдёшь! — ни секунды не колеблясь, строго воскликнула девушка. Но одного её слова хватило, чтобы Томоэ послушно остановился, хоть и против своей воли, его словно пригвоздили к тому месту. Просто лучше вовремя остановиться, чем потом, когда эта стерва хорошенько наиграется на нервах.

— Б*я, ну что тебе от меня надо? — раздражённо пробурчал юноша, оглянувшись на неё через плечо.

— Завались, вообще-то, если забыл, то ты Бог. И не выражайся, не положено высшим существам уподобляться глупым необразованным людям. Тем более, ещё совсем слабый. А такие как ты, — она ткнула своим указательным пальцем ему в лоб, а там сразу же появилось странное свечение, — мишень для демонов. Потому никуда не пойдёшь.

Всё счастье парня словно рукой сняло, он опустил свои грустные глаза, понимая, что она это говорит только для его блага. Да и сам не хотел уйти на корм демонам. Нет, конечно, он не хотел подвергать свою жизнь опасности, но юноша ещё не готов к таким резким переменам в жизни.

Нанами уже с чувством выполненного долга надменно развернулась, чтобы уйти к своему постельному белью, но увидев несчастный видок своего хозяина, всё же решила его пожалеть.

— Ну, если ты так сильно хочешь, — начала она, внимательно глядя на него, — иди. Но при одном условии…

***

«Да, она знает, как хорошенько испортить день, — бесился Томоэ, стыдливо пряча глаза за длинной чёлкой. — Ей надо премию Оскара выдать».

Он молча, не привлекая к себе внимания, сидел за партой. Ну конечно, когда на голове красовались не гладко уложенные шелковистые волосы, а какая-то позорная шапка в стиле неко под цвет его же глаз. Тёмная зловещая аура отталкивала от себя самых обаятельных девушек, что раньше просто вешались ему на шею. Настроение просто ушло на нет. А желание учиться напрочь пропало. Хотя, его вовсе даже не было.

— Эй, Судзуки, — все его мысли прервала одна девушка, которая была достаточно популярна в этой школе — Сакасаме Кэтсуми. К ней он, как все обычные подростки, чувствовал что-то больше, чем просто дружеские отношения. Он поднял голову, что до этого лежала на парте. Судзуки со стыда покраснел, понимая, что сейчас выглядит, как полный дебил. — Чего ты такой прокисший? — она умиленно взглянула карими глазами на его лиловые. Зрительный контакт сразу оборвался, когда одноклассница перевела взгляд на его головной убор. — Какая милая шапка у тебя на голове!

— Сакасаме, — обратился Томоэ к ней также, как и она — по фамилии. — Привет… — не зная уже, что сказать, выдавил он из себя, вновь положив голову на парту. Он отчаянно устало вздохнул, думая, когда же так жёстко влип. Сейчас парень ровно сидит на заднице, позорясь перед одноклассниками. Что ещё может быть хуже?

«Чёрт бы тебя побрал, Нанами!»

Кэтсуми только хотела что-то сказать, однако её перебили громкие вскрики, ахи и охи. Она перевела взгляд с Томоэ на человека, который и вызвал восторженные стоны. Около входа в кабинет стояла девушка с алыми, словно сама кровь, волосами. Природа одарила её всеми прелестями женской красоты. И фигурка огонь. И личиком вышла. Отличалась от всех она не только соблазнительной внешностью, но и внешним видом — одеждой. На ней была не школьная форма, как положено, а обтягивающие кожаные чёрные штаны и красный топ.

— Да это же… Курама Синдзиро! — слышалось из каждого уголка кабинета.

Самому же Томоэ было глубоко наплевать на то, что происходит вокруг. Он как положил свою голову на парту, так и не поднимал. Жгучее чувство стыда не давала парню взглянуть одноклассникам в глаза, а уйти на корм демонам, сняв шапку, он не хотел. Почему последние годы школьной жизни проходят в подобных ситуациях?

— Стерва ты, Нанами. Да чтоб ты в прах превратилась, — тихо шептал он себе под нос слова, которые он не осмелился сказать перед разозлённой слугой. — Такими темпами ты мою жизнь в ад превратишь…

Под общим шумом никто не слышал его слов, разве только Кэтсуми, что до сих пор стояла около его парты. Но тем не менее она не понимала о чём это он, потому не обратила особого внимания. Девушка оценивающе смотрела на Синдзиро. Ну что ж, появилась соперница по красоте!

Тем временем Курама, презрительно осмотрев помещение глазами цвета бирюзы, что-то себе подметила, хитро ухмыльнувшись, грациозной походкой, постукивая длинными каблуками на невысокой платформе, направилась в сторону Судзуки.

— Она ко мне идёт!

— Она посмотрела на меня!

— Сука, нафиг иди, она на меня вообще-то посмотрела.

Доносились отовсюду эти слова, пока девушка не остановилась напротив парты несчастного Томоэ, выцарапывающего на парте «Нанами стерва». Только сейчас он понял, что класс что-то оживился и резко замолк, когда Синдзиро положила свою правую ногу на парту, от чего раздался негромкий грохот. Увидев это, все заткнулись в ожидании чего-то. Судзуки и это заприметил, однако лишь чувство злости и стыда не разрешало гордо поднять голову, как раньше. Увы, теперь ничто не будет как раньше.

— Эй, — слегка повышенным грубым тоном заговорила Курама, отчего её слова эхом раздались по всему кабинету. Отложив в сторону циркуль, которым он портил школьное имущество, юноша слегка приподнял голову, чтобы понять, к нему ли обращались. Сразу ему на глаза пала чья-то нога на столе. Новые замшевые туфли на невысокой платформе и каблуке говорило лишь о том, что около него стоит знатная самоуверенная баба. Интересно. Он медленно начал приподнимать голову: взгляду предстала чуть видневшаяся грудь явно третьего размера, далее алые пряди, что плавно ложились на её плечи, а после, в конце концов, когда он выпрямился, оценивающим взглядом посмотрел на её видок снизу-вверх. «Хороша», — подумалось парню, пока он не услышал следующие слова: — Чё так зыришь? Это моё место. Свали-ка по-хорошему.

И тут Томоэ понял, что она кого-то ей припоминает.

«Да она прям как Нанами: внешностью огонь, а внутренне сам дьявол. Ужас!»

Он недовольно поморщился, откинувшись на спинку стула, быстро успокаивая свои нервные клетки.

Двух нанамиобразных он не вытерпит.

Вокруг все начали перешёптываться, Кэтсуми удивлённо смотрела то на него, то на неё. Она не могла никак понять с чего бы эта Курама решила сесть именно сюда. Других мест нет?

— Ничего себе, — слышалось из каждых уголков. — Она бросила вызов самому Томоэ.

— И? Перед ним стоит звезда, сама Курама Синдзиро. Да и к тому же она девушка.

— Что же будет?

Судзуки мысленно закрыл уши и сосредоточился на противостоящей девушке. Сегодня он был особенно не в настроении. И если раньше он мило беседовал с дамами и находил компромисс, то теперь, когда он в гневе, ему плевать кто напротив него стоит. Хоть сам президент.

— Ты чё, оглох? — скептически буркнула она с лицом «ах, ты ж сука, поклоняйся мне», продолжая смотреть на его гневное лицо. — Или тебе шапочка мешает?

Юноша поморщился, скрестив руки на груди. Нет, он, конечно, хотел увидеть «звезду», однако откуда ему было знать, что эта такая же зазнавшаяся стерва с колкими фразами на устах.

— Съебись, пока я добрый, — с злобной улыбкой на лице произнёс достаточно громко Томоэ, отчего все девушки вокруг начали ахать и охать.

— Ты вообще понимаешь, кому угрожаешь? — сузив свои зелёные глаза до предела, злобно прошипела Курама, намекая на пропасть между их статусом.

— Лучше, чем ты, — презрительно усмехнулся он, скрестив руки на груди.

— Я, Курама, хочу сидеть здесь, значит буду здесь. Проваливай давай.

— Шла бы отсюда, пока я тебе в одно место не послал. Даже не посмотрю на то, что ты там главная шишка и тебе все подошву лижут.

Напряжение вокруг них накалялось. Окружающие это чувствовали, причём гул стал ещё громче. Все начали поддерживать Кураму, ибо кто она, и кто он. Разница-то заметно чувствуется. Пусть хоть Томоэ красив и храбр, однако и эта девка не лыком шита.

«Завышенное ЧСВ… Как-то я не удивлен».

— Эй, бомж, уступи ей место. Не помрёшь, — донеслось откуда-то.

— Томоэ, — колко взглянув на новенькую, Кэтсуми спокойно обратилась к парню, — сядешь со мной?

И весь мужской пол вновь был поражен. Какого хрена? Почему это к нему все прямо-таки липнут? Мёдом обмазан? Приворот? Подкупил?

— Да уж, повезло ему. Таких-то баб прибрал к себе в руки, — доносились отовсюду завидные слова парней.

Но Томоэ был вообще не рад. Мало того, что эта шапка бесила, так и вторая нанамиобразная появилась. Это же настоящий ад! Проигрывать он также не любил. Будь это хоть звезда, хоть девушка — победа должна быть всегда за ним. А что сейчас? Внутри медленно пробуждалось дикое чувство разнести всё в пух и прах.

Он резко встал с места, от чего стул с грохотом повалился на пол, и направился в сторону выхода, где пару раз долбанул дверью, просто в попытках «закрыть» её. Ну, надо же было как-нибудь на что-нибудь выместить свою злость. Но тем не менее этого не хватило, потому он решил пойти ещё куда-нибудь. Например, мужской туалет. Сейчас как раз урок, никого там нет. Камер наблюдений нет. Никто не помешает. Бей, ломай сколько в тебя влезет.

Войдя в уборную, он резко вспыхнул всей своей злостью и с размаху ударил кулаком по кабинке, благодаря этому на той сразу появилась глубокая вмятина. Руку поразила острая боль, отчего он сразу же схватился за неё, подходя к раковине. Судзуки, тяжело дыша, посмотрел на своё отражение в зеркале, где сзади виднелась девушка в кимоно с, казалось, вечной ухмылкой на лице.

— Чё надо? — презрительно он взглянул на неё через зеркало. Сейчас ему совсем было не до её «А я говорила, но ты же бревно, не слушаешь!». Томоэ просто хотел побыть наедине с собой. В конце-то концов если он и Бог, то также не надо забывать, что и человеком был когда-то. Не так-то легко привыкнуть разом к издевательствам и новым сложным обязанностям, о которых он знать не знал.

Нанами вновь ехидно улыбнулась, помахивая своим веером, который уже изрядно надоел парню. Ну почему в этой девушке его всё раздражает? Ухмылка. Веер. Взгляд. Походка. Голос. Характер. Манеры. Всё-всё.

— С первого же дня достали, не правда ли?

— Твоё какое дело? — скептически буркнул Томоэ, поворачиваясь к ней.

— Я просто волнуюсь за тебя, — иронично произнесла Лисица, сделав шаг ему навстречу.

— Не надо.

— Не могу. Я ведь не такая, как ты. Тебе наплевать на всё и вся, но не мне, — с её уст это прозвучало как настоящее издевательство, но именно эти слова глубоко задели юношу. Голова невольно опустилась, а взгляд устремился куда-то в пустоту, погружаясь в свои мысли. Он понимал, что его слуга не права. Ведь в этом мире есть один человек, ради которого Томоэ готов отдать свою жизнь. Не проходило ни дня, чтобы он не вспоминал о нём. Однако эти воспоминания только терзали его сердце, отчего становилось невероятно больно. Единственная его слабость — это он… Единственный, кого он ненавидел — это он… Самый родной. Самый ненавистный. Отец. — Пошли в храм.

— Ты, блять, слов не понимаешь?! — опомнившись после недолгих раздумий, громко вскрикнул он на всё помещение. — Я тебе говорю: не надо волноваться! Да и, — с его губ сорвалась нервная усмешка, — не обманывай меня. Да что б ты волновалась?! Издевательство. Ты просто бездушная Лисица, которая плевать хотела на своего хозяина. Ты всё делаешь только ради личной выгоды! — он, ударив ещё раз дверь кабинки, вышел из уборной, напоследок добавив: — Проваливай отсюда!

Брови Нанами на автомате поползли вверх, а слегка выпученные глаза смотрели на дверь, за которой пару секунд назад скрылся Бог. Такого от этого сопляка точно не ожидала. Умеет он злиться и удивлять. Но что уж сказать, его слова воистину задели её чувства. Она ведь, на самом деле, была не против быть слугой, ведь его выбрала сама Микаге. И пришла сюда только из-за того, что волновалась за него.

Тем временем, пока Лисица там офигевала, гневный Томоэ поднимался по лестнице на второй этаж, в кабинет истории. Он опустил покрасневшие руки в карманы чёрных штанов, задумавшись.

«Отец…»

Единственный, кто сейчас занимал все его мысли и не давал покоя. Как бы он не держал обиду и гнев на этого человека, всё равно где-то глубоко внутри теплилось приятное чувство по отношению к нему. Каким бы мерзавцем он не был, всё равно отец. Единственный, родной.

Пока он размышлял над своим положением, незаметно добрался до нужного кабинета. Около двери стояла Курама, прижавшись спиной к холодной стене. Да уж, видимо она решила поиздеваться над ним. Ей было мало того, что случилось? Услышав медленные шаги, она повернула голову направо, мило улыбнувшись идущему ей навстречу парню. Он вытащил свои руки из кармана, поправил нависшую чёлку, которая сейчас так сильно мешала. Синдзиро сразу же обратила внимание на покрасневшие кулаки.

— Неужели ты так из-за меня? — «обеспокоенно» произнесла Курама, подойдя ближе к нему.

— Ничего подобного, — равнодушно ответил юноша, на секунду остановившись.

«Как же я заебался! Сколько можно?! Почему эти бабы никак от меня не отстанут. Что ты, гадина судьба, ещё для меня удумала? Сколько можно меня испытывать на прочность? Сначала мать умерла, потом брат следом, отец алкоголиком стал, из дома выгнали, попал невесть куда, стал, чёрт побери, каким-то «Богом». Издеваешься? Продолжай тогда, сука. Я всё перенесу, но не сломаюсь. Вот увидишь».

— А чего тогда руки все в ссадинах? — чуть наклонив голову в бок, благодаря чему густые алые волосы волной накрыли половину её красивого личика, девушка наигранно забеспокоилась.

— Это никак с тобой не связано, — сквозь зубы процедил Судзуки, проходя мимо неё.

Но, видимо, это ещё не всё. Открыв дверь кабинета, сердце пропустило удар. По центру в кабинете стояла Нанами, на неё все смотрели, как на экзотическую зверушку. Парни что и делали, так это клеились к ней и пускали слюни, а девушки некоторые странно на неё таращились то ли завидуя, то ли восхищаясь её красоте. Нанами была без своих привычных лисьих ушек и хвоста. Но стиль одежды ничуть не изменился. Как была она в традиционном кимоно, так и осталась в нём. Как только она увидела Томоэ, подошла к нему ближе и села на одно колено.

— Прошу простить меня, господин Томоэ, за то, что я пришла поздно и заставила вас голодать, — все вокруг начали перешёптываться, впрочем, как всегда. Судзуки был в глубочайшем шоке, у него уже глаз начал дергаться. Нанами же была без своей вечной ухмылки!

«Мой лимит терпения за сегодняшний день уже исчерпан».

— Я приготовила вам мясо по-французски. Прошу, — она протянула ему бенто, привстав с колен. Взглянув на своего хозяина с некой добротой, Нанами обернулась лицом к классу, среди которых стояла и Курама, которая как-то успела незаметно слиться с коллективом. — К вам у меня есть пару слов… — она оглянулась через плечо на парня, что с трудом держал контейнер в руках, так как был в немом шоке. Он не мог выдавить ни слова, продолжая взглядом ловить каждое её движение, не веря во все происходящее. — Господин Томоэ — мой хозяин, потому прошу любить и жаловать. Кто нагрубит ему, будет иметь дело со мной. А вы, — она укоризненно посмотрела на Кураму, словно готова была прибить её, — больше не лезьте к моему господину. Иначе, я не посмотрю на то, что вы звезда, — Синдзиро недовольно цокнула, словно что-то или кого-то пыталась вспомнить. Но увы, пока все её попытки оборачивались неудачей.

Прослушав её пламенную речь, все вновь начали перешёптываться. Томоэ же был немного удивлён.

«Я ведь был… не прав. Не стала бы она всё это делать, если бы не волновалась за меня. Прости…»

— Ешь, мразь, — быстро прошептала Нанами, на миг обернувшись к нему лицом.

«Беру свои слова обратно!»

Она медленно начала удаляться в сторону выхода, напоследок нежно сказав:

— Я буду вас ждать дома, господин Томоэ.

Сразу после её ухода, парень оглянулся по сторонам. Все на него изумленно пялились.

— Слушай, Судзуки, — к нему подошли несколько парней, — как тебе удалось заставить эту девушку называть тебя господином? — заинтересованно спросил один из подошедших. — Поделись секретом!