Дружелюбный сосед.

Глава 6.

Голова невыносимо жутко болела, словно дятел внутри беспрерывно стучал по вискам. В глазах всё расплывалось в размытую картину. В ушах звенело. Как противиться невыносимому покалыванию в кончиках пальцев? Этого Томоэ не знал.

Он не знал, что его так сильно держит за торс, из-за чего дышать было трудно и как будто сейчас рёбра сломаются. Он не знал куда его несут, потому что состояние просто было паршивым, словно пропустили через мясорубку. Он не знал что произошло, потому что, по всей видимости, его прекрасную голову хорошенько приложили к стене и он впал в объятия беспамятства. Об этом говорила кровь в голове; несколько платиновых прядей окрасились в алый цвет.

Раздался отвратительный скрежет, напоминающий звук открывающейся решётки. В темницу пробирался солнечный свет через совсем маленькую «окошку», что и служило освещением этого не совсем приятного места. Было сыро. Где-то в углу прятались крысы в надежде, что их не заметят. С потолка медленно, словно специально, чтобы натянуть нервы до предела, капала вода на каменный, сырой пол.

Вскоре у Томоэ была неизбежная встреча спиной со стеной, когда обидчик швырнул его в эту самую клетку. Соприкосновение было, разумеется, достаточно грубым. Но ещё в добавку он упал на холодный пол. Судзуки больно простонал от боли по всему телу. Словно тысяча раскалённых игл пронзили его ослабевшее тело. В животе что-то туго скрутилось, а к горлу подкатил отвратительный ком. На минуту он забыл даже как дышать.

«Что за?..» — пронеслось в голове.

В очередной раз раздался отвратительный скрежет, режущий слух. Парень, приложив просто титанические усилия, приоткрыл глаза и попытался вернуть мозгам ясность мышления. Картина перед глазами, которая до этого была размыта, прояснилась. Он увидел по ту сторону решётки какое-то странное существо, телосложение которого нельзя было сказать, что человеческое. Хоть и напоминало.

Это человекообразное существо посмотрело на него чёрными глазами, внушающие ужас.

— Сиди тихо, а то побеспокоишь моего господина, — животным голосом процедило существо. — Совсем скоро я приду за тобой.

А после просто испарилось.

«Чую, что пипец мне».

***

Уничтожать нервы, которых и так мало осталось, Лисица совсем не хотела. Да и зачем этот геморрой? Однако не вмешиваться в происходящее она просто не могла. Ну почему? Вот почему эдакая скотина по имени Томоэ, зараза последняя, никак не изволился дать о себе знать? Ушёл часа три назад, так не вернулся до сих пор. И ладно бы если она ему доверяла. Но эта скотина — бомба замедленного действия, которая всегда найдёт приключения на свою пятую точку. И Нанами была просто уверена, что что-то плохое случилось. Ведь связь между хранителем и хозяином кричала об опасности. Причём немаленькой.

И её догадки оправдались.

Словно из ниоткуда перед глазами появились взволнованные духи храма, которые тут же закричали:

— Госпожа Нанами, хозяина схватил Ёкай-орл!

В глазах за одну секунду потемнело. А слова этих детишек, эхом разносясь в ушах, словно ударили под дых, и она позорно пропустила удар. Что они сказали? Ёкай-орл? Нет, быть такого не может. Хотя, может. Девушка, которая до этого беспрерывно ходила по комнате своего господина, резко остановилась. Глаза в ужасе распахнулись, а рука сжалась в кулак, больно впиваясь ногтями в кожу. Чёрт побери!

Яростные карие глаза загорелись адским пламенем.

Даже и к гадалке не надо идти, чтобы понять что произошло. Девушка сама примерно предположила что к чему. Инстинкты никогда её не подводили. Но сейчас самое страшное то, что она чувствовала безысходность, словно её руки и ноги были завязаны железными цепями. Какой чёрт посмел покуситься на безопасность Бога Благополучия, хранительницей которого является сама Ёкай Нанами? Кто такой бессмертный, а?

Нарастающая ярость.

Приближающиеся гневные тирады.

Покрасневшее от возмущения и злости лицо.

Прерывистое дыхание.

Яростный огонь в глазах.

— Найдите! Моего! Господина! Немедленно! — последние слова она чуть ли не провизжала, став на секунду реально похожей на средневековую ведьму. Даже синее пламя позади её весьма пафосной фигуры появилось. Из рук вылетели несколько огненных шаров, которые тут же разбросались по всему миру в поисках хозяина.

Однако каким бы всемогущим и сильным Ёкаем Нанами не была, прекрасно понимала, что если дело дойдёт до того, чего она опасается, то сама одна не справится, как бы сильно этого не желала.

***

Томоэ шумно вздохнул, наконец сумев приподняться с места. Он прижался спиной к холодной стене, безгранично благодаря силу регенерации Бога. Только это способствовало улучшению его состояния. Множество ран и царапин, которые появились на его бренном теле неизвестно парню когда, быстро затянулись. Грязная и даже в некоторых местах разорванная одежда противно прилипла к телу, потому в «копилочку» задач парня упало и умыться после того, как он выберется отсюда. Взгляд был усталым, голова словно стала невыносимо тяжёлой, и такое странное чувство сковало тело. Хоть раны и царапины залечивались, но на душе было как-то тяжело. Очень. Словно его слабую душу сковали железные цепи и пытались разорвать.

«Допрыгался же, придурок…»

Судзуки сейчас думал обо всём на свете — и это пользы совершенно не приносило. Отец… на какое-то мгновение подумал, что он уже вернулся к нему. Больше не уйдёт. Не бросит, как когда-то, не оставив от себя и следа. Не поступит так больше. Но… всё снова оказалось ложью. Томоэ потерял отца также быстро, как и нашёл. Это было как страшный сон, каждую ночь мучащий его. Сон, который душил, не позволял лёгким вдохнуть запах лёгкости и свободы. Бог потерял вообще надежду на то, что может с ним вновь встретиться. И тут он вновь нарисовался, тем самым заставив вспомнить то самое чувство брошенного. Ну почему, чёрт побери, в жизни всё так сложилось?

Мало этого геморроя, так ещё в добавок Нанами. Сейчас, помимо тяжести на душе, парень чувствовал раскаяние и сожаление. А самое главное — переживал. Ведь хранительница, когда его найдёт, не упустит возможности и последующие три месяца будет ему твердить: «А я же говорила, а ты не послушал. Почему? Да потому что ты бревно!». Так и представился её образ с ехидной ухмылкой на лице и задорно шевелящимися ушами и хвостом. От этого образа по телу Бога пробежали противные мурашки. Как же она бесила! Но… даже сейчас Томоэ был бы несказанно рад, если она была бы рядом. Об этом говорила еле заметная улыбка на его лице. Но её нет. Никого нет. Его окружают лишь холодные каменные стены, которые, как будто издеваясь над его состоянием, так и шепчут: «Несчастье тебя будет всю жизнь преследовать».

А ведь и правда. Так всегда было. С самого раннего детства. Как будто невезение оставило нестирающийся след в его судьбе. Родился он, чёрт побери, в машине! Не успели в роддом. Терпел издёвки, потому что цвет волос и глаз его «нечеловеческие». Один раз его похитили и потребовали выкуп от родителей. Мать погибла. Был ещё брат — он тоже скончался. Отца нет рядом. И ладно-то это. Но, чёрт побери, он даже не знает где и как он живёт. Всё ли с ним в порядке? Кушает ли? Позволяет ли совесть ему спокойно жить, зная, что бросил собственного сына на произвол судьбы? А может… А что если он в опасности? Ведь вечно был мастер классом по прилипанию к неприятностям. Да нет, быть такого не может. Сколько он себя помнит Тоши Судзуки всегда был безответственным разгильдяем!

Впрочем, в этой холодной темнице Томоэ нашёл даже о чём поразмыслить. Например, после того, как он выберется из этого злополучного места, обязательно во всём будет слушаться Нанами.

«Хотя, не обещаю».

Неожиданно его мысли переключились на другое — где он? И кто посмел покуситься на его жизнь? За одну секунду в голове пролетело столько мыслей, что он сам даже не успел сообразить, как ответы на его вопросы сами появились перед ним.

В одну секунду он почувствовал, словно сердце живьём попытались вырвать. В глазах потемнело. В ушах противно зазвенело, и он так хотел зажать их холодными ладонями, но не мог, потому что тело оцепенело. Парень на одно мгновение почувствовал себя пёрышком. Но лишь на миг.

В глазах медленно всё начало проясняться. Не было уже холодного пола под собой. Не было каменных стен. Темноты. Отсутствовали всякие мысли. Но присутствовал лютый страх. Нет, животный. Словно позади него стояло что-то, от рук которого ему не спастись.

Хоть и Томоэ всегда умело влипал в неприятности, однако также благополучно спасался. Почему-то именно сейчас его голову посетила эта нелепая мысль. Весьма странно.

Судзуки сидел в том же положении, что и несколькими минутами ранее: по-турецки, голова очень низко опущена. Он медленно, словно боясь встретиться лицом с ангелом смерти, приподнял голову. Какая-то странная незнакомая комната. Тёплая. Кирпичная стена. Деревянный потолок.

«Меня что, переместили?»

— Добро пожаловать, Бог Благополучия.

До ушей донёсся чей-то незнакомый голос, и, скорее всего, обладатель его стоит за спиной. Томоэ вздрогнул, по телу пробежали мурашки. На секунду он замер, а после медленно повернул голову назад в надежде, что он не во вражеской территории.

Но увы.

***

Нанами из всех последних сил пыталась сделать вид, что абсолютно спокойна и ничуть не волнуется за своего похищенного хозяина. В таких ситуациях она всегда была непоколебима, ведь раньше, когда ещё служила при Микаге, девушка была просто уверена, что с её госпожой ничего не случится, потому что Микаге была сильной. Но Томоэ… он не настолько силён, чтобы самолично справиться с Ёкаем-орл.

Ёкай-орл — один из самых древних Ёкаев, считающихся уже вымершими. Их уникальность была в том, что они были единственными существами на свете, кто мог управлять сознанием любого существа (и даже Бога), а также снимать печати Бога. Именно эти возможности стали причиной их исчезновения с лица света, потому что были реальной угрозой для Богов. Однако относительно недавно как будто из ниоткуда появился потомок этого рода.

И Лисица боялась именно этого.

«Во всём я сама виновата».

Она винила себя за то, что сейчас происходит. Ведь, чёрт побери, просто надо было ему сказать, что никуда не пойдёт или, на худой конец, пойти с ним. Неужели это чертово постельное бельё было намного важнее жизни и репутации её хозяина? Нет же, но…

Стоя на крыше одного из самых высоких офисов бурлящего жизнью города Токио, Нанами смотрела так, будто видит каждый угол. Дневная столица была не настолько прекрасна, как ночью. Сами понимаете почему. Она ждала вестей от своих огненных шаров, однако их до сих пор нет. А терпение Нанами, как известно, не безграничное. Тем более, что она начала подозревать кое-что плохое.

Наконец, навстречу к ней пулей прилетели синие огненные шары.

— Госпожа, мы потеряли след господина Томоэ, — услышала девушка обеспокоенный голос одного огня.

Сердце в один миг больно защемило. А единственная надежда угасла.

— Да. Мы искали по божественной энергии, которую неосознанно оставлял после себя господин Томоэ, однако в какую-то секунду она резко и бесследно прервалась, — высказался второй.

А это могло значить только одно… Но не может же быть всё настолько легко и просто. Томоэ не мог просто так сдаться! Он же… он же, в конце-то концов, упёртое бревно!

— Отнесите меня туда, где прервался след Томоэ, — грозно процедила Ёкай, от которой так и источалась ярость. Её голос был холодным как сталь.

Даже она сама не сможет найти Томоэ, если его лишили божественной печати, потому что всякая связь теряется с ним.

***

Томоэ нервно прикусил нижнюю губу и в очередной раз за все эти пять минут, что слушал лепет этого странного существа, провёл потной от страха ладонью по волосам. На его лбу образовались капельки испарины, которые именно сейчас приносили парню лёгкий дискомфорт в виде жжения. Сердце панически колотилось в груди. Казалось, если бы не странный монолог этого Ёкая, то удары сердца стали бы отчётливо слышны. Ледяные руки дрожали. А поперёк горла встал ком, который не позволял Богу раскрыть и рта. Уши почему-то хотелось закрыть ладонями. Но не получалось. Его движения были скованы. Во рту было сухо, и он регулярно облизывал пересохшие губы.

— Так и убили Боги весь мой род, — безразлично пролепетал Ёкай, лицо которого в одну секунду скривилось в ужасающей гримасе, — и за это я им отомщу, — источая всю свою ненависть, прошипел он, сделав очередной шаг в сторону онемевшего пленника.

Напротив Томоэ стоял весь пафосный на вид Ёкай, который был полностью похож на людей, раз только отличительными чертами были глазные яблоки, заполненные чернотой. Хоть и был он похож на человека, однако почему-то аура его внушала ужас. Не чистым он был.

— И начнём мы с самых слабых, — он прикрыл глаза, которые под веками странно зашевелились, — то есть с тебя.

Судзуки нервно дёрнулся, когда Ёкай резко распахнул глаза, которые налились кровью. В следующую секунду его мозг не смог даже сообразить, что произошло. Холодная ладонь коснулась его лба, Томоэ услышал: «Снять печать». И он почувствовал, как вместе с печатью и частичку его души оторвали. Что произошло?

Парень сильно зажмурил глаза и внутренне сжался, боясь за себя. Не каждый день на него нападали какие-то странные существа!

Но никаких физических повреждений. Ничего. Ни ран. Ни боли. Абсолютно. Простое прикосновение ладони с его лбом.

И он понял, что потерял что-то дорогое. Что-то, что он должен был оберегать как зеницу ока.

Но он не смог.

Продолжая пребывать в немом шоке, парень, словно робот, медленно коснулся своего лба кончиками холодных пальцев. Ничего не изменилось в нём.

Но появилось чувство, словно он кого-то предал. Разочаровал.

Томоэ потерял то, что доверила ему Микаге.

Да неужели до него дошло? Нет, быть же такого не может! Нанами ведь говорила, что никто не может лишать Бога печати. У никого не может быть таких возможностей. Так какого лешего произошло?

Однако вопросы всё скапливались и скапливались, а ответов как не было, так и нету.

— Что ты сделал? — голос дрожал, был хриплым и тихим. Комок, собравшийся поперёк горла, словно камень, больно давил и, казалось, что он лишился голоса.

— Ты же с самого начала не хотел быть Богом, — едко прошептал Ёкай, держа в руках яркое маленькое свечение, — так вот я тебя спасаю от этой страшной участи, — его глаза перестали кровоточить. — Можешь вернуться обратно в свою подростковую жизнь, бурлящую простыми проблемами и потребностями.

Вернуться?

Странно. Если бы с Томоэ это случилось два месяца назад, то он бы без раздумий (не важно кому) отдал свою печать Бога и свалил на все четыре стороны. Но сейчас… А что сейчас? Что его держит настолько сильно, что он может отказаться от нормальной жизни, о которой мечтал каждую ночь за последние месяцы. Что его сейчас сковало, что просто не может встать с места и уйти обратно в мир? Выбраться из лап этих божественных обязанностей. Избавиться от этой назойливой Нанами. Начать жизнь с чистого листа.

Так что же его держит? Правильно, ничего.

Сейчас, потеряв божественную печать, он ничего не сможет сделать. А что может сделать снова человек против Ёкая? Ничего. Абсолютно. Томоэ не сможет вернуть себе печать. Не сможет вернуться обратно в храм, потому что это бесполезно. Так какой толк от того, что он сидит, как тупой, и пытается определиться. Тут и так ответ ясен как день.

«У меня нет другого выбора».

Судзуки медленно на ватных ногах встал с места. Казалось, что ещё чуть-чуть и он рухнет обратно на тёплый пол. Казалось, он управляет не собственным телом. Казалось, что кто-то запустил в его голову туман, потому его мысли настолько туманны.

Глаза опущены. Сердце продолжало больно колотиться где-то слева в груди. Ноги предательски подкашивались, грозясь не выдержать тот груз отчаяния, который свалился ему на плечи.

Под надменным взглядом Ёкая Судзуки медленно развернулся и пошёл куда глаза глядят.

«Неужели это конец?»

Да. Наверное, это конец. Больше не будет в его жизни маленьких причудливых детишек-духов, которые каждый раз прятались, когда начиналась «война» с Нанами в храме. Не будет больше Нанами, к которой он сильно привык. Не будет больше домашней стряпни. Не будет каждое утро «Вставай, бездельник!».

Сегодня ему исполнилось восемнадцать, а значит он постарается начать свою жизнь с чистого листа.

«Даже не верится».

Он постарается забыть обо всём на свете.

Судзуки даже было немного стыдно. Он убегает от проблем как сопливый мальчик. Но он не парень из сериалов, где вопреки всему каким-то чудным образом решает все проблемы. Это жизнь, а не сериалы.

«Правильно ли я поступаю, отдавая явно врагу то, что доверила мне Микаге?»

Парень из всех сил пытался не думать об этом. Но совесть не позволяла. Бывшая Богиня Благополучия выбрала именно его. А значит верила, что он со всем справится.

«Видимо, просто ошиблась».

Его ноги каким-то образом вывели из этого на подобии замка. Его лёгкие вдохнули запах свежести. Запах свободы.

Томоэ томно прикрыл глаза, пытаясь заглушить в себе угрызение совести. Никто в этом мире не подавал ему руку, зато они дали понять, что у Судзуки есть свои руки.

Всегда так было.

Наверное…

«Когда тебя выгнали из дома, кто тебе подал руку и подарил крышу над головой?» — тихо шептало сознание.

***

— Микаге, я понимаю, конечно, что тебе лучше знать, но, — темноволосая девушка взглянула на расслабленную подругу, которой, казалось, плевать на то, что происходит, — может, мне вмешаться?

Бывшая Богиня Благополучия уселась поудобнее на своём летающем ковре, подперев подбородок рукой. В её глазах плескалась надежда и вера. Лёгкий ветерок играл её короткими волосами. Взгляд был устремлен вниз, где на поверхности твёрдой земли стоял Томоэ, который не знал что делать дальше. Её губы тронулись в лёгкой улыбке.

— Подожди ещё немного, Азуми, — тихо прошептала женщина, как будто боясь, что её могут услышать. Богиня Стихий обречённо вздохнула. Она так и не может до сих пор понять что движет этой Микаге. Почему она так поступает? Ну… ей ли здесь задавать вопросы? Если бы Микаге хотела посвятить её в суть своей задумки, то давно бы сказала. — Терпение — залог успеха.

Бывшая Богиня возымела руку вверх, из которой выпорхнула синяя бабочка, испускающая за собой пыльцу. Она, словно по команде, приняла направление к Томоэ.

— Он сам должен решиться.

***

Дождь лил как из ведра. Крупные капли падали на побледневшее лицо молодого парня, который опустил взгляд себе под ноги. Он в очередной раз облизнул уже мокрые губы, которые несколько минут назад были сухими. Тело подрагивало, и каждый раз его накрывала новая волна мурашек. Очередное сильное дуновение ветра заставило его пошатнуться. Чёрт. Кто бы мог знать, что всё так обернётся.

Ну почему, чёрт побери, в жизни не может быть всё так просто? Вечные проблемы. Невезения. Почему удача всегда оборачивается к Томоэ своей пятой точкой?

Судузки остался на распутье, не зная, какую именно выбрать дорогу. Впервые за всю свою жизнь он так сильно нуждался в матери. Она всегда была тем, кто могла указать ему правильную дорогу. Только мысль о ней невероятно сильно сжала грудную клетку. Если бы он был сопливой девушкой, то расплакался. Но…

Парень чуть приподнял голову, как будто наконец поняв, что делать дальше, но он увидел около себя лишь порхающую бабочку. Его глаза широко распахнулись, брови поползли на лоб, а рот чуть приоткрылся. Это какого фига? Откуда в такой сезон времени появилась бабочка? Причём необыкновенная, а как будто волшебная.

Томоэ очарованно глядел на насекомое, на секунду подумав, что эта красота поможет ему решиться. Но вовремя опомнился, тихо прошептав про себя разочарованные слова.

Бабочка плавно вспорхнула и куда-то исчезла.

Либо Томоэ реально сошёл с ума, либо это всё реальность, либо же это плод его воображения. Потому что в его сознании пронеслось тихое женское «Ты справишься!». И этот голос так сильно был похож на её…

На Микаге!

Судузки резво воспрянул духом и огляделся по сторонам, в попытках найти источник звука. Он был уверен, что-то, что он услышал — реальность. Микаге где-то рядом. И он наконец получит ответы на свои вопросы, которые не дают ему проходу.

Взгляд цеплялся за всё подряд. Начиная от сырых мокрых деревьев и заканчивая пасмурным небом. Конечности затряслись. Сердце учащённо забилось. Она где-то здесь.

Но все поиски увенчались провалом. И он, громко дыша ртом, опустил взгляд себе на руки, изредка моргая. Тогда парень понял, что она хотела сказать.

Томоэ резко обернулся и стремглав побежал в сторону замка, из которого несколькими минутами ранее вышел.

— Попытка не пытка! — тихо прошептал Судзуки. Он прекрасно понимал, что его шансы на выигрыш равны нулю. Но что-то глубоко в сердце подсказывало, что он справится. Что однажды он увидит в конце длинного тёмного тоннеля свет. Что однажды он найдёт ответы на все свои вопросы.

Ноги как никогда раньше предательски подкашивались, как будто в любую секунду он может упасть на колени перед проблемами. В ушах противно зазвенело. Перед глазами всё превратилось в сплошное чёрное пятно. Поперёк горла встал ком. И Томоэ попытался его сглотнуть слюной, но не получилось. Кулаки сжались до белых костяшек.

Резко проскочив внутрь помещения, он оказался в той самой комнате, где его лишили печати. Судзуки оглянулся по сторонам.

Громко дыша, парень уставился на одну вполне даже знакомую особу, которая стояла около лежавшего у её ногах Ёкая.

— Поздно же ты образумился, — её губы растянулись в жадной ухмылке, от которой у Томоэ по спине пробежались мурашки. В руках она держала яркое маленькое свечение. Это то, что ему и было нужно.

Челюсть сделала плавную посадку на пол, а брови поползли на лоб от удивления.

— Азуми, — тихо прошептал парень, сделав шаг в её сторону, как будто оцепенев. — Как ты?..

— Мне сообщили духи твоего храма, — соврала девушка, недовольно закатив глаза. Даже он не знала, что остались ещё Ёкаи-орл.

— Ясно.

Судузки опустил голову, теребя рукав верхней одежды. Что же будет дальше? Ему было немного стыдно перед Богиней Стихий. Ведь сейчас явно она начнёт его упрекать за такую оплошность. Ну, а как же? За первую встречу с этой девушкой Томоэ понял, что он слегка прямолинейна.

Он слышал громкое постукивание тяжёлых ботинок Богини Стихий, направляющейся в его сторону. Парень затаил дыхание, внутренне сжавшись. Чувствуя себя загнанным зайцем. Наверняка сейчас будет слушать какой же он сопляк, что отдал так просто печать Бога. Ну да.

Девушка плотно подошла к нему, остановившись. Чуть приподнявшись на носочках, он поцеловала его в лоб, тем самым передав обратно ему печать Бога Благополучия.

— Это принадлежит тебе, — серьёзно сказала Азуми, отстранившись от него на приличное расстояние. Алые губы сжались в тонкую полоску. Взгляд приобрел нотки недовольства. — Не смей так запросто отдавать её кому-то.

Томоэ, широко распахнув глаза, уставился в её темно-синие очи. А после растерянно кивнул.

— Ну, а пока я пойду, — девушка широко улыбнулась и, резко оказавшись около Ёкая-орл, вместе с ним исчезла, оставляя после себя лишь еле заметный дым.

Он… он что, реально самолично захотел вернуть обратно эту чёртову печать?! Какая муха его укусила? Парень же так сильно хотел наконец избавиться от груза Бога. Но… чёрт побери! Видимо совесть не позволила эгоизму так поступить.

Да и, а как же состязание Богов, в котором Томоэ обещал Нанами одержать победу? За слова свои надо отвечать. Потому незачем сейчас себя корить. Всё, что делается — делается для счастья себе же.

— Спасибо, — тихо прошептал он, еле улыбнувшись.

— Томоэ! — женский обеспокоенный голос разнёсся эхом по большой комнате. Этот голос… Парень узнает его из тысячи.

Только, наконец, успокоившееся сердце вновь забилось в бешеном ритме. По телу прошлась волна мурашек.

Он резко обернулся назад и кто-то набросился ему на шею, крепко обняв. Бог учуял лёгкий запах лаванды.

Томоэ был просто в растерянности. Что она здесь делает? На секунду он даже забыл как дышать. И вообще где он это сейчас? Парень обо всём на свете забыл!

Глаза Судзуки изумлённо распахнулись после того, как к телу парня прижалось маленькое тело, а грудная клетка, под которой ускорило ритм обезумевшее сердце, стала быстро подниматься и опускаться.

Тело его замерло, перестав подавать всякие признаки жизни.

— Нанами…

Так, стоп, а когда это руки парня успели обнять Лисицу в ответ? Парень был в беспамятстве. Ему стало почему-то тепло в груди.

— Прости, я задержалась, — тихо прошептала девушка, ещё крепче прижавшись к нему.

По телу разнеслись электрические импульсы. Холод отступил, а на замену пришло тепло. Губы расплылись в радостной улыбке. Он рад. Очень. Очень рад, что решился вернуться обратно. Чёрт побери, это впервые, когда парень несказанно рад своему поступку! Как же Судузки скучал по этой назойливой девушке. Хоть и прошло несколько часов. Но этого хватило, чтобы понять как же на самом деле Нанами стала ему дорога.

Парень чуть крепче сжал тонкую талию, уткнувшись холодным носом в её шею.

— Опаздываешь.

***

— Вот как значит… — задумчиво протянула Нанами, чуть не споткнувшись о толстую кору дерева. В лесу было темно. И лишь несколько синих языков пламени освещали им дорогу. Ёкай внимательно выслушала произошедшее за последние часы с Богом Благополучия.

«Что там делала Азуми?» — единственный вопрос, который сейчас её мучил.

Томоэ шумно вздохнул, остановившись. Он печально поднял взгляд на небо, усыпанное множеством светящихся звёзд. Что-то странное давило на него. И ему так хотелось избавиться от этого «чего-то».

— Прикольно отпраздновал свою днюху, — обречённо прошептал парень. — Лучше не бывало, — сейчас сарказма из него прело больше, чем когда-либо. То ли ему было обидно, что весьма «комично» он отпраздновал своё восемнадцатилетие, то ли просто грустно за сегодняшнее. Странно.

Нанами остановилась в нескольких метрах от него, обернувшись. Она же больше не его хранительница? Значит можно сваливать от него? Да, неплохая идея. Девушка, как бы в нерешительности, выпучила глаза, нахмурилась, подперев руками бока.

Томоэ вернулся из мира разочарования и внимательно посмотрел на Лисицу, у которой было весьма странное выражение лица. Это чего она такая нахмуренная? Он сказал что-то не то? Опять сейчас начнут вылетать из этих уст гневные тирады. Ну, а как же? Ещё бы немного и парень бы забыл о том, что эта девушка хорошо умеет играть на нервах.

То, что было в дальнейшем, вообще повергло бедного Судзуки в весьма культурный шок. Резко оказавшись плотно прижатой к парню и крепко обхватив его шею, Нанами его поцеловала… Поцеловала, чёрт побери!

«Ох, мать!» — другие мысли покинули голову парня, помахав на прощание платочком.

Томоэ ошарашенно выпучил глаза и так остался пригвождённым к месту, даже боясь шелохнуться. За секунду в голове пронеслись столько мыслей, что аж зазвенело в ушах. Он, словно робот, приподнял руки и положил их на талию девушки. Бог не знал как поступить. То ли отстранить, то ли, наоборот, ответить на поцелуй. Внутри возникло дикое чувство ответить взаимностью, но не успел он воплотить это в реальность, как Нанами сама отстранилась от него и, обжигая своим горячим дыханием, от которого по спине парня пробежались мурашки, а по всему телу электрические импульсы, тихо прошептала в самые губы:

— С днём рождения, а это мой подарок.