Повенчаны багряной зарей

Глава 6

Юна

- Это твоя обитель, - Камилла распахивает дверь в небольшую комнату.

После мрамора на полу первого этажа и выстроенных в ряд троих человек прислуги я боялась даже предположить, что ожидает меня в том помещении, которое отвели для меня. Небольшой диванчик и напротив него обычная кровать. Пара фиолетовых подушек-думок и занавески в легкую полоску. Основной тон – бежевый, мягкий. Сердце бабахнулось вниз от радости. После убогих кроватей и спален детдома я оказываюсь в небывалой роскоши, незнакомой, пугающей и такой притягательной!

- Только условимся сразу – никаких вылазок в город. Ты ничего не знаешь о Питере, ни дорог, ни как добраться куда-то. Потеряться или влипнуть в историю - раз плюнуть. – качает головой моя новоиспеченная «мать». – Если что-то нужно, то ты подходишь ко мне.

- Конечно! Куда же мне идти? – удивляюсь, как вообще можно захотеть покинуть эту комнату.

На стене тонкий телевизор. Разыскиваю глазами пульт.

- И еще… - собирается с мыслями Камилла. – Будь доброжелательна с Богданом. У него еще нет собственных детей, поэтому гонор, приколы там и всякое такое – мимо, окей?

- Можно спросить? А кем вы работаете?

- Работаю, я? – усмехается Камилла, складывая руки в замок на груди. – Я работаю женой, Юна. Этого и так достаточно, поверь. А Богдан… он занимается бизнесом. – пространно отвечает, явно демонстрируя, что эта информация для меня лишняя.

- Как долго… я должна буду изображать Вашу дочь?

- Тут два варианта развития событий – либо пока в этом есть необходимость, либо пока мы не найдем тебе достойную партию. Ты ведь хочешь выйти замуж?

- Наверное… - потупляю взгляд.

Одна девочка в группе как-то рассказывала, что воспитывали ее дедушка с бабушкой. Не помню, куда ее мать подевалась, но когда дед умер, бабушка тоже долго не прожила. Плакала, все на кладбище ходила, да там и умерла. Вот ее, беднягу, и отдали в детский дом. Других родственников не было.

И я также вот хочу выйти замуж, чтобы жить мне без этого человека не хотелось. Не знаю, возможно ли в принципе встретить такие чувства, но как об обычном соглашении о замужестве я не думала. Зачем это все? Можно и одной жить, чтобы не быть кому-то обязанной. Но делиться своими мыслями с Камиллой я не стала, зная, что они чертовски старомодны.

* * *

Мы не задержались в Питере больше недели, переехав в похожий особняк под Москвой. Первые две недели я целыми днями занималась с женщиной странной во всех отношениях. Она непременно ходила с указкой, угрожая нащелкать меня ею по пальцам. До неприличия худая и высокая Мари Ласьер выглядела больше надсмотрщиком, но общалась исключительно вежливо, с этакой настойчивостью холодного дула у виска. Вездесущая указка, ледяной голос и такие же безразличные глаза. Я честно старалась запомнить все – и расположение приборов на столе, и типичные уходы от темы разговора, и названия популярных блюд на фуршетах и застольях. Сколько же всего я слышала впервые! Другой мир, планета! И решить, насколько мне это нравится, сложно как никогда. Да, хочу и колется, также как и Камилла, удачно прилипнуть к какому-нибудь толстосуму, но как же мне с ним жить? Сцепив зубы, каждый день ложится в одну кровать…

Когда-то я мечтала устроиться на хорошую работу и просто получать регулярно зарплату, чтобы жить одной и ни от кого не зависеть. Но кто же меня возьмет только после школы? Жить негде, да и жизни я не знаю, до сих пор шарахаясь от любых намеков на личные отношения. Парни долгое время считали меня странной, и мне это нравилось. Представить сложно, как бы я добровольно позволяла целовать слюнявым ртом свое тело…

Изрядно измотавшись, я как-то допоздна засмотрелась телевизор. Мой личный! И пробираясь на кухню босиком, услышала разговор Богдана и Камиллы.

- Моя бабушка не была сумасшедшей! Мало ли, что у нее там в голове лопнуло! Это ее решение в конце концов! – восклицает Богдан, чем-то грохая об стол.

Если бы он ходил по комнате, то я убежала бы тотчас из коридора, но они явно сидели за столом в кабинете, поэтому я замерла у двери.

- Мы не сможем использовать ее дважды. На первый-то раз придется уговаривать, горы сулить золотые, а уж чтобы родить…

- А ты постарайся, моя дорогая. Иначе на кой черт я с тобой ношусь по всем приемам? Или наследник, или решу этот вопрос сам и с более подходящей кандидатурой. – зло бросает Богдан и наверняка поднимается, потому что я слышу характерный скрип стула.

Срываюсь в кухню со всех ног, и лишь достигнув цели, позволяю себе отдышаться. Ничего не поняла из разговора, да и куда мне эта информация? Сердце колотится в груди, но постепенно успокаиваю себя, наливая молоко и вытаскивая пирожное. В полумраке кухонной подсветки мне вполне комфортно, как когда-то на огромной кухне с кастрюлями и противнями, куда мы с девочками бегали за остатками черного хлеба. Какие это были вкусные корочки! Сейчас у меня королевский перекус…

- Не можешь наесться? – раздается позади меня голос Богдана, и от неожиданности я брякаю чашкой о столешницу.

Оборачиваюсь, как застигнутая за воровством…

- Ешь. Все в порядке. Хотел с тобой поговорить, - начинает, усаживаясь за стол. – Присаживайся.

Кое-как оказываюсь напротив него за столом, не смея прикоснуться к чашке и пирожному на блюдце. И дернуло же меня пойти за ним посреди ночи! Рот наполняется слюной, но мне так ужасно сейчас. Этот мужчина не вызывает во мне ни одной положительной эмоции, словно какой-то… ледяной, бесчувственный и потому какой-то неживой…

- Мы с женой присмотрели для тебя молодого человека. Он хорош собой и обеспечен. После того, как ты выйдешь в свет, вам стоит познакомиться ближе.

- Это обязательно? – прикусывая губу, спрашиваю.

- Нет, за рога тебя никто не потащит. Если не ты, то найдется…Х-мм, девок тридцать, на первый прикид, кто побежит за этой ролью босиком по снегу. – он упрямо сверлит меня глазами. – Кажется, Камилла обещала тебе хорошую жизнь? Так вот для этого нужно немного поулыбаться. Грузить уголь и продаваться в р*****о тебя никто не просит.

Закончив свою тираду, Богдан поднимается из-за стола, где я остаюсь недвижимым соляным столбом, и приближается. Его рука дотрагивается до моего подбородка и слегка приподнимает его. Совсем как директриса, когда считала нужным произвести впечатление и подчеркнуть значимость своих слов.

- Мы можем отрепетировать твои роли до идеального исполнения… - низко говорит, опуская ледяной взгляд на мои губы.

Грубо сглатываю, не выдерживая и прикрываю глаза. Точечные светильники подсветки при ближнем рассмотрении все же неприятные глазу. Богдан еще более… Я понимаю, о чем он говорит, на что намекает, и мне нестерпимо противно от этого. Думала ли я, что так будет? Подозревала, но как обычно не рассчитывала на это всерьез. Сколько я должна буду выдержать, чтобы освободиться от этой странной опеки? Согласиться сразу и уйти с первым встречным олигархом?

Давясь подступившими слезами и дожидаясь удаляющихся шагов, поднимаюсь на ватных ногах и машинальны выпиваю холодное молоко. Пирожное отправляется обратно в холодильник, больше напоминающий двустворчатый шифоньер. В этом доме все слишком большое, монументальное и пафосное. Иду в свою комнату, стирая слезы.

Одно я понимаю совершенно точно – подслушивать придется. Это станет для меня серьезным подспорьем, раз уж меня угораздило так вляпаться. Проклятая нищета и происхождение! Если бы я хоть что-то из себя представляла! Если бы хоть кто-то остался на этом свете из моих близких! Зацепиться не за кого, не за что, незачем. Я не сохранила общение даже с девчонками из группы, потому что все они разлетелись по мужчинам, глядя на меня, как на ущербную, белую ворону, стоящую посреди бешено бегущей планеты и хлопающую глазами.

Закутываясь с головой одеялом, я решаю, что первым делом мне стоит действительно избавиться от своей видимой провинциальности и легкого налета всяческих страхов. Столичные же девушки не опускают глаза, когда на них пялятся такие вот Богданы… Будет-то все равно, как сложится, мне заранее никто не доложит, только вот лежа я встречу все свои тумаки или хоть как-то удержусь на ногах…