ПАРИЖ

ГЛАВА 3

Тайное местечко располагалось в стенах музея Лувра в подвале. Комнатка с кучей разного хлама на протяжении пяти лет было рабочим местом уборщицы Селин Рено. Работа её полностью устраивала. Хорошо платили.

В музее Селин исполняла роль главной уборщицы, то есть приказывала остальным уборщикам, где и когда убирать. Уборка, поддержание строения в должном виде.

Она прибыла на работу и переодевалась в своей комнатке, как вдруг пронзительно зазвонил телефон. Она подняла трубку и сказала:

- Да!

- Привет сестричка, - сказал мужчина.

Селин замерла.

"Всё-таки говорил правду!"

Она узнала голос Блана, который приходился ей сводным братом по отцовской линии. Узнав, что она работает в Лувре, он последние три года ей не давал покоя. Блан был человеком жестоким и добивался всего, чего только захочет.

- Ты уже на работе!?

- Что ты от меня хочешь?

- Ты же знаешь...

И далее Селин терпеливо выслушала весьма странную просьбу, приведшую её в полное смущение.

- Ты сошёл с ума. Тебя поймают.

- Не бойся за меня. Не поймают, если ты поможешь. Тем более ты мне обещала.

- Я помогать тебе не собираюсь. Ты где, сейчас, находишься?

- У тебя великолепное нижнее бельё.

Силин посмотрела на камеру и быстро надела на себя униформу.

- Ты в кабинете директора?

- Да. И наблюдаю за своей сестрёнкой.

Девушка недовольно поморщилась:

- Ты, дурак... уходи оттуда немедленно.

- Даже и не собираюсь... всё до связи.

Блан повесил трубку.

Селин, совершенно растерянная и сбитая столку, ещё несколько секунд оставалась в неподвижном положении. Девушка знала намерения своего сводника. В свои двадцать восемь лет она уже в музее выучила всё и всех. Поэтому Блан постоянно достаёт её. Он требует от неё помощи. Звонок от него её совершенно вывел из равновесия. Вообще при любом упоминании "Мона Лиза" она испытывала нервозность. Селин была потрясена, узнав, что Блан хочет украсть бесценное полотно прямо из самого Лувра. Это было очень прискорбно, особенно если учесть, что большинство воришек, так бы точно не поступили. Её брат исключение. Тем не менее, Селин должна была выполнить обещание. Блан пообещал, если она не поможет ему, то убьёт её пятилетнюю дочь.

Она полностью на все пуговицы застегнула униформу, а потом быстро закрыла комнату, ощущая, как холодны стены подвала. Этот холод, казалось, поднимался изнутри, её знобило, а на сердце вдруг стало тяжело.

"За что мне всё это?"

Как порядочная девушка, Селин давно научилась находить умиротворение в собственной душе. Но сегодня умиротворяющие голоса почему-то хранили молчание. И в подвале музея царила гнетущая тишина.

***

Крейда не мог отвести взгляда от выражения лица Улье. Последние слова директора Лувра совсем звучали не убедительно, во всяком случае, профессору так показалось.

"Думаю у меня получиться".

Крейда не имел ни малейшего представления, что эти слова значат, однако теперь ему стало ясно, почему Улье так настойчиво придерживался того, чтобы профессор взял деньги и опроверг сказанное.

"О Боже!"

Директор намекал на покушение. И ещё этот непонятный приём в галереи.

- Господин Улье, вы мне ничего не хотите сказать?

- Хочу, - кивнул он. - Не делайте глупостей.

Крейда с тревогой посмотрел на собеседника, чувствуя опасность.

"Глупости?"

На взгляд профессора, угроза казалась понятной. Он привык к этому, особенно после происшествия в Кремле и с Россией, в общем.

- Я имею в виду, со своими фактами не переусердствуйте, - заметил директор. - Я понятно изложил?

Крейда понимал, что вопрос этот чисто предупредительный. Смесь правдивости и лжи истории никак не вписывались в расписание самого профессора, тем более связанную с "Тайной Наполеона".

"Он становится предсказуемым".

- И я не шучу, - сказал Улье. - Уезжали бы вы отсюда. Разве домой вас не тянет?

Крейда пытался представить, что может с ним случиться, если он ослушается. Определённая опасность в словах директора просматривалась.

- Понятно, то понятно. Но! Во-первых: я не боюсь вас и ваших угроз. Во-вторых: не вам решать, что мне делать, а что нет.

- Профессор...

- Не перебивайте... и в-третьих: меня домой не тянет.

- И что же...

- И в-четвёртых: лучше позаботьтесь о телевидении, иначе пожалеете...

"... что родились на свет".

Улье понял, что имел в виду Крейда, однако начал подозревать: профессор прекрасно бы поладил с Гитлером, будь тот жив.

- С телевидением я решу вопрос, - сказал директор. - Осталось за малым...

"За малым?"

- Решить сумму, - закончил за него Крейда, понявший, что имел в виду Улье.

Директор кивнул:

- Надо заметить, господин профессор, вы догадливый человек. Откуда у вас столько всего?

Крейда знал, что директор Лувра был влиятельным господином, и, однако, никак не мог понять причины, заставившей этого человека запугивать его. Он молча пожал плечами.

Улье указал на то, как он может быстро погасить проблему:

- Вы не волнуйтесь. Всё будет, я надеюсь, хорошо. Вы делайте свою работу, только без сюрпризов, а я свою. Идёт?

Профессор больше ни в чём не был уверен.

- Я думаю, так будет лучше для нас двоих.

- Теперь посмотрите на это... - директор отошёл от Крейды, выключил свет и нажал совсем на другой рычаг. В помещении появился ультрафиолет. Картины, все как одна, засветились красными тонами.

И тут Крейда, к своему изумлению, заметил, что в галерее весят подделки. Копии. Только "Мона Лиза" отдавала зелёный оттенок. Очевидно, Улье решил запутать его.

- И как это всё понимать? - ахнул профессор. Директор умудрился выставить в галерею подделки?

С логической точки зрения, оригинал, при ультрафиолетовым излучении, должен светиться зелёным цветом. Его использовали для выявления подлинности полотен. Прославленная методика давно всеми была забыта.

"Копии".

Крейда был потрясён, даже мурашки пробежали по коже. Ясность намерений Улье нельзя отрицать. Если профессору удастся доказать факты "Тайны Наполеона", то, тогда страны потребуют свои полотна, и затем, они, в первую очередь, проверят картины на их подлинность.

Именно это - Лувр, Улье и власти Франции хотят затаить. Скрыть. Теперь вопрос только в одном: оригинал ли "Мона Лиза"?

- Профессор Крейда, - сказал директор, - я думаю, правда, как вы любите говорить, вас образумит.

Крейда был поражён, что Улье решился показать это, очевидно, именно поэтому директора, так долго, не отправляют на пенсию. Властям, видимо, лишних свидетелей не надо. Картины всегда были весьма скользкими объектами для изучения, особенно для коллекционеров и знатоков живописи. Несмотря на свою неоспоримую гениальность, Лувр так долго всех водит за нос. Мало того, музей по-прежнему остаётся в невидимости и вне подозрении. И даже бросил вызов всему миру, заявив о том, что галерея хранит только оригиналы.

"Где тонко, там и рвётся", - подумал профессор.

Даже грандиозный план Улье в сокрытии ещё одной правды, вполне понятен Крейде. Одна проблема, порождает другую. Устрани первую, о второй, даже, не вспомнят. Неужели директор и власти Франции воспринимали всё это как некий экономический процесс, способ заманить в страну туристов. На лжи? К несчастью, Франция была "шутом", и она об этом, даже, не подозревала. В Лувр и так пойдёт народ, несмотря на то, что там оригиналы или копии. Этот музей с именем. В его представлении не нуждается ни один человек в мире. Тогда чего же власти боятся?

Крейда понял чего. Они боятся обвинений со стороны других государств. Французский народ могут обозвать жуликами и спекулянтами. Всё это может привести к войне.

"Неужели я могу навлечь на Францию самую настоящую войну!?"

- Теперь я понял весь масштаб трагедии...

"Война!"

- Я надеюсь на это, - сказал Улье.

Крейда снова тщательно подбирал слова:

- Об этом многие знают?

Директор смотрел мрачно.

- Я, президент и, теперь, вы.

Профессору, на секунду, показалось, что он спит.

- Всего трое? - удивлённо, сказал он.

- Если бы больше знали, то знали бы и все.

- Но как вам удалось скрыть эту тайну?

Улье сделал паузу, а затем сказал:

- Путём ликвидации.

"Значит убивали".

Крейда удивлённо смотрел на него:

- Но зачем? И кто были те люди?

- Поверьте, те люди были языкасты. И ликвидация их была вынужденной. Кстати, один из них был тоже профессор.

"Намёк понятен".

- Но, тогда зачем вы мне всё это рассказываете?

- Я бы этого не делал. Приказ президента.

"Саркози!?"

- Но зачем ему это?

- Пока, не знаю...

"Кажется, тогда, я знаю".

"Подделки", - размышлял Ролан Блан, смотря на камеры наблюдения и прислушиваясь к словам людей находящихся в галерее. Он понимал: именно моменты, подобные этому, позволили директору так долго занимать столь высокий пост в Лувре.

"Хоть "Мона Лиза" является оригиналом".

Железные нервы - таить в себе такую информацию, и при этом жить спокойно, не каждый сможет. Немногие способны столь железно хранит тайну, а Улье, он, похоже, просто для этого родился. Его хладнокровию и терпению мог бы позавидовать каждый.

Но сегодня он немного разволновался, словно говорил всё нехотя. Оно и понятно приказ президента.

"Путём ликвидации", - сказал Улье. - "И без сюрпризов".

Пока Крейда не совершил ни одного сюрприза.

Сам Блан ещё не знал доказательств, на которых основывалась убеждённость Улье в подлинности картин. Может это блеф? Тем не менее "Мона Лиза", по крайней мере, предстала на мониторе, как оригинал. Зато он знал, что ультрафиолетовое излучение никогда не врёт. Вообще ультрафиолет Улье показался странным.

"И кто кого обманывает?"

И Блан был вынужден признать, что излучение настоящее и "Мона Лиза" тоже. Теперь стало ясно, как Улье скрыл от всех тайну музея. Когда несколько лет назад в Лувр приезжали эксперты, он всех напоил, а сам в это время проверил, якобы, на подлинность картины. Утром все поверили ему, что проверка прошла по всем стандартам, поблагодарили его и уехали.

Блан считал несколько странным и даже смешным тот факт, что Улье, обычно избегавший публичных заявлений, когда речь касалась Лувра, так быстро поделился тайной. И кому? Какому-то непонятному профессору! Ролан, к сожалению, о Яне Крейде никогда ничего не слышал. Поэтому он его и не знал. Ему было наплевать - профессор он или слесарь, хоть сам "Папа Римский". Блан не смотрит телевизор и разные, как он считал "дурацкие", новости, касающиеся вне Франции, его не интересовали.

Ролан продолжал следить за галереей. Там он видел, как директор Жерар Улье оповещает незнакомца историями. Остаётся только удивляться, сколько всего хранит в себе директор Лувра.

***

Чтобы убедиться, что их разговор с Крейдой никто не подслушивает, Жерар Улье отключил мобильный телефон. К несчастью, о видеонаблюдении он никак не позаботился, которым вопреки его воли, в его же кабинете, просматривает сейчас Ролан Блан.

- Господин Улье?

Директор вернул естественный свет в галерее.

- Да?

- Вам не кажется, что вся эта история очень опасная не только для Лувра, но и для всей Франции? Может случиться так, что на ваш народ обречётся война.

Директор взбудоражено посмотрел на Крейду. Война? Что ж, хоть и не вовремя, но профессор эту тему затронул. Услышав выступления профессора вчера в Лувре, Улье тут же нанял наёмного убийцу в надежде, что тот будет вовремя ликвидирован. И если сейчас Крейда откажется сотрудничать, то тому так и быть.

- Поэтому, я вам, всё это рассказал, - сказал директор, всем тоном давая показать, что не в восторге от слов профессора.

- И всё же я не понимаю. Почему бы раньше это не рассказать всему миру? Вас бы поняли и простили.

- Вы думаете, о чём вы говорите? Это началось ещё при открытии Лувра.

Настроение Улье сразу испортилось. Крейда от удивления открыл рот.

"Так долго!"

Ведь Лувр впервые открыл свои двери для публики 8 ноября 1793 году, во время Французской революции. В начале своего существования Лувр пополнял фонды за счёт королевских коллекций, собранных в своё время Франциском I (итальянские полотна) и Людовиком XIV (самое крупное приобретение - 200 полотен банкира Эверара Жабаха). На момент основания музея королевская коллекция насчитывала ровно 2500 полотен.

Постепенно в собрание музея были переданы наиболее ценные картины королевской коллекции.

Даже в период наполеоновских войн с подачи первого директора музея, барона Денона, луврская коллекция пополнялась военными трофеями. На протяжении XIX и XX веков коллекция музея была пополнена в результате множества приобретений и даров, в числе последних - коллекция Эдмунда Ротшильда, доставшаяся музею по завещанию последнего.

Вдруг в галерее, неожиданно, появилась тридцатилетняя дамочка.

- Папа! - сказала она и прыгнула в объятия к директору.

- Господин профессор познакомитесь. Моя дочь Сабрина.

Глаза Крейды устремились на эту весьма привлекательную молодую женщину.

- Очень приятно, - сказал профессор. - Ян Крейда.

Одета она была в длинное, почти до колен, белое платье. Была довольно привлекательна. Густые белобрысые волосы свободно спадали на плечи, обрамляя милое лицо. Она разительно отличалась от балованных девушек, что наводняли почти весь Санкт-Петербург. Кристина здесь не в расчёт. Эта женщина была не только красива и естественна, она излучала уверенность, силу и обаяние.

- Оооо... сам Ян Крейда - профессор из Санкт-Петербурга!?

Девушка протянула руку. Крейда взял её в свою и почувствовал, что тонет во взгляде удивительных глаз. Глаза у неё были ярко-голубые.

Улье злобно посмотрел на них.

- Папа, - словно почувствовав это, она быстро обернулась к нему, - прости, что помешала вашей беседе, но...

- Что? - спросил директор.

- Я пыталась позвонить тебе, но ты отключен.

- Неужели.

Улье проверил.

- И вправду. Наверно батарея села.

- Я прибыла сюда по просьбе президента, - просто сказала она.

"Саркози!?"

Сердце у Крейды забилось в радостном предвкушении.

- Что? Почему ты?

- Потом всё объясню, - добавила Сабрина.

На лице директора отразились удивление и озабоченность.

- Потом?

Она кивнула и обернулась к Яну:

- Вас разыскивает КГБ России. Вы объявлены в розыск.

Крейда удивился и одновременно встревожился.

"Что? Не может быть!"

Он пытался сообразить, по какой причине. И как его нашли? Немногие его друзья и коллеги знали, что он сейчас во Франции.

Улье, похоже, не понравилось это известие.

- КГБ? - с подозрением воскликнул он. - Но как они узнали, что вы в Париже?

Крейда пожал плечами.

Директор явно забеспокоился:

- И что теперь будет? КГБ запросит у французских властей поймать вас и выдать им?

- Думаю вряд ли, - спокойно и твёрдо ответил профессор. - Они так не поступят. Это же русские.

- Много вы знаете, господин профессор.

- Поверьте, русских я знаю сполна.

Крейда улыбнулся.

- Профессор Крейда, - сказала она, - президент Франции может вам предоставить убежище.

"Саркози!?"

- Даже так. Почему мне?

- Президент вошёл в ваше положение и приказал предложить вам политическое убежище. Тем более вы профессор с именем. Во Франции вы не пропадёте.

- И я так говорю... - Крейда поразил своим взглядом Улье.

- Но как же первый приказ президента?

Крейду удивила столь бурная реакция директора. Он уже всё меньше и меньше нравился профессору.

- Первый приказ президент отменил.

- Отменил? Но как же... приказ ликвидации уже отдан.

"Что?"

- Это что значит? Меня хотели у***ь?

- Нет... то есть тогда да, а сейчас нет, - сказала девушка.

- Но приказ отдан. Уже поздно. За профессором будут охотиться.

- Мило! - сказал Крейда. - Мне не привыкать.

- Так папа, отмени приказ.

- Это сделать невозможно. Там профессионал. Он свяжется со мной после выполнения работы, - Улье посмотрел в глаза профессора. - После вашей смерти.

- Великолепно! Так Франция принимает гостей?

На слова профессора никто не ответил.

- Но разве нельзя что-то предпринять? - спросила Сабрина.

На секунду все замолчали.

- Нет. Уже поздно!