Черные вороны 10. Нечестивцы.

Глава 8.2. Карина. Макс

Чёёёёрт...совсем не то направление. Прикусить собственный язык, чтобы не ляпнуть ещё

что-то, что выведет Нармузинова из себя. Соберись, Карина! При всей твоей

ненависти...при всём твоём страхе у тебя есть задача, которую необходимо выполнить...

– Нет, - он удивлённо вскинул брови кверху, слегка отстраняясь, - не сомневаюсь.

Хочу попросить кое о чём.

– О чём?

– Я не хочу как всегда. Я хочу...позволь мне, - быстро облизать вмиг пересохшие губы,

стараясь не отступить, когда в ответ на это действие его зрачки расширились, - позволь

мне сегодня самой определить своё место.

– Что?

Приподнявшись на носочки, так, чтобы вдыхать в себя его дыхание сквозь приоткрытые

губы.

– Я не хочу сегодня как обычно. Позволь мне сегодня самой..., - пробираясь пальцами

по сильному предплечью вверх, к плечу, оттуда ныряя под воротник, к открытой шее, -

позволь, Саид…сегодня мне сверху.

И самой...впервые самой заставить себя прильнуть к его напряжённому рту губами. В

голове словно взрыв фейерверка от его судорожного вздоха с терпким привкусом сигарет.

Я смогу. Я вытерплю всё, что угодно, но вырвусь из этого ада. Даже если должна

обмануть самого дьявола.

Макс

С момента моего возвращения в город прошло уже три дня. Или всего лишь три дня.

Зависит от того, с какой стороны посмотреть. За это время я успел жениться на Софии.

Тщеславная сучка требовала пышной свадьбы. Пришлось заткнуть ей рот шикарным

комплектом из кольца и серёг. Хотя то, что побрякушки были шикарными, я понял только

по стоимости набора, так как даже не видел их. Подарок моей новоиспечённой супруге

подобрал мой секретарь. И что там оказалось ему по вкусу, мне было абсолютно

неинтересно. Но, судя по тому, как визжала от радости София, ей он понравился. Ее брату

Волкову, также намекавшему на организацию многочисленного торжества и мечтавшему

прилюдно заявить о своём родстве с Графом, я напомнил о том, кем приходится моя

бывшая жена Андрею и о войне, на фоне которой проведение роскошного свадебного

торжества может лишь оттолкнуть от нас возможных союзников. Волков был недоволен,

но, всё же, согласился со мной.

Кроме того, за эти три дня были подписаны все документы, дававшие нам возможность

для легального существования. Так что можно смело утверждать, что три дня – это

немалый срок в жизни того, кто заживо подыхает в этой трясине лжи.

Но если посмотреть с другой стороны, тот же срок был мал, ничтожно мал. Всего три дня

назад я видел Дарину, разговаривал с ней, прижимал к себе, брал её. Да, исступлённо и

яростно, одержимый ненавистью к нам обоим, но брал, и она отдавалась, тоже несмотря

на свое презрение ко мне. И пока я держал её в объятиях, ещё оставалась надежда всё

вернуть… отмотать назад этот кошмар, когда я мог потерять её. Фальшивый контроль над

ситуацией. К черту, ничего я не контролирую, когда она рядом, и никогда не

контролировал. Я в её руках и она может раздавить моё сердце одним взмахом ресниц,

хоть и не догадывается об этом. Я смотрел на свои ладони и видел, как они дрожат, когда

я вспоминал, как отхлестал её по щекам, как мял тело, подчиняя себе, как выпустил

голодное чудовище и позволил терзать любимое тело и душу. Представил с другими – и

зверь оскалился, сорвался с цепи.

Только эта женщина могла сдерживать его, как никто другой, и именно она могла

раздразнить его и заставить обезуметь от жажды крови. Её крови. Её слез. Я ненавидел это

чудовище, а она любила. И за это оно…до сумасшествия обожало свою жертву,

добровольно отдавшуюся в когтистые лапы хищника, который в любой момент мог

сожрать её и сдохнуть рядом от тоски.

Я помнил каждое слово, каждый взгляд, наполненный злобой и ненавистью ко мне. Три

бесконечные ночи я видел будто наяву этот отчаянный упрёк в любимых глазах, горящих

болью и диким разочарованием. И каждую ночь огромным усилием воли я сдерживал

себя, чтобы не сорваться, не послать все к такой-то матери. Пусть ненавидит, пусть

кричит, пусть рвет меня на части беспощадной ненавистью, но мне нужно слышать её

голос. Мне до дрожи хотелось зарыться в её волосы дрожащими пальцами и вдыхать

аромат шелковистых волос, овладеть ею, и на этот раз уже по обоюдному желанию, долго

и нежно ласкать желанное тело, заставляя её протяжно стонать, а потом кричать моё имя

пересохшими губами. Дьявол, я хотел до боли в костях, до дрожи убедиться, что она все

еще любит монстра. Мне это было необходимо как воздух и именно этого воздуха сейчас

катастрофически не хватало, я задыхался, и ничего не мог с этим поделать. Проклятье, я

не просто не мог, а был обязан все разорвать своими собственными руками на части,

ломать ее, и крошить свое сердце вместе с её сердцем. Я делал это ради того, чтобы она

жила… какая ирония, жестокая уродливая насмешка судьбы, но именно мои действия

могли лишить её жизни. В таком случае все стало бы напрасным.

Про себя я уже решил, что во время следующего визита раскрою перед ней карты. Я

расскажу ей план игры, и она сама решит, принимать в этом участие или нет. Я больше не

хочу ничего от неё скрывать. Пусть знает почему… Пусть знает… даже если и не примет

этого, не поймет, но видеть ненависть в её глазах невыносимо.

***

Я был на встрече с элитой, с теми, кто всегда раньше были нашими с Графом врагами,

когда зазвонил экстренный мобильный телефон.

Кинул взгляд на дисплей и подобрался, увидев имя звонившего – Стефан. Проклятье. В

последнее время этот парень звонит мне только в случае неприятностей. И с каждым

разом причина, по которой он звонит, становится всё хуже и хуже. Хотя, учитывая

прошлый раз, нынешний повод для звонка явно не мог быть катастрофичнее

предыдущего.

Каким же идиотом я был, думая так. Оказывается, может. Когда я нажимал на кнопку,

поднеся трубку к уху, я даже не подозревал, насколько могу ошибаться.

– Говори, Радич.

– Макс, кое–что произошло. – он смолк, явно обдумывая свои дальнейшие слова, –

Дарина сбежала. Сегодня. Примерно два четыре часа назад.

– Не понял! Что значит сбежала? – мой голос казался абсолютно спокойным, но внутри

уже клокотала поднимавшая голову злость.

– Я пока не знаю подробностей побега. Знаю лишь, что она исчезла. На территории

поместья её нет. Я только еду туда. Но...– он замялся. В груди резко похолодело. Ещё

никогда на моей памяти этот парень не обдумывал настолько долго информацию, прежде

чем сообщить мне её. Я даже не представлял, что могло лишить дара речи Радича.

В нетерпении прорычал в трубу, чувствуя возвращающееся чувство тревоги:

– Радич, мать твою, не тяни.

Стефан вздохнул:

– Есть предположение, что ей помогли сбежать. Я точно не знаю всей схемы. – снова

напомнил он и, сделав паузу, добавил – Это Денис, тот охранник. Он тоже исчез. Скорее

всего он вывез её на своей машине.

Меня как будто облили ледяной водой. Это был удар поддых. То самое мерзкое сомнение

прозвучавшее в голосе Стефана отравило и меня ядом. По венам потекла горькая желчь

подозрения. Я ожидал чего угодно, но не этого. Она не просто сбежала. Она сбежала с

другим. Оставила меня. Я покачал головой, не веря услышанному. Дарина не могла так

поступить. Только не моя маленькая девочка. Этот ублюдок выкрал её. Ну, конечно. Он

уже тогда посмел нарушить мой приказ. И, наверняка, сейчас вёз её к Графу, в надежде

получить награду.

Почувствовал, как всем существом овладела жажда крови того ублюдка, посмевшего

выкрасть мою жену. Конечно, он, понимал, что подписывает этим поступком себе

смертный приговор, но тем не менее сделал это. Надеялся на покровительство Андрея? Я

усмехнулся, что ж, тем самым Дэн выбил себе билет на долгую и мучительную смерть.

Он, мать его, будет участником феерического шоу хардкор, где выживших нет.

– Она не могла сбежать Стефан, – рявкнул я, – твой доверенный выкрал её и сейчас

наверняка везёт Марианну к её брату в Болгарию. У него два часа форы. Мне плевать, как,

но ты должен выяснить, где этот урод находится сейчас. Чтобы через полчаса я уже знал,

в какую сторону двигаться! Поднимай вертолеты, оцепить весь периметр, подключи

полицию. Не дать им добраться до границы.

Я выключил трубку и, закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. В твоих же интересах,

Денис, чтобы моя жена не пострадала! Какой же я наивный идиот. Я верил, что она не

могла уйти от меня по доброй воле. Я все еще верил ей, несмотря на то, что Даша уже не

скрывала своей ненависти ко мне. О, меня ждал чудовищный удар. Меня ждала

персональная экзекуция. Гореть живьем не так больно, как осознавать, что тебя предали.

Понимать какой я жалкий рогоносец в глазах того же Радича, который понял всё намного

раньше меня.

***

Я смотрел на эту умопомрачительную, нежную улыбку. Немного несмелая, но от этого не

менее ласковая. Твою ж мать…чтоб я был проклят в сотый раз, если я не повелся в свое

время на точно такую же. Чуть прикушена нижняя губа. В глазах блеск возбуждения и

интереса. Того легкого зарождающегося женского интереса, от которого у мужчины

перехватывает дыхание и начинает ныть в паху.

Их двое. Они сидят на скамейке во дворе гостиницы. Слишком близко друг к другу.

Непозволительно близко. Так садятся рядом не просто знакомые и уж тем более не

хозяйка со своим подчинённым. Чёрт, да даже друзья! Они о чём–то увлечённо

разговаривают, и снова улыбка. Нежная, вашу мать! Кокетливо закушенная

губа...Возбуждённый взгляд. Они сидят вдвоём практически в обнимку. А затем…

Затем весь мой привычный мир взрывается атомным апокалипсисом, персональной

выжигающей все на своем пути, агонией боли, летит ко всем чертям! Он разбивается на

множество маленьких осколков, оставляя за собой лишь холод и пустоту. Нет, это не

разочарование — это смертный приговор. Им обоим. Ей и ему! А точнее нам троим,

потому что мне хочется сдохнуть сейчас. Сдирать с себя куски кожи и выть, проклиная

себя и эту суку, которая посмела…мне изменить.