Я не хочу так жить.

Глава 17.

— Ой, да бросьте, — отмахнулась она. — Кто в здравом уме не будет радоваться тому, что сам Тони Старк предложил выпить кофе, и это после того как затащил на стажировку в свою компанию. Я же чувствую себя так паршиво от того, что буду сидеть и распивать кофе с вами, и ждать пока вы созреете сказать, что же вам от меня надо, прежде чем поехать домой, где меня, скорее всего, пристрелят.

— С чего ты решила, что мне от тебя что-то нужно? — Тони поднял одну бровь вверх, а Эверрет посмотрела на него как на дурака.

— А разве это не очевидно? То есть, какой вам ещё прок держать меня на кухне, если вам ничего не нужно? Урок, что бесплатных обедов не бывает, мне преподнесли в двенадцать. Выгода от меня в компании есть. Считайте вы тратите на сорок процентов меньше, чем если бы я была полноправной сотрудницей, а получаете, извините за хвастовство, ценный кадр, — Эверрет загибает палец на левой руке. — Толк от того, чтобы Мстители жили у вас в Башне есть. Как минимум меньше внимания журналистов, что для вас само по себе хорошо. Конечно, выгоды от Питера я пока найти не могу, но это лишь…

— Постой, — Старк, до этого стоявший поодаль от девушки, наливающий кофе, неожиданно оказался рядом. В одной руке он держал самый обычный черный кофе, который поставил перед девушкой. Она замолчала. — Знаешь, Эрри, — девушка скривилась, — в мире есть не только черные цвета. Тебе стоит увидеть их. Не думала, что мне просто интересно поговорить с тобой?

— И с чего это? — усмехнулась она. — Не поймите меня не правильно, мистер Старк, но что именно вы хотите узнать?

— У тебя анорексия? — прямо спросил он.

— Да. Неофициально. Я не ходила к психологу, но это и так всем понятно. Все всё знают. И мне не нужна помощь, если вы хотели предложить её. Я взрослая девочка, мистер Старк. Справлюсь сама, если захочу. Меня готовы принять в «Скелеты миссис Шмидт», просто мне это не нужно. Я контролирую ситуацию, — Тони поднял руки, показывая жест «сдаюсь». Эверрет замолчала и тихо рассмеялась, наблюдая за тем, как Энтони Старк бурчит что-то себе под нос, наливая ещё одну чашку кофе.

— Что с тобой случилось? — спросил Старк, садясь напротив Эверрет. Девушка молчала, сделала глоток горячего кофе и прикрыла глаза.

— Случилось? Случились одноклассники, школа и мое любимое «тебе нужен аттестат, Эрри» от моей совести. Люди ненавидят тех, кто не похож на них, — флегматично замечает она. — Я к такому уже должна привыкнуть. Ну, я служу игрушкой для битья для них вот уже третий год. Но, если честно, я думала, что если похудею и покажу, что я куда умнее, чем хотела казаться раньше, они примут меня в свою компанию. Как оказалось, я была не права. — Слезы потекли из глаз раньше, чем Эверрет успела почувствовать и остановить это. Говорить она об этом не собиралась, а если и собиралась когда-нибудь, то уж точно не со Старком. Однако все вышло так спонтанно и случайно, что Эверрет понимала где-то на окраине сознания — замолчать она уже не сможет. — То есть вы не подумайте, что я там хотела быть кем-то вроде «крутой сучки», просто по школьной иерархии мне хотелось стоять... ну, выше, чем мусорный бак. Да ещё это в совокупности с тем, что я была добита небольшим разговором с Риком — знакомым семьи, медиком, который и начал твердить мне про анорексию. Знаете, мистер Старк... ну, я говорила, что все знают, понимают, что я больна, не здорова. Но мне никогда об этом никто не говорил. Я ведь низкая, ну, правда, низкая. У меня рост сто сорок семь сантиметров, и вес маленьким быть должен, это ведь логично, правда? — Старк молча пил свой кофе, слушая девушку. — Да только все и говорят: «больна», «худа», «умна», «красива», — последнее слово Эрри выплюнула, после чего выдавила из себя истерический смешок. Эверрет заплакала. Она пыталась успокоиться, но у неё этого не получалось.

Девушка даже и не поняла, по какой причине ревет сейчас: от обиды на саму себя, что доверилась. Просто взяла и доверила свои мысли, которые бы запереть в глубине сознания и забыть о них. Доверила мужчине, которому, наверняка наплевать на них. Скорее всего, Старку сейчас неловко. Он чувствует себя странно, наблюдая за тем, как пред ним ревет маленькая анорексичная девчонка. А может он просто не знает, что делать. Эверрет захотела замолчать. Закусить язык, губу... да что угодно, лишь бы замолчать. Но вместо этого она сделала большой глоток кофе, и, притупляя слезы, продолжила говорить.

— Я устала быть сильной, правда устала. Почему-то никто не хочет видеть, что я ребенок и мне тоже тяжело. Никто не хочет этого видеть. Ты режешь руки — «ой, глупый ребенок, это ведь не решение проблем». О тебя тушат сигаретные бычки в школе? «Ой, боже, Эрри, ты просто не должна больше давать им повода». Ты вкалываешь наркотики девушкам в борделе? Так закуси губу и завали ебало, чтобы никто не видел твоей недовольной рожи. Ты получаешь шанс на то, чтобы выбраться из Бронкса, потому что одной организации приспичило взорвать мост, а тебе провалиться в воду? «Так радуйся!»

— Плеснуть виски? — негромко обращается к девушке Старк, спустя минуту с её молчания. Эверрет смеется, отрицательно качая головой и делает очередной глоток кофе. — Поверь мне, малышка, — начинает Старк, — я не знаю, с каким именно дерьмом тебе пришлось столкнуться, но поверь, я тоже пережил не малое. У каждого в жизни бывает черная полоса.

— А если вся моя жизнь — черная полоса? — кисло улыбаясь, спросила Эверрет. — Если ты просто не знаешь, что бывает по-другому? Как вы вышли из этого? Как вы справились, мистер Старк?

— Желаешь услышать мою историю?

— Да, — мгновенно отвечает Эрри. — Ванесса называет это «игрой ответов». Я рассказала вам свою историю и задала вопрос. Вы же должны сделать то же самое.

Тони ослепительно улыбнулся, подмигивая девушке. Этот жест показался Эверрет таким несуразным, что она в один миг рассмеялась. Возможно, Старк и не имел большого опыта в общении с девочками-подростками. Он долгое время-то пытался понять, как правильнее общаться с Питером, чтобы тот не смотрел на него с восхищением, не пытался подражать, да и просто сделать так, чтобы Питер Паркер, который стал для него кем-то вроде сына, начал считать его кем-то вроде отца.

Приглашая Эверрет на кухню поговорить, Старк рассчитывал перекинуться с ней парочкой фраз о взаимоотношениях с Питером, предложить довести до Бронкса — все же отправлять её одну в этот район Старк опасался, даже несмотря на то, что она жила там вот уже пятнадцать лет — ну, и просто выпить с ней кофе. Эверрет выглядела слегка уставшей, когда Тони увидел её возле закрытой двери кабинета Жака. А вместо этого, кажется, получил себе одну небольшую проблему под названием: «Эверрет Эгер», которая смотрела на него с отчаянием и надеждой во взгляде, и на губах которой застыла улыбка скорби.

Тони мысленно усмехнулся этой закономерности вселенной. Стоит решить проблемы одного подростка, как вселенная подкидывает тебе другого. Что же, Тони Старк надеялся, что Эверрет Эгер хотя бы не окажется супергероем.

— Даже не знаю с чего начать, — сказал Тони, и Эверрет приготовилась слушать.

***

— Я бы сломалась, — откровенно сказала Эверрет, когда Старк наконец замолк. Сейчас, смотря на мужчину, сидящего перед ней, Эрри преисполнена уважением к этому человеку. Что же, теперь Аддерли хотя бы понимает, почему Старк был кумиром миллионов. — Правда, я так и не поняла, что вам мешало принять тогда пирог из моих рук.

— Можешь считать это личным бзиком, — ухмыльнулся Старк, наливая себе в стакан виски, бутылка которого была открыта спустя пятнадцать минут с начала его рассказа. — Я не беру ничего из рук людей. А что тебе мешало принять нашу помощь в тот день, когда ты сбежала?

— Ну, я ведь говорила вам, что работала в борделе? — Старк кивнул. — Ну и представьте себе: я просыпаюсь в незнакомом месте, так ещё и переодетая. Первая мысль — Бронкc — бордель, существование, а не жизнь. А когда технологии увидела, имею в виду ваш ИскИн, испугалась ещё больше. В экстренных ситуациях я почти не соображаю. Да и, если честно, я и мысли допустить не могла, что мне помочь могут. Да и сейчас тоже чужую помощь воспринимаю в штыки. От этого не так просто отучиться. Однако с тех пор как Человек-паук начал встречаться со мной несколько раз в неделю…

— Что? — Старк подавился виски.

— Ну, Человек-паук часто оказывается рядом со мной. То мы ночуем возле гаражей, то он меня и подругу спасет, то вот на мосте, то подбросит до дома друга, то от смерти под колесами машины убережет. Да ещё и Питер с Харли вносят свою лепту. Мы знакомы всего ничего, а я уже чувствую, как рушится моё старое мировоззрение, что все люди, кроме твоих близких — говно, которое воткнет тебе нож в спину.

— И что же изменилось?

— Ничего, — простодушно ответила Эрри, чем заставила Старка впасть в ступор. — Я просто начала смотреть на некоторые вещи другими глазами. Сегодня ведь первое октября уже? За три недели переосмыслила свою жизнь сильнее, чем за последние четырнадцать лет жизни. И самое страшное, что даже сама не успела заметить, когда это произошло.

— В тот момент, когда ты впервые оказалась в этой Башне? — предположил Старк.

— Мне кажется раньше. Наверное, в тот момент, когда я впервые встретила вашего гимнаста в трико. Нужно будет поблагодарить его при следующей встрече, — Эверрет откинулась на спинку стула и подняла свой взгляд в потолок.

— Ты называешь его гимнастом? — казалось, Тони веселило это.

— Не в лицо, — пожав плечами, добавила Эрри. Она хотела сказать что-то ещё, но в помещении неожиданно заиграл любимый трек девушки, оповещая о входящем звонке. Она быстро подлетела к сумке, которая перекочевала на диван за время длительного разговора.

На дисплее светилось яркое: «Катерина» и Эрри фыркнула, нажимая «принять вызов».

— Катерина.

— Эверрет! — голос Катерины казался немного надломанным, словно она недавно плакала. — Твою мать, если ты сейчас же не назовешь мне хотя бы одну адекватную причину, почему никто не знает, где ты ночуешь, то клянусь, я убью тебя, Эрри. Просто прикончу.

— Я уснула в мастерской в Старк Индастриз, — честно ответила Эверрет, чувствуя укол вины. — Удивлена, что тебя это волнует.

— Волнует, — незамедлительно ответила Катерина. — Ты не представляешь, как меня это волнует. Одно дело когда я знаю, что ты будешь у Ванессы, а другое дело, когда даже она не знает, где ты.

— Я скоро буду дома.

— Я на работе, выезжаю через полчаса где-то, ты вряд ли успеешь. Но у нас дома будет Дэвид. Он ночевал у нас сегодня.

— У вас уже такие отношения? — эта фраза прозвучала слишком надменно. Просто потому что Эверрет уже откровенно устала от таких непостоянных мужчин в жизни Катерины. Её мать заслуживает счастья, а не очередного разбитого сердца.

— Он другой, — поняв намек дочери, прошептала Катерина. — Больше не пугай меня так, Эрри. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится, милая.

— Прекрати вести себя как мать, — засмеялась Эверрет, прежде чем положить трубку. На телефоне Эрри увидела время, и то, что уже семь её шокирует. — Мы с вами, мистер Старк, пили кофе практически час. Теперь я точно могу сказать, что мне пора идти. Автобусы уже точно ходят.

— Я собирался сегодня сам подкинуть Питера в Куинс. Могу подбросить и тебя.

— Буду ужасно благодарна вам, мистер Старк, — проговорила девушка и вновь вернулась за стол к Тони. — Знаете…

Но фразу ей закончить не дали. На кухню зашли почти все Мстители, которые о чем-то громко спорили. Рядом с какой-то молодой девушкой — Алой Ведьмой, мысленно поправила себя Эрри — она увидела Питера, который, судя по всему, успел принять душ, переодеться и выглядел слегка расстроенным. Эверрет не хотелось думать, что это из-за того, что она даже не сказала ему «спасибо».

Все удивленно взглянули на Эверрет, сидящую рядом со Старком, и начали переглядываться.

— Это Эверрет, — вместо приветствия сказал Старк. Девушка помахала рукой, бросив взгляд на Питера, который, как ей показалось, в домашней одежде выглядел мило и сексуально одновременно.

— Доброе утро, — несмело проговорила она.

— У Старка проснулся материнский инстинкт? — отшутилась Черная Вдова, и Эверрет громко захохотала, думая, что, в общем-то, эта женщина права.

Эрри хотелось думать, что они поладят.

Эверрет не понимает, как так получилось.

Вернее, понимает, но до конца так и не осознает.

Девушка не хочет принимать тот факт, что сидит на диване среди чертовых героев и тихо пьет кофе, любезно налитый Тони Старком. Все это кажется каким-то абсурдом, дешевой комедией или же трагедий в два действия. И странно в этой ситуации даже не то, что Мстители отнеслись к присутствию девушки как к чему-то обыденному, правильному и нормальному, а то, как эти люди относились друг к другу.

Всю свою скудную пятнадцатилетнюю жизнь Эверрет о Мстителях ничего не знала. Узнала совсем недавно, от Ванессы и Питера, которые, наверное, фанатели по этим героям. И, насколько девушка помнила, они не были родственниками друг другу. И именно это её и удивляло. Они друг другу чужие, но ведут себя как самая настоящая семья. Заботятся друг о друге, подшучивают и непринужденно рассказывают какие-то истории, попивая кофе. Все это кажется таким странным, невероятным. Эверрет иногда, совсем незаметно для чужих глаз, щипает себя за левую руку.

— Это глупо! — бормочет Наташа, падая на стул рядом со Стивом и откусывая кусок яблока, когда-то любезно предложенного Эверрет. — Да даже не глупо, а невероятно тупо!

— Эй, — обиженно бормочет Тони, — это не «тупо», как ты выразилась, а гениально. Ты просто не способна понять этого, Нат, просто признайся.

— Сукин сын, — прошептала Романофф на русском, после чего отвернулась от Старка, продолжая откусывать яблоко.

Эрри незаметно для всех удалилась в угол комнаты, потому что считала себя лишней в этой идиллии. Она сидела на стуле, расположенном практически у выхода, и, закинув ногу на ногу, наблюдала за происходящим. Эверрет просто не могла понять, а оттого и поверить, как эти люди, чужие друг другу, не связанные генами, кровью и всем прочим, чем обычно связаны родственники, могут быть семьей.

А именно семьей они и были. Ну, в представлении Эрри уж точно. Та энергия, та нежность и доброта, которые буквально витали в комнате… Все это слишком походило на «семью», которую можно было увидеть разве что в голливудских фильмах.

Стив готовил завтрак и он, казалось, в привычной манере, спросил у Питера, что тот хочет на завтрак. Причем вопрос этот был скорее риторическим, потому что Паркер лишь что-то буркнул себе под нос, продолжая говорить с каким-то парнем. И Эверрет не могла прекратить наблюдать за ними.

С Катериной они тоже были семьей, но не в том понимании, в котором все эти люди.

Катерина была ее родной матерью. Она вроде бы и заботилась о ней, помогала, но на самом деле Катерина была той, кто породил в Эверрет множество комплексов, сомнений.

Ведь в большинстве случаев именно из-за фраз Катерины «никчемная», «ошибка», «почему я не настояла на своем» в свое время заставили Эверрет чувствовать себя лишней, ненужной. Замкнуться в себе и не проявлять характер. И даже если это прошло, даже если Эрри сейчас может сказать фразу поперек кому-то, четко и ясно сказать «нет», в глубине души она все равно остаётся неуверенной в себе. Все равно винит себя за каждый отказ.

Катерина говорила ей худеть; говорила, что она глупая для чего-то большего, чем школа; пила при ней. Такую мать хорошей не назовешь. Многие бы даже посоветовали опеке лишить эту женщину родительских прав и отправить ребенка в приют, в котором ему должно быть лучше.

Но Эверрет бы не согласилась с этим ни за что.

Несмотря на то, какой бы сукой ни казалась Катерина другим, и какой бы ни была на самом деле, Эверрет все равно любила ее. Именно как «семью». Катерина заботилась о ней, прикрывая свое волнение криками, оскорблениями и многим другим. Потому что Катерина Аддерли — сильная женщина, которая не должна показывать свою боль другим, даже своей дочери. Особенно своей дочери.

Да и Эверрет была и есть не лучшая дочка. Она часто спорит, язвит, заставляет волноваться, а еще, порой, говорит такие вещи, от которых больно станет любой матери, даже такой плохой, как Катерина.

— Мы все равно не семья, — часто проскальзывает и уст девушки, стоит ей уйти из квартиры.

— Прекрати вести себя, как мать, — говорит Эверрет, когда Катерина спрашивает про ее дела.

— Не делай вид, что тебе не все равно! — кричит Эверрет, когда Катерина говорит о ее весе.

Эверрет точно знала, что «семьей» для нее была Ванесса, которая всегда поддерживала, переживала больше, чем за саму себя, говорила такие приятные вещи, от которых на сердце теплеет до сих пор.

Катерина же была просто Катериной. Не семьей, но и не чужой женщиной. Однако Эверрет для себя понимала, что если ей придется разлучиться с этой женщиной без возможности связи, она будет скучать. Она не сможет жить, не зная, что с ней все в порядке.

— Все хорошо? — из водоворота мыслей Эверрет вырывает Питер. Он садится рядом и ставит перед девушкой новую кружку с кофе. — Ты выглядишь так, словно сидишь здесь и грызешь себя чем-то. Ты не подумай, что я лезу тебе в душу или осуждаю, но выглядела ты, скажем так…

— Плохо, — смеясь, говорит за него Эверрет. — Я представляю, как выглядит это все со стороны. Просто я задумалась…

— И над чем же?

— Если я скажу, что меня очень интересовали условия сульфирования пиримидина, ты поверишь? — усмехается Эверрет, думая, какую же чушь она только что сморозила. Паркер скорее всего химию знает, поэтому ее слова кажутся еще глупее.

— Нет, — вторит ей Питер, и забирает полупустую кружку с остывшим кофе. Эверрет смотрит на него с непониманием, но молчит, надеясь, что вопрос, явно читаемый в ее глазах, достигнет Питера. — Люблю холодный, — поясняет он.

Эверрет не хочется думать, что это забота. Такая, как она просто не заслуживает этого. Прогнившая, испорченная и жалкая. О таких, как она принято вытирать ноги, а не заботиться, и Питер должен и сам понимать это. Но вместо этого почему-то давится холодным кофе, лишь бы отдать Эверрет свой, теплый и сладкий. То, что ему явно противен остывший напиток видно по напряженному бедру.

— Перестань, — наконец не выдерживает Эрри. — Тебе стоит сделать пару шагов, чтобы сделать себе кружку чего-то нормального, а не давиться этой гадостью. Я же вижу, что тебе противно.

— Противно? — удивленно говорит он, а после, заметив, что Эверрет смотрит на кружку с кофе, виновато улыбается. — Вовсе нет. Знаешь, — пытается пошутить Питер, — остывший кофе, особенно горький, без молока и сахара — мой любимый. Не представляю день без него.

— Правда? — выгнув брови, шепчет Эрри. — А мне кажется, что ты меня обманываешь. Ну, знаешь, чтобы подкатить к девушке, тебе стоит узнать о ее предпочтениях и сделать вид, что они у вас совпадают. Тогда шанс того, что она падет к твоим ногам, составляет около восьмидесяти процентов. А если при этом ты будешь вести себя как мудак, то шанс повысится.

— Откуда такие данные? — шокировано спрашивает Паркер.

— Личная статистика, которую я создала только что, — просто отвечает Эверрет. — Слегка самоуверенно считать, что ты хочешь понравиться мне, не думаешь?

— Почему это? — Питер ставит кружку на пол и внимательно, изучающе смотрит на Эрри. — Почему это самоуверенно? — поясняет он.

— Ну, — Эрри краснеет. Впервые за долгое время она чувствует себя загнанной в угол. Кажется, что стоит ей сказать, что считает все это самоуверенным, потому что думает, что понравится она может разве что слепому и умственно отсталому, и что такие, как она не заслуживают чьей-либо заботы и симпатии, то Питер обязательно начнет ее переубеждать, говорить, какая она замечательная и прочее… Вызвано это будет в основном жалостью, а Эверрет не хотела бы этого.

Питер казался ей невинным парнем с синдромом героя. Такие, как он не должны пачкаться о таких, как она. Это какое-то негласное правило, о котором знают и которое соблюдают все, кроме этих самых героев. Да и к тому же Эверрет, кроме разочарования, страданий и боли ему ничего не принесет. А Питер не заслуживает этого, никто такого не заслуживает.

И Эверрет было даже все равно, что кто-то может посчитать ее мысли слишком детскими, глупыми и неправильными. Они принадлежали именно ей, а не кому-то еще.

— Один раз было, — начинает Питер, наблюдая за тем, как Эрри вновь уходить в себя, — что я пришел в Башню к мистеру Старку, как стажер — зачем-то быстро поясняет он. — Тогда у меня с ним были не самые лучшие отношения. Я хотел как можно быстрее показать, что чего-то стою, что достоин этой работы, а в итоге так облажался, что чуть люди не погибли.

— Один раз я тоже облажалась, — выдавливает из себя Эверрет. — И моя ошибка чуть не стоила жизни нескольким девушкам. Так что я понимаю тебя. Чувствуешь вину до сих пор, верно?

— Ты тоже? — вопросом на вопрос отвечает Питер.

— Я пыталась отпустить, но каждый раз что-то останавливает. Вина, наверное. Конечно, в той ситуации они остались живы, но они были близки к смерти. А я была близка к убийству. И это на самом деле страшно.

— Я понимаю тебя, — искренне говорит Питер. — Это произошло года два назад, я уже должен был отпустить все, но порой я все еще думаю, что произошло бы, если бы мистер Старк мне не помог…

— Я понять не могу, какие у вас отношения и меня это бесит, — пылко говорит Эрри. — То ты зовешь его «Тони» и смотришь так, словно он твой потерянный отец, то вот как сейчас — «Мистер Старк», и в глазах, кроме уважения ничего прочитать не могу.

— Я тоже не понимаю о тебе многое.

— И что например?

— Ну, например, почему в одно мгновение ты ведешь себя, как потерянная девочка, в другое — уже похожа на стерву.

— В твоих глазах, порой, я похожа на потерянного ребенка? — удивленно спрашивает девушка. — Серьезно? — Питер кивает. — Черт. Я несколько месяцев возводила вокруг себя стену «суки», чтобы потом мне вот так вот просто говорили, что я похожа на потерянную девочку?

— Зачем тебе это нужно?

— У каждого свои скелеты в шкафу… — оставляет вопрос без ответа. — Вот ты так и не ответил, почему просто не налил новый кофе, а начал давиться моим, остывшим и горьким.

— У каждого свои скелеты в шкафу, — повторил он ее слова. Не хотел признаваться, что боялся, будто Эверрет может не принять заботы. Кое-что о ней ему все же было понятно.

— Эй, голубки, — раздается голос Старка, стоит девушке только поднять кружку с кофе.

— Что-то случилось? — просто отвечает Питер, лицо которого кажется чуть краснее обычного.

— Завтрак, — отвечает за Тони Стив. — Эверрет, — обращается он к девушке. — Ты будешь яйца или же блинчики?

Подростки подходят к большому столу, за которым сидят все Мстители. Эверрет уже собирается ответить, что не хочет есть, не голодна, как делает это обычно, стоит Катерине предложить ей что-нибудь. Да только у Старка, который внимательно изучает ее лицо, другие планы. Он, не давая ей слова, отвечает:

— Я уверен, она не откажется от яиц. Перед тем как вы пришли, мы как раз обсуждали это.

— Мистер Старк, — цедит Эверрет.

— Я уже понял, — игнорируя ее злобный тон, продолжает Старк, — что ты довольно стеснительная и сама бы ни за что не попросила кого-нибудь приготовить тебе завтрак, так что я сделаю это за тебя. Попрошу, а не съем его.

— Спасибо, — желчно выплевывает девушка, садясь рядом. Стив не понимает того, что что-то не так, поэтому спокойно жарит яичницу, а позже ставит ароматную тарелку с завтраком перед девушкой.

Эрри хочет громко рассмеяться. Она видит, как все спокойно едят за столом, шутят и, кажется, совершенно не обращают внимания на то, сколько калорий в этой еде. Эверрет так не может. Она смотрит на два жареных яйца и в ее голове отбивает ритм гигантская цифра.

Она знает, что стоит ей дать себе слабину, как крышу сорвет совсем. Одно дело, когда она ест, чтобы Ванесса ничего не заподозрила, чтобы подруга не переживала, но другое дело, когда ты ешь просто ради того, чтобы поесть… Эверрет не может найти ни одной причины, чтобы хотя бы одно из этих яиц оказалось у нее во рту.

— Все нормально? — спрашивает сидящий рядом Питер, когда видит, с каким отвращением Эверрет смотрит на эти яйца.

— Конечно, — натянуто улыбнувшись, отвечает девушка. Она не хочет казаться странной в глазах этих людей, поэтому, пересилив себя, все же начинает есть. Медленно, смакуя каждый кусочек, находясь под подозрительно внимательным взглядом Старка.

Катерина никогда не заставляла девушку есть, всегда прислушивалась к ее «нет» и не делала выбора за нее. Как бы Рик ни утверждал, что Катерину очень заботит фигура дочери, очень беспокоит ее отказ от еды, физические нагрузки и порезанные руки, сама Эверрет знала, что на самом деле ее это никогда не волновало. Вернее волновало, но когда девушка была толстой.

Катерина часто — чаще, чем положено хорошей матери — намекала Эверрет на висящие бока, на округлившийся живот, на большие руки и щеки, на месте которых должны были быть скулы. И когда у Эверрет начались проблемы, когда она поняла, что можно не есть несколько дней, а избавляться от «неполезных» продуктов можно путем приема слабительных средств или же вызыванием рвоты, Катерина казалась даже радовалась этому.

Ей нравилось, что ее дочь наконец худеет. И женщине было неважно, какими способами она добивается желанного веса. Словно худой любить ее будут больше.

С тех пор как вес Эверрет опустился ниже тридцати пяти килограмм, Катерина ни разу не порицала ее за внешний вид.

Энтони Эдвард Старк был для нее никем, так же, как и она для него, но тем не менее то, что сделал сейчас Старк… Это была забота?

Потому что никакой другой причины, кроме заботы, Эверрет не видела. И от этого почему-то было приятно. Конечно, девушка до последнего отказывалась верить, что о такой, как она можно заботиться. А может быть просто не хотела признавать то, что о ней заботятся все, кроме собственной матери.

Она смотрела на Мстителей, которые вели себя как семья, и представляла не себя, на месте кого-либо из них, а Катерину и себя. Она хотела, чтобы на месте Стива стояла Катерина и готовила ей яйца, лишь бы она поела. Лишь бы набрала капельку веса. Лишь бы была здоровой. Она хотела, чтобы Катерина так же, как и Питер приносила ей новую чашку кофе, спрашивала, что случилось и просто вела себя не так словно она чужой человек, а так словно она мать.

— Я удивлен, что увидел тебя здесь, — сказал Баки, взглянув на Эверрет, что заставило ее поднять на него глаза.

— Что? — вырывается у Эверрет.

— Ты ведь хотела уйти, — голос Баки был ровным, спокойным. Он не хотел ни упрекнуть, ни как-то обидеть её, но именно это и произошло.

— Я бы и ушла, — с ноткой язвительности ответила девушка, — но кое-кто помешал мне. Поэтому я здесь. Ведь так, мистер Старк?

— Ни о чем таком не знаю, — с наигранным удивлением отвечает мужчина, подмигнув Эрри. Та заливается смехом, и с довольно мерзким чувством все же доедает одно поджаренное яйцо, под одобрительный взгляд Старка, и, к ее удивлению, Наташи.

— Ничего сложного, верно? — произносит Романофф, вгоняя Эверрет в краску.

Эверрет молчит, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

Эти люди — не ее семья, не ее друзья, и даже не приятели. Она видит их в первый и, быть может, в последний раз. Она не готова перестраивать свое миропонимание из-за одного утра. Такую заботу, теплоту в голосе и во взгляде она готова видеть от Ванессы, от Рика и от Катерины, особенно от Катерины, но точно не от героев, которые являются кумирами большей части населения.

— Ваше предложение подкинуть меня до Бронкса все еще в силе? — решает спросить Эверрет, когда Старк встает из-за стола и о чем-то шепчет Черной вдове. — Или мне стоит совершить рейд на автобусную остановку?

— Не выдумывай, — отмахивается Старк. — Мне не так уж и сложно подкинуть тебя до твоего мерзкого района.

— Тони! — недовольно выкрикивает Ванда.

— Все в порядке, — поспешно вставляет Эверрет, не давая Алой Ведьме начать лекцию. — В чем-то он прав. Бронкс — отвратительный район, уж поверьте мне. До сих пор не понимаю, почему Катерина решила уехать именно туда. Мы ведь правда могли бы жить хоть чуточку лучше, если бы не этот Бронкс.

— Катерина — твоя сестра? — спросил Баки.

— Сестра? Боже, нет! Катерина — моя мать, — ответила Эверрет. — Спасибо за завтрак, мистер Роджерс. Было не так плохо, как я думала. Мой желудок уж точно сказал вам спасибо.

— Нет проблем, — ответил Стив.

— А теперь нам пора, детки. — Старк внимательно смотрит на часы, которые показывают почти семь тридцать. Эверрет переводит взгляд за ним и с удивлением обнаруживает, что прошло всего полчаса.

— Угу, — кивает Питер, перехватывая со стола еще одно зеленое яблоко. Эверрет шокирована тем, что этот худощавый с виду парень есть так много. Если бы она была на его месте, то уже давно бы перевалила в весе за центнер.

В чем-то она ему завидует.

— Идешь? — спрашивает Питер.

— Сперва мне нужно зайти в туалет, — роняет Эверрет. — Я быстро.

— Эверрет, — отчего-то злобно говорит Тони, и это, если честно, слегка напрягает.

— Не за этим, честно. Я буду ждать вас у выхода, хорошо?

— Разумеется, — кивает Тони, и Эверрет уходит.

Стоит Эверрет уйти, как гостиная оживает. Она и до этого была «живой», но поговорить об одном ужасно важном деле Мстители не могли. И Наташа уже хочет рассказать все Питеру, потому что по большей части именно он отслеживает его — хотя все поголовно говорят этого не делать — но первым говорит Тони, который зачем-то просит П.Я.Т.Н.И.Ц.у сообщить, если Эверрет вдруг соберётся вызывать рвоту.

— Я встречался с анорексией, — признается Старк, когда видит непонимание в глазах всех присутствующих. — И вызывание рвоты после еды — одна из её уловок.

— С каких пор ты заботишься о детях? — удивленно воскликнул Баки, который знал Старка меньше всех.

— Со времен Харли, — начала считать Наташа. — Родительский инстинкт у него только проснулся, да и то парень больше к Пеппер привязан, уж почему — не знаю. Затем появился Питер, но для того, чтобы так открыто показывать свою заботу о нем, Тони потребовалось почти шесть месяцев… А сейчас… Говорят, отцы больше любят девочек, и, кажется, я начинаю убеждаться, что это правда.

— Не несите чушь, — отмахивается Старк. — Я не забочусь о ней.