Приручи меня

Часть 1. Глава 7

Руслан

День выдался сырым и прохладным. С неба сыпалась мелкая изморось и чувствовался холод от земли. А если учесть, где мы с Леркой были, то и вовсе приятного было мало. В начале кладбища стоял небольшой храм, где и было заказано отпевание. Перед входом громоздились солидные тачки, одна дороже другой, и толпы охраны. Своих я предупредил, чтобы с девчонки глаз не спускали. Опыт подсказывал мне, что подготовленные документы были если не липой, то прямой наводкой либо на Лерку, либо на все имущество Коляна.

Лерка жалась ко мне, глядя на всех больными усталыми глазами и держа себя за плечи. Ей было страшно и больно, и я это чувствовал. Слезы застыли в глазах, готовые пролиться в любой момент.

- Будь рядом, чтобы ни случилось. Не отходи никуда, даже в туалет. – шепнул я ей, наклонившись.

- Здесь такого нет, - буркнула она недовольно.

Пусть бурчит. Сегодня ей можно простить многое. К нам подходит Раевский, бодрый и вежливый.

- Здравствуйте, Руслан Сергеевич, Валерия, - он протягивает руку, не демонстрируя на лице ни одной эмоции.

С чего-то меня подбешивает этот крендель в зачетных очечках. Слишком уж он лощеный, правильный, как идеальный такой чертик из табакерки. В мои времена это чувство называли чуйкой, не ссылаясь на звездогадателей и психиатров-провидцев, и моя чуйка аж пульсировала при появлении этого Раевского в радиусе пяти метров.

Мы следуем в церковь, где уже столпились люди. Лерка набросила на голову капюшон в отсутствии платка, и остановилась в нерешительности. Взяв ее за локоть, я позволил себе подвести ее к гробам, чтобы она попрощалась с матерью и отцом.

В нос ударил церковный запах воска и чего-то еще, что обычно бывает, и воздуха стало заметно меньше. Стены давили на меня, а люди казались свирепыми шакалами, хоть и никто не решался подойти к нам с девчонкой. Архип и Денис стояли неизменно за моей спиной, но я все равно чувствовал напряжение каждой клеткой кожи.

Колян и Мальвина выглядели безмятежно, словно и не случилось ничего плохого. Их белые от пудры лица были неподвижны, губы плотно сжаты. Дурь какая, словно я ожидал от покойников слов приветствия. На мою руку капают горячие слезы Лерки, и я вздрагиваю от этого. Такие прозрачные и крупные, как растаявшие кристаллы… Она беззвучно роняет слезы, отворачивая ко мне лицо. Поп заходится в очередном молитвенном речитативе, разгоняя звучный бас под купол, а Лерка оседает вниз. Успеваю подхватить ее и вынести на улицу, потому что даже самому тошно в этих стенах. Оставляя открытой дверь машины, усаживаю ее на заднее сиденье. Она бледная, как мел и мокрая от слез. Бедолага…

- Лёнь, вода есть? – обращаюсь к водителю.

Помогаю девчонке хлебнуть глоток и сажусь рядом с ней, прижимая к себе. Плевать на все приличия, Коляну с Ольгой уже по херу, что творится, а вот малая чуть теплая. Ее холодные пальцы едва шевелятся в моей руке, тонкие и изящные, как у матери. Коленки даже под джинсами острые, узкие. Она очень похожа на нее, не говоря уже о зеленых глазищах с махровыми ресницами, грустно уставившихся на меня.

- Сейчас все разойдутся, и мы с тобой спокойно одни подойдем к могилам. Ты как? – спрашиваю тихо, погладив ладонью лицо.

Стираю большим пальцем слезы и слышу, как она тихонько вздыхает. Полегче, значит. К машине направляется мужчина представительного вида, и я оставляю Лерку одну, захлопнув дверцу.

- Добрый день, Самошин Игорь Александрович, - он протягивает мне руку. – Исполнительный директор «Вагонмаш».

- Руслан Сергеевич Ростов, друг Николая. – пожимаю его руку в ответ, оставляя вторую при этом в кармане.

- Вас назначил Ямской распорядителем? Нам нужно увидеться, стоит взглянуть на документацию и отчетность. В течение следующего года движение акций будет заморожено, но производство не сможет стоять на месте, Вам стоит быть в курсе. – он проговорил вполне очевидные вещи для меня.

- Время?

- Давайте созвонимся, - он протянул свою визитку, - Думаю, в любое удобное, но сентябрь замыкает квартал, в конце месяца мне будет очень сложно найти время. – его взгляд украдкой пытается нащупать Лерку в салоне авто, хоть стекла и тонированные, и я буквально вытягиваюсь струной от этого.

Но он почтительно откланялся, оставив меня в задумчивости. Закуриваю, выпуская в воздух клубы сизого дыма. Из всей толпы лишь один отважился подойти? Двери церкви распахиваются и гробы друг за другом выносят, сворачивая на боковую тропинку кладбища. Лишь несколько человек следуют за этой процессией, в их числе Раевский. Как ни странно, но мне начинает казаться, что именно он осведомлен о состоянии дел в семье Коляна больше остальных.

Серое облачное небо свисало сверху, раздражая своей близостью и постоянной сыростью. Вторые сутки и все дождь. Все блестело каплями, асфальт, машины, купола церкви, придорожные навесы. Я вспомнил, за что так не любил Питер. Вечная хмарь и влажность, словно лягушачье царство… Заглядываю в машину, но Лерка мотает головой, показывая, что не хочет выбираться. Оно и лучше, стоит ограничиться одним обмороком на сегодня.

Мой мобильник разрывается с утра, потому что я уехал экстренно, не предупредив никого. Еще полчаса расхаживаю у машины, отдавая команды и пытаясь не огрести собственных проблем. Скорее всего, придется уже завтра улететь, поэтому стоит порешать проблемки уже сейчас. Оставляю Лерку с охраной и следую к могилам.

Раевский ожидал моего явления, начав сразу с дел насущных.

- К трем дня будьте вот тут, - он протянул визитку ресторана «Полати», - Мы собираемся узким кругом, познакомимся, обсудим дальнейший год. Не стоит затягивать, Вас, думаю, тоже ждут дома.

- Конечно, я буду. – соглашаюсь, собрав горсть земли и бросив поверх уже почти зарытых гробов.

Их похоронили вместе, уже огородив участок черной кованой оградой. В проходе стояла гора венков с черными лентами. Я подошел, заинтересовавшись. «От коллег», «Скорбим и помним», «Вечная память», «Любимой доченьке…». У Мальвины еще живы родители? Я зашагал к машине, вспоминая информацию о ней, но в памяти было не много.

***

Наведя справки на скорую руку, я завез Лерку домой, оставив с ней охранника и взяв «честное пионерское», что застану ее вечером целой и невредимой. Даже попросил пожарить мне картошку с мясом или салом. Пусть занимается…

- Олег, отложи до моего приезда! Я уже завтра должен быть к ночи. Не могу сейчас! – отбрыкиваюсь от своего юриста. - Давай, вторая линия.

Я поторапливался к матери Ольги, живущей где-то на окраине. Не помнил ее внешность, виделись лишь один раз в жизни, и тот был очень давно. Но я узнал двор в окружении высоченных тополей со старенькой детской площадкой посередине и хилыми лавочками. Звоню в домофон и ожидаю, что сейчас меня пошлют как можно дальше.

- Алё? – пожилой женский голос все же отвечает.

- Альбина Никитична, я к Вам по поводу Вашей внучки Валерии. Ямские назначили меня распорядителем имущества, - ожидаю ответ, но женщина молчит, лишь домофон пиликает, открывая дверь.

Странно, но меня хотя бы пустили в подъезд. Поднимаюсь по лестнице на третий этаж.

- Здравствуйте…

Скромно одетая пожилая женщина с выцветшими волосами и потухшими глазами выглянула из-за двери.

- Кто Вы?

- Ямские назначили меня в завещании распорядителем, пока Лере не исполнится двадцать. Точнее, Николай так решил. Ольга не оставила своей воли, как я понимаю. – рассматриваю ее, но вспомнить не могу. – Меня зовут Руслан…Сергеевич.

Когда-то мы с Мальвиной быстро собирались за город к друзьям, и заскочили, чтобы она взяла вещи. Мать как раз возвращалась откуда-то, я сидел за рулем и поздоровался у подъезда. Нет, не помню я эту женщину, да и она меня, судя по всему.

- Вы друг Николая?

- Да, мы вместе начинали, правда, я давно живу в другом регионе.

- Зайдите. – она несмело распахивает дверь, давая мне пройти.

Я покорно следую за ней в дверь и попадаю в восьмидесято-девяностые. Старенькая убогая мебель, обои времен даже не знаю каких, выцветшие, занавески, тахта, торшер в углу у стены… На кухне, правда, микроволновка и электрический чайник.

- Вы знали Ольгу? – спросила женщина, кутаясь в платок, наброшенный на плечи.

Она была в чем-то черном, то ли платье, то ли халате, но волосы не убраны. Стесняясь, она поправила пряди, пряча их под платок. Лицо совсем измученное временем и горем. Мне нужен был этот разговор, поэтому стараюсь перевести его в нужно русло.

- Да. Знакомы были.  Я вот думаю, почему в этой истории отсутствует родная бабушка Леры? –спрашиваю прямо, чтобы обозначить интересующие меня вехи в этой истории. – Мы не так часто виделись в последнее время. У меня тоже бизнес.

- Мы редко встречались. Ольга не хотела… - женщина вздохнула, глядя куда-то перед собой. – Я пожилой человек со своими заскоками, а они же молодые, обеспеченные, у Николая имидж, репутация…

- Это даже звучит странно, не говоря уже о том, что и выглядит соответствующе. Я собираюсь увезти Леру отсюда. Мой дом и бизнес в другом городе, не дело оставлять ее одну. Вы могли бы созваниваться. Возьмите, - протягивая ей свою визитку. – Я предпочту, чтобы вы все же общались и виделись. С моим имиджем все в порядке. – намекаю не двусмысленно.

- Ваше право, - почти безразлично отвечает она.

- Скажите хоть, были ли у них недоброжелатели? Авария это или у******о? Что-то же Вы хоть знаете о семье Ольги?

- Николай большими деньгам ворочал, может, и убили. Кто ж разберет их теперь? Меня и на порог не пускали, поэтому пусть без меня это все. А девочка большая уже? – неожиданно спрашивает женщина.

- Девятнадцать лет. – я просто в осадке сейчас. Почему Ольга не общалась с собственной матерью?

- Ну, и счастья ей. Своевольная она, вся в мать-вертихвостку. – она плотнее закуталась в платок, запахнув его на груди. – Ступайте, хорошей дороги Вам.

- И Вам не хворать. – я развернулся на выход, бросив скользящий взгляд по фоткам вокруг зеркала в прихожей. На них была Ольга совсем молодая, смеялась, в разных позах у фонтана. Эээх, пролетевшая как фанера над Парижем юность! Горькое послевкусие кленового сиропа, который так любила с мороженным моя Мальвина…