Приручи меня

Руслан Теплый осенний денек радовал солнечными зайчиками, пробравшимися сначала по шторам, а теперь пляшущими по темно коричневой простыне. Приоткрыв глаза, я урвал сознанием эту забавную картинку, и снова погрузился в дремоту, смакуя послевкусие от увиденного. Стояли еще по-летнему теплые дни, здесь, на юге, а где-то в мокром Питере сейчас идут дожди… Вспоминалось мне частенько последнее время…. Вставать не хотелось совсем. Маринка уже, наверняка, проснулась и сидит за монитором в кабинете или на кухне. Тишина. За эту тишину я любил свой загородный особняк, хотя и не только за это. Приличный двухэтажный коттедж стал наградой мне за труды праведные и не очень. Удачная сделка этой весной, взял землицу, добил второй этаж и все! Теперь мне вполне комфортно, потому что я курю и пью утренний кофе на собственном крыльце, закинув ногу на ногу в плетеном кресле. Даже Маринка не мешает мне в этом, понимая образовавшийся комфорт и оставляя меня, нервного великовозрастного мужика, наедине с собой. Она вообще на редкость толковая, хоть и обычная, намазанная дорогущими кремами и лосьонами, с уложенными идеальными локонами и своим небольшим бизнесом, который оказывает моему «Импексу» рекламные услуги. Ну, чем не постоянная? И место свое знает, и мозг не клюет. Так, по мелочам, типичным бабским мелочам и деньгам. К счастью, ума ей хватает не соваться в мой бизнес и не мямлить по поводу узаконения отношений. В мои случившиеся на прошлой неделе сорок годков Марина была удачным решением. Я предложил ей пожить вместе и не пожалел об этом еще ни разу за несколько дней, а это был серьезный срок. Не стараясь устраивать личную жизнь, я мало уделял времени женщинам, хотя две городские квартиры существовали именно для этих целей. Периодически пресыщаясь, я вновь и вновь приходил к решению, что лучше уж одна, но предсказуемая, даже если пресная, чтобы не возиться, не нянчится, не морочиться с подарками и прочей романтичной херью.  Сейчас же, мне казалось, что я обосновался, почти пустил корни тут, в ста километрах от мегаполиса, но было неприятно грустно иногда, ведь по натуре я вовсе не оседлый семьянин… - Ты уже проснулся? – спрашивает Маринка, просачиваясь в комнату и забираясь ко мне под одеяло. Она поглаживает мою спину когтистыми пальцами, намекая на утренние забавы, и я даже прихватываю ее за приятных размеров грудь, слабо включаясь, но словно предчувствуя, останавливаю себя. Обычный день, конец сентября, что должно случиться сегодня? Телефонный звонок пронизывает утреннюю негу, словно нож. Почему-то сердце неприятно зашлось, споткнулось и застучало быстрее. Я протянул руку к мобильному и глянул на экран. Вот оно и случилось, собственно говоря. В своих предчувствиях я ошибался редко. Этот абонент лишь в далеком прошлом, общим для нас двоих, звонил в такую рань. - Да! – сажусь в постели, не обращая внимания на недовольную мину полураздетой женщины рядом. – Я приеду… первым рейсом. – коротко бросаю и прерываю разговор. Рука машинально тянется к лицу, потирая и скользит по коротким волосам, проводя пятерней как гребенкой. - Ты куда, Рус? – стараясь быть как можно вежливей, спрашивает Марина, поспешно прикрываясь одеялом. - Мне нужно уехать. - Сегодня суббота, хотели же к Вальковским вечером? – недоумевая, хлопает она глазами, и уже хочет что-то возразить. - Нет. Все нет! – я уже натягиваю брюки, скрываясь за дверями ванной. Быстро глянув в зеркало, я понял, сколько лет прошло с того разговора, что не дает мне иногда спокойно спать по ночам. Двадцать! Целых двадцать лет я просил себя забыть, умолял не елозить в памяти, загонял в небытие эту связь, тонкую нить с моей прошлой жизнью, но оборвать ее было невозможно. Двадцать лет назад Мы бежали со стволами, отстреливаясь, петляя переулками, падая в грязный питерский снег и снова поднимаясь. Унося ноги с кассой общака да еще и с преследованием, как-то не очень следишь за чистотой своих штанов. Лишь бы уцелеть! Молодцовские стреляли не хуже нас, да и огорчились ребята на решение Семена. Я же Семену обещал разрулить, а обещания мужчина должен выполнять. Колян и я. Не разлей вода. С детдома вместе, в бригаду вместе. Два молодых безбашенных волка, на раз щелкавших эти перестроечные задачки как орешки. Политическая жизнь в стране располагала к тому, чтобы заниматься только бизнесом, а не самообразованием, и мы рвали свой кусок, чтобы начать уже жить, а не выживать. Уличные университеты были жестокими, но бесплатными для таких, как мы. Начав с легкого крышевания, прибились к группировке, проявили себя, выкатывались на питерские улочки уже с волынами и на иномарках. - Колян, ты че? – Колян оседает у стены, держась за бок. – Зацепило… Приседаю к нему и вижу, что к счастью, насквозь и по краю брюшины, но болезненно и кровь течет здорово. - Обещай, что не бросишь ее! – он изумленно смотрит на меня, ожидая ответ, сверля глазами. Нашел время! - Берегов держись! – злобно бросаю. Я сразу понял, о ком он, но мне не фартило возиться с «не своей» девкой. Была бы моей, если бы не переиграла тогда… - Обещай! Я сделал ей предложение! Мне нельзя сдохнуть. – тон становится мягче, но Колян все бледнее. - Ладно, брат, постараюсь. – отмахнулся я на «отвяжись». - Рус, она ребенка ждет от меня. – Колян дышал тяжело и вцепился мне в руку. Как шпалой по башке мне это известие. Меня, значит, на х*р послала, а с Коляном семью строить собралась? Обида жгла, но я держал ее в узде. Потерять друга из-за бабы было верхом дури, поэтому отпустил, забыл, стер, засунул глубоко в себя ее зеленые кошачьи глаза и замолчал об этом раз и навсегда. А тут она еще и беременная… Пожалуй, именно глазищи ее и цепляли меня, сопливого пацана. Уж больно они были красивые, мягкие, как акварелью выведенные на холсте. - Не бросай их, если что… - Не брошу, - уверенно, но как-то слабо понимая свою роль в этом во всем проговорил я. – Обещаю. Не мог я не обещать ему тогда, а вдруг бы не выгреб? Один он у меня был на всем свете! Что угодно, только живым останься! Я волок его на себе несколько кварталов, и тогда мы ушли от погони. Везение или милость судьбы? В свои двадцать я тогда не задумался. И Колян выгреб, оставшись с одной почкой. Организовал, как и я бизнес, благодаря связям и деньгам. Устроился как мог, женился, растил дочь… Мы решили не пересекаться больше по денежным потокам, чтобы не развели нас терки. Хранили дружбу, да как-то в последние годы все реже виделись. Колькин завод под Питером, во главе которого он встал, скупив пакет акций, отнимал много сил и времени. Он слил его с огромным промышленным холдингом и варился уже в далекой от меня каше. Да и мой холдинг, завязанный на недвижимости всего южного побережья тоже не располагал к частым перелетам в северную столицу. Храня в памяти нашу криминальную юность, я так и прожил эти годы, не подпуская к себе близко никого ни из женщин, ни из приятелей. Я бывал у Коляна дома несколько раз, когда еще его дочка под стол пешком ходила, и оба раза уходил со странным ощущением дежавю. Терпеть не могу непредсказуемости, потому и старался лишний раз не отсвечивать. На Мальвину вообще смотреть не мог, настолько что-то царапало внутри. Глазищи ее эти зеленые и русые волосы по плечам… Так ведь и стоит в памяти, как живая! - Как тебя зовут? – спросил, присев на корточки рядом с малявкой, которая доверчиво подошла и глянула на меня кошачьими глазами Мальвины. Мы оба звали Ольгу Мальвиной, так уж повелось. Яркая, с русыми косами и изумрудными глазами, она кружила голову обоим, ласкаясь и мурлыча, изводя и распаляя. Со мной ей хватило полугода, чтобы показать свой непокорный нрав. Кроме головокружительного секса, так и не срослось ничего. Мы постоянно спорили и скандалили, потому что ни один не желал уступать. Слишком горячие, слишком влюбленные, все слишком! А с Коляном у нее получилось. То ли Колян был проще, то ли она стала покладистей. Вот и сейчас, маленькая доверчивая девчушка лет пяти смотрела на меня ее глазами. - Валела, - ответила она, картавя, и поправила пышные русые локоны. Маленькие брючки и футболка с пятнами от чего-то, ссадина на кисти и что-то держит в кулачке. Ее зеленые глазищи рассматривали меня изучающе, нежно щупали по поверхности и пробовали пробраться внутрь, туда, где схоронилась память. - Привет, Лера-Валера, я дядя Руслан. – улыбаюсь малой. Она без тени смущения тянется и кладет свои ручонки мне на плечи, забираясь на руки. Подхватываю ее и выпрямляюсь, забывая, как дышать. Такая маленькая, приятная, крохотная ласковая малышка. Доверчивая, как и все девки, женщины, ищет опоры и защиты. От нее пахнет сладкими утренними оладушками и весенними одуванчиками в поле… Детство, у нее оно красивое и сытое, и даже мужик, обнимающий ее сейчас, желает ей только лишь счастья. - О, Рус! – кричит мне Колян, появляясь в другом конце коридора. – Здорово! Рад, что ты приехал наконец! Пожимаем друг другу руки, а малая не собирается слезать, лишь торжествующе поглядывает на отца. - Лерунь, иди поиграй. Мы с дядей Русланом поболтаем пока, - Колян хочет принять ее, но она всем телом прижимается так, что мне аж пресс сводит от чувства ее близости. – Смотри-ка, понравился ты ей! Обычно поздороваться не допросишься, а тут и на руки залезла! - Она похожа на Мальвину. – выдохнул я. - Да, Рус. – вздохнул друг, - Такая же упрямая. Ну, отпусти уже дядю!  - Это тебе, подалок… - она таинственно шепнула мне на ухо, едва коснувшись губами мочки, от чего по голове и шее побежали мурашки, и опустила что-то в карман пиджака, соскальзывая с рук и удирая по коридору. Колян тут же устремился в гостиную, приглашая меня, а я теперь принялся ждать момент, чтобы посмотреть, что же это за «подарок» такой у меня в кармане. Примерно полчаса я мучился и терзался, и все же улучил момент взглянуть. Патрон! Настоящий патрон от Макарова мне подарила тайная поклонница. Хотел было сказать Коляну, что оружие не должно быть рядом с ребенком, но не мог же я выдать саму Леру-Валеру! Наша первая встреча и мой первый подарок от нее. Тихая тайна, неосязаемая связь, секрет, которая оборвалась в последние годы. Я так и запомнил ее той маленькой девочкой, нежно касающейся меня и удирающей со всех ног по широкому коридору. Конечно, видел и подростком, но Валерка жгла по жизни, как могла. Она случайно родилась пацаном в теле девчонки, при этом теле хрупком, с тонкими ножками и прозрачной кожей. Колян не раз жаловался на ее поведение, и что Мальвина не справляется с ней от слова совсем, но что ж тут такого? Подростки они все такие. Не обращая внимания, я просто переводил тему. И мы жили, не тревожа друг друга, лишь иногда созваниваясь и поддерживая связь, становящуюся с годами все тоньше и формальней. Воспоминание же о маленькой нежной девчушке я сохранил, как лучшее, что со мной было. Она казалось такой чистой, прекрасной, невероятно трогательной и беззащитной. И после всего, что мы пережили с Коляном, это была его награда, его зеленоглазая малышка.