Таежный ангел для бандита

Глава 3

Давид

Два месяца я мотался со старшей дочерью Калева по простым маршрутам, и все было тихо. Мой связной тоже молчал. Подозревал, конечно, что случившееся со мной в первый рабочий день было проверкой на вшивость, но беспокоило не это. Приближался тот самый благотворительный вечер в центре города, куда по слухам охраны, должны быть стянуты все физические силы Паши. Я помнил, что девочка с синими глазами тоже будет там.

Пару раз я уже присутствовал с другими бойцами на «деловых» встречах Калева, и серьезность ситуации было сложно не отметить. Кроме того, мне стала известна небольшая тайна Калева в отношении Яси. О вспыльчивости и грубости Калева, конечно же, слагали легенды, так вот заподозрив жену в неверности, он изолировал ее и держал беременной в подвальной камере целый месяц, пока не появилась возможность сделать анализ ДНК. Яся оказалась его родной дочерью, и отношения супругов постепенно наладились. Полагаю, что не могли не наладится, ибо Калев никогда не отпускал от себя людей просто так. Большая часть его охранников погибала, а прямые родственники его и жены еще десятилетие назад поумирали при разных обстоятельствах. Экстренные язвы, самоубийства, автоаварии и передозировки. Одно только физическое присутствие рядом с таким человеком вызывало большие вопросы.

Ясмина… Красивенное имя, которое я повторял про себя, перекатывая на языке, как изысканный деликатес. Мне запала в душу эта девочка, словно подкравшийся вирус, впилась в сознание. Я относил это на счет своей изрядной испорченности этим миром, потому что шансов встретить такую вот малышку у меня просто не было. Начав работать на Пашу, я собственно, и не заметил, что живу на гражданке, потому что постоянное присутствие опасности, оружия, тревожные лица мужчин – все осталось по-прежнему, с той лишь разницей, что тусовался не в камуфляже, а в приличном костюме черного похоронного цвета.

- Выводи, - булькает рация, и Эстелла с двумя дочерями выходит из машины у здания городского совета сталинской постройки с колоннами, приятно улыбаясь.

От соседней авто спешит Калев, подхватывая супругу под локоть. Девчонки идут за руки. Яська симпатичная, но выглядит совсем малышкой… Семнадцать. Легкое платьице небесно голубого цвета, туфельки на каблучке и пьянящие фантазию пшеничные волосы, уложенные невысокой прической с ниспадающими прядями. Оглянулась. Синие всполохи полоснули по мне двумя бритвами.

- Давай следом, - бубнит рация.

Выбираюсь из авто. Кажется, я иду за ними вечность, потому что окутанный сладким ароматом одной единственной девчонки на всем свете зачарованно разглядываю ее, позволяя это благодаря черным очкам. Связь переключается на наушник-жабру, и там все время что-то булькает, шуршит.

В просторном зале с мраморными колоннами не так много народу и треть составляет охрана. Посреди зала белый рояль. На огромных окнах в пол кремовые портьеры с ламбрекенами, перехваченные изящными клипсами в виде завитков. Мраморный пол выгодно оттеняет звуки. Развлечения богатых людей. Снуют официанты, ловко удерживая подносы с шампанским. Если понаблюдать, то они подходят именно к гостям, безошибочно определяя, кто именно является «сопровождением». По залу шесть камер и две в холле.

Охраны только Калева здесь восемь человек и два дежурных водителя. Буквально накануне Асхад скомандовал поставить меня в группу сопровождения на мероприятии. Столь скорое решение могло говорить только об одном – мне стали доверять чуть больше, и кроме того, решения принимались по ходу пьесы, чтобы предотвратить слив информации. За Калевом шла охота, пока не явная, но учитывая его последние встречи, сомнений не оставалось.

Основным соперником в области оставался бессменный Салман. Ахмет Салманов, не молодой, но опытный, где-то даже «успешный» вор в законе, потому что основная перевалка на север шла в краю через него. Стоило кому-то из шестерок или залетных фраеров нагадить по тяжелым статьям, как Салман тут же «затирал» дело. Надо сказать, что раскрываемость благодаря этому, держалась на хорошем уровне, поэтому его негласное превосходство власть уважала вот уже два десятилетия. И если информацию по Калеву мне уже удалось «слизать» и перезалить в облачные хранилища серверов собственной безопасности, то с информационным полем Салмана предстояла огромная работа.

Торжественное открытие бала, или что там собирались делать все эти ряженные, произвел конферансье во фраке и с комедийными усами, больше напоминая волшебника, нежели взрослого мужчину. Калев представил дочерей. Они присели по очереди в реверансе, склоняя головы перед толпой. Рядом со старшей незаметно вырос Буторин, поддерживая возлюбленную под локоть. Мне подумалось, что это одна из самых незавидных участей, быть дорогой живой игрушкой для своего отца. Молоденькая и яркая Эрика выглядела куклой рядом с коренастым и широким Буториным, который не раскошеливался даже на улыбку. От чего-то мне становится не по себе в этой толпе. Невидимый сверчок, тикающий в голове, поселяется внутри и натягивает нервы. К Ясе подходит паренек ее возраста в темных брюках и сценической рубашке с жабо, приглашая ее на танец кивком.

За роялем сидит тот самый конферансье и вполне себе ритмично что-то изображает на клавишах Пара начинает кружиться. Гости расступаются, давая место, и тут я понимаю, что это «уплотнение» не дает просматривать каждого человека. Вокруг подростков сбилось плотное кольцо, и для резкой передислокации потребуется не меньше нескольких секунд. Они могут быть роковыми. Фоновым зрением держу кружащуюся малышку и сканирую толпу. Ее сестра, Эрика, болтает с Буториным, отклоняясь немного назад, и в этот самый момент стоящий рядом человек приставляет к ее боку пистолет.

Вздрагивает, хлопая глазами, мужчина рядом с ней белеет, пытаясь что-то говорить. Мгновение, и в их сторону двигаются люди, наши или нет – не смотрю, шагая уверенно вперед и заваливаю Ясю под себя со всего размаха. Паренек таращится испуганно, отползая на заднице к толпе. Люди начинают паниковать и дамочки в бриллиантах визжат как заправские хрюшки.

- Не бойся, Яся, не бойся! – говорю девчонке, распластанной подо мной.

Стараюсь удерживаться на локте, но действительно боюсь раздавить ребенка.

Видя, что толпа охраны окружила шантажиста, я поднимаюсь, хватая девочку на одну руку, и удерживая на весу, держу во второй ствол со спущенным предохранителем, озираясь, иду к машине. Толпа подвывает, заливаясь оханьями. В жабре тишина.

- Младшую домой, - говорю, спускаясь по ступенькам.

Охрана недоуменно взирает на меня, но я иду к авто. Слышу, водитель заводит двигатель, и стоит нам с Ясей упасть на заднее сиденье, как машина срывается с места.

- Что там творится? – спрашивает парень, взирая на меня, стягивающего пиджак. – Канал шипит, связи почти нет. Что там?

- х*р знает, - бросаю ему. – Со старшей разбираются.

- Эрику убьют? – полные слез испуганные глаза уставляются на меня с мольбой.

- Не знаю, девочка. – отвечаю бегло, озираясь в окна. – Давай через Окружную!

- Давид, а что будет с мамой?

- Ответ тот же. Извини, малышка.

Она горестно опускает лицо и на мои брюки начинают капать тихие слезы. Инстинктивно прижимаю ее к груди, давясь от жалости к ней, такой по сути одинокой.

- Это все из-за акций завода. Отец отдает их в приданое на свадьбу Эрики. – всхлипывает.

- Тогда с Эрикой точно все будет хорошо. Завидная невеста! – ополоумевшим аргументом звучит моя фраза.

- Ахмет не допустит этого. Это его завод. Он так и сказал отцу, что пусть только попробует обставить его.

- Ахмет?

- Салманов.

Ах, вот оно что! Значит, не так уж и ровно отгреб Паша акции комбината, раз Салманов так запросто решает вмешаться в его дела! Но зачем? Кто из них и что у кого украл, раз в размен пошли дети?

Догадка холодком пробегает по спине, и мне все страшнее удерживать малышку в своих руках. Салманов, а ныне Салман – первый и последний человек в Пермском крае, кто способен без помощи федералов «управлять» огромной зоной. Через него по краю идет поставка оружия, наркоты, даже притоны и те с ним в доле. В общем, если Паша еще хотя бы пытался вести благопристойный образ жизни и состоял в городском совете, промышленной палате края, то Салман и не собирался «оттираться». Не сомневаюсь, что даже звезды не стирал с ключиц. Выходит, малышка подслушала, как тот угрожал Паше.

Не будучи уверенным в исходе дела или же в безопасности, даже такой отбитый на голову, как Паша, не поволок бы всю свою семью на люди.

- Яся! Говори, когда ты это послушала? Ахмет угрожал твоему отцу?

- Вчера.

- Пряталась, да? Как тогда?

Кивнула, бедолага, хлюпая носом.

- Ну, все. Молчу. Успокаивайся.

Выходила не лестная картина. Так ли уж Паша просчитался? Что за ва-банк двумя невинными детьми и женой?

Приблизившись к дому, с минуту сижу, не шевелясь, удерживая девочку у себя под боком. Водитель вроде покосился на меня, но потом тоже взялся оглядываться. Он вышел за нами следом и, пропуская нас в распахнутую дверь, вошел в гостиную. Навстречу тут же выскочила уже знакомая горничная.

- Да что же это? Мне Асхад звонил! Доченька! Ясенька! – запричитала она.

- Куда? – спрашиваю коротко, держа малышку на руках.

- Идемте в комнату. Наверх! – она неуклюже засеменила по лестнице, показывать путь.

Водитель остался внизу.

Кремово-розовые тона обители девочки показались мне сказочным царством. Здесь пахло сладостью и детством. Дорогая мебель, красивые вещи, большой плюшевый медведь в углу.

- Ты побудешь здесь, пока папа с мамой и Эрикой не приедут? – спрашивает тихо.

- Внизу буду. Не бойся. – опускаю ее на кровать. – Ничего не болит?

Мотает головой. Синие глаза царапают изнутри, потому что вижу в них догадку. Родители могут приехать не с сестрой… Даже для моей нищей юности такая потеря была бы слишком. Я знал, что брат и знать обо мне не хочет, а может уже сдох где-нибудь на нарах. Рука просится коснуться лица этой малышки, но одергиваю себя. Нельзя. Привязаться к кому-то означает смерть. В нашем с ней мире это звучит реальнее, чем розовые единороги в сказках.

- Никому не говори, что подслушала про отца и Салманова.

Кивает, прикусывая очаровательную алую губку. Яркую, детскую. Широкими шагами покидаю комнату девочки и спускаюсь вниз.

- Вторую положили что ли? – интересуется любопытный парень, немногим младше меня.

- Не знаю, увидел, что началась заваруха и эту вытащил, прикрыл. До нее бы дела никому не было. – снабжаю информацией любопытствующего. – Иди покури. Я тут.

Спустя пару минут наблюдаю сердобольную горничную, спускающуюся по лестнице.

- Приготовлю девочке обед. Вы будете? Накрою в кухне.

- Так спокойно… Часто здесь такое? – потирая лицо, иронично интересуюсь.

- Нет, конечно. Как Милад Романович решил выдать замуж Эрику… - замолкает. – Идемте.

Следую за ней в кухню и принимаю входящий по телефону Калева, врученному мне лично.

- Как? – простой, но тревожный вопрос.

- Все ровно.

- Хорошо. – он выдыхает, заметно успокаиваясь даже по голосу.

Коротко. Никакой конкретики. Я понимаю его с полуслова, как любой хищник слышит и видит другого такого же. Он мечется, загнанный в угол. Не нужно обладать всеми жуткими качествами, чтобы пожалеть о том, что чуть не лишил жизни собственное дитя. И самый неприятный факт, что информация слита кем-то из приближенных, кто знал обо всех передвижениях семьи и раскладах по приданому старшей дочери.