Танго на канате

8

Самолет, прорезав, словно нож тесто, многослойный торт облаков, вырвался на чистую поверхность. Вокруг растекалось голубое воздушное море,  яркое солнце слепило глаза. Но Марианна  ничего этого не замечала. Она вообще ничего не замечала вокруг. Если бы у нее спросили сейчас, кто ее сосед: мужчина или женщина, она бы затруднилась с ответом. Молодая женщина вся целиком была погружена в собственные мысли.

За свою недолгую жизнь Марианна уже привыкли к резким кульбитам своей судьбы. Но то, что она выкинула на этот раз, превосходило все ее прежние сюрпризы. Марианна даже застонала, но не заметила, как удивленно посмотрела на нее сосед.  Он  хотел спросить, хорошо ли она себя чувствует, но Марианна в этот момент закрыла глаза. Ее воображение мгновенно переносило ее то в детство, когда она и брат были единое целое, то в предшествующие отлету дни, то снова воскрешало картины  похорон отца.

Теперь она осталась в мире одна. И может рассчитывать только на себя. Она снова вспомнила о данной на смертном одре отца клятве. Вернее, она не забывала о ней ни на секунду. Она не могла забыть, как успокоился отец, когда она торжественно пообещала ему исполнить свое предназначение. И то, что она его исполнит, никакого сомнения в этом у нее нет. Только исполнит по- своему. Она не станет убивать убийцу брата - это она решила еще тогда, у кровати умирающего. Она исполнит клятву иначе, так как она считает нужным, - она разорит этого человека, оставит его таким же голым, каким он вошел в этот мир, чтобы творить зло. Таким образом, она избежит греха убийства и одновременно накажет его даже сильней, чем просто лишит жизни. Он будет  испытывать м*****е до самого конца его пребывания на земле, а не одно мгновение, когда она насильственным образом отнимается у человека.

Но и она вынуждена пойти на большие жертвы. Отныне ее жизнь целиком и полностью подчинена одной цели - исполнению клятвы. В ее роду кровная месть являлась всегда священным делом. И не ей нарушать вековую традицию. Но заплатить за нее придется сторицей.

В воображении Марианны появился банк, ее кабинет, в котором она уже начала по-хозяйски осваиваться. Потом появилось лицо Олега. Как он воспримет ее отказ от всего, что они замышляли? А у них были такие заманчивые планы. Она не сомневалась, что с их способностью они вполне могли быть реализованными.  Но у нее нет выбора, данное отцу обещание - это не просто выброшенные на ветер слова, это неукоснительная программа действий. Для кого-то это может быть и звучит странно и даже глупо. Но она дочь своего народа. И сколько бы она не пыталась перерубить связывающие ее с ним корни, там, у могилы брата, она поняла, что это  ей никогда не удастся.  Иначе презрение к себе будет, словно шмель, жалить ее постоянно.

Стюардесса принесла обед, Марианна открыла упаковку, но есть ничего не стала. Ей было совсем не до еды. Она знала: какие тяжелые испытания ждут ее сразу же, едва самолет коснется колесами земли. И пока осталось немного времени ей необходимо приготовиться к ним.  Она не сомневалась, что ее будут отговаривать, стыдить, увещевать, доказывать нелепость ее действий. Но она должна все это выдержать и не дрогнуть. Ей необходимо быть твердой,  как алмаз. А, быть может,  еще тверже. И она дает уже себе клятву, что выдержит все посылаемые ей испытания, не поддастся на уговоры, станет неукоснительно следовать своей линии. Она прекрасно понимает, что если в какой-то момент дрогнет, если сомнения проложат даже саму узенькую тропинку в ее душу, то потерпит поражение. Ей ли не знать, как не хочется покидать так прекрасно складывающуюся жизнь, расставаться с Олегом. А то, что это неизбежно, она уверенна, ведь она даже не может рассказать ему подлинную причину своих поступков. А, следовательно, придется пережить всю горечь взаимного непонимания, взять всю вину на себя. И она сделает это.

В какой-то момент Марианне захотелось плакать. Внезапно она повернула голову и впервые за весь полет увидела своего соседа - молодого мужчину, внимательно наблюдавшего за ней. Она отвернулась - ей дочери маленького, но гордого народа не пристало пускать слезу перед незнакомым человеком. Если это так уж необходимо, она это сделает тогда, когда рядом никого не  будет. А лучше обойтись вообще без плача. Не престало демонстрировать слабость даже самой себе. Иначе однажды ей захочется почувствовать слабость и при ком-то другом. И тогда пиши пропало.

Марианна знала, что в нынешних обстоятельствах помочь ей выдержать все испытания, уверенно пройти через препятствия способно только чувство внутреннего равновесия.  Если оно ее покинет, ей будет на порядок трудней. Именно ему когда-то учил ее отец, заставляя, преодолевая даже не страх, а ужас,  шагать по канату. Сначала ей казалось, что пройти по натянутому   на высоте тросу, также невозможно, как пройти, не обжегшись, через огонь. Но однажды она  совершила это. И до сих пор ни один поступок не вызвал у нее такой гордости, как этот. И сейчас ей снова предстоит пройти по канату, хотя и невидимому.  Но разве от этого переход  менее труден и опасен?

Стюардесса давно унесла не тронутый обед, а Марианна все также сидела за откинутым столиком. Только теперь она почти уже ни о чем не думала, она уже все решила. Она вступила на канат и уже сделала  по нему первые шаги. И обратной дороги нет. Так всегда учил отец; если идешь канату, никогда не поворачивай назад, так как непременно упадешь. Иди вперед всегда легче. Только не все это осознают. Трусам кажется, что отступление позволяет спастись, но на самом деле шансов погибнуть  тому, кто  отступает, гораздо больше. Иди, девочка, всегда вперед. Голос отца прозвучал так явственно, что Марианна даже вздрогнула и невольно посмотрела на своего соседа. Мужчина все также не сводил с нее глаз.  Но ее он совершенно не интересовал.

Самолет коснулся земли. Вот и все, подумала Марианна, одна ее жизнь закончилась, начинается другая. Она прислушалась к тому, что творится у нее внутри. Но там все было спокойно. Марианна встала и направилась к выходу из авиалайнера.