Черные вороны 9. Пекло

— Твой отец будет против такого, как я. — Почему? — Ну я нерусский. Не из такой семьи, как у тебя, и я живу в другой стране. — Пыффф. Ну и что. Мой папа женат на чеченке. Наполовину, конечно, но все же. И вообще… я не собираюсь у него спрашивать. Я просто хочу тебя увидеть. Скажи, что ты приедешь. Конечно, я блефовала и, конечно, расскажу все отцу. Просто чуть позже. Потом. А пока что я наслаждалась тем, что могу быть самой собой, могу быть открытой, могу говорить о своих страхах. И есть человек, который любит прежде всего мою душу. — Конечно, приеду. Я уже в самолете. И сразу же дух захватило. Значит, мы увидимся. О, Боже! Я в это не верю! — А твои родители…они не будут против? —Мы живем в США, детка. В современном мире. Мой отец – бизнесмен, а у матери три салона красоты. У нас никто не носит паранджу. И, когда она увидит тебя, полюбит, как и я. Ты особенная, ты не похожа на других девушек. Каждое его слово сводило с ума, заставляло дрожать от предвкушения встречи и ловить бабочек внутри живота. Ловить и отпускать снова, чтобы порхали. Чтобы цепляли меня своими блеклыми крылышками, чтобы трепетали от одной мысли о НЕМ. И смотреть до бесконечности в темно-зеленые глаза Мухаммада. Он светлокожий, и у него каштановые волосы. Он даже не похож на араба. И, когда я его вижу то на его аватарке, то по видеосвязи, мне кажется, что никого красивее я никогда не встречала. Мы познакомились уже давно. Он преподавал дистанционно английский язык. Но, если я кому-то говорила, что переписываюсь с арабским парнем, меня высмеивали, крутили пальцем у виска. — Ты дура, да? Он написывает еще сотне, таких, как ты, и дрочит на вас. А домик у тебя крутой. По тебе не скажешь. Дина тогда впервые приехала ко мне в гости. Друзей у меня все еще не было. У меня вообще напряг с социализацией. Настолько, что отец снова засунул меня к психологу, а после – на всякие тренинги, и тогда я решила пригласить одну из девчонок с моего курса. — Он не такой, ясно? Он меня любит. Она кивнула и заржала, жуя жвачку и рассматривая картины на стенах. — Воистину влюбленная девка – всегда идиотка. Это оригиналы или подделки? — В смысле? — Картины. — Оригиналы… — Крутяк! Я и не думала, что твои предки такие богатые буратинки. Но ты, это, Мухе этой особо не доверяй. Эти «не наши», до хрена чего на уши вешают. Так она говорила, пока я не познакомила ее с Мухаммадом на мой день рождения. С ним и Исой, его лучшим другом. Они учатся в Йельском университете, им обоим по двадцать два года, и они охрененно красивые парни. Умные, начитанные, интересные. Мы общались с ними часами. Потом Дина начала общаться с Исой отдельно от меня. Она прибегала ко мне, мы запирались у меня в комнате и шушукались, чтоб отец и Лекса не услышали. И, кажется, ее утянуло в эти отношения еще сильнее, чем меня.. — Он мне деньги перевел, представляешь? На айфон! На новый! — Представляю. Иса – хороший парень. Она кивнула и забралась на подоконник. — Скажи, Карин, а у вас с Мухаммадом было? — Что было? – я удивленно посмотрела на подругу. — Ну, это самое? — Что именно? — Не притворяйся дурой. Секс у вас был? Я расхохоталась. Какой секс? По интернету? — Не корчь из себя святошу. Можно подумать, ты не знаешь, что такое возможно. — Я ору с тебя, конечно, у нас все было. А ты как думала? Трахались как кролики. — Та ладно! — Вот тебе и ладно. Еще не хватало секс с тобой обсуждать. — А что? Есть от меня секреты? — Отстань. — Ну какой у него. Расскажииии. Нуууу, Каринааааа! — Ты дура, да? — Вот у Исы… — Замолчиии! – Закрыла уши руками. — Ничего у тебя с ним не было! Трепло! Может ты еще целка? И у меня перед глазами как пелена красная появилась, словно все тормоза сорвало. — Отвали! Ясно? Какого хера лезешь ко мне? Может снять трусы и письку показать? Чтоб ты знала, какая она у меня? — Больная ты! – Динка оттолкнула меня и выскочила из комнаты. Я слышала, как она быстро сбегает вниз по лестнице. Ну и пусть валит. Подробности ей надо. Озаботка! Трахалась она онлайн. Дура. А еще говорит, что это мне мозги запудрили, а сама ведет себя как ш****а. Но от мысли, что я никогда так не смогу, потряхивало и даже курить захотелось. Я закрыла дверь комнаты, распахнула окно и прикурила сигарету, дымя прямо на улицу тонкой струйкой. Это было возможным для нее. Но не для меня…Для меня слово «секс» имело совсем другие ассоциации и было окрашено в цвет боли и смерти. И ни один психолог в мире не смог бы этого изменить. Да и к черту всех этих психологов, колеса, тренинги, гипнозы. Все впустую. И если сегодня ночью мне суждено видеть мертвую маму с простреленной грудной клеткой – я увижу. Так же, как и насилующих меня волосатых ублюдков, которые наглаживали мои ноги и с хрипотцой восторгались тем, какая я маленькая. Везде. Она не знала об этом. Дина. Никто не знал. И не должны знать. Это мое. Моя боль. Моей она и останется. Помню, когда у меня случился гормональный сбой на фоне депрессии и Фаина отвезла меня к знакомому гинекологу, та посмотрела меня, а потом села за свой компьютер. Я видела это выражение лица. Мне всего шестнадцать, и я не девочка. Видела, как она кривит свои тонкие губешки и поглядывает на меня из-под очков. — Как давно живешь половой жизнью? — Года два. Смотрит исподлобья. Осуждающе, косо. — Ранние половые связи приводят к самым разным дисфункциям и женским заболеваниям. Мама не говорила тебе об этом? — Не успела. — Ясно. Жаль, что не успела. А ведь многое зависит от родителей. Сколько половых партнеров было? Относятся наплевательски к детям, а потом сифилисы, гонореи и спиды. В лучшем случае – аборты. Так сколько партнеров было? — Много. Около восьми или десяти. Презрительный взгляд, даже чуть отодвинулась от меня. — Понятно. — Та ладно? Что понятно? Вы не стесняйтесь, спрашивайте. Каким видом секса я занималась, и я отвечу. Всеми. Оральным, анальным, вагинальным, в ручку и даже в подмышку, в уши, в волосы. Дальше перечислять? Строчит и больше на меня не смотрит. — И каков ваш диагноз? — Из-за беспорядочных связей у тебя воспалены яичники. Отправлю к венерологу. Сдашь анализы на половые инфекции. Сунула мне бумажки, а я порвала их на ее глазах и швырнула в лицо. — Сама сходи к венерологу. Пусть мозги тебе проверит заодно через заплесневелую дырку на предмет гнили. Вышла, хлопнув дверью. — Что случилось? Фаина обняла меня за плечи. — Что такое? Было страшно? — Ничего такого. Пошли на УЗИ и к венерологу. Сказала, чтоб я проверилась после такого количества … Фаина аккуратно отодвинула меня в сторону и ворвалась в кабинет. — Так откуда я знала? Она ничего не сказала! — А я говорила задавать вопросы? Я просила проверить на предмет воспалений! Не было у нее никого два года, и никаких заболеваний там нет. А вы уволены. Получите расчет в бухгалтерии и убирайтесь. — Фаина Марковна, Фаинаааа… Она вышла ко мне и обняла за плечи. — Пошли на УЗИ, а потом поужинаем в твоем любимом суши-баре. *** Мухаммад мне нравился тем, что говорил о браке. Говорил об уважении к женщине, о том, что у него никогда не было девушки, и он готов ждать до самой свадьбы. Он…он был единственным, кому я все рассказала. А потом рыдала, а он писал мне слова утешения до самого утра. Никто и никогда не сочувствовал мне так искренне, не поддерживал меня настолько мощно. Я не заметила, как наши переписки и общение стали важной и неотъемлемой частью моей жизни. Сотовый завибрировал сообщением от Дины. — Ты веришь, что они приезжают? Веришь? — Не верю. У меня в голове не укладывается. Обалдеееть. — У меня тоже. Так, надо успеть в парикмахерскую, на депиляцию, на брови и ресницы. Пойдешь со мной? — А мне что там делать? — Ну как? Наводить красоту. — Я и так красивая. — Вот приедет твой Мухаммад, увидит, какая ты в жизни великолепная, и охренеет. Потом под юбку к тебе залезет, а там – заросли бамбука. — Динаааа! — Что, Дина? Не, ну ты ж не собираешься с ним о звездах говорить? — Иногда и о звездах говорим. Он очень серьезный. Учится на врача, не то что твой айтишник. Мы обсуждаем философию, историю. — Фууу, как нудно. — А д*****ь перед камерой друг на друга, значит, не нудно. — Ты – ханжа! — Опять, да? Хочешь поссориться? — Не хочу. Бесишь просто. Я не такая, я жду трамвая. Карин…а вы о смене религии не говорили? Стала бы мусульманкой ради него? — Не знаю…Если бы это было для него так важно, может и стала бы. Я вообще в Бога не верю. — И я бы стала…Иса говорит, что по-другому нам с ним вместе быть нельзя. На экране компьютера показалась аватарка с лицом Мухаммада: — Прости, Дин, мне Мухаммад звонит. Я тут же отключила звонок и ответила ему. — Малышка, привет. А мы уже в Стамбуле. Видишь, как красиво? Повертел камерой, выхватывая берег моря, пальмы, розовый закат. — Круто, да. А как ты оказался в Стамбуле? — Ну я ж с пересадками. Прямого не было. — А теперь когда твой самолет вылетает? — Детка.., - он куда-то обернулся, потом снова посмотрел в камеру, - засада у нас тут. Рейс отменили. — Как отменили? Улыбка сползла с лица. Ну вот…как всегда, когда мне слишком хорошо, что-то случается …чтоб сильно не наслаждалась жизнью. — Вот так. Бывает же. Поломка самолета. Задержится на пять дней. Я тут подумал, что могу купить тебе билет, и ты прилетишь ко мне, м? — Куда? — В Стамбул. У меня здесь родственники. Погуляем, побесимся. А потом поедешь домой. Пяяять дней, детка. Со мной. Звучало очень заманчиво, просто офигеть как заманчиво, но было одно «но» - отец никуда меня не отпустит. Он вообще не знает о существовании Мухаммада. — Я… я не смогу. — Почему? — Предки не отпустят. — А ты не спрашивай. Вроде девочка уже большая, совершеннолетняя. — Дело не в этом…просто мой отец, он… — Да брось. Они все такие. Мой тоже деспот тот еще. Не говори ему. Оставь записку и просто улетай. У тебя загран есть? — Есть, конечно. Его голос приобрел другие нотки. Покровительственные, и в какой-то мере мне это нравилось. — Вот и круто. Я куплю тебе билет, зарегистрирую, а ты просто вылетишь, и все. Поищет, попсихует, а когда вернешься, простит. Зато я тебя увижу! Через неделю учеба начинается, и потом мы сможем встретиться только в конце лета, и то…кто знает, получится ли. Эй…детка, я безумно хочу увидеть тебя. Слышишь? Ана ба хеб бак!*1 — Ана ба хеб бак! – повторила я, чувствуя, как бешено колотится сердце. — Ну что? Покупать билеты? — Я не знаю… я вечером тебе скажу. Мне подумать надо. — Только долго не думай. Ты разбиваешь мне сердце. Отключила мессенджер и упала в кресло, закрыла лицо руками. Я не привыкла обманывать отца. У нас был уговор – честность превыше всего. Что бы ни случилось, мы говорим друг другу правду. А что, если я расскажу ему о Мухаммаде и попрошу поехать в Стамбул? Папа даст мне охрану и все, и я встречусь со своим парнем. Я ведь действительно уже взрослая. Почему я должна скрывать от отца, с кем я встречаюсь? Вот прямо сейчас пойду и поговорю с ним. Заодно обсудим памятник для мамы. Я нарисовала несколько эскизов. Встала с кресла, поправила юбку и вышла из комнаты. Прошла по коридору к кабинету отца, хотела постучать, но услыхала его голос. — Да, Александра, я тебя слышу…Нет, я еще об этом не думал. Мне нужно обсудить с Кариной…там выпадает годовщина смерти Лены и…Думаешь? Ладно. Я приеду посмотреть. Я медленно опустила руку. — Да, поминок не будет, конечно. Мы планировали обговорить новый памятник. Но это подождет. Я не то, чтобы обещал, но на годовщину, ты же знаешь, мы всегда вместе. Пауза…и у меня внутри пауза. — Да… я так и сделаю. Скажу ей, что вылетаю по делам, и приеду выбрать вместе с тобой. Я тоже ужасно соскучился, безумно. Твой тур слишком затянулся… Скривила губы и неслышно ударила ладонью по стене. Подождет, значит. Мама подождет. Конечно, она ведь уже мертвая, а ты нашел ей замену, родил нового ребенка, и все в твоей жизни теперь зашибись…И с каких пор ты начал мне врать? Развернулась и пошла по коридору обратно в комнату. Это ощущение, что ты лишний, что ты мешаешь им жить. Потому что они счастливы, а ты – вечное напоминание о самом плохом и о человеке, которого хочется забыть навсегда. В доме уже нет портретов мамы на стенах…они аккуратно убраны. По одному. Медленно, но верно. Набрала прямыми, как палки, пальцами номер Мухаммада. — Да. Покупай билеты. Я приеду.