Ангел - хранитель

Глава 9.1

Собралась я в этот день в рекордные сроки. В ванной – умыться и зубы почистить; бегом назад в спальню – одеться. Схватилась было за джинсы, вспомнила про Франсуа – костюм с блузкой натянула, благо, он у меня всегда готов для таких вот случаев. Черт, опять каблуки надевать! Все это время я прислушивалась к звукам, доносящимся из кухни. Что он там делает? Похоже, ложкой о чашку постукивает. У меня возникло какое-то странное ощущение, но … приятное. Обычно, когда, находясь дома, я слышала неожиданный, посторонний звук, я вздрагивала и чертыхалась про себя (честно говоря, не всегда про себя!) в адрес соседей. А сейчас… Звук этот явно говорил о чьем-то присутствии в моем доме – там, где я так привыкла вести себя, как мне в голову взбредет. Но меня он почему-то не раздражал. Может, потому что теперь я уже знала, что три года вела себя в его присутствии, как мне хотелось? Боже мой, на что же он тут насмотрелся за это время! Нужно будет как-то ненавязчиво выяснить, что я здесь вытворяла.

Вернувшись на пару минут в ванную, чтобы расчесаться, я влетела  на кухню. Он сидел у стола, на все той же табуретке, подперев голову кулаком и звякая ложкой о чашку.

Но вместо чувства облегчения меня прошибло холодным потом. Что, если это … мираж? Что, если обезумевшее сознание подсовывает мне именно ту картину, которую мне очень хочется увидеть? Ведь видят же воду в пустыне умирающие от жажды люди? Они даже журчанье ее слышат. А вот дотронуться до нее не могут. И разве он не исчез, когда я на него бросилась?

Я ступила два шага вперед, глубоко вдохнула и ткнула пальцем ему в руку, чуть повыше локтя. Шерсть. Шерстяной свитер. А ну, еще раз. Вроде предплечье под вязаной шерстью. Мягкое. А если еще раз – для проверки? Ой, не очень-то и мягкое. Хорошо, что он испарился, прежде чем я с ним драться начала…

– Ну что, не обманул? – насмешливо спросил он, скосив на меня глаза, но позы не меняя.

– Ты чашку-то отдай, – проворчала я, – а то разобьешь сейчас.

– Но мы же договорились, что я буду чем-нибудь греметь, – удивился он, но, тем не менее, положил ложку на стол и откинулся на табуретке, развернувшись всем туловищем в мою сторону.

Я схватила чашку с ложкой, отнесла их в мойку, поставила на огонь турку с кофе. Это действие вновь напомнило мне о том, как началась вся эта история. С ума сойти! Всего пару часов назад я вот так же готовила кофе в полной уверенности, что это – последний акт моей свободной воли, и что моей нормальной жизни пришел конец. Теперь же – когда этой жизни действительно пришел конец – я готова зубами вцепиться в того, кто попробует вернуть ее в прежнее русло.

Когда кофе закипел, я перелила его в чашку. А чем я завтракать-то буду? Ах, да. У меня же вчерашние салаты остались. Вот спасибо родителям, что в гости пришли – теперь пару дней готовить ничего не нужно. Я пошла к холодильнику и … замерла, взявшись за его ручку. Ну и кто я после этого?

– Ой, прости, пожалуйста, – сказала я, поворачиваясь к нему. – Ты что есть-то будешь?

Фу, кажется, не обиделся! Он смотрел на меня с явным любопытством, прищурившись и склонив голову к плечу. В ответ на мой вопрос, у него дернулись уголки рта. 

– А ты?

– Ну, у меня вчерашний оливье остался… – неуверенно начала я.

– Тот, пересоленный? – Разговор этот его определенно развлекал. Скажите, пожалуйста! А он откуда знает, что салат пересолен? Он что, его пробовал?

– Я могу тебе бутерброды сделать, – предложила я сквозь зубы. Хорошая хозяйка лишней работы не боится – вот мать бы порадовалась! Вот только не приведи Господь, чтобы она узнала, откуда этот гость взялся!

– Татьяна, я вовсе не голоден. – Точно ночью салат попробовал. Неужели он действительно настолько пересолен? – Давай завтракай быстрее и пошли. У меня есть к тебе предложение.

Опять предложение? Я насторожилась. 

– Какое?

Он закатил глаза. 

– Садись и ешь, а я пока расскажу.

Я быстро насыпала в тарелку салат. Вот красота, и разогревать не надо! Пряча миску назад в холодильник, я заметила там свои злополучные пирожные. Нужно вытащить – вдруг он сладким соблазнится. Да и я должна, в конце концов, их попробовать. 

Сев за стол, я сказала: – Ну, давай, рассказывай, – и принялась за завтрак.

Он помолчал какое-то время, с интересом наблюдая за тем, как я отправляю еду в рот и тщательно ее пережевываю. Я чуть не подавилась. Да что он уставился, в самом деле, как в цирке на фокусника – где же там кролик прячется? 

– Ну, не тяни, обещал же.

Он тряхнул головой и посмотрел на меня: – Понимаешь, как я тебе уже говорил, на улице я обычно нахожусь в видимом состоянии. Поскольку теперь прятаться от тебя мне не имеет смысла, мы могли бы поехать на работу вместе – не просто рядом, в одной маршрутке, а вместе. По дороге, кстати, можно и продолжить разговор. Как тебе такое предложение?

Я быстро запихнула в рот остатки салата, глотнула кофе и ответила: – Подходит. Тогда нам бегом выходить нужно.

Он недоуменно нахмурился. 

– Почему?

Допивая кофе (а ну их, эти пирожные!), я объяснила: – Потому что в этом случае нам лучше пойти не на мою остановку, а – через дворы – на конечную. А там идти минут на десять больше.

Теперь он еще и глазами захлопал. Вот бестолковый! Что же тут непонятного? 

– Если мы сядем в маршрутку на конечной, то мы сядем. А сидя, к твоему сведению, разговаривать намного удобнее, чем стоя, когда на одно плечо тебе кто-то локоть поставил, а на другое – голову пристроил.

Он с облегчением рассмеялся. Интересно, что он там себе вообразил в моих словах? 

– Ну, хорошо. Хотя, честно говоря, мне всегда очень нравилось стоять рядом с тобой в этой толпе и прикрывать тебя, чтобы меньше толкали.

– Спасибо, – тихо сказала я.

– Да не за что. Подожди… Ты чего … такая? – растерянно спросил он.

– Я … уже и не помню, когда меня кто-то … защищал. Я, наверно, с виду такая грозная, что никому такая мысль и в голову не приходит, – попыталась отшутиться я.

Он хмыкнул и прочистил горло. Затем качнул головой и продолжил: – Теперь, есть еще одна проблема. Обычно я перехожу в видимое состояние на улице: когда ты из подъезда выходишь или за угол сворачиваешь. Сегодня мне тоже так сделать? Тогда сейчас мне нужно будет ненадолго исчезнуть.

– Нет! – запаниковала я. И только потом подумала. – Э … ты знаешь, наверно, ты прав. Лучше, чтобы соседи пока не видели, что мы вместе из дому выходим.

– Сплетен боишься? – В глазах у него загорелся какой-то непонятный огонек.

– Да не сплетни меня волнуют! – возмутилась я. – Но когда в следующий раз приедут родители, они могут с этими соседями в лифте столкнуться. А вот эти разговоры мне совершенно не нужны.

Он вскинул бровь. 

– Вот, кстати, об этом я бы с удовольствием по дороге послушал.

– О чем? – не поняла я.

– Почему ты так родителей боишься.

– Я? Боюсь? – Я даже растерялась. – Да с чего ты взял?

– По дороге, Татьяна, по дороге. Пошли, а то действительно опоздаем. – Он встал.

– Да подожди ты! Давай сначала подумаем, тактику разработаем: что делать, если кто-то в лифт подсядет; кто первым выходить будет, если внизу кто-то лифта ждет…

Он рассмеялся. 

– Татьяна, я три года сам как-то справлялся с такими – и не только – проблемами! Так что не суетись – просто веди себя как обычно.

С моей точки зрения, эта фраза – прямейший путь к тому, чтобы человек начал совершать неестественные поступки. Впрочем, мы уже действительно начинали опаздывать. Перед выходом из квартиры был один неприятный момент, когда он вдруг исчез – меня от паники дрожь бить начала. Но я тут же услышала рядом очень тихое: «Спокойно, Татьяна, я здесь», глубоко вдохнула и вышла на лестничную площадку. Чуть дверь не забыла запереть – он меня за руку дернул. Как он раньше с моей  рассеянностью справлялся, ума не приложу! Если бы не он, я бы, наверное, уже голову где-нибудь оставила…

Если бы меня спросили, чаще ли я спускаюсь в лифте одна или с кем-нибудь из соседей, я бы в жизни не ответила. Никогда раньше я над этим не задумывалась. Сегодня же, войдя в лифт, я затаила дыхание – и заметила это только тогда, когда он остановился на первом этаже.

Когда двери лифта открылись, я замешкалась: вышел он уже или меня пропускает? Вышла – но с каким-то странным ощущением. То ли он впереди, то ли рядом, то ли еще сзади топчется – голова сама собой оборачивается. То же самое и у входной двери: я не знала, что делать – подождать, пока он ее откроет, или самой открыть и придержать, чтобы он успел выйти. Кто столько книг про невидимок написал? Что за дурацкая мечта человечества? Как по мне, так эта невидимость одни только проблемы создает.

Свернув за угол дома и оставив позади соседские окна, я быстро оглянулась по сторонам. Почти никого. Какая-то женщина впереди семенит – но спиной к нам. Две мамы малышей за руку в садик тащат – а те не выспались: упираются, капризничают. Мамы эти точно по сторонам смотреть не будут. А, вон, справа, еще стайка школьников в нашу сторону направляется, но они, вроде, своим разговором заняты, да и кустарник здесь довольно высокий…

– Давай, материализуйся – быстро! – прошипела я … и чуть не подпрыгнула, когда он вдруг появился совсем рядом, чуть плечом меня не касаясь. А откуда на нем куртка взялась? Ну, хорошо, надел в квартире, когда исчез – но где же он ее там прячет? Я что, уже не знаю, что в моем собственном доме находится?

Отдышавшись, я проворчала: – Ну, знаешь, с тобой инфаркт получить – раз плюнуть!

– Что-то я тебя, Татьяна, не пойму. Когда я утром решил пока не показываться, с тобой истерика приключилась; теперь я показался – ты об инфаркте говоришь. – В голосе у него чуть ли не после каждого слова прорывался смешок. Ага, значит, сегодня мы в отличном расположении духа, и ничто нам его испортить не может. Мрачные предположения и гневные речи остались во вчерашнем дне. Сейчас мы это поправим.

– А что это ты действительно утром прятался? – небрежно поинтересовалась я. И не было у меня никакой истерики! Я просто … немножко всплакнула. И вовсе необязательно из-за его отсутствия. Может, я по квартире бегала, потому что сережку любимую искала. Не нашла – вот и расстроилась.

Смешливость с него как ветром сдуло. 

– Я … не был уверен, что ты … не передумаешь утром. В отношении того, что тебе со мной … интересно, – неохотно ответил он, тщательно подбирая слова. И поморщился, словно от порыва холодного ветра. Ветер, кстати, на улице был, но вовсе не холодный – приятный весенний ветерок. Если бы он еще мне волосы постоянно в лицо не отбрасывал… Только поэтому я все время к нему голову поворачиваю.