Жди, я не приеду

Одна плохая новость за другой

Измена мужа и так-то испытание не для слабонервных, а когда в роли разлучницы выступает твоя лучшая и на самом деле единственная подруга, да ещё так виртуозно и коварно, что ты неизвестно сколько времени и не подозревала ничего – это такой удар, который просто землю из-под ног выбивает. Сразу всю планету, причём. Бац – и космос. Чёрное холодное безвоздушное пространство.

И ты в него падаешь, как на тарзанке с моста, только вот без страховки – сначала страшно разбиться, а потом всё равно. И ты летишь почти равнодушно, во всяком случае – без какого-либо вообще внутреннего сопротивления уже в эту чёрную бездну космического отчаяния и галактического одиночества в пустом безвоздушном пространстве почти буквально неживая. Просто смиренно ждёшь, когда всё это кончится. Пусть напишут скорее на этом чёрном полотне твоей никудышной жизни "Конец фильма", пустят титры с актёрами, режиссёрами и сценаристами, да выпустят, наконец, из тёмного душного зрительного зала на свет. Пусть скорей окажется, что всё это было не взаправду, понарошку, что ты просто зритель этого слишком реалистичного кино, потому что душе зачем-то захотелось вдруг прожить этот опыт. Мы всё прожили, поняли, хватит, пожалуйста, выключайте.

Но фильм всё не кончается, боль всё не стихает, и ты просто смиреннейше ждёшь хоть какого-нибудь конца. Конца фильма или конца жизни – всё равно. Какой смысл пытаться цепляться за жизнь, если всё, что казалось жизнью, осталось где-то там, далеко-далеко, а вокруг – пустота? И нет ни веры, ни надежды, ни любви, ни жизни, да и тебя самой уже давно нет. Только бренное тело – брошенный за ненужностью безжизненный аватар – мечется ещё по городу, как курица без головы по деревенскому двору в далёком детстве: чисто на мышечной памяти. Неприятное, конечно, зрелище, но что поделать. Не ты первая, не ты последняя крутишься в барабане колеса сансары, как мокрый пододеяльник в стиралке, вбирая в себя в качестве жизненного опыта всё, что закинула рука судьбы на стирку в один с тобой цикл перерождения.

***

Если бы не тот чудесный баннер вечнозелёного банка с его волшебным "8-8-8", если бы не Ксюша с Игнатом, протянувшие дружеские руки помощи в миг полного отчаяния – кто знает, может, и не было бы сейчас никакой Василисы. Замёрзла б насмерть, бродя по городу тем страшным февралём, не решаясь вернуться в квартиру, которая много лет была её миром, её домом, её жизнью, её пристанью.

Вежливо поставив телефон на беззвучный режим ещё в отделении банка, Вася так никогда больше его и не включила. Симку выбросила на следующее утро, тут же купила другую, и даже телефон другой купила – дешёвый, дурацкий, розовый – очень старой модели какой-то, зато без памяти о прошлой жизни, в которую дверь Вася закрыла решительно и бесповоротно. На счёт "раз".

Новая жизнь закрутила так, что первое время было вот совсем не до рефлексий. Съёмная квартира, переход на удалёнку, долгий трудный развод (пусть и без Василисиного присутствия в суде, а через адвоката, ну и что), раздел имущества, ипотека, ещё одна работа, ремонт… Хотя, какой там раздел, какого имущества?

Как оказалось, не нажила Василиска в браке со своим недоолигархом никакого имущества. Внезапно. Хорошо, хоть Вася по совету Игната машину свою и личные вещи успела забрать от мужа сразу, пока тот не успел опомниться. Деньги на первое время кое-какие тоже были – всё-таки, на шее у супруга Вася не сидела ни минуты, всегда работала. А вот раздела имущества никакого не было. Тигран Ашотович – лучший юрист этого города (у Василиски всегда всё было самое лучшее), нанятый вести Васин развод, приносил ей одну плохую новость за другой. За Васины же деньги, отметим мы в скобках.

Общий дом, на который Вася пахала, как проклятая, десять лет – красивый модный дом с видом на море, оказался оформлен на фирму мужа, как туристическая база для отдыха работников. Какой отдых? Каких работников? Это, во-первых, Белое море, а не Чёрное. Там чудесный вид, волшебный, особенно в белые ночи, но блин! По пляжу без пальто гулять, конечно, можно, но только шесть недель в году. Загорать – две. В середине июля. Купаться нельзя вообще никогда.

Нет, ну если хочется, то можно. Никто не запрещает. Только вода в Белом море, если кто не знает, ледяная – прямиком с Северного Ледовитого океана. Само море у берега мелкое, с разбегу не нырнуть – километр надо бежать по колено в воде, чтоб броситься в воду и поплыть уже, наконец. Пока нырнул – ноги уже синие и отваливаются, а ещё обратно бежать. Кто из работников добровольно в такую воду полезет? Зачем? Заработать ревматизм за счёт предприятия? Хорошенькое такое "всё включено", ничего не скажешь.

И сама Вася там не отдыхать планировала, а – жить. А из окна собственного дома любое море одинаково прекрасно. Да и планировка дома на одну (одну, ОДНУ!) обычную семью, а не под сдачу отдыхающим! Какая база отдыха, ну вы о чём? Но документы были беспощадны: Васин проект всей жизни, над которым она пахала денно и нощно, оказался оформлен на мужнину фирму. Упс…

"Получается, что делить можно только квартиру", – кивнула в ответ на это своему юристу внешне совершенно спокойная Вася, мысленно считающая, сколько ей теперь расплачиваться с ипотекой без денег, которые она получила бы с раздела дома, – "она сначала принадлежала свекрови, но через какое-то время после свадьбы мы её выкупили, я не могла себя заставить вкладываться в чужое жильё".

"Выкупили", – подтвердил юрист, – "а на какие деньги?" "Ну, здравствуйте!" – Вася возмущённо всплеснула руками, – "На какие деньги! На свои. На наши. Общие. Мы работали оба вообще-то, как проклятые! Несколько лет свекрови долг отдавали!" "У вас, конечно, есть какие-то подтверждающие это документы? Чеки там, квитанции?" – как можно мягче спросил Василису Тигран Ашотович. "Чеки? Квитанции? К чему вы клоните?" – Вася уже чувствовала в вопросе этого спокойного седовласого кавказца какой-то подвох, но боялась поверить, что и здесь её ждёт неприятный сюрприз.

"Ну, вы говорите, что расплачивались за квартиру деньгами, заработанными вами, у вас сохранились какие-то расписки, квитанции, может, можно поднять банковскую выписку?" – ласково, как с умирающей, продолжил юрист, листая свои очень интересные бумажки, и стараясь не смотреть на Василису. "Какие расписки, какие выписки, посмотрите наши документы на квартиру, она в браке была куплена! Нет никаких чеков и выписок, муж сам матери деньги отдавал!" – продолжала Вася, понимая уже, что ни к чему хорошему этот разговор про квартиру не идёт, но где тут-то может быть подвох, не могла даже предположить. Квартира же куплена в браке, есть все документы, значит точно является совместно нажитой. Ведь точно же?

"А одной суммой вы за квартиру заплатили или частями?" – продолжал пытать Васю её юрист. "Да какое это имеет значение?" – уже выходила из себя Вася. "А вы подумайте, пожалуйста, вдруг вспомните что-то важное", – мягко, но непреклонно настаивал мужчина. Вася погрузилась в воспоминания.

***

Когда Влад привёз её, Василису, тогда ещё совсем молодую и сопливую, в свою квартиру, она радостно начала всё намывать-натирать и обуючивать, насколько это было возможно. Но когда молодая жена делилась своими золушкиными радостями с подругами, те только хмурились: "Зря ты так вкладываешься в чужое. При разводе, если что, всё мужу достанется, а ты как с одной сумкой к нему пришла, так с ней и уйдёшь. Если она твоя, конечно. Так что, если что, хоть сумку не выбрасывай".

И как бы Василиса ни твердила девкам, что у них с Владом любовь, и что он никогда её не бросит, а если что, то уж точно ни за что не выставит на улицу с голой жопой – ничего не помогало. Умудрённые каждая своим личным и плюс к нему ещё и коллективным бабьим опытом девки только сильнее мрачнели и твердили своё: любовь любовью, а деньги и недвижимость врозь. Первую жену с сыном он выставил на мороз, ничего им не оставив, а ты-то чем лучше? У тебя даже детей с ним общих нет. Подумай о себе, девка. Сейчас подумай, пока не поздно. В таких вопросах лучше перебдеть.

По закону притяжения фактов, если долго о чём-то думать, жизнь начинает подкидывать занимательные истории на заданную тему. И Васе наподкидывала. Истории о жёнах, которые всю свою жизнь положили на брак, всеми силами способствовали успеху мужа и благополучию детей, но под сорок остались ни с чем при разводе, посыпались на юную Василиску отовсюду как из рога изобилия. И она, вроде всё так же любя их с Владом милое жилище, пыл хозяйский всё же поубавила. А когда муженёк заговорил о ремонте, честно сказала, что квартира эта не Васи и не Влада, и смысла в неё вкладываться нет: свекровь, как полноправная хозяйка этой недвижимости, всегда может потребовать её обратно себе, поэтому им, молодожёнам, давно пора думать о собственном жилье, например, о доме. На морюшке бы, ммм…

Пусть не Чёрное море под боком, а Белое, но вот бы свой домик на первой береговой, а? Сосны над крышей чтоб, а под окнами – пляж с мелким белым песочком. Тем более, что Влад в строительной фирме работает, наверное, ему это дешевле обошлось бы, чем всем? Влад посмотрел тогда на свою молодую жёнушку с каким-то странным любопытством и даже интересом, ухмыльнулся так удивлённо, что Вася аж занервничала, но потом притянул Василиску к себе, поцеловал в лоб: "Ты права. Дом – это классно. Почему я сам никогда не думал об этом?" Вася, счастливая, аж запрыгала тогда от счастья: "У нас будет домик на море, у нас будет домик на море!"

"С квартирой тоже решим", – уверил Василису муж, и через какое-то время с ней правда тоже всё решилось. Однажды Влад пришёл с прекрасной новостью: его фирма займётся строительством коттеджного посёлка, и один из домов достанется им с Васей почти по себестоимости. Только надо, чтоб со сметами и расчётами Вася помогала. Свой экономист – всегда удобнее: и сам не кинет, и себя подрядчикам обмануть не даст. Такие деньги на кону – много соблазна часть налево увести. Свой человек в таком вопросе не просто нужен, а – необходим. Ну и с квартирой можно решить всё очень просто: выкупить у его матери по цене чуть ниже рынка, тогда квартира автоматически станет считаться совместно нажитой. С матерью он уже поговорил, та тоже согласна: и квартира в семье останется, и деньги не помешают. Она, мол, их на депозит положит: будет и финансовая подушка безопасности на крайний случай, и добавка к пенсии в виде процентов. Вин-вин, всем выгодно.

Денег с той поры в молодой семье стало сильно меньше – Василиса это точно помнит: всё ж надо было на выкуп квартиры и строительство нового дома отдавать. Зато через какое-то время Влад порадовал молодую жёнушку и документами на квартиру, и фотографиями со стройки их будущего домика у моря. Так что деталей, частями Влад там матери отдавал, или целиком, Василиса не знает, не вникала тогда. Зачем? Но квартира у них с Владом точно совместно нажитая. Ведь совместно нажитая же?

***

"А что вы знаете о бабушке вашего мужа? Ивановой Марии Ивановне?" – будто не слышав этот сбивчивый Васин рассказ, спросил юрист. "О бабушке? Да мало чего знаю, почти ничего. Она давным-давно умерла, я её и не видела никогда, да и Влад о ней мало, что рассказывал. А при чём тут бабушка?" – удивилась Василиса. "Ну, она богатая, наверное, очень была? Наследство хорошее внуку оставила?" – уточнил юрист, найдя, кажется, в ворохе документов то, что искал, и подняв, наконец, внимательные карие глаза на Василису. "Красавец в молодости был, наверноеее", – пронеслось бегущей строкой где-то в голове у Василисы. Был бы помоложе лет на… дцать… И тут до неё вдруг дошёл смысл сказанного.

"Наследство от бабушки? У Влада?" – Вася заливисто захохотала, – "Бабушка? У Влада? Богатая? Ой, насмешили вы меня! Уж я из какой глухой деревни, а бабуля у него и вообще в глуши жила! Как там люди выживали, я и не знаю: даже автолавка туда совсем не ездила. Что раз в полгода с какой оказией передашь, на том и живут. Да и вообще Влад в семье – первый, кто хоть чего-то в жизни добился, там вся семья с него и тянет, пока может. Хорошее наследство! Ну насмешили, ну я не могу".

Седовласый кавказец задумчиво покивал, но протянул всё-таки Василисе копию какого-то документа: "Ознакомьтесь". "Договор дарения. Я, Иванова Мария Ивановна, уроженка села такого-то от такого-то числа, дарю своему внуку… Дарю…Чтооооо?" – опешившая Василиса ошарашенно подняла глаза на юриста, – "Пять миллионов рублей? Пять? Миллионов???"

Вася уставилась на своего юриста, будто желая в его глазах прочитать какой-то ответ, но поскольку в них никакого ответа не было, быстро затараторила: "Да откуда у неё такие деньжищи-то, Тигран Ашотович? Да даже если её всю на органы разобрать, да продать вместе с домом и козой, столько не набралось бы! И дом-то никто так и не купил – кому он нужен, там таких же брошенных десятки, так и стоит, гниёт! И что это вообще за филькина грамота? Кто мог состряпать этот договор? Да это очевидная подделка! Бабка у Влада вообще неграмотная была, вместо подписи всю жизнь крестик ставила, а тут аж целый договор! И весь написан от руки! Влад что, за этим договором к ней в деревню ездил? Не помню я такого. И сюда он эту бабку не привозил. Нет, это подделка, это просто подделка – да эту бумажку просто выкрасить и выбросить!" Вася разорвала в гневе договор на мелкие кусочки и резко отшвырнула от себя. Мелкие клочки бумаги, как странные крупные конфетти, кружась крупными снежными хлопьями, медленно полетели по комнате.

"Вполне возможно, что это подделка, – согласился с Васей Тигран Ашотович, – "Вполне. Даже думаю, что скорее всего это так и есть: в нашей юридической практике чаще всего как раз подделывают договоры дарения с умершими родственниками. По закону такие договоры могут быть оформлены в простой письменной форме, так что тут и ухищрений особых не надо. Можно, конечно, попробовать отдать его на почерковедческую экспертизу, но это долго, дорого, и с непредсказуемым результатом. Вы сами говорите, что бабушка ответчика была безграмотной, следовательно, образцы её почерка мы вряд ли раздобудем. А если раздобудем, то наверняка такие же поддельные. А на суде и ваш бывший муж, и ваша бывшая свекровь уверяли, что когда они в последний раз ездили в деревню к Марии Ивановне помочь ей с дровами и продуктами, та при свидетелях, которых они обещали привезти на суд при необходимости, сама, мол, написала этот договор. Под диктовку вашего бывшего мужа, конечно же. Он же у вас юрист, в таких делах аккуратен. Ваш бывший супруг уверяет, что заставил бабушку написать этот договор и привлёк к этому свидетелей, чтоб она потом по старости не забыла, что сама эти деньги любимому внуку подарила и не заявила бы о краже. Сумма-то всё-таки большая, там последствия возможных старческих провалов в памяти могли быть очень серьёзными".

"Ну хорошо," – кажется, стадия гнева сменилась в Васе стадией принятия, –"Хорошо. Даже если она подарила ему эти деньги. Даже если. Хотя это немыслимая на тот момент сумма даже для нас с Владом, не то что для нищей деревенской старухи. И я понятия не имею, куда он их дел. Но я ж на них и не претендую, зачем вы мне показываете этот договор?" Импозантный кавказец посмотрел на Васю с таким умилением, будто перед ним пятилетняя малышка не понимает, почему нельзя на новый год деду Морозу заказать всех кукол мира, ведь ему ж не надо денег, он и так всё наколдует.

"Ситуация крайне неприятная, у вас и правда есть все поводы для возмущений, но договор бы стоило всё-таки дочитать. Там после суммы, между прочим, продолжение было", – спокойно, привыкший уже, кажется, ко всему, продолжил Васин юрист, – "И оно, скажу я вам, весьма занимательное. Что эти пять миллионов рублей Мария Ивановна дарит своему внуку на покупку квартиры".

"Ииии?" – решила уточнить так и не понимающая, к чему весь этот разговор, Василиса, – "Влад что, ничего мне не говоря, купил на эти деньги квартиру?" "Получается, что так," – согласился с ней Тигран Ашотович. "Ииииииииииии?" – никак не могла осознать реальность Вася, – "Чем это плохо для меня?"

Седовласый кавказец, за годы юридической практики выработавший иммунитет уже почти ко всему, только тяжело вздохнул и отчеканил: "Для вас это плохо тем, что, если недвижимость, купленная в браке, приобретена полностью на деньги, полученные в подарок одним из супругов, является личной собственностью этого супруга и не может считаться совместно нажитой. А, если судить по документам, то квартира, купленная вашим бывшим мужем, стоила даже меньше, чем он получил в дар от своей бабушки". "Конечно, меньше! Да за такие деньжищи можно было и ремонт хороший сделать, а не только квартиру купить!" – возмутилась Василиса. "И ремонт", – согласился с ней юрист.

Вася уже поняла, что совсем не знала человека, с которым прожила много лет, но так и не могла понять, почему когда-то давным-давно втайне купленная Владом какая-то квартира (Кому это, интересно? Бывшей жене? Матери? Сыну? Любовнице? Да ладно, уже и не так чтобы очень интересно!) – Васина сегодняшняя проблема. Ну купил он на подаренные бабкой деньги квартиру, ну сделал ремонт, ну не сказал об этом Василисе, ну и бог бы с ним уже. Какая уже, к чёрту, разница? Ой, кажется, это Вася выпалила вслух.

"Дело в том", – тихо произнёс Тигран Ашотович, аккуратно подбирая тон и слова, следя при этом за реакцией своей клиентки, – "Дело в том, что если верить словам ответчика, свидетелям и предоставленным в суд документам, то на подаренные Марией Ивановной деньги ваш бывший муж выкупил ту квартиру, в которой вы все эти годы проживали. И которую считали совместно нажитой с ним в браке"…

"Погодите-погодите-ка! То есть вы хотите сказать, что Влад, находясь со мной в браке, на деньги, подаренные бабкой, выкупил квартиру своей матери, чтоб в случае развода мне ничего не досталось, а при этом ещё брал деньги у меня??? Многоходовочка, однако!" – Василиса так была восхищена красотой этого жульничества, что даже забыла заплакать. Нет, ну это же… Ве-ли-ко-леп-но. Когда бы это Влад ни провернул – тогда, больше десяти лет назад, или сейчас, в процессе раздела, но ведь исполнено красиво. Просто высший пилотаж. Вот так вот может получиться, если у тебя муж – юрист и подлец в одном флаконе. Подлец при этом – эталонный, хоть сейчас в Палату мер и весов. А ты при этом – полная дура. Хоть и худая.

"И как наш самый справедливый суд в мире? Оценил этот ювелирный ход конём?" – зачем-то решила уточнить Василиса. "Обычное дело, обычный ход, это для вас сюрприз, а нам – обычный вторник", – устало вздохнул Васин юрист, и продолжил, почему-то вдруг с лёгким акцентом: "Я, как мужчина, не могу к такому привыкнуть. У нас на Кавказе так не принято. Ты мужчина, ты женился – так неси ответственность за свою женщину, за свою семью, а тут… Эх…"

Вася горько расплакалась. Если уж видавшего виды юриста прорвало и он, хоть косвенно, но назвал-таки Влада подлецом, то какой же, должно быть, глупой и жалкой, выглядит в этой ситуации Василиса…

Тигран Ашотович вдруг перешёл на "ты" и по-отечески слегка похлопал Василису по плечу: "Эх, девочка… Ты мне за эту консультацию не плати. И не буду я дальше это дело вести. У меня деньги есть, у меня связи есть, а с мужем твоим дальше судиться у меня смысла нет: он – хороший юрист, я – хороший юрист. Законы оба знаем. Ты зря только время, силы, деньги, нервы будешь тратить. Извини, дочка, не обижайся. По-братски. Хочешь – чем-то другим помогу, чем смогу".

Василиса, устав плакать, подняла на седовласого кавказца полные надежды глаза: "У меня такие надежды были на деньги от этой квартиры! Тигран Ашотович, вы всех знаете, помогите мне как-то с работой? Я на своей эту ипотеку просто не вытяну!"