вЖвЖ или жизнь сознания хомяка

Глава семнадцатая.

- Клавдия Ивановна, вы у себя? – постучался в дверь кабинета Клавдии Ивановны Алексей Олегович, и подождал, пока из-за двери не раздался её голос.

- Да, да, входите, Алексей Олегович.

- Добрый вечер, Клавдия Ивановна.

- С чем связан ваш визит? – Несмотря на прямолинейность вопроса, голос Клавдии Ивановны был приятен.

- Вот хотел поинтересоваться вашими наблюдениями за питомцами, переданными от нас. Я видите ли технарь, ничего не понимаю в поведении животных, так что хотелось от вас узнать первые впечатления о пересаженных особях.

- Ну уж вам скромничать. А что именно вас интересует? – За сегодняшний день Клавдию Ивановну замучили расспросами о поведении пересаженных животных, притом все эти вопросы задавались как руководством института, так и рядовыми сотрудниками. На вопрос Алексея Олеговича, Клавдия Ивановна ответила ставшим уже стандартной формой рассказом.

- Ну положим что так, Клавдия Ивановна, но у меня есть предположение, что при обратной пересадке осознания не всё осознание возвращается обратно.

- Почему вы так предположили?

- Дело в том, что по моим расчетам, сознание вообще недопустимо высаживать обратно, ввиду того, что образуется тотальное сопротивление всего организма в целом, против подобного возвращения. Но я подумал, что если осознание пересаживать не на прямую, а через буферное животное? Это дает шанс на уменьшение сопротивления организма, но почему-то навешивает на структуру сознания первичной особи познания о существовании в другой форме жизни.

- Вы хотите вернуть кошке её сознание? Я правильно вас поняла?

- Да, и мышке тоже.

- Но мои наблюдения только начались…

- Мы новых наделаем.

- Но я к этим привыкла, и они ко мне, - Клавдии Ивановне очень не хотелось отдавать животных Алексею Олеговичу, все-таки первенцы. – Может быть вам других дать?

- Давайте, - расстроился Алексей Олегович, направляясь к выходу из кабинета Клавдии Ивановны. Дальнейшие переговоры могли её насторожить, а сообщать женщине о своем поступке с женой, Алексей Олегович не желал, в виду того, что его не поймут. – Давайте новых, завтра. Будем смотреть.

- Ох, Алексей Олегович, вы так для нас всех много сделали, вы гений! - Клавдия Ивановна почувствовала, что Алексей Олегович чем-то расстроен, но не знала чем, а поэтому решила подбодрить его, выдав ему порцию похвалы.

- До свидания, Клавдия Ивановна.

Алексей Олегович побрел сквозь лабораторию зоопсихологов, не обращая внимания на восторженные взгляды. Он дошел до двери, смущенно произнес «до свидания всем» и вышел на лестничную площадку института.

Его расчет на то, что Клавдия Ивановна отдаст Ляпу и мыша не оправдался, а следовательно Алексей Олегович не знал, какие именно последствия могут ожидать тело Ираиды Исхаковны когда к нему вернется его осознание. От незнания последствий, Алексей Олегович хотел было отложить намеченную на сегодняшний вечер операцию по изъятию Ираиды Исхаковны из больницы, но из-за страха того, что она навечно останется хомяком, он пресек всякие размышления, оставшись верным намеченному плану.

Алексей Олегович вернулся в лабораторию, где застал Василия и Зою целующимися. Они, как только заметили Алексея Олеговича, отвернулись друг от друга, пытаясь найти предметы, на которые можно переключить внимание Алексея Олеговича.

- Алексей Олегович, я вот тут подумал, а что если нам попробовать воспользоваться расширителем сознания, в текущих опытах, - как-то неубедительно, и смущенно произнес Василий.

- После Вася, потом, сейчас нам не до этого, сейчас мы отработаем предыдущий сценарий пересадки, а за расширитель возьмемся потом, - Алексей Олегович ходил по лаборатории, собирая свои вещи.

- Вась я пойду, а ты после, как все дела с Алексеем Олеговичем сделаете, ко мне заедешь и меня заберешь.

- Зоя, а может я тебе ключи отдам?

- Нет Василий, лучше ты ко мне. Договорились? – Зоя поцеловала Василия в щеку и быстро вышла из лаборатории, оставив Василия наедине с Алексеем Олеговичем и его планом похищения тела своей же собственной супруги, которое провело ещё один день в психиатрической лечебнице, и которому очень там нравилось.

Целый день тело Ираиды Исхаковны выполняло упражнения показываемые профессором Хомячкиным, при этом хомяк периодически ощущал боль тела Ираиды Исхаковны, что нисколько  его не смущало, и он выкручивал ноги и руки, в совершенно немыслимые позы.

Стороннему наблюдателю показалось бы, что профессор Хомячкин никакой не профессор, а полномочный гуру йоги, обучающий послушную ученицу всем премудростям восточного искусства объединения тела и души. Показываемые им позы в точности дублировались хомяком, находящим это времяпровождение замечательным, и поставившим его на третье место в иерархии хомячьей жизни после поспать и поковыряться в мусорке, где просто необходимы шустрость и гибкость.

- Вот молодец, вот умничка, - радовался как ребенок профессор Хомячкин, видя что тело Ираиды Исхаковны покорно выполняет загиб ноги за головой, не обращая внимания на хруст и боль исходящую от свернутых косточек. – А теперь встань, руки на ширине ног, и повторим то же самое упражнение, только стоя.

Тело Ираиды Исхаковны покорно задрало ногу, помогая себе руками, но потеряв равновесие упало на пол, при этом больно ударившись головой, но хомяк проигнорировал и эту боль, так как его стремление воссоединить свою душу с телом Ираиды Исхаковны было гораздо сильнее, чем стремление йогов объединяющих собственную душу, со своим собственным телом. В результате такого стремления, хомяк умудрился так запутать ноги тела Ираиды Исхаковны, что теперь сам не понимал, какая нога откуда растет и куда врастает.

Взгляд глаз Ираиды Исхаковны впервые за последнее время выразил ужас.

У хомяка началась паника - настоящая, хомячья паника.

Пытаясь выкрутиться из этого положения хомяк вплел руки Ираиды Исхаковны в запутавшиеся ноги, отчего положение тела Ираиды Исхаковны стало совсем безвыходным и крайне запутанным, что не смутило профессора Хомячкина, и он порадовался за ученицу, создавшую новую позу, которой не было ни в одном учебнике по йоге. Заинтересовавшись этой позой, профессор Хомячкин лег рядом с телом Ираиды Исхаковны и попытался повторить её, чтобы прочувствовать движение энергии по своим чакрам. Поза давалась с большим трудом и с огромной же болью, но профессор был обязан её  повторить, так как обязан был знать…

Он смотрел на Ираиду Исхаковну, в точности повторяя её движения, что в конце концов принесло закономерный результат его усилиям, - он окончательно запутался, и также как и хомяк, совершенно потерял понятие о местоположении своих конечностей. Вдобавок ко всему коленка от неизвестной ноги, подперла подбородок, и профессор, как и тело Ираиды Исхаковны лишился дара речи.

Выпутаться из создавшегося положения профессор Хомячкин самостоятельно не мог.

- Как же это я так? - подумал профессор, дергая невразумительной конечностью, - да что же это? Это, это, это…, это совершенство! - Наконец выстрелило в голове профессора, и он стал наслаждаться ощущениями.

Зашедший санитар Васечкин посмотрел на профессора Хомячкина, на тело Ираиды Исхаковны, и решил что йоготерапия идет им на пользу. Он ушел восвояси, подумав о профессоре и его пациентке не самые лучшие мысли. «- Вот другие врачи поступают просто: дают пациентам таблетки, уколы. Всё как у людей, все тихие, смирные и покойные, впрочем и эти не буйные, ну и пусть им, пускай маются», - подумал санитар, заходя в бытовку, где лежали в пакете, приготовленном к выносу из клиники, постельные принадлежности.

Бизнес санитара Васечкина процветал. В списке его личных достижений был вынос из клиники ненужных предметов, в том числе и двух кроватей, с железными, продавленными решетками. Вспоминая о выносе тех предметов, санитар Васечкин радостно улыбался, так как на вопрос встретившего его врача, куда он их несет, он ответил: почистить. Врач не удивился такому ответу, и Васечкин упер кровати в сарайчик, где поставил их поднадзорно ржаветь. Для чего он это сделал, Васечкин не понимал, но «- пусть будет», - решил он, оставляя вынесенную ценность в сарайном покое.

Сейчас Васечкин ожидал появления Алексея Олеговича, с которым договорился о выносе тела Ираиды Исхаковны с территории клиники, что должно было пополнить его список украденных вещей, равно как и поднять его материальное благополучие на целую тысячу рублей. Так что Васечкин с блаженством подумывал о скором выносе тела Ираиды Исхаковны, ожидая появления Алексея Олеговича, который в это время застал Зою и Василия целующимися в лаборатории.

Алексей Олегович не заметил, как Зоя ушла из лаборатории, поэтому продолжал с деловым видом бесцельно бродить по лаборатории, ожидая того момента, когда они с Василием останутся наедине. По тишине в лаборатории он догадался, Зоя покинула их пенаты, после чего с видом заговорщика обратился к Василию.

- Ну ты как, готов?

- Готов, Алексей Олегович.

- Тогда собирайся, пойдем.

Казалось, Алексей Олегович очень волнуется, собираясь сделать какую-то всемирную пакость, от которой все человечество содрогнется, что вполне могло быть, так как задуманное Алексеем Олеговичем несло на себе массу таинственности. Он не знал кем станет его бывшая супруга, он мог предположить все что угодно. Но выхода не было, во всяком случае он его видел только в том, чтобы вернуть телу Ираиды Исхаковны её осознание.

И вот они уже стоят на дороге, в месте, куда должен подъехать вчерашний таксист, готовый за триста рублей отвезти черта на его кулички.

Машины не было, Алексей Олегович волновался, он даже начал кусать ногти, но не от голода, это было про другое - его кусание ногтей. Василий не понимал, почему Алексей Олегович так волнуется, ведь дело благое, даже благородное - спасти душу своей жены, вернуть её в её тело, тем более она поступила так благородно, предоставив себя в распоряжение науки. Василий и сам подумывал пожертвовать свое тело в анатомический музей, чтобы ученые могли поковыряться в его скелете, выставив его на обозрение студентам, но пока помирать не собирался, а следовательно и спешки в его завещании не было.

Машины проезжали, но среди них не было нужной - с шашечками на верху. Алексею Олеговичу показалось, что водитель раскрыл его планы, и теперь возле клиники ожидает милицейский наряд, окопавшийся на территории больницы и ждущий его появления. Он посмотрел на часы, водитель опаздывал на десять минут. - Сдал, сука, - подумал Алексей Олегович, - точно сдал, а сейчас на него вешают микрофон с записывающим устройством, чтобы впаять срок за п*******е психбольной из клиники.

В какой-то момент Алексей Олегович подумал - пора прекратить этот балаган, отправив Василия домой, да и самому отправиться к себе восвояси, где ещё раз все продумать. Но мысль о том, что осознание хомяка может пропитать все тело Ираиды Исхаковны, вернула его к способности совершать разумные действия, и он решил, будь что будет, а попытку он сделает.

Наконец показалась машина с шашечками за рулём которой сидел знакомый водитель.

- Вы извините, там авария, дорогу перекрыли, вот и опоздал, - оправдывался водитель, пока Василий и Алексей Олегович садились в машину.

- Едем, - поторопил Алексей Олегович водителя, который сразу же нажал газ.

В дороге молчали, так как Алексей Олегович ещё раз проигрывал сценарий похищения: санитар выводит тело Ираиды Исхаковны, они её усаживают в машину и едут в лабораторию, где возвращают осознание Ираиды Исхаковны на место, используя буферное животное.

Надо добавить к описанию всего происходящего, что Алексей Олегович не закрыл свою лабораторию, полагаясь на то, что в неё и так никто не заходит. Напрасно он так поступил, так как Зоя вернувшись в свою лабораторию застала за рабочим местом Романа, исходящего плачем и требующим, чтобы Зоя вернула осознание его жабе, отказывающейся рожать, что означало скорую её гибель. Он принес жабу и тушканчика, поставив клетки с их телами на стол Зои.

- Я не уйду отсюда, пока ты не вернешь все на свои места. Верни их, - твердил Рома, ужасаясь от мысли, что его любимица, широко распространенная нарядно окрашенная жаба может скончаться, - Ты не понимаешь, зеленая жаба хорошо себя чувствует в неволе, при правильном уходе быстро привыкает к человеку, я не могу обмануть её доверие, я не могу допустить, чтобы она скончалась. О, это ужасно.

- Рома, успокойся, я завтра все сделаю…

- Зоя, верни все как было. Ты пойми - в неволе жабы не размножаются, так как их легко отловить в природе. Если ты все же решился попытаться ее размножить, то для разведения в неволе необходима искусственная зимовка и крупный аквариум для нереста с прохладной водой около двадцати двух градусов. Моя жаба уникальна, она рожает сейчас - осенью, в неволе! Видела бы ты, как самец сверху захватывает самку, прижимая ее к своему животу, подрагивая всем своим телом в течение несколько часов, переживая многократные приступы оргазма. О, ты не видела всего этого, ты не способна понять и оценить титанические усилия, которые я приложил, чтобы этот импотентный жаб вскарабкался на Дуню, возбудившись от её выделений, которые я собирал в течение двух лет. И вот, когда Дунька должна откладывать икру в виде шнуров, наматывая ее на различные предметы и растения, которые обязательно должны быть в нерестовом аквариуме, она отказывается это делать. А между прочим общая длина шнура может быть до семи метров и содержать около десяти тысяч икринок. Ты понимаешь это? О, это страшно…, она сдохнет. А после икрометания жаб возвращают в террариум, – прервался Роман, смахивая накатившую слезу с подбородка. – Зоя, ты должна, ты обязана. Помоги. – Роман конвульсивно зарыдал сложившись на столе Зои.

Что было делать молодой, симпатичной девушке, видящей перед собой рыдающего Ромика, выплескивающего из себя слезы словно его любимица, широко распространенная нарядно окрашенная жаба, шнур с икринками? И Зоя сделала все что могла, она взяла клетки и понесла их в лабораторию Алексея Олеговича, где  никого не застав оставила их рядом с реактором перемещения, и запиской, о том, чтобы тушканчику и жабе поменяли сознания. При этом она пометила свою записку надписью срочно.

Вернувшись к себе, Зоя увидела, как Роман уходит домой, уверенный в том, что все будет нормально с жабой. Она решила поступить как и он - пойдя к себе в квартиру, где её ожидало много домашних дел, в том числе и обдумывание совместной жизни с Василием, который подъехал в это время к клинике.

Алексей Олегович вышел из машины попросив Василия выйти из неё когда он увидит его с Ираидой Исхаковной. Он медленно побрел в здание больницы, оглядывая местную растительность, в которой могли прятаться люди из органов. В это время в его голову пришла идея о том, что надо бы сделать на основе его реактора перемещения переносной прибор, который будет являться оружием самозащиты, превращая его врагов в животных. «- А что, - подумал он, - был бы такой приборчик, я бы шел сейчас спокойно, не дергался, а если бы мне что-нибудь угрожало, то направил бы прибор на угрозу, и все, и спокоен, и главное все живы. Да - надо сделать».

Так или иначе, но он добрался до дверей клиники, медленно открыв их и посмотрел назад, прощаясь с миром спокойствия. Он зашел внутрь больницы, где его поджидал санитар Васечкин.

- О, вот и ты, - обрадовался он пришедшему заработку. – Чо так долго?

- Авария, машина опоздала.

- О-о-о! это страшно! – посочувствовал Васечкин, Алексею Олеговичу, при этом его руки стали выписывать в пространстве кабалистические фигуры, которыми он собирался защититься от вселенского зла. – Ну пойдем, муж, за твоей благоверной.

- А может я здесь обожду? – наивно спросил Алексей Олегович.

- Нет, пойдем, - потребовал Васечкин. – И не раздевайся, не надо - потом одеваться будешь. – Резонно предположил он, уводя Алексея Олеговича в бытовку.

Дойдя до бытовки, санитар Васечкин открыл дверь, пропуская Алексея Олеговича вперед себя. Зайдя за ним, Васечкин подошел впритык к Алексею Олеговичу.

- Ну, муж, гешефт где? – потребовал Васечкин деньги, предположив, что в последующей суете Алексей Олегович может забыть его отблагодарить.

- А, деньги! Вот возьмите, – Алексей Олегович протянул Васечкину тысячу рублей.

Васечкин пересчитал деньги, и удовлетворившись положил в верхний карман халата.

- Пойдем.

Васечкин вышел из бытовки, проследив чтобы и Алексей Олегович вышел, после чего заперев её отправился в палату Ираиды Исхаковны. К его удивлению женщины там не было.

- Странно, она должна быть здесь. Надоть подумать, где ихние телеса могут находиться, - глобально задумался Васечкин. В это время его пальцы прошли по телу, поочередно выстреливая себя в тело Васечкина. – Опас! - произнес он, потом задумался, - опас! - ещё раз произнес он. – Где же твоя благоверная умалишенная супружница?

Мыслительный процесс Васечкина, привыкшего к линейности размышлений начал кружиться, перебирая в умственном сарае возможные варианты.

-  Опас! – наконец выдал мыслитель, производя в воздухе кабалистические откровения. – Я понял где она - она у профессора!

Все время натужных размышлений Васечкина, Алексей Олегович стоял перед ним, наблюдая за движением его рук, ходивших совершенно самостоятельно по всему периметру тела Васечкина, иногда стреляясь пальцами.

-  Пойдем, - снова повел Васечкин похитителя за собой.

Они дошли к кабинету профессора Хомячкина, где профессор лежал рядом с телом Ираиды Исхаковны, наслаждаясь новым течением энергии по своим чакрам. Он так блаженствовал, что пробился сквозь оковы реальности к благодатной нирване, отчего впал в окончательный транс, из которого его было не вывести.

- Медитирует, - с уважением проговорил Васечкин, подходя к профессору и тыкая в него носком ботинка. – Он сщас ватный, как дед мороз под елкой. Чо хочешь можешь с им делать - не проснется. Я один раз ему в пальцы ног бумажку вставил и поджог, так что ты думаешь? Не проснулся! Во сила воли! – Васечкин подошел к спутанному телу Ираиды Исхаковны. – Вот и твоя тоже занирванилась, а ну бери её на х**н и понесли.

Алексей Олегович перестал опознавать словесное извержение санитара Васечкина, полностью растворившись в собственном кошмаре будущего совместного проживания с женщиной, способной самостоятельно скрутиться в нелепую позу, в которой она больше напоминала свернутую гадюку, нежели человека. Все действия производились им не осознаваясь, в тумане. Он ничего не понимал. Кровь стучалась в висках. Сердце бешено колотилось. Но тем не менее, он нес тело Ираиды Исхаковны, помогая санитару Васечкину.

- Все как в цирке, да муж? Хе-хе, а это хорошо, что она молчаливая, меньше шума. Везет тебе, муж, ой как везет, - отрывочно говорил Васечкин, пока несли тело Ираиды Исхаковны.

Алексей Олегович молчал, он с ужасом представлял, как они принесут тело Ираиды Исхаковны к машине, как они будет её впихивать, но сказать Васечкину о том, что хорошо бы её распутать не смог, точнее к нему эта мысль  не пришла в голову. Так и несли они тело Ираиды Исхаковны - по всему коридору первого этажа