:Жизнь, смерть и любовь по версии судмедэксперта

Работа страшная, пугающая, отвратительная, но… интересная!

С каждым прожитым днем родители девушки замечали, как взрослела их девочка. Иногда они ловили её застывший взгляд, когда она, казалось, обдумывала какие-то серьезные вещи. На самом деле, так и было. Ведь, она каждый день открывала для себя мир взрослой жизни, которая отличалась от того образца, к которому её готовили отец и мать. Например, при ней они никогда не ссорились. Но, как-то, вернувшись с работы чуть пораньше, и тихо отворив входную дверь, она вдруг уловила гневные интонации в голосе матери. Дина прислушалась, и впервые для себя, вдруг осознала, что в их семье не все гладко. Оказалось, что у родителей накопилось множество претензий друг к другу, а она об этом и не подозревала.

Значит, у них, на самом деле, не идеальная семья?

Дина сначала остановилась в замешательстве, а потом выскользнула за порог и направилась к подружке, что жила в соседнем подъезде. У той тоже ругались, и девушки решили поехать в центр города и прогуляться. Благо, сегодня была суббота и можно было встретиться со знакомыми*(* в 1979-1980 г.г. в школах и вузах Советского Союза суббота была рабочим днём).

Дина и Вика по дороге взаимно жаловались на своих родных, которые почему-то, спустя 20 лет совместной жизни, не могли найти общий язык, а по приезду в центр города, решили пройтись по центральным магазинам. Денег на покупки у них при себе не было, но посмотреть новинки-то можно было. Они зашли в ЦУМ и остановились в вестибюле, желая осмотреться. И тут Дина вдруг заметила знакомую мужскую фигуру. Мужчина обернулся, и она узнала … фельдшера Валеру, а затем и его спутницу, повисшую на его руке. Дина автоматически хотела подойти к ним и поздороваться, но перевела взгляд на женщину, и оказалась разочарованной. В отличие от обычно смеющегося красавца-мужа, супруга казалась огромной рыхлой некрасивой крашеной блондинкой с неряшливо растрепанными волосами под белым ажурным пуховым платком. Наверное, Валера тоже заметил разочарование во взгляде сотрудницы и виновато взглянул на девушку. Дина внезапно почувствовала себя неправой, потому что, даже если ей лично не понравилась жена Валеры, то какое её дело до их семьи. И она постаралась придать другое выражение своему лицу. К тому же, она поняла, что супруга Валерия беременна. И тут она поняла, что он рассказывал ей в морге личную ситуацию. Тогда о какой же чистой и молодой девушке он говорил? Не о Дине же, в самом деле?

Она толкнула Вику в бок и поспешила уйти в канцелярский отдел.

- А что мы тут забыли? – недоумевала приятельница.

- Да, просто надо было уйти от знакомого.

Вика сразу пристала с расспросами.

- Ты что, влюбилась в женатого?

- Не говори глупостей, - отрезала Дина.

- Ой, какие мы серьезные! Он же такой красивый! Гляди, высокий, рослый, а глаза какие лучистые!

И где она смогла успеть рассмотреть зеленые лучики в грустном взгляде Валеры? На самом деле, девушка рассердилась, потому что чисто по-человечески, Валера ей таки нравился. Она бы хотела себе в мужья подобного мужчину – ответственного, к тому же, действительно, красивого. Она

задумалась. Интересно, каким же будет её избранник?

Хотя сейчас родители девушки уже не очень беспокоились по поводу работы дочери, понимая, что она временная, все-таки, отец Дины не понимал, что интересного находит его дочь в страшной смеси травм, смерти и человеческой грязи. Он знал, что его дочь всегда увлекалась медициной, искусством, танцами, то есть была разносторонней личностью. Но такое? Такой интерес он не мог понять у девушки.

А дочь каждый день узнавала все новое, и часто пыталась донести до родителей.

- Завтра Ник Ник будет вести прием живых лиц, и я буду ему помогать, - как-то объявила она родителям.

Отца аж передернуло от её слов.

- «Живых людей»?! Боже, как у тебя там к людям относятся, как к каким-то объектам! Живые, мертвые!

- Пап, но так и есть. Это наше профессиональное.

- Ты уже говоришь «наше»? Ты решила, что будешь у них работать? – отец был в ужасе.

- Да ну ты чего, пап? Я же поеду в Киев, на сан-гиг. Но, пока я же там работаю, значит сейчас – «у нас».

- Ты будешь смотреть на битых, травмированных людей, и идешь туда с радостью? Тебе это нравится?

- Мне не нравится, что люди травмируются и их бьют. Но, должен же кто-то им помощь оказывать?

- Ну, ты же не будешь хирургом работать?! Это – не женская работа, - горячо возразил отец.

- А юридическую помощь, папа? Надо им оказать?

- Надо! Но, почему – тебе?

- Так я пока и окажу. Я же не врач пока. Это Ник Ник будет.

- Вот видишь, ты уже говоришь «пока».

Честно говоря, если бы легендарный Николай Николаевич не был

фронтовиком и уважаемым человеком, то отец Дины уже давно пришел бы к нему для серьезного разговора, чтоб тот не сбивал его дочь с правильного пути. Да Стрелец и сам говорил не раз Дине, что их работа не женская. Хотя, тут же, замечал, что из всех правил бывают исключения. При этом он многозначительно поглядывал на молодую сотрудницу.

Ник Ник, видя стремление Дины узнавать как можно больше, всегда дотошно рассказывал ей о всех нюансах судебно-медицинской экспертизы, и о расследованиях. Как-то в разговоре, девушка узнала, что после войны, её обожаемый наставник сделал уникальную диссертацию по комплексному исследованию золы и пепла, которые оставались после сожженных тел, в результате которого он мог определить примерный возраст, пол и массу криминально сожженного тела. После этого, уникальность профессора в её глазах возрасла до небес. Дина понимала, с какой замечательной личностью свела её судьба, и спешила узнать от него как можно больше полезного.

- Николай Николаевич, а что двигало Вами, когда Вы делали это исследование? – полюбопытствовала она.

Девушка вообще не представляла, как можно было до такого додуматься.

- Что двигало? – задумался Стрелец. – Любовь к людям. И необходимость.

- Любовь? – удивилась девушка. – Какая любовь.

- Обычная. Как бы странно это не звучало, все, что мы делаем в судебной медицине, это – ради любви к людям. Чтоб предупредить преступления. Чтоб помочь уже тем, кто пострадал, добиться справедливого возмездия. А после войны (Стрелец имел в виду Великую Отечественную войну 1941-1945 г.г., которая потом была переименована во Вторую мировую войну) было выпущено по амнистии множество заключенных, потому что надо было восстанавливать разруху. И многие из них взялись за старые дела. Многие вернулись к убийствам. Поэтому, резко увеличилось число криминальных сожжений трупов, а новых методик тогда не было. Вот и пришлось разрабатывать их.

Ник Ник работал не только экспертом общего профиля, но и физико-техником. Последние методы исследований позволяли установить сам травмирующий предмет и его характеристики и многое другое.

Конечно, Ник Ник «заразил» своим интересом к физико-технике (сейчас эта отрасль судебно-медицинской экспертизы называется медико-криминалистикой) и Дину. Дома она с увлечением рассказывала родителям о разработанных Стрельцом методиках. Отец все-равно морщился и доказывал, что в любом случае, это работа с трупным материалом, что девушке совсем не подходит. Но дочь уже слушала отца в пол-уха, так как имела собственное мнение по этому поводу.

Время на интересной работе бежало очень быстро, просто проносилось мимо, как казалось Дине. Прошла холодная зима, проклюнулось мартовское солнышко, потекли ручьи.

Как-то, в морге, лаборантки заметили, что пора бы уж местному художнику и рисовать весенний пейзаж. Обычно, в другие времена года, на берегу ставка, который был прямо напротив морговских окон, они всегда видели местного ценителя красоты, который картинно стоял с мольбертом, в плаще и берете, и присматривался к здешним красотам. А рассматривать было что. Морги в больницах всегда находились на задворках, чтоб не пугать остальное население. За моргом, между ставками и больничным яблочным садом находился зеленый лесной остров, который периодически пересекали глубокие овраги. Справа от ставков находился конец переулка частного сектора, в котором Дина уже была со Стрельцом на месте происшествия. Видимо, художник жил по соседству, потому что ходил сюда на пленэр каждый день.

Но, сейчас его почему-то еще не было видно.

- Может, переехал отсюда? – предположила Любаша.

Поговорили и забыли. Но, художника так никто и не увидел. А, примерно в апреле месяце, за Стрельцом вновь примчались правоохранители.

- Николай Николаевич, там у нас такое, - запыхаясь и хватаясь за сердце, буквально выкашлял из себя участковый инспектор, ворвавшись прямо на занятие.

- Тихо! – мгновенно сориентировался Ник Ник, и отпустил студентов.

- Мы опять по соседству с моргом идем.

- Я – с Вами, - категорически ухватилась за рукав Стрельца Дина.

- Ты уверена, что захочешь это видеть? – возмутился тот и что-то шепнул Ник Нику на ухо.

Тот испытующе взглянул на свою «внучку».

- Расчлененка…

Студент-лаборант, недавно принятый на работу, еле сдержал рвотный позыв и выбежал из кабинета.

Времени на раздумья не было. Когда она в Киеве увидит такое? Да еще и на сан-гиг факультете?

- Я – с Вами, - упрямо заявила она и принялась натягивать куртку.

По дороге, как всегда, участковый рассказывал фабулу дела. Оказывается, художника соседи не видели уже несколько месяцев, фактически с осени. Это было странным, так как Мирон Васильев в любую погоду, кроме проливного дождя, гулял на природе и общался с соседями. На расспросы его жены, Маргариты, они слышали ответы о том, что он поехал в гости к родственникам в Россию, потом – о том, что ему очень понравилась тайга и он захотел переехать, и недавно – о том, что они разводятся, т.к. она не хочет переезжать. Но, соседка, зашедшая к Маргарите пару дней назад, увидела странную вещь – в огромном коридоре дома Васильевых, на полках теперь стояло много огромных выварок, крышки некоторых были слегка приоткрыты и оттуда доносилось зловоние.

Соседка испуганно одолжила соли и стремглав умчалась к себе. Происшествие её откровенно напугало. Вообще Марго была аккуратисткой и

раньше никогда бы не допустила подобного запаха у себя в доме. Она поделилась с мужем своими впечатлениями, а у того и вовсе возникли плохие предположения. На всякий случай, соседи решили сигнализировать в милицию.

- И? – выжидательно взглянул на участкового Ник Ник.

- Сейчас сами всё увидите.

Дина с опаской перешагнула порог дома. Сразу в нос ударил тяжелый неприятный запах. Он был очень похож на тот, который стоял в каптерке Дины, где она делала препараты для студентов. Действительно, дощатый коридор был длинным и широким. Под наружной стеной стояли вместительные стеллажи. Вообще, в представлении девушки, дом художника не так должен был выглядеть. Серо-коричневатые неокрашенные стены и потолок были покрыты слоем пыли. И все выглядело каким-то угнетающим.

- Что же Вы все так запустили? – поинтересовался следователь.

- Вы понимаете, у меня муж уехал и возвращаться не хочет. А Вы мне тут хозяйством заниматься предлагаете?

Маргарита оказалась рослой брюнеткой с крупными кудрями, а её черные глаза сверкали пугающим блеском. Дине она вообще показалась безумной.

- Я его так любила! А он…

Вот снова эта взрослая любовь! Марго так волновалась и страдала. Дина подумала, что, наверное, романтическая составная любви явно преувеличивается.

- Ну, и что Вы решили? – как ни в чем ни бывало, спокойно интересовался и дальше следователь.

- А что решать? Здесь моя Родина! – патетически воскликнула Маргарита.

- Похвально, похвально, - пробормотал следак, по пути заглядывая в очередную кастрюляку.

Понятые отшатнулись, почувствовав вонь.

- А что здесь? – тыкнул в кастрюлю следователь.

- Это моя консервация.

- На зиму? – саркастически спросил участковый.

- Нет, вообще.

Поскольку лампа в коридоре была маломощной, следователь приказал светить фонариком в выварку.

- Николай Николаевич, можно Вас?

Стрелец, а за ним и Дина двинулись к нему.

- У Вас перчатки, а может и пинцет есть? Поглядите, мне кажется, что это – волосы.

Профессор кивнул, достал из свертка, всегда хранившегося у него в кармане, пинцет и вытащил … пучок отторгнувшихся черных волос.

Понятые в шоке сбежали в комнату, а Стрелец вытащил разбухшую мужскую голову. Конечно, узнать в ней Мирона было трудно, из неё были извлечены глаза, но все были уверены в том, что это именно его голова.

В конце коридора, часть его была загорожена занавеской. За ней тоже были обнаружены стеллажи с кастрюлями поменьше. А прямо напротив входа в жилые комнаты, за выварками и вовсе стояла трехлитровая банка с отчлененными пальцами и глазными яблоками.

- Что это? – с ужасом спросил у Маргариты следователь. – Это Вы так с мужем разделались?

Дина ужаснулась. Женщина же твердила, что любила Мирона! Как же она могла такое сделать? Разве так поступают с теми, кого любишь?

- А что же мне оставалось, если он ни одной юбки не пропускал мимо себя? На каждую заглядывался, всех своих натурщиц гладил…

- Натурщиц? – переспросила Дина. – Я думала, он пейзажи рисовал.

Все морговские сотрудники видели его, когда он запечатлевал на холстах красоты больничного сада.

- Не только, - с возмущением ответила Марго, безумно сверкая глазами.

Стрелец в этот момент отождествил её с роковой Кармен.

- Он мне сто раз клялся остановиться. Но, его романы начинались снова и снова. Он обещал, что будет влюбленно смотреть только на меня… Вот пусть теперь и смотрит только на меня. Всегда.

Соседка схватилась за голову и выбежала из дома. Стрелец остался на месте происшествия и еще долго описывал со следователем страшные находки, а Дину отпустил, так как смотреть уже было нечего.

Домой девушка пришла под впечатлением увиденного. Конечно, сегодня она не стала ничего рассказывать родителям. Но она спросила у мамы, всегда ли настоящая любовь сопровождается ревностью.

- Наверное, да, - как-то неуверенно ответила та, и Дина погрузилась в раздумья.

Не все прекрасно бывает в любви, оказывается. Кто-то может оказаться слишком жестоким. Мирон стал таким по отношению к любимой. А та страшно отомстила. Но, могла же не убивать? Неужели любовь – это желание всегда обладать предметом любви?