Я крался к ним сзади, не торопясь, прикидывая, скольких смогу у***ь сразу и
со сколькими придется сразиться. Обычно срабатывал эффект неожиданности, и,
завидев такую страшную тварь, как я, люди бросались прочь с дикими криками. Но
в этот раз я не мог никого отпустить. Маагар не должен знать численность войска,
прорвавшегося на сторону Лассара.
Я напал, когда лучники подняли свои стрелы вверх в ночное небо, натянув
тетиву. Дикий вопль боли и смерти разлетелся эхом по всему лесу. И начался
Хаос. Пиршество моего волка. Одичавшего, злого, голодного. Он набросился на
противника, кромсая на куски, раздирая без жалости, без страха. Многие кинулись
врассыпную, побросав арбалеты. Остальные корчились от рваных ран, а я
позволил волку наслаждаться победой, позволил бесчинствовать и пировать.
Человека там больше не было. Он закрыл глаза и уснул. Ему было плевать,
что творит его вторая ипостась… он лишь наслаждался воплями агонии и дикой
боли. Он догонял каждого, кто успел унести ноги, настигал и безжалостно
загрызал, не давая никому выйти из леса.
Нажравшись всласть, волк бросился к своему лагерю. Я чувствовал запах
зверя и металлический привкус крови. Мы были сытыми и удовлетворенными
страшной расправой.
Пожар в лагере потушили, валласары стремительно собирали лагерь,
складывали шатры, сворачивали подстилки и навьючивали лошадей. Правильно.
Надо уходить. И они знают куда… Я приду позже, когда волк последует за луной.
Здесь справятся и без меня.
В эту секунду ощутил, как в плечо словно впилась чья-то пасть. Болью
пронзило все тело. Завоняло паленной шерстью. Горящая стрела. Кто-то пустил
ее в меня. Обернулся, чувствуя, как наливаются кровью глаза, как раскрывается в
оскале пасть… хочу прыгнуть и не могу. Меня постепенно парализовывает. Мои
задние лапы перестают меня слушаться. А передние как будто вросли в землю.
Морда тяжело опускается к груди. Я вот-вот упаду. Чьи-то ноги приближаются ко
мне. В руках человека сверкает лезвие меча… если отрубит голову Гайлару… тот
умрет, и я вместе с ним.
Стрела была смазана ядом. Не человеческим. Ядом… иного происхождения.
Ядом со снотворным. Меня шатало, и я вот-вот завалюсь на бок. Рука человека
приподнималась очень медленно, сейчас она рухнет вниз и все…. И настанет
конец всему. На его лице белая маска. Она напоминает череп, сквозь прорези мне
видно глаза… Они белесые и пустые.
Сейчас я почувствую последний удар меча в своей жизни. Но вместо этого
увидел, как что-то метнулось на человека, чья-то тень промелькнула в прыжке, с
диким воем убийца упал в снег, а я погрузился в темноту.
***
Глаза открыл возле ручья, прикрытый хвойными ветками, а рядом моя одежда
сложена. Приподнялся и скривился от боли. Плечо не просто болело, а огнем
горело, как будто в пасти у самого Саанана побывало, и тот оставил в ране свою
слюну ядовитую. Стрелу кто-то сломал. А потом вырезал наконечник. Из-под
повязки, умело наложенной на предплечье, разило какой-то невыносимой вонью.
Мне смазали рану.
Обернулся то в одну, то в другую сторону. В голове все еще мутно, а во рту
привкус горечи, как отравился чем-то или гнилого мяса отведал. Облизал губы –
тоже горчит. Не иначе как отпаивали чем-то.
Быстро оделся и снова осмотрелся по сторонам. Следов нет. Все следы
снегом запорошило. Волк бы отыскал, но не человек.
Меня кто-то спас… кто-то иной. Я поспешил в сторону ущелья, где должны
были разбить новый лагерь. Мне нужен отряд, чтобы обыскать местность и
понять, что здесь происходит. А еще я хочу найти второго волка… но теперь
придется ждать до следующей луны.
Наклонился, чтобы поднять шкуру и накинуть на плечи, и нахмурился, увидев
в снегу бронзовую ладанку с иероглифами.
– Баорды?
Сдавил ладанку пальцами. А ведь я им дал возможность и время уйти
подальше. Но они все еще ошиваются здесь.
В лагерь не пошел… пошел искать баордов. Сивар должна знать, что за
саананское зелье было на наконечнике стрелы и кто меня спас, дав противоядие.
И что здесь делали ее твари. Почему не ушли за овраг, как было обговорено. Не
пересекаться с валласарами и не мешать охоте. Мир существует, пока звери
держат дистанцию.