Все беды от женщин или Приключения Странника. Книга 2

Озеро потерянных воспоминаний

***

Очень странное ощущение лёгкости, полёта и невесомости. Я парил или плавал, не могу определить своих ощущений. Одно лишь понятно – это за гранью реальности. Я уже за гранью. И не понятно, где именно или даже когда именно я нахожусь. И нахожусь ли вообще? Может это и есть забвение? А может так выглядит загробная жизнь для таких страшных грешников, как я? Это правда страшно – ни звуков, ни запахов, ни света, или я одновременно потерял способность ко всем чувствам сразу. Будь здесь, хотя бы ветерок, я бы не так испугался. Страшно, чувствовать себя слепым и глухим и таким беспомощным. Я практически не помню себя. То есть, я помню себя мужчиной, но не помню своего имени. Я помню ли́ца, но не помню, кому они принадлежат – друзьям или врагам? Помню покалывание в пальцах от играющего на ладони заклинания, но я не помню, был ли магом.

Что бы как-то снять разлитое вокруг моего сознания напряжение я закричал. Но не услышал собственного голоса. Замечательно, я еще и нем. Печально.

Несколько раз я усыпал или проваливался в обморок, а может это была моя редкая возможность увидеть то ли прошлое, то ли будущее. В любом случае, назовём это снами. Что бы легче ориентироваться. А то для меня и всё слишком тут странно и запутанно.

Эти редкие сны приносили мне некоторое облегчение. Боюсь, я могу сойти тут с ума.

Очередное видение. Шум воды, плещущейся о пологие берега. Я подошел ближе к кромке воды, наслаждаясь открывшимся видом. Большая и широкая река со стремительным течением, весело шумела, унося с собой мои невеселые думы.

Уже привыкнув к нестабильности моих видений и их стремительной смене, я не удивился, когда картинка резко поплыла перед глазами, сменившись совсем другим пейзажем, хотя и тут тоже была река. Только маленькая и неглубокая. Я услышал чей-то задорный смех. Он показался мне смутно знакомым. Сейчас я стал немного узнавать местность. Здесь я был при жизни. Или буду при жизни. Тот еще вопрос! Но суть не в том. Это маленькая речушка проходит недалеко от загородной усадьбы нашей семьи. Недалеко от приграничья с герцогством. Откуда такая уверенность? Ведь сейчас я не могу быть уверенным ни в чем. И всё же, я очень четко помню, как проводил здесь свои юношеские годы.

Я смело пошел на смех и вышел к раскидистым ивам у самой воды.

- Амаллир, - звонко вещал девичий голосок, - Амаллир, смотри – я древесная фея.

Я узнал эту девочку. Пенелопа. Моя маленькая сводная сестра. Она вплела себе в волосы полевые цветы, и сидела под старой ивой, наблюдая за мной. А я совсем еще юный, тренировался с мечом. Пэни меня отвлекала от занятий, но я не злился на малышку. Собственно только со мной она и могла быть в относительной безопасности. Братья никогда не признавали девчонку ровней себе и вообще, по их мнению, бастардам не место среди законнорожденных сыновей Его Величества. Они постоянно задирали красавицу сестру. И мне приходилось частенько бивать их за это. Надо отдать должное Его Величеству, он нашел в себе смелость признать дочь, хотя сейчас я понимаю, что это был лишь далеко продуманный шаг. Ведь свадьба принцессы с герцогом сулила выгоды для Глупого Короля.

Сейчас я наблюдал за собой пятнадцатилетним со стороны вместе с малолетней сестрой.

Вот здесь я схалтурил, слишком маленький выпад, а здесь не докрутил поворот. В реальном бою, я бы уже потерял равновесие, при столкновение двух мечей. Это серьёзная промашка с моей стороны. Ничего, еще научусь.

- Амаллир, поколдуй для меня! – попросила сестра, - поколдуй, поколдуй, пожалуйста, - повторяла она совсем по-детски.

Я остановил свой неуклюжий бой с вымышленным противником и вогнал меч в ножны.

- Пэни, ты же знаешь, что мне нельзя злоупотреблять магией, - с укором произнёс я, вытирая пот с лица.

- Ну, позязя, - перековеркала на детский лад она свою просьбу и предано по - щенячьи заглянула в глаза. - А я никому не скажу, честно-честно!

Меня всегда умиляла ее детская наивность и простота. И я ни разу еще не устоял перед ее просьбами. Вот и сейчас я уже вполне смышленый в плане магии, решил пренебречь наказом наставника и немного помагичить перед малышкой. Наставник будет ругаться, но не убьёт и ладно, а смех сестры того стоит.

Я весело подмигнул сестрёнке и щёлкнул пальцами, вызывая сноп искр. Этот немудреный фокус вызвал восхищенный визг ребенка. Пэни хлопала и веселилась, каждой вспышке магии. Разноцветные маленькие взрывы сменялись настоящим снегопадом в миниатюре, а потом на раскрытой ладошке сестры появился мыльный пузырь, который рос и рос, пока не лопнул, рассыпавшись множеством маленьких пузырей, в облаке которых, сестра весело кружилась, ловя и лопая их.

Слишком резко сменилась обстановка, я не успел сориентироваться в пространстве. Когда внезапно исчезла сестра в облаке пузырей, и загремело чужеродное заклинание, приближаясь на меня всё такого же юного, огненным вихрем, я на уровне инстинкта выставил вперед себя щиты, которые не могли помочь. Потому что я опять видел всё со стороны и не мог участвовать в происходящем. А тем временем, юный я, боролся со стихийным заклятием, явно превышающим тогдашний мой уровень сил и умений. Мне было больно смотреть на собственные муки, словно заново ощущать жар палящего заклятия на своей шкуре, боль во всём теле и запах паленой плоти…

Я вспомнил тот случай. Тогда мне не повезло нарваться на охотника на магов. Я не мог сопротивляться силе и количеству артефактов, навешанных на охотнике. И я не помню, как всё кончилось. Только помню, что пробуждение моё было тяжелым и болезненным. Может быть, сейчас и узнаю, как окончилась та встреча?

И в самом деле, картинка не спешила меняться, показывая всё того же юнца борющегося с огнём, а если точнее, горящего заживо. Когда я уже, казалось, должен был умереть, резко спало пламя и меня накрыло тонкая вуаль обезболивающего заклинания. Юнец был без сознания, а так же без волос и с сильно обожженной кожей, в обгоревших лохмотьях.

Рядом с телом соткался из осенних листьев мой наставник. Он с болью посмотрел на остатки меня и недовольно стукнул посохом, вызвав настоящий ураганный ветер в лесной чащобе. Ветер гневно заревел и умчался прочь, но совсем ненадолго. Буквально, через минуту, неподалеку раздался приглушенный крик и ветер снова шумя на всю округу вернулся к наставнику. Да не один. Крепко спеленатого охотника за колдунами держал ветер в цепи осенних листьев. И казалось бы, что за оковы? Да вот не порвать их, ни магией, ни руками.

Мой наставник учил меня смирять гнев, и держать себя в руках, чтобы не случилось. Держать голову холодной. Сейчас я видел в его глазах безграничную ярость. Видел это и плененный охотник. Гнев и приговор. Я еще успел увидеть, как на навершие посоха разгорается заклинание… И резко сменилась картинка. Поплыла реальность и выкинула моё сознание совсем в другое место.

Вечный Лес. Такой огромный и великий. Сколько мне здесь? Не больше двадцати, наверное. Я брёл по лесу, шумно ступая по земле. Под моими ногами шумел потревоженный лес. Он не привык к такому отношению. Трещали сухие ветки под ногами, эхо шагов разносилось далёко вперед меня, а если вдруг тут все глухие, как для подстраховки, я еще и освещал впереди себя дорогу ярким светлячком, который разве что слепой да ленивый не заметит.

В довершении картины, я периодически выкрикивал имя сестры, которую тут искал.

Да, я вспомнил и этот случай. Пенелопа сбежала, когда отец объявил, что отдаёт ее за восточного соседа герцога Анвара Рэйсмонда. И ни куда-нибудь, а в Вечный Лес побежала! Искать защиты у ведьмы. Глупая! Тут не факт, что она доживет до встречи с этой самой ведьмой.

Я тогда долго искал эту непутёвую. А когда нашел…

Единственное, на что мне хватило ума - найти ту самую ведьму. Потому, что те остатки от сестры, что я нашел, отцу отдать было не с руки, да и не венчают у нас посмертно.

Каргана оказалась весьма любезна и приняла мою просьбу о помощи, но на своих условиях…

Словно в подтверждение моих воспоминаний, картинка перенеслась к ветхой избушке старой ведьмы, куда я и вломился незвано, с ноги открыв дверь, с полумёртвой сестрой на руках. Хотя ведьма и ждала моего появления, она представляла себе нашу встречу менее навязчиво с моей стороны.

Каргана, как раз изволила ужинать, и наше прибытие заставило ее подавиться от неожиданности. Женщина неестественно выпучила глаза и зашлась кашлем. Мне было не до того. Я только успел так же ногой захлопнуть дверь и прижаться к ней спиной. Дверь немедленно содрогнулась от удара снаружи, но устояла. А с улицы донесся недовольный рык прóклятых тварей.

Ведьма как раз успела прокашляться, запить чем-то непонятным из серебряной кружки и более-менее взять себя в руки.

- Амаллир! – она гневно свела к переносице брови и с упрёком уставилась на меня.

Хотя у ведьмы и было неизвестно, сколько веков за хрупкими плечами, выглядела она лет на сорок не больше. И мы уже давно старые знакомцы с этой женщиной, хотя до интима так и не дошло. Признаться, я не рисковал переходить эту черту.

Тяжелая каштановая коса с редкой проседью, переброшенная через хрупкое плечико, тонкие губы, мелкие зубки, синие глаза и угловатые скулы. Каргана не была красавицей, но и отвращение не вызывала. Мелкие морщинки вокруг глаз, говорят об улыбчивости женщины. И тем не менее о Каргане ходят самые мерзкие слухи. Ее колдовство никогда не было добрым или хотя бы разрешенным.

- Ты опять навёл шороху в лесу. – Ведьма выглянула в окно и негодующе закачала головой, - и ты опять напугал моих питомцев, несносный мальчишка!

- Каргана, они чуть не съели меня!

- Тобой и подавиться немудрено, скажу им обходить тебя стороной, - фыркнула ведьма, - что там у тебя за мясо на руках?

Я зло скрипнул зубами, укладывая сестру без признаков жизни на единственную кровать здесь. Глаза застилал гнев и страх за Пэни. Я разгневанно сверкнул глазами на Каргану, собираясь выбивать из нее спасение сестры любыми способами и готовый платить любую цену… Как ученик архимага, ученик сильного некроманта, я знал, что любое сильное колдовство имеет свою цену. Зачастую – страшную цену.

Картинка снова поплыла и я очнулся уже у стен отцовского замка. Здесь же был и второй я вместе с Пэни.

- Ты не должен возвращаться к ней! – плакала горе-принцесса, ударяя мне по груди кулачками. – Не должен! Мы спрячем тебя, мы расскажем всё отцу и…

- Ты ничего не скажешь отцу, - мягко произнёс я, гладя ее по спутанным волосам, - ты никому, ничего не скажешь о произошедшем! Это будет наша тайна, Пэни.

Я накладывал заклинание на сестру без зазрения совести, она ничего никому не сможет рассказать обо мне, как бы она не пыталась.

- Отдай отцу, - я вложил в ее ручку свиток с сургучной печатью, - а это – тебе, сестрёнка, на долгую память. – Во второй кулачок я вложил ей свой перстень с гербовой печаткой крон - принца.

- Я не отпущу тебя, Амаллир! Что… что я буду делать с братьями? Они ведь погубят меня!

- У тебя есть защитник, - я говорил тихо и вкрадчиво, что бы каждое мое слово достигло цели, - ты выйдешь замуж за герцога, он не даст тебя в обиду.

От моих слов сестра вся содрогнулась и отпрянула от моей груди.

-Никогда! – зашипела она, - из-за него всё случилось, из-за этой помолвки.… Если бы не Рэйсмонд, я бы и не сбежала, и тебя бы не погубила…

- Пенелопа, ты же знаешь, что я люблю тебя, сестрёнка?

Я дождался утвердительного кивка и продолжил:

- И, как любящий человек, я обязан говорить тебе правду, иначе никто не скажет. Лгунов и льстецов в окружение принцессы хватает, а правду никто не скажет. Это мой долг воспитывать тебя.

Еще один кивок от сестры.

- Анвар ни в чем не виноват и ты это понимаешь, осталось только признаться самой себе и научиться не списывать на других свои промахи и ошибки. Учись отвечать за свои поступки. Учись жить с последствиями своих поступков.

Пенелопа потемнела лицом и снова расплакалась. Беззвучно текли слёзы по чумазому личику.

- Прости меня, - прошептала она, - прости меня, Амаллир, я погубила тебя, я…

- Иди, Пэни, отдай письмо отцу. Я должен возвращаться к Каргане.

Уже начало дребезжать изображение, предвещая новую картинку, когда сестра бросилась мне на шею в последней попытке уговорить и завела новую слёзную оперу, но я этого уже не видел. Я помнил, как тяжело было уговорить ее уйти. А еще я помнил, что не смог вернуться в тот вечер к Каргане, как обещал. Непредвиденные обстоятельства. Так бывает, когда тебе куда-то надо, очень-очень надо и тебя само Мироздание не пускает туда. Любая мелочь превращается катастрофу.

Каргана женщина, а эти создания, как известно не хвастают терпением. Ее проклятие догнало меня уже на следующую ночь… Как и до этого картинка поддалась на мои мысли и я уже смотрел на себя в совсем иной ипостаси. В ту ночь мне не подвернулся человек, и я слонялся по окрестностям в поисках пищи, мерзко рыча и поскуливая. В ту ночь обошлось. Но были и другие ночи…. И были невинные жертвы…. Проклятье только набирало силу, и на день я обратно превращался в человека. Превращение становится необратимым, когда теряешь рассудок в человеческой ипостаси. Я не успел до этого дойти, хотя и был близок. Тени, лица и видения убитых мною преследовали меня. Будучи человеком, я не мог спать, чтобы не встречаться с несчастными, попавшими мне на зуб. А превращаясь в прóклятого, я снова шел и убивал.

Я плохо помню сколько длился этот ужас, к тому времени, как меня выловил и обезвредил наставник, я уже был полубезумен…

Сейчас поддаваясь моим мыслям и воспоминаниям, сюжеты сменялись один другим, показывая все те ужасы, что я творил, и которые не осознавал в животной ипостаси и не всегда помнил – в человеческой.

Я смотрел со стороны, как наставник колдует над моей прóклятой тушкой, как он возвращал мне человеческий облик, как отвоёвывал моё сознание у Карганы. Он тогда хорошо ее потрепал. Я долго реабилитировался после того боя. Сражались маг с колдуньей, а крушило меня. Худой мир был установлен, и мне даровали шанс. Главное не сорваться и не пойти во все тяжкие.

Снова забвение, оглушительная тишина и непроглядная темень. Тяжелая, давящая атмосфера бесчувствия и небытия. Какое-то время меня не отпускало из этого плена, и я понятия не имел, сколько минуло минут или часов. К моменту смены декораций, меня начало накрывать отчаяньем и уже хотелось выть.

Сначала я почувствовал холод. Словно он шел изнутри меня и продувал ледяным дыханием насквозь. Я застучал зубами и был приятно удивлён, услышав выстукиваемую дробь. А затем я рухнул в неизвестность, просто был в каком-то загадочном «нигде» и провалился в «никуда». Когда в моё тело вонзилось миллиарды тончайших игол и перехватило горло от холода, неожиданности и даже боли, я потерял связь с реальностью и не мог сообразить, что происходит. Резко резанувший по глазам свет поставил точку в этих издевательствах – сознание померкло, и я умер, уже и не помню в который раз.