Следы на снегу

Глава 7

Хьюго Линд

Сжалась душа до единого вдоха, а не вдохнуть. Заслезились глаза, замерло сердце, ноги подкашиваются, но пальцы свело, вцепившись в плетень, не разогнуть. Да и сил нет. Видел, как мечется рябая птица в небесах. Моя пара. Истинная. Только с ним я мог бы стать прежним, молодым, ибо мы можем друг другу поддерживать энергетический фон, потому и не стареем до самого конца.

Пятнистой стрелой сорвался с неба вниз огромный сокол, на подлете обернувшись человеком, побежал ко мне, принялся своим дыханием отогревать заиндевелые пальцы, по одному отлепляя их от плетня. Холодело тело того, кто держал на этом свете.

- Что ж ты, дурак, творишь? – с неприкрытой болью, с отчаяньем спрашивал Моррисон у него. Сколько бы он не злился, не изводил себя все эти века, ни на миг не сомневался, хотя бы, в своей преданности и нежности к своему медведю. – Снова бросить меня решил, сдохнуть у забора? Хью! Очнись! Не смей, сволочь!

Словно пелена спала с моих глаз. Как в первый раз, удивленно смотрел, на старания старого друга, а тот, забыв прежние обиды, пытался разжать мои замерзшие пальцы.

- Ну и сволочь же ты! - продолжал напутствовать, Пирс, - А обо мне ты подумал? Как мне без тебя было все эти века?  – Моррисон сорвался на крик. – Как я жил один, знаешь? Как мои крылья меня носили, которые ты подрезал женитьбой на Кирстен? Как я летел камнем в ущелье фьорда? Как меня лечила старая лиса Ингер, собирая по осколкам? Два года! Два года она выхаживала, заново обучая ходить. А ты, скотина белая… - он отвернулся, пряча набухшие от горьких слез глаза, под длинной челкой.

Я ж еще не старый, повернул его злое лицо к себе, такое свое, такое родное, и, как идиот, улыбался. Вот же ж, как играет с  нами судьба. Сколько лет прошло, а вспоминается, как молодыми играли в снежки… представляя, картину, летящего со скалы сокола, чуть не разорвалось сердц

- Что дальше делать будешь? – Моррисон требовал ответа здесь и сейчас.

Я же медведь, а стою, как оплеванный, чувствуя свою вину пере Пирсом. Вернуть бы назад те годы, когда так бездумно женился на девчонке… Так ведь судьба она такая, снова повернет на тот же виток. Не позволит ничего изменить. Смотрю в золотые очи своего сокола, горящие надеждой. Не смогу его снова обмануть. И себя не смогу.

- Как с Кирстен объясняться? – тяжело вздохнул. – На старость лет оставить одну?

- А кто сказал, что ты ее должен оставить одну? – возмутился Моррисон. - А твой беспутный сынок, что сбежал от проблем?

- Архипелаг большой, где искать? – понурил плечи.

- Найдем, а пока сам успокойся, вон сердце разгулялось, того и гляди забегает, - Пирс положил ладонь, на грудь, туда где оно неровно билось.

- Старые мы с тобой, - устало хмыкнул.

- Вспомни, что происходит с истинными парами, - даже не намек от пернатого, знание жизни оборотней.

- Знаю, - снова вздохнул. – Я пошел.

Больше я не оглядывался назад, зная наверняка, пирс смотрит мне в спину.

Йоро Савенсон

Сегодня в кафе как-то скучно. Вроде обед, а все сидят хмурые, ковыряются в тарелках. Нира с красными глазами. Плакала? Что могло случиться, если эта лучистая девчонка в подобном раздрае? Притащил стул из-за соседнего столика, оседлал его, на меня толком одна Нира подняла глаза и они тут же снова наполнились слезами.

- Что случилось? – встревожился не на шутку.

- Ната сбил автобус на остановке, - она всхлипнула. – Снег … видимость плохая, но никто не понимает, как его вынесло под колеса, - не выдержала, отвернулась, вытирая пальцами слезы.

- Твою… - едва удержался на ногах, даже руки упали. – Когда?

- Сегодня утром, - шмыгнула Нира. – На работу ехал, - рыдание вырвалось из ее горла.

Она повернулась, удаляясь в кухню, чтобы ее в таком состоянии никто не видел. В кафе вошла ее сменщица, которую, оказывается, вызвал сам Таппа, видя, как расстроена, девчушка. Я так и остался сидеть, оседлав стул. В голове не укладывалось. Практически у нас у всех кто-то попадал в аварию, не всегда с благополучным исходом. Из раздевалки вышла Нира уже одетая, направляясь на выход. Я догнал ее в два шага.

- Ты домой?

Она помотала головой.

- В больницу. Надо узнать, как там Нат.

Девушка немного успокоилась, но глаза все равно зареванные.

- Я на мотоцикле, поехали вместе, - Нира не отказалась. - Только по дороге заедем в полицию, может они что-то скажут?

В полиции работал друг Таппа. Он рассказал, что, не смотря на обильный снегопад, стоящему на обочине парню сложно попасть самому под автобус, а впечатление такое, будто его толкнули. Сильно толкнули. Мы с Нирой переглянулись, в их глазах вспыхнул огонек догадки, быстро распрощались с полицейским, и вышли из участка.

- Толкнули? – я, обдумывая предположения, вгляделся в глаза девушки. – Ты все поняла? Да? Он не сам прыгнул под колеса! Ему помогли… А кто?

Нира кивнула, догадываясь, на кого намекает парень. Неужели, Янсон мог пойти на подобную низость из-за отказа?

- Рик… Что же он натворил? – она болезненно прикрыла веки.

Ей было жаль непутевого парня, который пошел на принцип «так не доставайся же ты никому», а теперь испортил себе всю жизнь. Ей было жаль Ната, состояния которого они не знают.

- Поехали в госпиталь, - приказал, надевая шлем и протягивая ей второй.

Мотоцикл на зимней резине с шипами легко скользил по заснеженным дорогам. Нира крепко держалась за талию своего водителя. Припарковав мотоцикл на стоянке, быстрым шагом вошли с парадного входа, прямиком направляясь к рецепшену. Девушка с заученной улыбкой спросила, что бы они хотели узнать?

- Сегодня сюда привезли парня , на которого наехал автобус… - начал было, говорить, - но девушка в салатовом брючном костюме, стоящая за стойкой, грустно проговорила:

- Вам лучше поговорить с доктором, - назвала имя и где его искать.

Доктору пришлось звонить по внутреннему телефону, а потом ждать минут пятнадцать, расхаживая по холлу. Нира стояла, подпирая косяк, время от времени поглядывая на закрытую дверь. Наконец, вышел невысокий хмурый, чуть полноватый мужчина в бледно-голубом халате, поискал глазами тех, кто интересовался его больным. К нему тут же подошла заплаканная Нира, рядом же оказался и я. Объяснив, что у Ната нет в стране родных, а мы близкие друзья. Нира, вообще работает с ним к кафе у Таппа. Доктор удивленно и уважительно к хозяину заведений, покачал головой и принялся рассказывать:

- Мы его погрузили в искусственную кому, потому как у вашего парня большие повреждения: перелом трех ребер, левой руки, левой ноги в двух местах, сильное сотрясение мозга с гематомой на половину головы, не считая синяков… - он не успел договорить, Нира упала в обморок, я только успел подхватить подругу.

Уложив на скамейку здесь же в холле, доктор бережно похлопал ее по щекам.

- Видимо, для девушки это сильное потрясение.

- Это для многих сильное потрясение, - пояснил, наблюдая за ее амочувствием. Нира несмело открыла веки. – Ты как?

- Нормально, - голос еле слышный, попыталась подняться, но ее уговорили полежать еще минут пять. – Когда нам можно навестить Ната?

- Посмотреть на него можете хоть сейчас через стекло. Он в палате интенсивной терапии, - разрешил доктор, попросил девушку на рецепшене выдать им одноразовые халаты, после чего проводил их к больному.

Нат лежал весь в трубках. Мне пришлось поддерживать подругу, чтобы она снова не грохнулась в обморок от зрелища. Перед глазами пролетали, как в калейдоскопе, картинки с ним, вот он хохочет вместе со всеми… Вот рассказывает анекдот… С грустью смотрит в окно… Танцует с фру Дегнер… Ругается с Риком…

- А где его вещи? У него должен быть телефон, - вовремя спохватился.

- Спросите в камере хранения, можете сослаться на меня, я подтвержу, - доктор попрощался и ушел заниматься своими делами, а молодые люди направились, куда их послали.

Вещи нам отдали сразу же, как они назвали имя доктора. Не разбирая их, прямиком направились к фру Дегнер. Предсказуемо, брат уже сообщил ей про Ната, и бедная женщина, встретила нас с красными глазами. В отчаянной надежде она одним взглядом спросила про него.

- Он в лечебной коме, - вытерла выступившие слеза, Нира. – Весь переломан.

Фру Дегнер больше не держали ноги, она осела на стул, опершись на овальный обеденный стол.

- Уже знают, как это случилось?

- Есть подозрения, - я так же тяжело вздохнул, ответив, что его специально толкнули под колеса. - Полицейский рассказал, что с такого расстояния, где стоял Нат, он никак не мог попасть под колеса. Несмотря на плохую видимость, водитель говорит, что он стоял спокойно, и вдруг, сделать глупость?! – не заметил, как перешел на фальцет.

- Он вчера нормально спать лег? Настроение-то было не очень, - мы ждали ответа женщины.

- Вечером с ним поговорили, кажется, он собирался съездить к своему парню, все выяснить.

- Значит, самоубиваться не планировал, - почесал макушку. – Тогда, только Риг, больше некому. Уж этого-то я выпотрошу сам, - сжал кулаки до белых костяшек.

- Ты только не убивай его! – вскричала Нира, испугавшись за горячего друга.

- Пачкаться об… это? – на лице появилась брезгливость. – Придется сделать все, чтобы он сам явился с повинной, - задумался, принялся перерывать вещи Ната, разыскал телефон, нашел в нем номер Бьерна под ником «Медведь», вспомнив, что тот так его называл. Позвонил, пошли гудки. Ответил мужской голос:

- Кто там? – голос явно немолодой.

- Бьёрна можно? - связь оказалась отвратительная.

- Что? Кто? – пытались расслышать парня на другом конце.

- Бьёрна! Мне надо Бьёрна! – уже перешел на крик Савенсон.

Отключились. В отчаянье уселся на соседний от фру Дегнер стул. Бессильно опустил руки, и замолчал. Сейчас мне самому захотелось плакать от безысходности ситуации. Кому еще звонить? Кому сказать, какая беда с ним приключилась? Потом вспомнил, что тот рассказывал, где-то в Италии у него друзья. Черт! Принялся искать в телефонной книге хоть кого с итальянской фамилией. Снова принялся мучить телефон. Тут же ответили сразу:

- Привет, Нат! Что-то случилось? – из телефонной трубки полился приятный мягкий баритон.

 - Это не Нат, - ответил на английском. – У него в телефонной книжке написано «Микки …» Вот я вам и позвонил. Вместо Бьёрна отвечает кто-то другой, да и связь нестабильна, а у нас тут беда.

- Я, Миккелле Фанконе, друг Ната. Что с ним? – бархатный голос стал стальным. – Якобу звонили? Хотя, они с Марко на ферме, туда тоже сложно дозвониться, проще доехать.

- Слушай, парень, я Йоро Савенсон, друг Ната, он попал под автобус… Там вообще странная история, но это потом. Он сейчас в искусственной коме, весь переломанный. Мы, конечно, по мере возможности будем с ним, только его пока можно видеть через стекло. Он в палате интенсивной терапии.

- Ничего не понимаю, - озадаченно произнесли на другом конце сигнала.  – А Бьёрн где?

- Они поссорились и Нат уехал в другой город, - объяснял незнакомому Миккеле. – Есть предположение, кто это сделал, но доказать будет сложно.

- Только не нам, - голос звучал как-то зловеще спокойно, что у меня прошла волна мурашек по спине.

- Йоро, вы завтра мне обязательно позвоните по этому номеру, а я уж попробую связаться с остальными, - простая просьба успокоила, парня, что теперь они с Нирой и фру Дегнер не одни.

Нира и фру Дегнер слышали все, так как он поставил на громкую связь. И так же были рады, что приедут еще друзья, и помогут им вытянуть Ната. Ведь парень, пусть и шебутной, но хороший. Не зря к нему клеился Риг, да и сам подкатывал не раз, но оказалось, что важнее любовной связи, это дружба с Натом. А вот Риг не понял.

Распрощавшись с фру Дегнер, мы направились в кафе. Как ни странно, но Таппа сам встал у стола, на место Ната. Нас увидела Рила, официантка, сменившая расстроенную Ниру. Все обратили на нас внимание, ожидая. Только Таппа уже все знал. Я понял по взгляду.  Буквально через несколько минут мы с Нирой стоял в кольце сотрудников кафе, в их глазах вопрос.

Мы снова рассказывали, то же, что и всем. Повторять устали, но этот русский того стоил. 

Бьёрн

Я уходил далеко от побережья. Только что поймал и сожрал вкусного жирного тюленя. За две недели почти привык к своей шкуре. Сначала бездумно ходил по берегу, не зная чем заняться после кормежки. Дома-то привык мотаться по свету в поисках новых технологий, потом применять их в своей строительной фирме. Потом случайно случился Нат… и все остальное перестало существовать. Только он! А теперь остался калейдоскоп воспоминаний, который я пока живу, не забудется.

Помню, когда в первый раз я решил уйти на Шпицберген, тогда и мыслей особо не было в голове. Просто не понял чем заняться. Да и время было другое почти семьдесят лет назад… Едва родилась бабка Ната. Страшно подумать, какая между нами пропасть. И сейчас я словно окунулся в прошлое, но как-то безрассудно и глупо. Наверное, и Нат это понимает. Сердце кольнуло непонятным страхом и болью. Что может случиться с ним? Это все моя мнительность. Пройдет еще пару месяцев, я стану вспоминать его еще реже, а может, и вовсе забуду, наслаждаясь свежим теплым жиром только что убитого животного, да купанием в ледяной воде среди льдин. На сытый желудок думается лениво, зато хорошо спится.

Миккеле Фанконе

Костеря на все лады, всех и каждого в отдельности из их неразлучной команды, которая после свадьбы Марко и Якоба, разлетелась кто куда. Хорошо, что время есть собрать народ, раз Нат под лечебным сном. Мда, парень постарался ты… Или тебя постарались. Как бы там ни было, надо все выяснить. Горячие следы уже есть. Я набрал номер Донателло Руффо. Он сейчас в том городе, где мы встретились с Якобом и Натом. Помогает братьям Паоло и Джинни Марецци закрывать производство. Новый директор вконец обнаглел, потому приняли решение закрыть всю эту сеть. Работы у ребят очень много. Донни ответил сразу.

- Микки! Рад тебя слышать, - видно у них там хорошее настроение? Что ж придется радость разбавить. – Развлекаетесь?

- Есть немного, - голос довольный мурлыкающий. Вот же котяра! – А по-настоящему развлечься не желаете?

- Микки, кого надо у***ь? – вот уже собрался всех крошить в капусту.

- Есть одна идея, но это на Севере.

- Что там с нашими друзьями? – как быстро сообразил.

- Ты проницателен, мой друг, - муркнул ему в ответ.

Нехорошо так муркнул. Зло. Чувствуется, как Руффо собрался, перестал паясничать, не подтрунивали надо мной Паоло с Джинни, парни там вообще замолчали. Ждали остальных новостей, и как поняли, неприятных.

- Микки, я сделал на громкую связь, говори, - мягко приказал Донни.

Я принялся им пересказывать, что мне сообщил друг Ната. Рассказ занял полторы секунды, а молчание в трубке грозило затянуться надолго. Однако, долго думать им не позволил. 

- Донни, вы мне нужны здесь. Сегодня уже поздно, а завтра с утра поеду на ферму к Марко и Якобу, а то они тоже расслабились. До них не дозвониться, а по рации про такое не говорят. Кажется, у них есть на кого ферму и сыроварню оставить. Давно у них не был. Все. Отбой, - отключился.

Устал. 

Йоро Савенсон

Прошло двое суток, а Ната все еще не разбудили ото сна. Может быть там все гораздо страшней, чем нам рассказывают? Нира с красными от слез глазами, пугает посетителей кафе. Фру Дегнер все время кажется, что мы ей не все рассказываем, и потому на счет Ната терроризирует еще и своего брата, но Таппа так просто не проймешь. Он успокаивает сестру, как может. Мы с Нирой теперь заходим к ней каждый вечер на чай, как она привыкла чаевничать с Натом.

Каждый день звоню Бьёрну, но он не отвечает, наверное, батарея сдохла. Риг куда-то пропал. На работе в кафе не показывается. Где-то отсиживается? Искать пока не стану. Пусть приезжают те итальянцы и помогают. Много мы с Нирой наразведывае? Да еще девчонку подставлю. Доктор говорит, что Нат еще неделю в коме пролежит, а потом только станут пробовать его будить. Да и то хотят отправить в Стокгольм, если на то будет надобность. Пока он стабилен. Скорей бы приехали итальянцы. От нервного напряжения за эти несколько дней у меня крышу сносит, а на мне две женщины и работа.

Толик

Во сне разговаривал со своим медведем. Ну он и олух. Спит на снегу в своей теплой шкуре. Я подходил к нему, гладил, а рядом стояли Нира и Йоро со скорбными лицами. Может, я уже умер? Да нет. Не может случиться такая поганая ситуёвина. А мишка повернул ко мне окровавленную морду. Снова он ел стейк с кровью, как любил. А я валяюсь рядом с ним на снегу. Мне не холодно, он развалился, треплю за белую шкура. Он поднимается, уходит не оглядываясь. Я остаюсь. Один. Душа рвется с треском. Больно. Хочу его позвать и не могу…

Миккеле Фанконе

Не люблю подниматься рано, но сегодня не тот день, чтобы привередничать. Ранний кофе  с сахаром. Вообще-то я сладкий не пью. Солнце еще не прогнало зимний сумрак, а моя машина уже несется на всех парах по грунтовой дороге.

Скучные белоснежные пейзажи ничем не сменялись. У подножия Альп лежал снег, не говоря о горах, а мне именно туда. Марко с Якобом решили не перегонять скот, а построить прямо на летней ферме боксы для коров и буйволов. Там же построили новую сыроварню с подвалами, потому им нет смысла мотаться в город и обратно. Имение живет само по себе, то есть никак. Нет, они приезжают иногда наскоками, но на день-два, а потом снова в горы. Якоб уже сам варит сыры, как заправский сыровар. Марко им гордится и всем хвастается, а тот ходит, как павлин, хвост поднявши.

Роззи тоже осталась с ними на ферме. Она, обычно, с управляющим фермой, ездит за продуктами, потому что «мальчику надо хорошо питаться», так сказал Винни.

Как выяснилось, после многих процедур и анализов, которые добрый доктор Винченцо Креолли только мог взять у Якоба, он никогда не станет прежним. Ему придется привыкать, что его лечение «от мальчиков» не пошло ему на пользу.

Если и раньше с ним бывало такое из-за нервного перенапряжения – родственники старались по полной программе отлучить его от семьи, то после лечебницы для душевнобольных, ему стало намного хуже. Обмороки стали более затяжными и с каждым разом все дольше он остается без сознания. Марко опасается, что он однажды не очнется. Якоб это понимает тоже, но делает вид, что это полная ерунда… до следующего обморока.