Лига костей

Глава 21

Видимо, уже наступило утро, судя по тому, что я услышала дикий голос надзирателя с криками: «Подъем!».  Голова загудела, и я с трудом открыла глаза. Все тело окоченело, потому что сегодня спала на холодном полу – у меня не было особого выбора. Простуда без всяких сомнений проявится. Лишь бы до отморожения дело не дошло, иначе медицинскую помощь здесь мне навряд ли предоставят. Запрут где-нибудь в третьем секторе, оставив умирать верной смертью. Медикаментами здесь не разбрасываются. Такого добра по минимуму на Зоне. И то им может пользоваться лишь работающая «элита». Как-то раз пролетал слух, что заболевшего чесоткой парня устранили. То есть, вывели куда-то за  пределы привычных нам секций.

Большего его никто не видел.

Именно поэтому ребята вывели такой вердикт.

 Еле как встав, я прильнула к решетке и посмотрела в плохо освещенный коридор, по которому шастал надзиратель и несколько охранников, открывающие камеры. Они нас всегда сопровождают в столовую, уборную или душевую в огромном составе, потому что боятся, что мы сможем убежать или высвободиться. Правильно делают: им следует дрожать лишь от одного факта, что мы с ними дышим одним и тем же воздухом. Нас ведь считают фриками, а они таких не любят, не говоря уже о другом.

Так как первой открывали камеру Криса, я сильнее вжалась в решетку, в надежде разглядеть его. Но когда он вышел, то повернулся спиной и засеменил вместе с другими Измененными в сопровождении плотных мужиков. Цепочка заключенных смиренно, без какой-либо жизни  в глазах, направлялась к железным дверям – за ними простиралось множество лабораторий, где над нами «издевались». Всяческие опыты даже в период Апокалипсиса были не помехой.

Направление в восточное крыло рано утром означало только одно.

Вакцинация.

Типичная процедура за последние пять лет. Ученые этой тюрьмы пару месяцев разрабатывали «лекарство», которое сумеет погубить наши необычные способности. Они добились нужного эффекта, правда… сыворотка действует не больше дня. Если не вколоть ее вовремя, может произойти то, о чем мы все давно мечтаем. Однако про наши «силы» не забывают ни на секунду. Работники Зоны слишком пунктуальные твари.

 Я подскочила от неожиданности, когда мою камеру со скрипом отворил неотесанный громила, увешанный всяческим оружием.

— Пошли, — рявкнул охранник, вызволив меня из клетки грубым жестом.

— Я бы и сама могла выбраться. — Плечо горело после хвата его медвежьей лапы. Я бы хорошенько  отыгралась на нем, если бы он не сцепил на моих запястьях наручники. Щелк – и конец мнимой свободе.

— Претензии будешь предъявлять на том свете. — Охранник захлопнул дверцу ногой, затем пихнул меня.  Я непроизвольно попятилась вперед и с трудом удержала равновесие, дабы не свалиться. В такие мгновения  чувствовала себя жестоко-униженной. Каким-то жалким животным, попавшим в лапы кровожадного охотника. — Вставай в строй и шагай молча.

— Без твоих соплей знаю, — к сожалению, я пробурчала это гораздо тише, чем хотелось бы. Поднимись мой голос на пару октав выше, здравствует третий сектор! Кто знает, какую участь за мельчайшую «провинность» выдаст Управляющая.

Она и без того меня ненавидит. Как и каждого Измененного.

Я присоединилась к цепочке людей, шагающих под наставлением разжиревших тварей. В основном, заключенными на Зоне были одни подростки, вроде меня. На нас больше всего повлияла радиация, тем не менее, не убила. Ученные объясняли это тем, что клетки молодого организма «приняли» ее в «свою среду». Более «старшим» особям, конечно же, не повезло. Но и бывало, когда от такого погибали и совершенно юные создания.

Как моя сестренка Мия.

Набрала в легкие больше воздуха, стараясь не плакать.

Вдох-выдох, Кайлин. Вдох-выдох.

Нельзя давать воспоминаниям волю погубить себя. Иначе будет худо. Иначе я ослабну. Сдамся. А мне это не нужно…

Мы направлялись по темным катакомбам, смиряя шагом затертый до трещин пол. За пять лет бетон давно дал слабину. Где-то виднелись большие дыры с выглядывающими водосточными трубами – удивительно, что конструкция не разрушилась. По-видимости, это подземное сооружение было возведено давно и наверняка имело другое предназначение. Кто ж мог знать, что когда-то начнется хаос, и в каждой из стран пронесутся страшные, необъяснимые бедствия. А «объекты», перенесшие радиацию, поместят сюда, ведь они – иные. Не похожие на прежний вид людей.

Чем  и опасны для мира, который тщетно хотят спасти.

Вода в некоторых местах заливала поврежденную поверхность. К счастью, здесь не водились грызуны по многим причинам, зато, я уверена, вон в тех заколоченных дырах на стене, где однажды недолговечная порода разрушилась из-за влаги, обитали существа гораздо страшнее грязных прожорливых крыс. Одному лишь Богу известно, что прячется и за запертыми на чугунные замки дверями, «населяющими» самое мрачное крыло Зоны.

И ему же известно, что творится теперь на Поверхности.

Ламп здесь присутствовало немного. Они кончались там, где была последняя из трех лабораторий – в одну несколько тысяч человек, включая Измененных из всех секторов, ученных и охраны, попросту не помещались. Если бы «надзора» не наблюдалось в кабинетах вакцинаций, нам бы и не пришлось обговаривать стратегию, чтобы совершить дебош и отрубить наглых тварей в белых халатах.

Все мы в душе желаем свободы.

— Не сопротивляемся, не толкаемся, не стараемся идти против правил, — монотонно инструктировал кто-то, и впереди толпы начиналось оживление: военные распихивали заключенных по лабораториям. За столько лет заточения никто и не думал возникать, с грустью шагая внутрь. Это продолжалось день за днем. Ребята потеряли надежду, проведя в камерах предельно много.

Может быть, потеряли ее. Но не я.

И не…

— Крис. — Мне тотчас вспомнилось, о чем мы говорили с ним вчера. Снуя за цепочкой Измененных, я старалась хотя бы узнать  спину  знакомого – единственное, что удалось запечатлеть в голове за то время, пока его выводили из «карцера».

«Сильные плечи, — без устали повторяла себе, — сильные широкие плечи с королевской осанкой, которая так и выделяется на фоне сгорбленных тел. Которая, словно, не шелохнется, даже если ее будут губить плетьми».

Поток вливался в кабинеты. Разодетые в лохмотья фигуры постепенно уменьшались. Я продолжала двигаться, ощупывая взглядом незнакомцев. Вроде бы столько людей, столько времени прошло, а знаю всего одного человека. И то не могу его найти.

Горечь подступила к горлу. Оледеневшими ногами я перебирала по пыльному полу. Скоро моя «очередь». А так вновь не хочется заходить туда одной. Если бы с поддержкой, пусть и небольшой.

Одиночество – штука жестокая.

Через минут пятнадцать передо мной осталось где-то десять сверстников. Процедура была постоянным явлением у нас, но она все равно заставляла мое сердце пуститься в дикий пляс. Холод сковывал конечности. Охрана один за другим сортировала Измененных, не  забывая обкидывать их грязными оскорблениями. Мерзкие создания. Им ведь не платят за это, ибо смысл. Толку тогда они торчат здесь? Ради того, чтобы потешиться над беспомощными беднягами?

Не думаю, что они делают что-то ради благих целей. Одно лишь их существование – ошибка. Ошибка, которую нужно устранить.

Толпа замирала – вместе с ней и мое сердце. Охранники охапками разгребали Измененных; прошедших вакцинацию запихивали в новый ряд, что еле-еле плелся в столовую в сопровождении вооруженных «головорезов». Я кусала губу, наблюдая, как людей передо мной становится все меньше: на шаг ближе к ежедневному кошмару. Если бы не сыворотка, которую вводят нам в вены, мы смогли бы дать хорошую встряску мучителям. Апокалипсис забрал у нас многое, не спорю, но именно с ним мы приобрели невероятные силы.

Коридор внезапно «ожил». Чьи-то громкие крики и топот ног разрезали тишину. Где-то вдалеке ребята поспешно отступали, пропуская суетливую кучку вперед. Поднявшись на носочки, я смогла разглядеть разъяренных военных, тащивших за собою плотного темнокожего парня в оковах. Заключенный сопротивлялся – это удивило меня. Такое не происходило довольно долго, и не каждый бы осмелился «упираться рогами в ворота». Идти против правил – прямой путь во второй сектор, если не в третий…

— Я выберусь отсюда! Клянусь Иисусу, вы будите гореть в Аду! — он без толики страха плевал им это «предупреждение» в лицо. «Работники» Зоны никак не реагировали, разве что заламывали его мускулистые руки за спину и обещали оставить без пищи.

Как это низко. Даже для них – лишать человека важного составляющего для продолжения существования.

— Мы все будем гореть, — Один из Охранников впился жирными пальцами в его засаленные волосы, тем самым наклоняя голову вниз. Другие «свиньи» держали юношу за конечности, слово тот в любое мгновение мог реально высвободиться. — Сегодня будешь спать под кондиционером, щенок. Еще один «бонус» третьего сектора.

Третьего…

Мне сделалось дурно.

Измененный пару мгновений молча глядел на полудурка, пока не закричал. Его оглушительный вопль заставил содрогнуться половину ребят в коридоре. В том числе и меня. Я прилипла к стенке, закрывая уши ладонями и быстро моргая. Несколько  парней передо мной повалились на пол, в растерянности ища укрытия от резких звуковых волн. Толпище ребят загалдели – кажется, даже радостно, а с Громилой начало происходить нечто невероятное: его золотисто-карие глаза налились тьмой. Вены под шоколадной кожей набухли — пальцы дернулись, и в следующее мгновение на одной из кисти вспыхнул маленький черный огонек. Огонек, похожий на смерч – самую разрушительную силу, какая могла достаться Измененным.

Не может быть.

Этот юноша обладатель очень опасного «дара», который по каким-то причинам высвободился наружу, из-за чего началась суматоха.

Постойте. Беспорядок – то, что мне сейчас необходимо. Мне и Крису. Мы ведь хотим выбраться отсюда, по возможности захватив с собою других бедняг. Чем не идеальный момент?

— Кристофер! — в надежде услышать отклик, кинулась сквозь толпу, осматриваясь. Мои сверстники не принимали никаких мер, кроме того, что пытались подняться на ноги. — Не стойте, бегите! — я пихнула несколько людей в сторону выхода, отчего те испуганно завертели головами. Разве им не надоело гнить здесь? Или они просто боятся последствий?

Громила выбросил сгусток энергии на того самого мужчину, что вел с ним нелицеприятную беседу. Мощная волна откинула тело в стену – раздался смачный хруст, будто все кости разом переломались. Я затормозила,  когда следом в воздух отправились другие «ошибки природы». Тушки с грохотом свалились на пыльный пол и больше не шевелились.

Мертвы.

О, Господи. Не думала, что когда-нибудь скажу такое, но я впервые рада чьей-то смерти.

Возможно, я поспешила, и Охранников временно вырубило. Тем не менее, нельзя оставаться здесь дальше, чтобы проверить  сей факт и дождаться люлей от подбегающей своры других мучителей.

— Всем оставаться на местах! — приказывали варвары, раскидывая народ в стороны – приготовив винтовки, они спешили к буйствующему парню, который никак не мог успокоить свои силы.

Бунтарь тяжело дышал, глядя на руки. Карликовый смерч разрастался в его ладонях, грозя поглотить невиновных. Не похоже, что он полностью совладает с «даром».

Определенно надо выбираться отсюда, иначе пострадают Измененные. Меньше всего мне хочется снова видеть их искаженные в боли лица.

— Крис! — Я не теряла попыток найти друга, направляя ближайшую кучку ребят в безопасное место. Его голос не слышался сквозь какофонию звуков, и мне пришлось пока идти без приятеля, ежесекундно оглядываясь.

Он должен быть где-то рядом. Либо проходит вакцинацию, либо еще находится в коридоре. Людей здесь много, и шансов, что он слышал мой зов – почти нулевые.

Черт.

Я распихивала перепуганных сверстников в уголки, не спеша найти укрытие себе. Плевать, выживу или нет – главное спасти других. Если у меня получится сделать что-то для этих ребят, хотя бы они обретут свободу. Увидят еще раз солнце, небо, почувствуют почву под ногами. Вдохнут свежий воздух и поймут, что это – и есть настоящая жизнь.

— Сюда! Бегом! — Указав перепуганным девушкам в коридорчик, куда, чуть ли не топчась друг по другу, следовали какие-то смельчаки, я собралась уже помочь другим Измененным, как вдруг оглушительный выстрел принудил меня застынь на месте.

Кровь заледенела в жилах, и в следующее мгновение хоровод криков взорвал помещение. Не теряя ни секунды, я обернулась, чтобы найти источник звука, но тут меня ждала другая картина. Более ужасающая.

Тело.

Тело в затертых до дыр комбинезоне.

Тело, утопающее в алой жидкости, что залила какие-то участки пола.

— Боже, — прошептала, закрывая рот рукой. Вздрогнув от колючих мурашек, я осела на пол. Стоны боли и раздирающий душу плач стучали по ушам. — Нет. Нет. Нет.

Мне не хотелось верить тому, что видела перед собой. Юноша – лет пятнадцати, со светлыми волосами, ярко-голубыми глазами, какие были похожи на саму жизнь, лежал на грязном бетоне. Его тело застыло в не свершившейся попытке беге, а рука, выброшенная вперед, словно жаждала схватиться за единственный шанс спасения. Но так ничего и не получила.

Потому что ее обладатель мертв.

Его застрелили.

— Шелдон! — чей-то женский голосок сорвался на крик, полный ужаса и неверия. Следом всплыл плач, заставивший меня задыхаться от кошмара, какой я до конца не желала воспринимать.

Сквозь замершую от коктейля страха и шока толпу,  неожиданно пробилась темненькая девчонка в испачканной одежде – одна из тех, кого я пыталась спасти, тусовав по безопасным территориям. Не сложно было понять, кем являлся для нее погибший, когда она упала на разодранные колени, в дикой истерике переворачивая его тело с живота на спину.

— Пожалуйста! Шелдон! — бедняга хлопала подрагивающими ладошками по лицу парня. Все «очевидцы» знали, что его больше не вернуть, ведь пуля пробила сердце, однако она отчаянно верила во что-то. Чем неутолимо напоминала меня. — Прошу тебя. Не умирай! Боже, боже! Шелдон! Очнись…

— Мила, — выпрыгнувшая из кучи Измененных девчушка с огненно-рыжими волосами беспокойно схватила руку подруги, пытаясь утащить ту обратно вглубь застывших, подобно деревьям, фигур. — Его теперь нет. Умоляю, пойдем.

Она не могла говорить без слез, что водопадами скатывались по ее фарфоровой коже. Охрана продолжала буянить, возвращая обратно беглецов, и несколько кровожадных тварей направлялись к Миле.

— Я не брошу его, — твердила без устали девушка, обнимая труп. Кровь успела пропитать пыльный комбинезон, но, думаю, ей было далеко все равно на это. На глазах Измененной погиб человек, который безоговорочно был ей дорог. Самое худшее, что может произойти, - смерть того, кого ты считал целой вселенной для себя.

Но моя Вселенная давно умерла в Новом Орлеане.

У меня никого не осталось.

Кроме…

— Крис, — мысль, что его тоже могли ранить или того хуже, подначила меня немедленно встать. Слезы жалили глаза. Пропитанный смертью воздух губил легкие, и чтобы хоть как-то облегчить свою участь, я прижала ладони к ушам, отвернувшись от душераздирающей картины, сопровождающейся скорбным ревом.

Вдох-выдох, Кайлин.

Вдох-выдох. Нельзя давать слабину. Нужно двигаться дальше. Нужно хвататься за то, что осталось.

Нужно найти Кристофера, пока, возможно, не поздно.

Боже, если ты меня слышишь сейчас, пусть он будет жив. Я, практически, не знаю, как выглядит мой друг, где находится, самое главное – что с ним, но где-то глубоко надеюсь, что он в порядке.

— Кому говорим, стоять на местах! — приказывали надзиратели, сопровождая свою властную речь выстрелами.

Закрыв глаза, я неслась, сама не мысля, куда. С потолка, будто дождь, сыпалась стружка – кажется, именно туда, в основном, попадали пули. Снаряды так же пронизывали другие объекты: я ощущала, безвольно-падающие тела, мчавшиеся со мной на одной дистанции. Ощущала, как голые ступни хлюпают по крови – ее было много. Она затопила, казалось, все пространство, где и я должна была умереть. Вместе с несчастными, каких перебили, как на скотобойне…

Кислорода не хватало. Сил – подавно. А свободы… - тем более.

Ноги начинали скользить по… жидкости. Меня толкали со всех сторон, вероятно, не специально: все просто жаждали найти укрытие от этого Ада.

Впрочем, как и я.

Стоны – не прекращающиеся, протяжные – лупили по барабанным перепонкам. Я думала, что оглохну – чего безумно хотелось. На ровне и сдаться – кануть вниз, затем – получить пулю в затылок и слиться в одно кровавое месиво с другими убитыми…

Вдруг смерть – не страшное явление? Что, если на небесах мне будет лучше? А Рай – существует ли он в действительности? В Библии описано, каково в том месте. Оно отличается особой красотою. Спокойствием. Безграничной свободой. Там дуют теплые ветра. Воздух пронизан запахами цветов. Фруктов. Жизни… Земля – она не холодная. Ее температура подогревается вечным солнцем, которым можно бесконечно любоваться, сидя на пристани и лаская безграничный лазурный океан. Мои родители и сестренка – они, скорее всего, в Раю. Возможно, ждут меня.

Где бы они ни были, они всегда ждут меня.

Толчок в бок, из-за чего я повалилась на пол, принудил  распахнуть заплаканные веки. Я ожидала увидеть гору трупов, купающихся в багровом море, но вместо этого узрела свет – лампы? Нет. Свет был не искусственным. Настоящим. Похожим на… солнце.

Вытянув ладошку перед собой, тем самым защищаясь от ярких лучиков, пыталась понять, что происходит. Меня убили, и это вход в Рай?.. Иного предположения просто нет, ибо сюда никак не может проникнуть свет самой яркой звезды…

Зона находится глубоко под землей.

За все пять лет мы ни разу такого не видели.

Разве что во сне…

Кажется, я и правда отправилась в мир иной: Мия – моя любимая, младшая сестричка, улыбаясь, выпорхнула из ослепляющего сгустка. На ней было то же самое кружевное платьице, как в день смерти, только без пятен крови. Кучеряшки, собранные в аккуратную прическу, к какой я однажды приложила руку, весело подпрыгивали. Вместе с ней. Напевая веселую песенку, малышка семенила ко мне. Она кружилась, смеялась, смотрела на меня с предвкушением чего-то… прекрасного — в то воскресение Мия глядела на меня так же…

Сестренка погибла давно, и видеть ее… образ было непривычно. Я даже вспомнила, что у моего ангелочка проколоты ушки, а на запястье красуется переводка из жвачки – Спанч Боб. Она обожала этот мультик. Однажды мы вечерами собирались с ней у ноутбука, чтобы посмотреть новую серию про желтую губку. Пускай тот «шедевр» был абсурден и нелогичен, однако, нам нравился он. Нравилась та атмосфера, когда мы были вместе. Смеялись. Набивали рты шоколадными конфетами, затем устраивали соревнования, кто их быстрее прожует.

Я скучаю по тем временам. Каждое мгновение своего существования. И если я в самом деле умерла, то навсегда позабуду об одиночестве.

Теперь я снова буду с Мией.

— Возьми меня за руку, — сестренка протянула маленькую ладошку. Ее тонкий голосок вызвал у меня ностальгию. Слезы скатывались по щекам, на что она грустно улыбалась, продолжая просить: — Возьми мою руку.

Заплакав, я потянула подрагивающую кисть к крохотным пальчикам Мии. Настоящая она или нет, я больше не брошу ее. Не отпущу. Никогда.

— Мия, моя коротышка Мия…

— Давай же, я не могу до тебя достать! —  тон сестренки упал на несколько октав, сделавшись совершенно незнакомым и…мужским. Ее образ вместе со светом в считанные секунды растворился, оставив после себя высокий человеческий силуэт, сотканный из сплошных мышц. Не изменилось лишь одно – мне продолжали тянуть ладонь, только уже большую, темную, с грубыми мозолями. На запястье блестел обруч наручников, сплавленный с недлинной цепью, соединяющее второе кольцо.

— Мия? — я все надеялась, что она будет где-то рядом, и что не была моим воображением.

— Быстрее! — поторапливал парень, оказавшийся той самой буйствовавшей персоной. Опершись о стенку спиной, одной рукой он сжимал кровоточащую на плече рану, другой – тянулся ко мне, морщась от нарастающих выстрелов.

Его успели ранить.

А других… некоторых беглецов могли у***ь. Я не хотела оглядываться, чтобы удостовериться в этом предположении, тем более, ко мне направлялась вооруженная свора. Словно вернувшись в реальность, я услышала громкие стоны, хлопки, хлюпанье и топот тысяч ног, что спешили в неизвестность. Никто не знал, как отсюда выбраться и остаться в числе живых…

Никто.

Рвано вдохнув, я приняла помощь незнакомца – и довольно вовремя. Похоже, меня тоже приняли за «восставшую», потому что открыли огонь по бетонной поверхности, куда мы юркнули с парнем, закрывая головы. Пули просвистели мимо и ни разу не попали в нас, но Смерч… будто я была для него каким-то образом дорога, спрятал меня за своим телом. Он тяжело дышал. Ранение продолжало кровоточить. Несмотря ни на что, он закинул во временное укрытие парочку Измененных, в ужасе искавших спасение,  после чего вытянул ладонь, привстав. Я видела его сокрушительные способности. Знала, на что способен парень. И он мог бы сокрушить здесь все, будь целехоньким.

Над его кистями вспыхнул маленький черный водоворот, вызвав у меня… восхищение. В «тюрьме», практически, никому не удавалось сдружиться со своими способностями, пусть и в меньшей степени. Нам попросту не давали времени «познакомиться» с ними, вкалывая очередную дозу сыворотки.

— Я их на время отключу, а вы бегите. Выход в северном крыле. Двери лифта можно открыть с помощью карточного ключа – его найдете у любого охранника. — Незнакомец, вероятно, обращался к нам – забившимся в угол ребятам. Ко мне прижались две какие-то девушки. Низкорослый юноша рядом с ними лихорадочно искал любой предмет, что может послужить оружием против озверевших тварей.

Ни разу еще с нами не случалось такого. Расстрела не было. Стоит сделать вывод, что убийцы изменили правила. Точнее, они теперь вообще играют не по ним.

Мы тоже не намерены быть послушными.

С нас хватит.

— Вся охрана сейчас сбегается сюда, и за постом наблюдающего с камер никого, вероятно, нет. Это шанс для вас, — просвещал Смерч, скорчившись от боли.

Откуда ему все это известно?

Две хрупкие девчушки внимательно слушали его, собираясь потом следовать советам, но я не хотела так легко сдаваться. Тем более, когда здесь скиталось множество других Измененных. Включая Криса…

— Нужно вывести остальных. — Я поднялась на дрожащих ногах, с нескрываемым шоком наблюдая за сгустком черной энергии, парящей над ладонью нашего спасителя. Пусть он не поворачивался ко мне по определенным причинам, зато я прекрасно знала, что на его лице написано раздражение.

— Мы не сможем. Это не в наших силах. Бегствующая толпа уязвима больше маленькой группки людей – нас всех попросту продырявят без разбора. Им будет плевать, если мы – объекты их постоянных опытов – откинем коньки. Главное для них на данный момент - защитить свои задницы и то, что якобы осталось на Поверхности. — Громила развернулся к нам. Его глаза налились глубокой тьмой. Вены на шее пульсировали, а коричневые пухлые губы подрагивали. — Я скажу, когда бежать.

Он окинул нашу небольшую компанию взглядом, и сгусток, порхающий над его рукой, начал возрастать. Страшно представить, что будет, если выпустит смерч на волю. Вероятно, здесь все пойдет трещинами – это было бы неплохо, не будь тут столько живых людей. Надеюсь, живых сейчас больше, чем мертвых…

— Я не смогу так, — призналась я, глотая соленые слезы.

Зато ребята позади меня были вполне настроены действовать указаниям Смерча без каких-либо выражений.

Незнакомец прищурился от очередной цепочки выстрелов, в ярости сжимая окровавленный участок на теле.

— Об остальных я позабочусь, но позже. Пока есть возможность, вы должны делать отсюда ноги.

— Он прав, — согласился коренастый рыжий юноша, за которым спрятались хныкающие девчонки. Он с надеждой посмотрел на меня и сжал в руках кусок отлетевшей трубы – вряд ли это защитит его от вооруженного огнестрельным оружием стада. — Мы не можем торчать здесь вечность.

— Я хочу домой. — Хрупкая девчонка сжала дрожащие коленки — цепь ее наручников звякнула, и она болезненно сморщилась от череды выстрелов и указаний охраны. — К маме, папе…

— Их больше нет, — вырвалось у меня. В ответ заполучила полный печали и неверия взор, какой очередной раз сжал мое испещренное ранами сердце. — Никого больше не осталось. В смысле, я не думаю, что кто-то выжил на Поверхности, кроме мутированных особей и Измененных, избежавших Зоны.

— Но, может быть, они все же не погибли…

— Роднясь там с радиоактивными тварями, что чуют аппетитного живца за километр? — Смерч помотал головой, будто отделываясь от не приятных картин, всплывших в голове. — У людей Наверху билет лишь в один конец.

Незнакомка, рыдая, уткнулась лбом в грудь подруги, что пыталась «убаюкать» ее пустыми обещаниями, словно все будет хорошо. Я знала, что мир никогда не станет прежним, и прекрасное будущее нас точно не ждет. Тем более, этот парень только что сказал про мутантов, в рацион которых входят люди. Никто из Измененных и близко не мог знать, как изменился мир на Поверхности. Мы не выходили отсюда пять лет. Целых пять лет. И то, что я услышала, никак не могло уложиться в моей черепной коробке…

— Откуда тебе известно про существ? — было не самое время для разговоров, когда Ад за нашим укрытием продолжал принимать более кровавые краски, но я не могла не спросит это — такой возможности может не представиться, если нас снова распихают по разным клеткам. И если мы выживем.

Смерч помрачнел. Его челюсти напряглись.

— Я их видел.

Всего три слова — и меня сковало невидимыми цепями. Я с минуту смотрела на темнокожего, раненного незнакомца и никак не могла представить, каким образом ему удалось поведать тварей, снующих за пределами Тюрьмы. Он сбегал раньше? Ему удавалось выбраться в мир, разрушенный апокалипсисом? Будь так, почему никто из ребят раньше не разносил эту весть?

Быть может потому, что им заткнули рты. Как и ему. Велели не распространять информацию, чтобы не навести дикую панику. Хотя, она бы распространила на Измененных ледяной страх, и больший процент ребят намертво бы отсек мысль покинуть пределы более безопасного места, чтобы отправиться в пугающий, неизведанный мир, кишащий монстрами, что поедают человечину.

Я потеряла дар речи. Кучка ребят рядом со мной – тоже. Мы с трудом переваривали заявление Смерча, пока он не отвлек нас от гнетущих мыслей, велев вылезать из убежища и нестись в северное крыло, после того, как заберем у одного из убитым им охранников карточный ключ, способный пропустить нас в лифт и другие отсеки. Выстрелы, на удивление, затихли. Крики стали приглушеннее — мне не хотелось думать, что этому поспособствовала победа кровожадных бесчеловечных солдат.

Компания из парня и двух худеньких девчонок поднялась, пригнулась, выскальзывая из замкнутого пространства. Они быстро засеменили по указанной траектории, а я осталась стоять, наблюдая за их отдаляющимися сгорбленными спинами. Смерч в смятении подтолкнул меня, другой рукой все еще продолжая держать возрастающую опасную сферу, наливающуюся непроглядной чернотой, как и его глаза…

— Беги, глупая!

Я помотала головой, ступая назад. Мне не страшно. Просто я не уйду без того, с кем обещала бороться. Плечом к плечу. До последнего вздоха.

И даже не посмею предполагать, что этот человек может быть мертв. Я потеряла все, что уже могла, но не надежду, пусть и крохотную.

— Чего ты стоишь? — не понимал незнакомец, корчась от вспышек боли в ране. Кажется, ему сделалось совсем дурно — он упал на бок, стоная. Темный водоворот над смуглой кистью  погас; глазам, откуда хлынули слезы, вернулся естественный золотистый цвет. Я подорвалась, чтобы помочь Смерчу, однако он отмахнулся от меня и грубо пихнул в коридор, что погрузился в подозрительную густую тишину. — Беги, говорю! Беги отсюда, идиотка!

Стараясь сохранить равновесие, я выпорхнула их укрытие и тотчас напоролась на груду чьих-то тел, утопающих в океане крови – Измененные. Меня затошнило. Крик застрял где-то в горле. Ноги хлюпали по темно-алой субстанции, заливающий каждый сантиметр бетонного пола – только сейчас я поняла, что отпрянула назад, затем споткнулась об очередной труп – на сей раз повергнутого солдата с зажатой в руках винтовкой. Все выглядело как кошмарный сон, от которого уже невозможно пробудиться. Я не оглядывалась – не хотела убедиться в своем предположении, что мертвые превысили число живых. И не хотела знать, что где-то там стоит солдат, направивший мушку прямехонько в мой весок.

Увидев выглядывающий из кармана мертвеца карточный пластиковый ключ, я тотчас схватила его и спрятала под комбинезоном. Сдерживая рвотные позывы и дикую истерику, переместила взор на оружие – винтовка M16. Я умею ей пользоваться. Раньше мама водила меня в стрелковый клуб, хотя отец был против. Она заверяла его, что данными навыками должен владеть каждый гражданин в случае чего. Этот случай и настал…

Схватив оружие, я удостоверилась, что в магазине достаточно патронов, и поставила его на предохранитель. Я не собираюсь давать отсюда деру одна. Не собираюсь, подобно трусу, сверкать пятками, желая спасти свой зад. Первым делом я найду Криса, далее – выведу остальных, кого смогу. Тактика Смерча, может быть, продуктивна, но я ее нарушу. Я не брошу на произвол судьбы других Измененных.

Я перекинула плотный ремешок винтовки через плечо. Сердце отдавало гулкие удары. Адреналин зашкаливал, велев мне направляться вдоль по мертвому коридору, где может быть Крис. Но стоило сделать шаг и приготовить оружие к бою, три выстрела сотрясли меня с ног до головы. Самое страшное, они разразились в северном туннеле – к одному из выходов отсюда. К тому самому выходу, куда направились те ребята. Те. Трое. Ребят.

Это было последней каплей – я закричала, оседая наземь. Оружие безвольно повисло на груди, когда я окунула дрожащие руки в «красное» море и погребла на четвереньках в сторону коридора, сотрясаясь от ужаса. Нет. Нет. Нет. Их не могли заметить и у***ь!

Как оказалось, могли.

Наперевес с винтовками, довольные солдаты вылезли из холла, волоча за собою три обмякших тела. Один парень и две девушки. Ребята, укрывавшиеся вместе со мной…

Замерев, я наблюдала, как они бросают застреленных в мертвую кучу и ухмыляются, обнаружив темненькую девчушку на карачках – меня. Несколько верзил отсоединились от общей стаи солдат, завербовывающих скулящих заключенных, потому что направились прямиком ко мне. Они довольно удивились, когда из взгляды скользнули от моего лица к оружию на плече, и прежде, чем я сообразила бы воспользоваться им, меня жестко вырубили с ноги. Удар – и я повержена.

Так просто…