— Паспорт я у тебя изымаю, для дела. Плюс, чтобы не смылась за границу, лягушка-путешественница.
Ублюдок адресует мне последнее предупреждение, затем я слышу щелчок и ловлю блаженные минуты облегчения.
Наручник снят. Моя бедная рученька свободна!
Усиленно принимаюсь растирать, массировать запястье, вместе с тем, молча цежу яд на моего бездушного мучителя, вселенским усилием воли сдерживая порыв, чтобы не наскочить на него и не подрать ногтями как кошка плюшевую мышку.
Проще говоря, расцарапать скотине лицо.
Три минуты назад мы въехали в незнакомый для меня район. Элитный, судя по вереницам лощёных, шикарных домин и безупречной чистоте на обочинах. Хоть с пола ешь, с виду, царит стерильность лучше, чем в больничных операционных.
И камеры, камеры, камеры. Охрана с немецкими овчарками
