Глава 8.2
942 Words
Парень кивнул и вышел, но в его глазах я успел уловить толику
заинтересованности. Вашу ж мать! Только этого сейчас не хватало.
Дверь бесшумно закрылась, и я развернулся к Дарине и, схватив её за
волосы, прошипел:
– Тебя убьют и без моего участия, идиотка! Смертную казнь ты себе
обеспечила, Даша! Единственное, – отпустил её и сжал руки в кулаки, борясь с
диким желанием то притянуть её к себе и поцеловать, то ударить, – что я могу
обеспечить, так это то, чтобы тебя убили сразу, а не мучили сутками напролёт.
Кто тебе помог, Дарина? Расскажи мне всё, и я придумаю, что с этим делать.
Расскажи мне, малыш.
Она зажмурилась и невольно сжалась, ожидая удара. Всё – таки не
поверила до конца в ту игру, думает, что я и наедине причиню ей боль...
– Я знала, что меня ждет. Я знала, на что иду. Что тебе рассказать? Я
убила его. Все. Как я это сделала - не важно. Моя семья теперь в безопасности.
Она демонстративно выделило слово «моя», будто выбрасывая меня за
пределы семьи, указывая, что я больше не принадлежу к их кругу, что я им
настолько же чужой, как и любой другой. Да, только я от этой семьи не
отказывался. И не откажусь. Никогда. Пусть даже они так скоро нашли мне
замену.
– Наша семья, Даша, не может быть в безопасности, когда тебе грозит
смертная казнь! О чём вообще ты думала? – я принялся освобождать её,
растирая руки, разгоняя кровь. Уже через пару минут войдут люди Лиса.
– Думаешь, много времени займёт догадаться, кто ты такая? – посмотрел
на её руки, и сердце сжалось, когда увидел обожженные пальцы. – Глупая
девочка! – прикоснулся губами к поражённой коже. – Да тебя же вычислят
максимум через пару дней, если не раньше. Что тогда будет с нашими детьми, ты
подумала об этом?
Я посмотрел на неё и застонал, увидев упрямую решимость на лице.
– Чёрт, Даша, поверить не могу, что этот идиот – Ищейка пошёл у тебя на
поводу...
Она сжала мои пальцы и отчаянно прошептала:
– Максим...меня поздно спасать. Пусть твои палачи делают свою работу...а
о семье и детях я подумала прежде всего и сейчас спокойна – им ничего не
угрожает.
Сжал её руки в бессильной злости, хотя хотелось встряхнуть её, заставить
очнуться..."Свою работу..." Что б ты понимала в этой работе...
Она совершенно осознанно, добровольно шла на смерть. Вот только чёрта
с два я ей позволю сделать этот выбор.
– Нет Максима. Он умер. Запомни – Мертвый. Не Максим. Никогда больше,
малыш.
Отошёл от неё, и в этот же момент открылась дверь, и вошли двое
наемников.
– Заключённая согласна сотрудничать. Увести.
Они увели её, а я равнодушно отвернулся, чтобы она не заметила ту
безысходность, что буквально струилась по моей коже. Я не мог отвести её в
камеру сам. Я не мог проверить, какие есть там удобства, я ничего не мог,
грёбаный ад.
Только молча ждать, пока стихнут их шаги, чтобы, успокоившись, подняться
в кабинет к Лису. Впервые за полгода я действительно должен «сыграть»
бесчувственного ублюдка.
***
Я смотрела на него и не понимала, что слышу этот голос спустя столько
месяцев. Я дышала слишком часто, мне казалось, что я задыхаюсь, чувствуя его
пальцы на своей коже, мне хотелось перехватить его руку и сжать сильно, до
хруста, проверяя, что я не сплю, что он настоящий и он рядом. Когда
почувствовала, как Максим очертил пальцем линию моего рта, все внутри
задрожало. Каждый мускул, каждый нерв. А потом он прижался губами к моим
губам. На мгновение, но мне этого хватило, чтобы сердце сжалось до
невыносимой боли и желания зарыться пальцами в его волосы. Еще и еще,
чувствовать кожей каждое прикосновение.
Но мой муж позвал какого-то наемника, отдал приказ привязать меня... и
трепыхающиеся бабочки нежности, тоски, голода по нему, словно с оторванными
крыльями, перестали трепыхаться, по телу прошла волна холода. За полгода
многое могло измениться. Если он здесь и занимает должность, то заслужил ее
наверняка, выполняя свою работу на отлично. Я в этом не сомневалась ни на
секунду.
Когда увидела в его руке нож – судорожно сглотнула, смотрела ему в глаза
и понимала, что взгляд непроницаем. Я не вижу, что он чувствует и о чем думает.
Тонкое лезвие прошлось по моей коже, заставляя подобраться и перестать
дышать, тонкая струйка крови потекла по щеке.
Он сжал мое горло, не сильно, но от прикосновения по коже пошли
мурашки, и мне захотелось закрыть глаза и зарыдать, впиваясь в его руки, целуя
ладони, захлебываясь запахом его кожи.
Голос сорвался, и я посмотрела ему в глаза – голубой лед....
Нет, мне не было страшно за свою жизнь... мне было страшно, что он здесь.
Кто он теперь? Что чувствует? О чем думает, когда задает мне эти вопросы. Мой
муж заставит говорить… он сумеет вытащить любое признание. Не зря занимает
эту должность.
В этот момент внутри возникло то самое сомнение. А вдруг это игра,
стратегия? Ведь получить признания можно разными способами.
Вздрогнула от свиста плети в воздухе, сжала руки в кулаки, и волна страха
прошла по телу. Я все еще панически боялась этого звука... хлыст, рассекающий
воздух, а потом мою плоть. Зажмурилась, увидев, как равнодушные глаза
загорелись бешенством. Я причинила ему боль своими словами, когда сказала о
Зарецком.
Максим схватил меня за волосы, и я невольно сжалась, видя, какой дикой
яростью горит его взгляд, а потом эта ярость сменяется отчаянной злостью. Он
отпустил мои волосы и сжал руки в кулаки.
– Я знала, что меня ждет. Я знала, на что иду. Что тебе рассказать? Я
убила его. Все. Как я это сделала – не важно. Моя семья теперь в безопасности.
Специально подчеркнула слово «моя» и посмотрела на него... Боже! Как же
я хотела понять, что он чувствует. Есть ли для него НАША семья или эти месяцы,
когда он превратился в настоящего монстра, стерли его любовь даже к детям?
- Writer
