1000 не одна ложь

ГЛАВА 4

Асад сидел в своем любимом кресле и потягивал из бокала красное вино. Его мало волновало, что можно, а что не разрешено его религией. Он разрешал себе буквально все, потому что мог себе позволить закрыть рот слишком болтливым и залить кислотой глаза слишком глазастым. Бен Фадх прикрыл веки и расслабился, чувствуя удовлетворение во всем теле. Что не мешало ему думать… и даже топот копыт и шум снаружи не мешали наслаждаться собственными мыслями. Он провернул то, что раньше не удавалось никому, он получил себе в союзники того, кого считал своим лютым врагом, а теперь держал на коротком поводке и кормил зверя с руки. Он умен, хитер и великолепен. Скоро вся пустыня и торговые пути будут принадлежать только ему.

Но все стоило много денег, времени и определенного риска. Но он был бы не самим Асадом бен Фадхом, если бы не продумал каждую мелочь и не заручился помощью нужных людей, которые ненавидели этого ублюдка ибн Кадира так же сильно, как и он сам. Особенно, если ненависть поддержать увесистым кошельком и обещанными благами.

В террариумах шуршали любимые змеи Асада. И он наблюдал из-под прикрытых век, как они кидались на мышат и заглатывали целиком их белесые тела, а тонкие хвостики дрожали у пастей ядовитых тварей, а потом исчезали в глотке. Когда-то он точно так же поймал белого мышонка и решил забрать себе, но у него украли добычу, отобрали и присвоили.

Пока он молчал, наблюдая, его помощник Хадид ожидал указаний.

– Тамару не кормили?

– Конечно, кормили, мой Господин.

Льстивые трусливые твари не посмели бы не покормить. Они слишком боялись за свои шкуры. Потому что сами могут пойти на съедение его девочкам.

– Что думаешь? Я всю ночь размышлял об этом, думаешь, все так и есть? Думаешь, мы не ошибаемся?

– Кудрат вернулся после набега на две деревни, принес трофеи. Думаю, он целиком и полностью верен нам. И осуществит нами задуманное. В полной мере.

Асад прищурился и внимательно посмотрел на своего помощника. Тот весь скукожился, как перед опасным хищником. Бен Фадх довольно ухмыльнулся. Он любил, когда они боялись. Это чувство ему нравилось больше всего.

– А он не может притворяться?

– Нет. Не может. За это время было много проверок. Он ни одну не провалил.

– Его узнают?

– Нет. Он всегда с закрытым полностью лицом. Никто не узнал. А если кто и узнал, то расскажут это только на том свете. У нас в руках новая карта Кадира. Сейчас торговые пути стерегут его старшие сыновья. Один из них на нашей стороне. Будет счастлив, если мы проредим количество наследников шейха.

– А где Кудрат?

– Как всегда… у себя. В своей лачуге. – осторожно ответил Хадид.

– Или в ее комнате? Опять трахает эту дрянь.

– При всем моем уважении… они ведь женаты. Все законно. И Кудрат действительно сейчас в ее комнате.

– Похотливая шлюха. Я должен был свернуть ей шею, едва она взглянула на него впервые.

– Зато он породнился с нашей семьей. Чего еще можно было желать? Раньше этого бы никогда не произошло. У вас теперь в руках мощные козыри. Если ваша сестра родит ему сына…

Асад ударил кулаком по столу, и бокал, подпрыгнув, перевернулся, а красная жидкость полилась на ковер. Он не любил шкуры, он стелил в своих покоях только ковры. И теперь разозлился втройне, когда ковер был испорчен.

– И что? У него уже есть сын. Старший сын!

– Люди смертны. Сегодня – есть… завтра – кто знает, какой болезнью можно заболеть. О, храни Аллах нас от напастей. Тем более они порознь, и его отец явно не торопится увидеть своего отпрыска, а проводит время с вашей сестрой.

Асад сверкнул глазами, но все же слегка расслабился.

– Его стерегут так, словно он весь из золота и бриллиантов. Кадир сам проводит ночи в покоях внука. Тут просто не избавиться.

– Всегда есть добрые люди.

– Пока что не торопись… пока что не надо.

Асад встал с кресла и вышел из своей комнаты, быстрыми шагами пошел по коридору, открывая руками резные двери, с цветным стеклом, между покоями.

Бедуин вышел на веранду и вдохнул полной грудью. Когда-то они с Кадиром были лучшими друзьями. Делили вместе и обед, и ужин, а бывало и женщин. Пока шейх не задрал нос и не зазнался из-за своей русской сучки. Не отдал ее Асаду. Не подарил, как тот просил. А приставил нож к его горлу и вышвырнул из своего дома. Из-за шалавы похерил дружбу.

Потом начал притеснять его людей, изгонять со своей территории, двигать границы. А потом захватил все территории и вышвырнул Асада с торговых путей. Поначалу тот пытался помириться. Посылал ему женщин, оружие, дорогое вино, даже золото. Но все возвращалось обратно. И из-за чего? Из-за дырки!

Асад долго приходил в себя, а потом начал мстить… страшно мстить, продумано. И у него оказалось немало союзников из свиты самого Кадира.

Но ему нужен был серьезный и мощный союзник, чтобы вернуть и земли, и былое могущество. Некто из самой семьи… Просто продажных тварей из свиты братьев недостаточно. Лишь информаторы. Асаду нужен кто-то, кто со временем поднимет войну изнутри. Кто поможет ему разворошить осиное гнездо, а потом сжечь его.

Асад ждал, когда бастард оступится, наживет себе врагов, допустит ошибку, ждал, когда предатели поднимут головы снова и ударят ибн Кадира в спину, и он дождался. Жизнь преподносит подарки тем, кто очень долго ждет. Терпеливо, год за годом работает над вознаграждением за труды.

Вначале Асад хотел его добить лично. Когда принесли на носилках всего разодранного со страшными травмами и зияющей раной на голове. Один удар кинжалом в сердце – и нет проклятого ублюдка, так долго путающего все карты Асада и забравшего женщину, которую везли для него.

А потом посмотрел на полуживого ибн Кадира и решил, что это слишком просто – умереть. Он придумает, как сделать эту смерть желанной и долгожданной. Как заставить корчиться от боли своего пленника. Или… если сильно повезет, использовать в своих целях. И ему повезло.

Ибн Кадира выхаживал лучший врач из Каира, светило и настоящий чудотворец. Покойный лучший врач. Он сшил грудную клетку бастарда из кусков, он залатал ему голову и частично вернул зрение в его правый глаз. Он же сказал Асаду, что мозг бастарда сильно пострадал и последствия могут быть непредсказуемыми. Затем они несколько месяцев ждали заживления ран и многочисленных переломов рук и ног. Все это время ибн Кадир был похож на растение, и Асад уже подумывал прикончить сына шейха и позволить смерти забрать его проклятую душу. Но все же не сдавался. у***ь можно всегда.

Ему нужен был этот проклятый сукин сын. Он сделал слишком высокую ставку на него. И дождался. Спустя год молчания бастард заговорил, потом спустя пару месяцев начал двигаться, ходить, самостоятельно есть, возвращаться к жизни. И… как и говорил врач, его мозг пострадал. Вначале он совершенно ничего не помнил. Чистый лист, на котором можно рисовать и писать все что угодно.

Асад приблизил его к себе. Врагов лучше держать близко. Приблизил и дожидался, когда память вернется.

И она начала возвращаться, а пленник стал задавать вопросы и, конечно, не получал на них нужных ответов. Назревал взрыв, и он произошел… Но разве чистый лист создан не для того, чтобы на нем выводить свои рисунки. И Асад нарисовал свою версию произошедшего. Рассказал ибн Кадиру, кто его предал, как и за что. Пока говорил, ему хотелось растереть ублюдка в порошок, разодрать на куски, у***ь на месте. Потому что тот задавал правильные вопросы, сбивал с толку, мешал врать и колол едчайшим сарказмом. Но! Слишком рано убивать, слишком многое на кону. Надо вытерпеть и предоставить доказательства. А их у Асада было предостаточно. Если заставить ибн Кадира поверить, что его предали и подставили, то убийцу и палача страшнее не сыскать. А фактов было более чем предостаточно, как и видео, как и фотографий.

Брат – предатель, сливающий информацию Асаду, получающий от него деньги, отец, провозгласивший старшего сына своим приемником, несмотря на рождение у ибн Кадира наследника, и не приехавший за гробом сына. Похоронивший останки без должных почестей и лишь со своей родней, чтобы не позориться его поражением и глупой смертью. На похоронах он так и сказал.

«Мой сын погиб глупой и нелепой смертью»… Пока ибн Кадир смотрел на своего отца, его лицо кривилось, а губы сжимались в тонкую линию. Ненависть отпечатывалась в каждой черточке его лица.

Но это первые удары. У Асада их было еще парочку и самых мощных, прямо в сердце. Его лучший друг бросил бастарда подыхать из-за девки, русская шлюха изменяла с этим другом, вышла за него замуж и родила ему ребенка, не выждав даже времени положенного траура. Он, конечно, может вернуться домой из плена с позором. Отец, скорее всего, простит… но забудут ли люди, как облажался ибн Кадир и что он теперь никто. Доказательства своих слов Асад предоставил в полной мере. Потом несколько дней наблюдал, как один из самых сильных мужчин из всех, что он когда-либо знал, напивается, как последний пьяница. Беспробудно заливался всем, что ему приносят по поручению Асада. Несколько месяцев беспробудного пьянства, диких оргий и драк. Бен Фадх терпел и выжидал. Ему нравилось видеть сына врага в таком состоянии и на самом дне. Если бы он мог снять его мертвецки пьяного, сующего дряблый член в рот очередной шлюхи, и выслать Кадиру, он бы так и поступил… Но всему свое время.

В итоге Асад получил союзника. Верного, преданного, фанатичного союзника, которого и сам уважал изначально. Были свои нюансы, которые раздражали Асада, но в соотношении с выгодой – это капля в море. Наглый, самоуверенный ублюдок чувствовал себя королем положения, он понимал, насколько нужен Асаду, и диктовал свои условия. А тот вынужден был терпеть. Пока это реально было необходимо, утешаясь мыслью, что когда будет убивать ибн Кадира, то сделает это изощренно и очень медленно.

Ибн Кадир присягнул в верности Асаду, нанес клеймо его армии себе на грудь, принял новое имя и командование маленьким отрядом, с которым сжег первую деревню своего отца.

Огорчала только Фатима, которая воспылала к бастарду какой-то дикой страстью, болезненной одержимостью. Она недавно потеряла мужа. Его убил ибн Кадир… но, кажется, вдова благополучно об этом забыла. Асад делал совсем другие ставки на ее будущее, но упрямая и своенравная сестра ломала все его планы.

Мог бы – свернул бы ей шею. Но ибн Кадир на ней женился, чем и успокоил Асада. Хотя иногда все же брало зло на то, что сестра замужем за этим ублюдком.

Асад сделал глубокий вдох и распахнул двери в покои Фатимы, и выругался себе под нос. Проклятый бастард трахал его сестру средь бела дня, завалив животом на стол, задрав джалабею на поясницу и удерживая за черные волосы, долбился в нее сзади на дикой скорости.

Асаду была видна его исполосованная шрамами спина, с дырками от ран, с выдранными клоками кожи и ожогами на плече. Живучий сукин сын. С такими ранами не выживают.

Заметив Асада, он и не подумал остановиться, демонстративно шлепнул сестру по круглому заду и начал двигаться еще быстрее так, что упругие ягодицы ублюдка сжимались в такт каждому толчку и раздавались характерные шлепки тел. Фатима подвывала и истошно орала, вызывая тошноту.

Брезгливо поморщившись, Асад вышел из комнаты и сплюнул на пол. Услышал, как его сестра что-то говорит, сопротивляется, она тоже заметила Асада, но никто ее не выпустил, пока зверина не зарычал, изливаясь и не стесняясь никого вокруг.

Через время Кудрат (так теперь звали ибн Кадира) появился в проеме двери в длинном халате с осоловевшими глазами и довольно ухмыляясь. Опять пьян, ублюдок. Не просыхает и в то же время умудряется шевелить мозгами.

– Твоя сестра горячая штучка. Я рад, что когда-то подрезал яйца ее мужу и теперь могу наслаждаться ее темпераментом. Входи. Есть разговор, я так понимаю.

Повернулся к Фатиме и кивнул на дверь.

– Погуляй. Мы с твоим братом обсудим важные дела.

Сестра покорно вышла из комнаты, и Асад пожал слегка плечами. Укротить своенравную Фатиму не удавалось никому, кроме его отца. Но после его смерти этого не мог сделать даже ее муж. Зато бастард смог.

– Так о чем пойдет разговор?

Открыл дверцы шкафчика и наполнил бокал дорогим коньяком. Не иначе как Фатима снабжает. У бастарда нет ни гроша за душой.

Сестра балует мужа, как может, за какие заслуги – одному дьяволу известно. Впрочем… определенные достоинства Асад уже лицезрел сам.

– Ты мог не сжигать деревню.

– Не мог. Меня узнали. Да и страх – это хорошо. Когда боятся, делают ошибки.

– Мне нужно взять торговый путь на юге. Но я не знаю, как там расставлена охрана. Пора начинать действовать. Скоро придет товар.

– Начнем действовать. Ты получишь все торговые пути. Ты получишь то, что хочешь получить, а мне дашь то, что хочу получить я.

Асад рассмеялся, но все же ощутил, как по спине пробежал холодок. Он знал, чего хочет бастард – он хочет свергнуть своего отца и братьев и взять всю власть в свои руки. Но Асад этого не допустит. Он даст ибн Кадиру поверить в победу, а потом уничтожит его, потому что такой противник страшен. У него нет ничего святого за душой.

– После взятия торгового пути я хочу взять свою долю. Не подачку и не копейки, а причитающуюся мне половину добычи.

– Ты можешь взять всю добычу. Мне нужен только путь.

Кудрат довольно ухмыльнулся и провел рукой по подбородку. Его полузрячий глаз не двигался так быстро, как тот, что видел. И это вызывало чувство дискомфорта, словно его глаза наблюдали за Асадом под разным углом. Точнее, один из них постоянно смотрел в одну точку, и шрам на виске слегка приспустил веко.

– Вот и отлично. Потом я уеду… у меня есть свои личные счеты. Когда вернусь, мы обсудим дальнейшие планы.

– Иногда мне кажется, что ты со мной только ради этих личных планов.

– Пусть не кажется. Меньше об этом думай. Какая разница, зачем я с тобой. Нам обоим нужен результат. И мы его получим.

Откинулся на спинку кресла, и в вырезе шелкового халата обнажилась мощная грудь, так же изрытая шрамами. Пару лет назад он был немощен, как ребенок, а сейчас, кажется, стал еще здоровее, чем раньше. И страшнее. Асад все равно ему не доверял. Он не знал, что на уме у этого человека и в какой момент тот может из союзника стать лютым врагом. Но пока что все устраивало их обоих.

Он даже собирался доверить ему налаживать свои каналы в России по доставке оружия. Знание языка и наличие нужных связей могли открыть весьма интересные перспективы.